Мария Акулова - Я тебя отвоюю

— Оставь нас в покое. Просто оставь…

Даша проигнорировала вопрос, сама же… Начала с требования, которое Дина, кажется, ни в жизни не исполнит.

И получила ожидаемую реакцию — несколько секунд серьезного взгляда, а потом смешок.

— А ты наглая, девочка… Прийти к жене и требовать, чтобы она оставила вас в покое… — проговорила задумчиво. — А может ты нас оставишь?

— Стас к тебе не вернется. Если еще не поняла — мне тебя жаль.

— Ну-ну. Не спеши меня жалеть, лучше оставь жалость для себя.

Даша не сдержалась — фыркнула, откинулась на спинку стула, сложила руки на груди… Это был первый в жизни опыт общения с Диной с глазу на глаз. В общих компаниях они даже не пытались сделать вид, что их объединяет хотя бы симпатия. А теперь… Теперь они и вовсе были официальными соперницами.

— Что ты хочешь от него? Неужели не понимаешь, что сама все испортила и пути назад нет? Он не простит.

Дина снова усмехнулась, на сей раз глядя уже не на Дашу, а на неспешно опускаемую официантом чашку с чаем.

— Ты так уверенно рассказываешь мне о том, чего стоит ждать от моего мужа, Дарина… Это умиляет… Не забывай, что мы с ним почти десять лет вместе прожили. А вы? Пару раз потрахались, да?

— Не твое дело…

— Думаешь? А чье тогда? Тебе не стыдно вообще? Вроде бы такая примерная девочка… Мамина гордость, папина радость, а тут…

— И это тоже не твое дело…

— Знаешь, что… Носик… — Дина сделала паузу перед обращением, а потом произнесла его с особенным презрительным нажимом, облокотилась о стол, посмотрела прямо в глаза, прищурившись. — Тебе ведь сто лет тому назад Стас уже дал отворот-поворот. Думаешь, сейчас что-то изменится? Мы ссоримся. Это не впервые. Но раньше ни одна наглая прошмандровка не позволяла себе того, что позволила ты. Но ничего. Наверное, это даже к лучшему. Теперь Стас знает, что каждый может оступиться. Не только я, но и он…

— Господи, ты реально так считаешь? — Даша не выдержала, перебила. Слушала Дину и не могла поверить, что кто-то может на полном серьезе гнать ту пургу, которую гнала Волошина.

— Не считаю. Знаю. Стас любит драматизировать. Раз любит — получит. Поиграется немного, а потом вернется.

— Он не играется, Дина. Ты его предала… — Даше показалось, что на корне языка собирается горечь, настолько Дина казалась ей непрошибаемой и неправой в своих рассуждениях. Как может человек, проживший со Стасом те самые проклятые почти десять лет, настолько не знать и не понимать его?

— А вот это уже совсем не твое дело. Мы как-то без тебя разберемся, а ты… Тебе повезло, на самом-то деле. Я предлагаю тебе по-хорошему — отойди. В сказке побывала, удовольствие получила — ну и вали нахер из нашей жизни.

— Нет никакой «вашей жизни». Есть наша.

Дина застыла на несколько секунд, челюсти сжала, а потом рассмеялась…

— Вот ты дурочка… Совсем ума нет… Ты хоть представляешь, как мы смеялись с ним, когда ты пришла тогда уговаривать от свадьбы отказаться?

Даша понимала, что Волошина специально пытается выбить ее из колеи, но одного только понимания было недостаточно, чтобы уверенно устоять на двух ногах.

— Не ври.

— А зачем мне? Ты же сама прекрасно все понимаешь, какой смысл врать? Ты что тогда ему не нужна была, что сейчас — чисто так, чтобы было, кого трахать, пока у нас проблемы.

— Тебе не противно нести такую чушь о мужчине, которого вроде бы пытаешься вернуть?

— Я за честность, Дашенька…

— Сначала врать, что забеременеть не можешь, а потом сделать аборт было очень честным. Ты права.

— Рот закрой свой.

Дина произнесла последнюю фразу спокойно и даже с улыбкой, а у Даши по спине холодок прошел. Поняла — перешла черту. И вроде бы хорошо… Не только ведь Дине этим заниматься, да только… Стало страшно, потому что Красновская понятия не имела, что находится за той самой чертой… А еще стало неуютно. И только сейчас Даша в полной мере ощутила, что соглашаться на встречу было глупостью.

— Закрыла? Умница. А теперь слушай меня внимательно. Считай это последним китайским предупреждением. И неважно, что оно же первое. Либо ты сегодня же говоришь Стасу, что уходишь… Ты же, кстати, замуж собиралась? Неужели такая дура, что бросила жениха ради интрижки? Либо пожалеешь.

— И что же ты сделаешь? Раньше только Стасу мозг сношала с утра до ночи, а теперь и мне будешь? — в разговоре с Диной тормоза у Даши отказывали капитально. Куда умнее было ляпнуть что-то нейтральное, собраться, уйти, рассказать обо всем Стасу и, поджав хвост, ждать его реакции, но ее понесло. Дина ударила ее упоминанием о том, как они «смеялись» после ее признания в семнадцать? Даше тоже есть, чем бить.

И явно в цель, ведь Дина в очередной раз позволила себе маленькую слабость — скривилась. Неужели неприятно слышать о том, как эти звонки выглядят со стороны?

— Стас получает от этого удовольствие, идиотка ты. Вот такой он у меня. Любит, когда шкалят эмоции. Я ему это даю. А потом секс знаешь какой? Ммм… Тебе и не снилось.

— Заткнись лучше…

— Что? Правду слушать не хочешь? Тогда продолжим. Ты знаешь, где он был в прошлую субботу?

Даша полоснула по Дине взглядом, ничего не сказав. Умом Красновская понимала, и что Дина сейчас будет врать, и о чем именно будет врать тоже понимала, но… Следующие слова все равно сделали больно.

— Домой заезжал. За вещами. Ну мы и… Было классно. Страстно так… Почему смотришь на меня, как Ленин на буржуазию? Это вообще-то ты любовница, а я жена. Это мне он с тобой изменяет, а ты обижаться права не имеешь. Знала ведь, на что шла…

— Ты же себя унижаешь сейчас… Не меня даже… — Даша тихо сказала. Отчасти потому, что в горле пересохло, отчасти потому, что и эти слова выдавить из себя было сложно.

— Я просто хочу, чтобы ты… Как недоразумение… Убралась из нашей жизни. А мы уж разберемся.

Даша опустила взгляд на белую кружевную скатерть, гипнотизировала ее несколько секунд, собраться пыталась, потом снова посмотрела на Дину.

— Хер тебе, а не Стас, — сказала уверенно, встала, достала из кошелька купюру, засунула под чайное блюдце.

— Пожалеешь ведь, — Дина не пыталась ее остановить. Только смотрела прямо в глаза — будто предупреждающе.

— Смотри, как бы ты не пожалела…

Даша надеялась, что прозвучало именно так, как ей хотелось — убедительно. Потому что, когда она шла прочь из кафе, у самой тряслось все — руки, дыхание, поджилки. В ушах раз за разом «проигрывались» отрывки пережитого только что диалога, спину продолжал жечь недоброжелательный взгляд. Сердце рвалось из груди. А сама она… Так и не поняла, кто вышел победителем в этом, несомненно, только первом раунде борьбы за Стаса.

День был безвозвратно испорчен. Даша вернулась на работу, умудрялась ненадолго сосредоточиться, но стоило дать себе слабину — мысли то и дело сворачивали к стыдному разговору с Диной.

А теперь он казался именно таким — стыдным, грязным, пошлым, недостойным. Дина будто вывернула на голову Даше ведро помоев, навязала свою игру, и теперь… Прямо как в песне — учись обтекать или впитывай.

Пожалуй, лучше чувства Стаса понять Даша не смогла бы. И ведь ему приходится вести такие разговоры на постоянной основе, да и ранят они его намного глубже, потому что для Даши Дина — это враг, подлая стерва, а для Стаса — женщина, которую он долго за что-то очень сильно любил. Сейчас, вероятно, и сам не объяснит — то ли он был слеп, то ли она притворялась, но факт оставался фактом. Дина умела вносить в жизни и мысли нехилый раздрай, сеять зерна гадостных сомнений, когда вроде бы понимаешь, что врала, но то и дело чувствуешь, как больно колет страх…

Дашино дыхание каждый раз прерывалось, когда в голову начинали лезть шальные вопросы.

Стас же не мог смеяться после той ночи, когда Дашка пришла к нему признаваться в любви. Точно не мог. Но откуда Дина-то узнала об этом?

Стас же не мог приезжать к ней, чтобы… Чтобы испытать страсть, которой, возможно, не хватает с Дашей. Они ведь за этот месяц и не поссорились-то толком ни разу. Их жизнь не была пресной, во всяком случае, для Даши, скорее плавно-сладкой, но… Но вдруг ему действительно не хватает эмоций?

Что Дина имела в виду под «пожалеешь» Даша даже думать боялась. Вариантов была масса. И самое страшное, что Волошина вполне могла не ограничиться местью Даше. Есть же еще Артём с Лилей, есть родители… Не имеющие никакого отношения к тому, что делают они со Стасом, но те, кому, возможно, придется нести за это ответственность из-за того, что одна наглая предательница не может смириться, что «хер ей, а не Стас».

Вечером Стас привычно ждал ее на парковке рядом со стоматологией. Стоял у машины, ни о чем не подозревая. Улыбнулся, когда увидел…

А Даша потратила уйму сил, чтобы не «спалиться» сходу. Понимала, что сначала согласившись, а потом сходив на встречу с Диной, сделала то, за что Стас ни в жизни по головке не погладит. И, положа руку на сердце, уже жалела об этом своем опрометчивом поступке, но что сделано — то сделано.

— Привет, — тоже улыбнулась, сама потянулась к губам… С каким-то внезапно возникшим аналитическим рвением пыталась понять — как целует? Формально-ритуально или соскучился? От этих мыслей сразу стало гадко и зло… Оказалось, Дине нужно всего-то забросить наживку, а она сама с радостью подсаживается на крючок сомнений… И тяни, куда хочешь.

— Привет. Ты дергаешься, Даш. Будто каменная.

Стас же… Как всегда, проницательный. Отрывается от ее губ, придерживает за плечи, заглядывает в лицо… Наверняка ведь фиксирует, что Дашин взгляд сначала загорается испугом, а потом и вовсе соскальзывает на третью пуговицу его рубашки, а сама она судорожно сглатывает.

— Все хорошо?

— Да. Хорошо. Просто… День сложный был, устала. Отвезешь в мою квартиру?

Стас еще какое-то время держал ее не то, чтобы в объятьях, скорее просто в своих руках, потом Даша боковым зрением зафиксировала, что кивнул. Сегодня ей впервые хотелось провести вечер не с ним, а наедине с собой. Собраться, разобраться, разбросать всю полученную информацию по логическим корзинкам и потом уже прийти к Стасу с повинной, хотя…

Даша шумно выдохнула, снова поднимая взгляд на Стаса. Дина… Она ведь коварная. Она могла и сама ему позвонить, сказать, что… Да что угодно. Что это Даша вызвала ее на разговор, все перекрутить, переиначить, вывернуть…

— Я виделась с Диной, — чистосердечное слетело с уст моментально. Стас еще улыбался несколько секунд, после чего Даша имела возможность будто в замедленной сьемке следить за тем, как улыбка сползает с его губ, а взгляд сначала зажигается удивлением, потом проблеском страха, после этого — злостью.

— Бл*ть, Дашка. Я же просил.

И самое время прижать уши.

* * *

Даша не знала, Стас сознательно проигнорировал ее просьбу или просто забыл о ней, но поехали они не к Красновской, а в сторону его съёмной квартиры. Можно было спросить, но Даша не рискнула. Во-первых, было стыдно, во-вторых…

После короткого «бл*ть, Дашка. Я же просил» Стас не сказал больше ни слова. Открыл ей дверь, дождался, пока сядет, захлопнул с силой. Восприимчивая в тот момент ко всему Даша вздрогнула от звука, а потом обошел машину, стал у багажника, закурил…

Даша то и дело бросала взгляды в зеркало заднего вида, кусая губы следила, как скуривает одну, достает вторую, вытаскивает из кармана телефон… Наверное, хотел набрать, но передумал. Снова спрятал, выбросил второй окурок, обошел машину с водительской стороны, сел за руль.

Не сказал ничего, поехал. И Даша тоже не сказала. Потому что нечего.

Они молча поднялись в квартиру, Стас разулся, пошел в ванную, а Даша замялась на пороге. Впервые с тех пор, как пришла сюда, воспользовавшись доверительно врученными ей ключами.

Стояла, сжимая пальцами клатч… И не знала, что нужно делать в такой ситуации. Подойти с извинениями или ждать… Просто ждать, когда Стас переживет все в себе и первым подойдет с разговором?

— Почему застыла? — он вышел из ванной, глянул на нее все так же серьезно, собрав брови на переносице.

— Я просила отвезти меня к себе… — Даша же снова не выдержала взгляд — опустила свой. Еще днем была такой борзой, воинственной, готовой открыто дерзить Дине, а теперь… Опять чувствовала себя глупо и виновато.

— Черт. Прости, — Стас ругнулся в ответ, потер руками лоб.

— Снова голова болит? — он никогда не жаловался, только таблетки пачками пил, а Даше это было ножом по сердце.

— Пройдет. Отвезти тебя? — Стас отмахнулся, подошел опять, взял с тумбы оставленный там ключ от машины. Не особо-то смотрел на Дашу, явно собирался опять обуться, выйти, так же молча отвезти, куда просила… А потом думать здесь о чем-то своем. Долго и нудно. Куря и хлеща кофе. Обеспечивая себе же очередную бессонную ночь.