- Шагай, - улыбнулся Лей, глядя на ее посерьезневшее лицо, - Я же говорил, это не очень романтичный вопрос.

- Все равно было интересно, - улыбнулась Дестина. - Ой.

- Угу. Тебе сегодня везет на ловушки. - Лей протянул ей карточку, не читая.

Она перевернула и опустила глаза.

- Там написано: "поцелуй".

- Значит, тебе придется меня поцеловать, - невозмутимо кивнул он, не двигаясь.

Она улыбнулась. Ладно, там же не написано, что в губы. Девушка придвинулась и легко коснулась губами его щеки.

- Жульничаешь, - с улыбкой сказал Лей, но не шевельнулся, не дотронулся до нее и даже не повернул головы. Его лучистые глаза были совсем рядом.

- Там не написано, о каком поцелуе идет речь, - быстро возразила Дестина, снова отодвигаясь.

Лей рассмеялся.

Игра продолжалась еще минут десять, пока им не принесли еду. Лею пришлось рассказать о своей первой любви, что он проделал с такими смешными комментариями, что она поняла - эту историю он рассказывает раз в пятидесятый, и каждый раз добавляет какие-нибудь новые подробности. Если там и было что-то правдивое, то он уже и сам забыл, что. Но она не стала уличать партнера по игре в сочинительстве, потому что было весело. Затем он спросил о ее первом опыте со спящим, и Дестина, ужасно краснея, немного рассказала ему об этом. Лей очень веселился, потом они вместе посмеялись, вспомнив, как она пыталась загипнотизировать его самого.

После еды они снова взялись за кубики.

- До какого мира ты ходишь? - спросила Дестина.

- До третьего.

- Расскажи, что там.

- Это уже второй вопрос, - улыбнулся Ситте.

- Ну, пожалуйста.

- Не-а. Потом спросишь.

- Вредина.

- Угу.

Они снова бросили кубики, и выиграл он.

- Почему ты меня не поцеловала в губы?

Дестина задохнулась от возмущения.

- Лей!

- Что?

- Ты издеваешься надо мной?

- Немного.

- Хорошо. Потому что я стесняюсь. Доволен?

- Но не потому, что тебе этого не хотелось? - уточнил он.

- Это уже второй вопрос, - мстительно отчеканила она.

- Что ж... туше.

Он отступил на клетку и взял карточку. Его лицо стало очень довольным, и он показал ей надпись. Там снова значилось "поцелуй".

- Здесь на каждой второй карточке это написано, да? - поняла Дестина.

- Нет. На каждой третьей.

Лей протянул руку, коснувшись ее распущенных волос, заглянул в глаза. А потом наклонился и поцеловал ее. В этот момент она узнала о нем много нового. Примерно столько же, сколько за предыдущий час общения. Он, в отличие от нее, никого не стеснялся. Ни ее, ни себя, ни людей, которых в клубе было мало, но все же они были. Кроме того, Ситте умел целоваться. Он словно общался с ней, не говоря ни слова.

Сначала его губы спросили разрешения, потом, получив его, осмелели, раскрывая ее рот. Он нежно узнавал ее, потом стал хозяйничать и самоуправствовать. Его язык ласкал ее рот, пальцы ласкали ее голову, путаясь в волосах. И Дестина забыла обо всем, даже о том, что кругом люди, и они, возможно, смотрят на них. Обычно она никогда об этом не забывала и терпеть не могла так откровенно целоваться в публичных местах. А теперь забыла. Возможно, потому, что имела дело с профессиональным плейбоем?

Заканчивая этот бешеный, долгий и нагловатый поцелуй, Ситте еще раз коснулся губами уголка ее припухшего ротика и отпустил ее. В этот самый момент зазвонил ее коммуникатор. Она вздрогнула и схватила аппарат, изменившись в лице. На экране было написано "Ксеар".

- Да, - хрипло ответила она.

- Дестина, я бы хотел, чтобы ты вернулась на работу, если можешь, - ровным голосом сказал ей Айи.

- Буду через пять минут, - послушно ответила она, все еще с колотящимся от поцелуя сердцем и чувством глубокого разочарования. Сейчас ей меньше всего хотелось бы уходить.

Выключив коммуникатор, она виновато посмотрела на Лея:

- Прости, это Айи. Я должна работать.

- Ничего, это бывает. У меня тоже так случается, - явно скрывая разочарование, улыбнулся Лей. - Созвонимся.

- Спасибо тебе. Мне было очень весело.

- Правда?

- Да.

- Тогда доиграем как-нибудь? - мягко улыбнулся он.

- Обязательно.

Дестина наклонилась и поцеловала его в губы на прощание.

- Удачи, - пожелал Лей, и она перенеслась в Ксеариат.


И только когда она оказалась в приемной, увидела перед собой Ксеара, и он, быстро оценив ее необычный наряд, уставился на припухшие губы, стало понятно, что спешка была напрасной. Его взгляд стал не просто холодным: глаза Айи превратились в два цельных куска черного льда. Он ничего не сказал, но Дестина испытала настоящий ужас, сродни тому, что почувствовала однажды, когда едва не попала под колеса автомобиля, перебегая дорогу.

Ее сердце заколотилось часто-часто, и даже начало подташнивать. Она инстинктивно поднесла ладонь ко рту, но это было напрасно и глупо - Ксеар улыбнулся какой-то змеиной улыбкой, сощурив глаза и отводя, наконец, взгляд в сторону.

- Мы устроим брифинг, - наконец, глухо произнес он каким-то пластмассовым, неестественным голосом. - Через два часа, ровно в шесть. Пригласи политических корреспондентов из "Политики", "Мнения" и "20 часов". Позвони в юридическое управление, чтобы подобрали материалы для журналистов. Они знают, какие. Сделай мне полную подборку по последним материалам об аресте. И все материалы с последней критикой туда же.

- Каком аресте? - не поняла Дестина.

- Увидишь, каком, - рявкнул он, скрываясь в кабинете. - И кофе принеси.

Она вздрогнула, прерывисто вздохнула и подошла к кофеварке. Надо же было так глупо «спалиться». Что, если он начнет мстить Лею? Нет, не может такого быть. К тому же, ему неоткуда узнать, с кем она встречалась. Не станет же он затевать расследование по такому поводу.

Немного успокоившись, Дестина перестала смотреть на кофейный аппарат бессмысленным взглядом, а, наконец, включила его и взялась за коммуникатор. Первым делом она связалась с юристами, затем с "Политикой". Потом она отнесла кофе - Айи не удостоил ее даже взглядом и не поднял головы от коммуникатора.

Разобравшись, наконец, со всеми звонками, она открыла и обновила сайты политических изданий и начала читать. Некоторое время назад, кажется, еще сегодня - или вчера? - ей казалось, что скандальный материал о Мьелле будет держаться в топе минимум неделю, но вот уже вся шумиха, связанная с этим, оказалась на втором плане. Все перекрывали другие заголовки - примерно одинаковые во всех изданиях.

"Уважаемый дизайнер арестован по подозрению в совершении преступления". "Марин Ка Лье арестован службой безопасности. Допрос продолжается более 10 часов".

Дестина пролистала материалы, быстро ознакамливаясь с ними. Журналисты писали, что сведения об аресте Ка Лье поступили от источника в модном доме, куда его глава не пришел сегодня на работу. Девушка сглотнула и невольно коснулась длинного полупрозрачного рукава своего платья, на котором был вышит известный всему Первому миру вензель - переплетенные буквы МКЛ. Марин никогда не был главным законодателем мод в Первом, но уже больше ста лет занимался дизайном женских платьев в средней ценовой категории. Наверное, около трети дамских нарядов в Первом мире выполнялось по эскизам его модного дома, будь то деловая, повседневная или самая простая домашняя женская одежда, продающаяся в каждом втором магазине.

"Как удалось узнать нашему корреспонденту, дизайнер находится в стенах СБ вот уже более шести часов. По словам источника в секретариате службы безопасности, Марин Ка Лье в данный момент находится под арестом и усиленной охраной. По непроверенным сведениям, некоторое время назад дизайнера допрашивал глава СБ Яльсикар Бьякка. Пока остается неизвестным, какое именно обвинение выдвинуто Ка Лье и каковы результаты допроса, однако известно, что служба безопасности продолжает вызывать и допрашивать в качестве свидетелей друзей и сослуживцев известного кутюрье".

"Допрошенные в качестве свидетелей друзья Марина Ка Лье пока отказываются от комментариев, ссылаясь на подписку о неразглашении информации, которую их вынудили дать в службе безопасности. Наша редакция задается вопросом - что опять происходит в недрах этого ведомства под прикрытием полной секретности? И допустимо ли, чтобы столь уважаемый член нашего общества был лишен права на защиту адвоката? Как достоверно удалось установить нашему корреспонденту, в допросе кутюрье не принял участие ни один юрист модного дома".

Дестина быстро делала "вырезки" для Айи. Журналисты на время забыли о претензиях к Ксеару, обрушив весь свой праведный гнев на Яльсикара. В какой-то момент девушке даже стало жаль всемогущего Бьякку. Его называли инквизитором, уже почти впрямую обвиняя в нарушении элементарных прав человека. Все издания теперь апеллировали к Ксеару, требуя приструнить "бешеного пса". Еще бы. Ка Лье был всеобщим любимцем. Его платья не носили богатые женщины, зато они были в гардеробе большинства простых «мирянок». Включая журналисток, перу которых принадлежали злобные опусы.

Дестина как-то читала об этом человеке в светской хронике. У него была насыщенная биография с кучей романов, однако журналисты и поклонники прощали ему ветреность, объясняя это скорбью по жене, которая "трагически погибла" двадцать местных лет назад. Впрочем, что именно с ней случилось, достоверно никто не знал, даже сам Ка Лье, просто женщина перестала появляться в мирах. Считалось, что причиной этому могла быть лишь смерть.

Еще о Марине было известно, что он всю жизнь занимался только дизайном одежды, и журналисты предполагали, что в восьмом мире он тоже кутюрье, и даже гадали, который, перебирая многие известные фамилии. Только это была лишь игра в угадайку. Мода в Первом сильно отличалась от земной, будучи серьезно ограниченной Ксеаром и направленной потому в иное русло. В связи с этим четко сопоставить творчество Ка Лье с работами земных мастеров дизайна одежды никому не удавалось.

Закончив штудировать прессу, Дестина распечатала Айи полную подборку и отнесла. Ксеар все еще сидел один в своем кабинете. Впрочем, это ничего не значило, ведь за это время он мог уже тысячу раз куда-нибудь переноситься и возвращаться. Айи по-прежнему не удостаивал ее ни взглядом, ни словом. Это было так на него не похоже, что ей стало страшно. Он что, всерьез ее ревнует? Она вернулась в приемную, ответила на несколько звонков, сделала себе чашку кофе и на пару минут задумалась.

Какое преступление мог совершить Ка Лье? Он же не экономист, не бухгалтер. Самыми распространенными преступлениями в Первом были махинации с деньгами и прочее воровство. Но известный дизайнер наверняка был слишком обеспеченным человеком, чтобы стянуть какую-то вещь в магазине. Да и не стал бы тогда Бьякка задерживать его так надолго. Какие-то крупные махинации? Мог ли их совершить человек, разбирающийся только в линиях женского тела, рисовании и фактурах ткани?

Изменения в мирах? Что ж, Ксеар очень строго наказывал за любые подобные вольности. Она читала, что некоторые местные, ходившие в пятый или шестой мир, находили какие-то "дыры" в ткани миров, позволявшие что-то менять. Например, чтобы незаконно подкорректировать условия своей жизни. Бесплатно улучшить жилье, внешность или получить прочие, самые дорогие коррекции.

Но это случалось крайне редко, и на то были две веские причины. Во-первых, чем дальше ходил по мирам рядовой гражданин, тем больше он зарабатывал, и все искомые блага вполне мог получить законным путем, хоть и требовалось изрядно попотеть. А во-вторых, все знали - любое изменение в мирах рано или поздно будет замечено и очень жестко наказано. По крайней мере, до сих пор не было известно, чтобы кто-то в такой ситуации вышел сухим из воды. Или такое было, просто об этом не сообщалось в прессе? «Интересно, до какого мира мог ходить Марин?», - задумалась Дестина.


20.

Лей Ситте поднял голову, глядя на часы в конференц-зале Ксеариата. До брифинга оставалось десять минут. Здесь собралось довольно много народу. Наверное, большая редкость, когда журналисты были в меньшинстве. Три приглашенных корреспондента как-то неловко жались в углу в ожидании главных ньюсмейкеров - Айи и Яльсикара. В зале сидела Альбумена, которая пожелала непременно присутствовать, хотя Бьякка был против, Джара, которая вынырнула откуда-то в последний момент, когда Яльсикар уже хотел перенестись в кабинет Ксеара из своего собственного кабинета, где говорил с ним, Шоном и повелительницей стихии.