***

После разговора с Леем Дестина вернулась домой и даже расплакалась. Ей меньше всего хотелось расставаться с ним, хоть и было понятно, что это неизбежно. Она чувствовала себя отвратительно. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься со скалы, выйти в восьмой и никогда больше сюда не возвращаться - это Кая. Она понимала, что девочке намного тяжелее, чем ей, и она единственная в целом мире может ей помочь. По крайней мере, так следовало из краткой и очень прохладной речи Айи.

Дестине внезапно захотелось перейти в седьмой. В стенах квартиры было душно, а шарахаться по городу настроения не было. И она вспомнила легкое, приятное ощущение седьмого. Расслабившись, девушка перенеслась и прислушалась – сразу стало понятно, что она не одна. Но на этот раз компанию ей составляла не скала.

- Привет, - сказала она наугад.

- Привет, - ответил песчаный вихрь. - Ты Дестина, да?

- Да. А ты?

- Альбумена.

- А, ясно. Мы встречались в первом.

- Я помню.

Дестина не знала, о чем разговаривать с этой женщиной, и поэтому замолчала.

Она вспомнила лицо и тон Айи, когда он говорил с ней о помолвке. Он объяснил ей демонстративно ледяным тоном, что это единственный информационный повод, который может заглушить волну слухов вокруг дела Латиуса. Он также подчеркнул, что ее "никто не заставляет", и эта помолвка придумана исключительно для того, чтобы защитить Каю. Поэтому решение за ней, Дестиной.

- Мы ведь не должны будем жить вместе? - уточнила она.

- Разумеется, нет, - чуть ли не с отвращением бросил Айи, и она вздрогнула. Его отношение к ней заметно переменилось. Теперь было совершенно очевидно, что он больше не стремится очаровывать ее и оставил свою навязчивую идею о том, что они должны быть вместе.

- Почему именно со мной? - спросила она. Губы двигались, как деревянные. Его холодность здорово обижала. Не то, чтобы она хотела особого внимания – но зачем же так явно демонстрировать неприязнь?

- Потому что моя помолвка с кем-то, кто не в седьмом, выглядела бы малоубедительно, - пояснил Айи. - А больше не с кем.

- А что, Яльсикар не согласен? - не удержалась Дестина. Ксеар поменялся в лице, и Дестина отступила, кляня себя за язык. Понятно же было, что не время для шуток.

- Хорошо, я согласна, - выдавила она, вспомнив заплаканное личико Каи. Если уж Ксеар ради этой девочки готов на эту помолвку, то ей и вовсе стыдно отказываться помочь подруге.

- Только вот еще что, - тихо сказал Ксеар и просверлил ее неожиданно острым взглядом. - У тебя не должно быть никаких мужчин, даже спящих. Если выставишь меня идиотом перед журналистами, я тебя вышвырну из миров, клянусь.


Дестина свернулась маленьким пушистым сугробом, размышляя. Она вспоминала все с самого начала, как познакомилась с Ксеаром, как он ей нравился в первые дни, как сам нежно к ней относился. Почему так вышло, что они стали чуть ли не врагами? Несмотря ни на что, она вовсе не думала, что Айи - плохой человек. И то, как он поступил с Каей, лишь подтверждало это. Теперь ей хотелось бы быть его другом.

Что касалось его реакции на ее поступки - она была вполне естественной, он мог вести себя и более жестко, понимала теперь она. Ситуация, в которой произошел ее арест, была оскорбительной, и она подумала, что Ксеар каким-то образом узнал обо всем и решил унизить и ее, и Лея. Лишь теперь, немного остыв, она поняла, что это невозможно. Ему, задерганному последними событиями, разборками с прессой, не говоря уже об огромной массе повседневных дел, просто некогда было бы следить за ней, даже если бы он вдруг и пожелал. Просто чудовищное совпадение. Не на кого обижаться.

Подумав о Лее, Дестина ощутила муторную тяжесть. Она чувствовала себя виноватой перед ним. И за тот арест, который был для него еще более неприятным, чем для нее, и за то, как она рассталась с ним, ничего толком не объяснив. Он не заслужил этого. А завтра, когда Лей узнает обо всем из газет, то будет оскорблен еще больше. Ведь невозможно поверить, что она не знала этого заранее.

- Ты плачешь? - тихо спросила Альбумена.

- Откуда ты знаешь?

Снежинки взметнулись над плато. Песчаный вихрь коснулся их, мягко закружил.

- Чувствую. Мы здесь все друг друга чувствуем.

- Ясно. Тогда я пойду.

- Подожди. Давай поговорим.

Дестина заколебалась. Она не знала, может ли доверять этой женщине.

- Ладно, - наконец, решилась она. - Только не здесь.

- Пойдем в третий.

- Хорошо.

Они перенеслись на единственную площадку третьего мира, и Дестина, проморгавшись, шагнула вслед за Альбуменой к витой лестнице, ведущей в бесконечный сад.

Они шли по осенним листьям, засыпающим тропинки. В воздухе остро пахло яблоками и персиками. На деревьях странной формы росли все фрукты вперемешку: груши с абрикосами и папайей, бананы с персиками и виноградом.

- Я здесь еще не была, - сказала Дестина, пнув босоножкой кучу листьев. Они рассыпались, тихо шурша.

- Правда?

- Да. Я только во второй ходила, и сразу в седьмой. Сама удивилась.

- А у меня все по порядку были. Но очень быстро. Я на второй месяц уже в седьмой вошла.

- Здорово. Я тоже в Первом второй месяц.

- Почему ты плакала? Тебя мальчики совсем затравили?

- Какие мальчики? - не поняла Дестина.

Альбумена улыбнулась.

- Айи с Яльсикаром.

- Нашла мальчиков, - фыркнула девушка. Она тяжело вздохнула, не зная, стоит ли что-то рассказывать бывшей жене Ксеара. Она ведь не знала, в каких они отношениях. Может, та пойдет Айи все рассказывать.

- Если не хочешь, не говори мне ничего. Но я просто вижу, что тебе трудно и хотела бы помочь.

- Спасибо. Только вряд ли это возможно.

- Это из-за помолвки?

- Ты знаешь?

- Да.

Дестина снова вздохнула и села под ближайшее дерево. Альбумена опустилась рядом.

- Айи придумал это, чтобы помочь Кае. У нас нет никакого романа, - пояснила она.

- Это не Айи придумал, а Яльсикар.

- Яльсикар? - изумилась девушка. А потом грустно улыбнулась: Неудивительно. Он меня ненавидит.

- Да брось, - Альбумена протянула руку и сорвала румяное яблоко, с хрустом надкусила.

- Правда.

- Ну и фиг с ним. Тебе же не за него замуж выходить.

- А я ни за кого замуж и не собираюсь, - отрезала Дестина.

Альбумена молча посмотрела на нее с какой-то искоркой в глазах, наклонила голову:

- Так что случилось-то? Почему ты плакала?

- Долго рассказывать.

- У нас много времени, - беззаботно ответила старшая повелительница стихии.


- А ты его любишь? - подумав, спросила Альбумена.

- Нет, - без всяких раздумий ответила Дестина. - Но он хороший, понимаешь? Я не хотела его обижать.

Альбумена расхохоталась.

- Слушай, этот твой хороший - дон Жуан еще тот, уж мне поверь. Он переживет.

- Откуда ты его знаешь?

- Так я с ним два дня тусовалась и в засаде, и в СБ, пока мы педофила ловили.

- А-а. Он что, с тобой заигрывал? - не поверила Дестина.

- Со мной побоялся, - хмыкнула Альбумена. - Но все равно я все вижу, я же жуть какая старая и хитрая. Так что забудь и даже не переживай.

- Я еще не знаю, что мне с работой делать. Айи меня выгнал.

- Давай я тебя возьму к себе пока.

- Куда к себе?

- Я с завтрашнего дня министр экономики.

- Ух ты, - даже приподнялась Дестина. - Значит, правду писали?

- Ну да. Поучишься, потом видно будет. Все равно не дело тебе Ксеару кофе подавать. Ты уже в седьмом, у тебя другой статус.

- Но я ведь ничего толком не умею.

- Научишься, коли захочешь. Ты хочешь?

- Да. Спасибо тебе, - Дестина благодарно улыбнулась.


Айи появился так внезапно, что она даже ничего не поняла. Просто вокруг похолодало, и прямо перед ними материализовался мужчина с серыми крыльями, в котором она через секунду опознала Ксеара. Альбумена не удивилась.

- Давайте ко мне в кабинет, нам надо обсудить все перед пресс-конференцией, - сказал он, не здороваясь. И тут же опять исчез.

- Как он нас нашел? - не поняла Дестина.

Альбумена рассмеялась.

- Он же Ксеар, - сказала она, как будто это все объясняло.


***

Когда за несколько дней впервые выдалось пару свободных часов, она первым делом перенеслась домой и залезла в душ. Едва упругие струи воды коснулись ее тела, словно лаская, Альбумена невольно подумала о Шоне и громко охнула. Где-то между беготней со своим назначением, работой, нахождением в Седьмом, переговорами с Ксеаром по всем рабочим вопросам она видела пропущенные вызовы от него и обещала себе, что скоро перезвонит, но потом закрутилась и забыла. Вдруг сообразив, что Уорд может обидеться, она пулей вылетела из душа, вся мокрая, и схватила коммуникатор, набирая ему.

На том конце долго не отвечали, и она даже успела замерзнуть, переминаясь посреди своей спальни с ноги на ногу – с волос текло, на ковре оставались следы – пока, наконец, не услышала его голос.

- Привет, - осторожно сказала она, прикусывая губу от волнения. Ее сердце ускорило ритм, когда она вспомнила спокойный взгляд его темных глаз.

- Привет, - с такой же осторожной интонацией ответил он, и Альбумена поняла, что он ждал ее звонка, но уже мало надеялся.

- Ты… не работаешь сейчас? – неловко спросила она.

- Сейчас нет. А ты?

- Нет. Я… по правде, я первый раз освободилась за последние три дня. Много работы было, - извиняющимся тоном произнесла она, проводя рукой по волосам, машинально отжимая их.

- Представляю. Слышал о твоем назначении – мои поздравления.

Его голос по-прежнему звучал суховато. Альбумена в отчаянии сжала рукой трубку:

- Я соскучилась, - выдохнула она, абсолютно искреннее и беззащитно.

Повисла пауза.

- Правда?

Она тихо выдохнула и улыбнулась: по его голосу теперь сразу же стало понятно, что все хорошо.

- Правда, - с улыбкой сказала она.

- Так я могу перенестись к тебе? – спросил он.

- Да, я дома, - машинально ответила она и тут же вздрогнула: Ой… нет… подожди…

Бросившись за полотенцем в душ, Альбумена еле успела прикрыться, когда появился Шон. Он безошибочно нашел ее в спальне, и его глаза потемнели, едва он взглянул на ее полуобнаженное тело.

- Вау, - со вкусом сказал Шон, шагая к ней. Ее щеки залились румянцем, но в следующее мгновение он уже прижимал к себе, целовал, и смущение мгновенно ушло, уступая место жгучему желанию. Полотенце упало на пол. Она действительно очень соскучилась.

Уорд подхватил на руки и утащил в постель, где они долго предавались занятиям любовью – почти с такой же жадностью, как и в первый раз.

Только потом, лежа на сгибе его локтя, Альбумена увидела настороженность в его глазах, которой три дня назад не было. И невысказанный вопрос. Она виновато опустила взгляд – конечно, с ее стороны было нехорошо не отвечать на его звонки так долго. Теперь, похоже, он ждал от нее какого-то ответа и большей определенности.

- Я очень соскучилась, - сказала она, не зная, как начать.

- Ты долго не отвечала, - медленно заметил он, полностью подтвердив правильность ее мысли. Это его, конечно, задело.

- Прости меня. Я… привыкла быть одной и столько дел…

- Я хотел просто поздравить тебя с назначением. Ты наверняка принимала поздравления от других людей.

- Я не хотела разговаривать с тобой впопыхах. Я хотела увидеться – думала, вот-вот перезвоню. Я больше не буду так делать, - вырвалось у нее.

Лицо Шона немного изменилось и просветлело:

- Правда? Значит, следующий раз ты сразу перезвонишь?

- Да. Я буду сразу перезванивать тебе, - пообещала Альбумена.

- Значит, ты намерена со мной встречаться?

Его голос звучал все увереннее, а рука коснулась ее волос, погладила по голове, и Шон рывком переместился, оказавшись сверху, глядя в ее глаза. Он стоял на коленях и упирался локтями в подушку за ее головой, и Альбумена улыбнулась в его серьезное лицо:

- А ты со мной? – игриво спросила она.

- Пожалуй, - улыбнулся он и наклонился, нежно касаясь губ поцелуем. Но потом оторвался, и в его глазах вновь мелькнула тревога: