— Я не держу на вас зла, — так же тихо ответила Верочка. — Возможно, будь я на вашем месте, поступила бы точно также.

Лидия Илларионовна торопливо перекрестила её и добавила прерывающимся шёпотом:

— Берегите его и будущее дитя. Дай Бог вам счастья.

* * *

Наутро, как и собирались, выехали в столицу. Первым делом решили посетить Ивлева. Поверенный находился в своей конторе и весьма обрадовался визиту madame Одинцовой.

— Иван Сергеевич, мне весьма неловко, — робко улыбнулась Вера, присаживаясь в кресло у стола. — Я ведь даже не поблагодарила вас, а вы столько для меня сделали!

— Пустое, Вера Николавна. После того, что вам пришлось пережить, немудрено, что видеться со мной у вас желания не возникло. Ну-с, сударыня, с чем пожаловали? Мне кажется, я догадываюсь о причине вашего визита. Всё дело в наследстве? Верно? — поинтересовался Ивлев.

— Я много думала о том, — вздохнула Вера. — Мне кажется, что, не смотря на своё происхождении, я не имею права претендовать на то, что по праву должно принадлежать моей сестре.

— Я ждал от вас этих слов, — кивнул Ивлев. — Скажу даже более того, я был бы разочарован, коли бы не услышал их. По закону — вы владелица всего имущества Уваровых и можете распоряжаться им по своему усмотрению. Я взял на себя смелость подготовить бумаги о том, что усадьба Уваровых и городской дом переходят к Анне Николавне в виде приданого.

— Я подпишу, — стянула с рук перчатки Верочка. — Мне ничего не надобно, тем более такой ценой. Зная о том, что мой отец погиб из-за этой подлой интриги, я до сей поры не могу спокойно спать.

Ивлев извлёк из ящика стола бумаги и положил их перед Верой, кончиком карандаша указал, где ей следует поставить свою подпись и протянул перо, одновременно пододвинув чернильницу.

— Позвольте взглянуть, — заговорил, хранивший до сего момента молчание Георгий.

Вера застыла с пером в руке. Наблюдая за тем, как он бегло просматривает документы, madame Одинцова похолодела. За свою жизнь она настолько разучилась доверять людям, что мысль, невольно закравшаяся ей в голову, поражала её саму, но ничего с ней поделать она не могла. «Неужели всё ради наследства?! — боялась даже вздохнуть Верочка. — Иначе, отчего он остановил меня?».

— Всё в порядке, — положил на стол документы Георгий. — Надеюсь, я не оскорбил вас? — перевёл он взгляд на Ивлева. — Прошу простить мне недоверие, но в силу обстоятельств, что привели нас из Пятигорска в Петербург, хотелось быть уверенным, что никаких неприятных сюрпризов в документах не таится.

— Я вас не виню, Георгий Алексеевич. Более того, понимаю вашу озабоченность, — всё же обиделся Ивлев на то, что его сиятельство усомнился в его честности и порядочности.

Впрочем, вспомнив свои взаимоотношения и Елизаветой Петровной, Иван Сергеевич пришёл к выводу, что Бахметьев имел на то полное право. Сложив подписанные документы в конверт, Ивлев протянул его Вере:

— Думаю, будет лучше, коли вы сами отдадите бумаги Ольге Михайловне. Тем самым вы убедите княгиню в ваших добрых намерениях.

— Вы правы. Благодарю за беспокойство.

— Не стоит благодарности. Это самое малое, что я мог сделать для вас и вашей сестры, — попрощался Иван Сергеевич.

Глава 62

От Ивлева поехали на Литейный. Георгий, оставив Веру на попечение Степана, отправился на службу, дабы написать прошение об отставке, как и собирался. Памятуя об обещании Дашкова, не вмешиваться, он надеялся, что на этот раз не возникнет препятствий, и оно будет удовлетворено в самое ближайшее время. Бахметьев спешил завершить свои дела, уж коли ехать, то нынче, пока позволяет состояние Веры. Стоит промедлить пару месяцев и предпринимать столь далёкое путешествие станет попросту опасно.

В ожидании Георгия Вере пришла в голову мысль, что можно было бы нанести визит Ольге Михайловне, тем более что особняк Уваровых располагался совсем недалеко. Тёплый весенний день, как нельзя лучше способствовал пешей прогулке. Степан долго ворчал и упирался, ссылаясь на распоряжение графа присматривать за madame Одинцовой, но всё же согласился проводить её.

Широкая ротонда уже почти не скрывала истинного положения дел, и потому Верочка немало смутилась, встретив mademoiselle Епифанову. Натали тоже узнала её и замерла на мостовой. Вера пребывала в нерешительности. С одной стороны, полученное ею воспитание требовало поприветствовать Наталью Андревну, но с другой она не была уверена, что сия встреча приятна старшей дочери генерала Ерифанова.

— Bonjour, Вера Николавна, — первой опомнилась Натали, подойдя ближе. — Признаться удивлена встретить вас в Петербурге.

— Коли бы не дела, мы бы вряд ли встретились, Наталья Андревна. Рада вас видеть.

Наталья собиралась с визитом к тётке и встретилась с madame Одинцовой почти на ступенях особняка Уваровых.

— Вы никак к Ольге Михайловне с визитом? — поинтересовалась она. — Спешите вступить в права наследования? — не удержалась от сарказма mademoiselle Епифанова. — Будьте же великодушны! Позвольте моей тётушке хотя бы личные вещи собрать.

— У меня и в мыслях не было просить Ольгу Михайловну оставить дом, — возразила Вера. — Но вы правы, я именно к ней, только боюсь, нынче не вовремя, потому будет лучше, коли я приду в другой раз.

— Ну, что вы. Зачем откладывать? — подхватила Веру под локоток Наталья и увлекла вверх по ступеням ко входу. — Голубчик, — обратилась Наталья к распахнувшему двери швейцару, — будь добр, доложи Ольге Михайловне, что к ней княгиня Одинцова с визитом.

Швейцар несколько сконфузился. Незадолго до визита племянницы княгини в особняк на Литейный пожаловал граф Ланский. К тому же швейцар был готов поклясться, что перед ним никакая не княгиня, а бывшая гувернантка княжны Анны, однако возразить mademoiselle Епифановой не посмел. Наталья и сама не знала, зачем она не позволила madame Одинцовой уйти.

Она не верила ни единому слову бывшей гувернантки и полагала, что на то у неё имеются весомые причины. Конечно, именно Олеся флиртовала с Вершининым, и случилось то, что и должно было случиться. Вот вроде и помирилась Наталья с младшей сестрой, но те прежние искренние доверительные отношения, что были между ними до всей этой малоприятной истории, оказались навсегда утраченными.

Весьма трудно винить родную сестру в собственном разрушенном будущем, куда проще обвинить во всём человека постороннего. К примеру, гувернантку, которой увлёкся граф Бахметьев, ведь коли бы не сия скандальная связь, Георгий Алексеевич не оставил бы Олесю. Он бы непременно полюбил её и, стало быть, женился бы. И тогда… Ах! Кто знает, что было бы тогда! Но, возможно, у неё, у Натали, был бы шанс на своё собственное счастье.

Может быть, именно потому, она не захотела отпускать madame Одинцову, что в душе кипел гнев на женщину, разрушавшую всё, к чему она прикасалась. Захотелось высказать всё ей в глаза.

Оказавшись в просторном вестибюле, Вера сняла ротонду и передала её лакею. Глаза mademoiselle Епифановой удивлённо распахнулись при взгляде на округлившийся стан княгини Одинцовой, но она промолчала. Тот же лакей, что принимал у дам верхнюю одежду, проводил их в гостиную. Ступив на порог, Вера остановилась в нерешительности. Одно дело объясняться с княгиней Уваровой один на один, с глазу на глаз, и совсем иное встретить сразу нескольких человек, настроенных к ней отнюдь не дружелюбно. Граф Ланский, поднялся с кресла и шагнул навстречу дамам. Весьма любезно приветствовал Наталью, склонившись над протянутой рукой, тогда как Вере достался только сухой чопорный кивок и короткое «madame».

— Чему обязана, ваше сиятельство? — не удостоив гостью даже кивком, осведомилась Ольга Михайловна.

— Ольга Михайловна, позвольте мне увидеться с Анной, — попросила Вера.

Ольга отрицательно покачала головой:

— Я не желаю, чтобы моя дочь знала о том, какие узы вас связывают.

— Но ведь рано или поздно она всё равно узнает, — тихо заметила Вера.

— Чем позже, тем лучше, — возразила княгиня Уварова.

— Ну, что ж, тогда мне остаётся только передать вам это, — раскрыла ридикюль Вера и извлекла конверт, — и покинуть ваше общество. Я же вижу, что мне здесь не рады.

Граф Ланский взял из рук Веры конверт, потому как сама княгиня не выказала желания подойти.

— Не смею вас задерживать, — указала глазами на дверь Ольга.

Ольга Михайловна была уверена, что в злополучном конверте документы, позволяющие истинной княжне Уваровой вступить в права наследования, и потому не спешила открыть его. Однако, после ухода княгини Одинцовой, взгляд её помимо воли то и дело обращался к низенькому столику, где лежал конверт.

Первой не утерпела Наталья:

— Ольга Михайловна, неужели вам всё равно, что там?

— Я догадываюсь, что это, — сердито отозвалась Ольга, — но пока у меня нет желания обсуждать сие.

— Тогда позвольте мне взглянуть? — не сдержала любопытства mademoiselle Епифанова.

Ольга пожала плечиками, продемонстрировав напускное равнодушие, коего вовсе не ощущала. Если бы не присутствие Сержа, она бы давно дала волю слезам, при мысли о том, что её Аннушка останется бесприданницей. Княгиня Уварова отвернулась от племянницы, шуршавшей бумагами.

— Видимо, вы ошиблись Сергей Алексеевич, когда говорили, что она не осмелится настаивать на своих правах. И вот тому доказательство, — обернулась Ольга к племяннице, просматривающей бумаги.

— Жаль признавать то, но видимо я и в самом деле плохо разбираюсь в людях, но более всего меня печалит то, что граф Бахметьев связал вою жизнь с женщиной его недостойной, — отозвался Ланский.

Наталья меж тем совершенно не слышала, о чём говорят её тетка и будущий супруг той. Она несколько раз перечила содержание документов, желая удостовериться, что не ошиблась, ведь написаны они были сухим казённым языком, и, возможно, она чего-то недопоняла.

— Ольга Михайловна, — наконец оторвалась она от чтения, — взгляните сами, — протянула она документы княгине. — Коли я верно всё истолковала, то выходит, наследница Аннет.

Ольга передала бумаги графу Ланскому:

— Серж, ты лучше меня разбираешься во всём этом, — взволнованно произнесла она, всё же заглядывая через плечо своего возлюбленного в бумаги.

— Так и есть, — улыбнулся Ланский, сворачивая документы и убирая их обратно в конверт. — Бог мой, мы так дурно отозвались о Вере Николавне! — устыдился он тому, как встретил madame Одинцову.

Ольга прижала ладошку к губам:

— Серж, мне так совестно перед ней, — покачала она головой.

— Желаешь принести извинения? — улыбнулся Ланский.

— Ты ведь поедешь со мной? — робко спросила Ольга, положив ладошку на его плечо.

Сказать, что Ольга Михайловна была поражена столь невиданной щедростью, значит не сказать ничего, ибо состояние Уваровых было столь велико, что некоторым вскружило голову желание непременно завладеть им и даже довело до греха смертоубийства. Княгиня Уварова не привыкла извиняться и потому весьма заметно нервничала, ступив на порог апартаментов графа Бахметьева. Не будь рядом с ней Сержа Ланского, она, вероятно, развернулась бы и позорно сбежала, и только его присутствие придало ей уверенности и помогло найти в себе силы принести извинения той, которую считала причиной всех своих несчастий.

— Вера Николавна, я приехала, дабы принести вам свои извинения. Моему поведению нет оправданий. Я должна была выслушать вас, прежде чем делать выводы, которые к тому же оказались весьма далеки от истинного положения, — не решаясь поднять голову и взглянуть в глаза madame Одинцовой, говорила Ольга Михайловна.

— Я не держу на вас зла, Ольга Михайловна, — отвечала Верочка. — Право слово, я желала бы вовсе не знать своего отца, чем осознавать, что в его смерти есть доля моей вины. Самое малое, что я могу сделать для Аннет, это вернуть ей то, что принадлежит ей по праву рождения. Ни вы, ни она не виновны в том, что некогда Елизавета Петровна взялась вершить судьбу моих родителей.

Застав у себя дома гостей, Георгий Алексеевич несказанно удивился, но быстро справился с изумлением и предложил достигнутое перемирие отметить за ужином. Ланский поддержал его предложение, упредив попытку Ольги отказаться от приглашения.

— Никогда не думала, что буду сидеть с вами за одним столом, — улыбнулась княгиня Уварова madame Одинцовой.

— Воистину, жизнь человеческая полна сюрпризов, — усмехнулся Ланский. — Господа, вам не кажется, что наше общество в высшей степени скандально. Посудите сами, Георгий Алексеевич, — обратился он к Бахметьеву. — Вас с Верой Николавной связывают те же отношения, что и меня с Ольгой Михайловной. Ни я, ни вы не связаны священными брачными узами с дамой своего сердца и вот мы здесь, за одним столом.