Но если бы это не был мой Главный, если бы речь шла не обо мне, а о создании чего-то действительно хорошего, ведь я бы с радостью поаплодировала! Может быть, люди поэтому и перестают покупать журналы, что там одна шелуха? Что завтра уже не помнишь, о чем писалось вчера? Одна суета сует?

— Думаю, что идея отличная, — откровенно ответила я и была очень горда собой, хотя вид одинокого творожка в пустом холодильнике слегка поубавил у меня гордости. — Мне немного жаль этих писем, потому что люди и в самом деле не знают, где искать помощь… но если что-то во имя чего-то…

— Но я не намерен ликвидировать отдел писем! Есть база данных! Я передам ее вам, вы — Каме, и он по-прежнему будет функционировать, только в меньшем объеме! Сделаем заготовку разнообразных советов и будем их рассылать! — радостно сообщил мне Главный.

Я передам свою базу Каме… От А до Я. От адюльтера, ухода за бархатом, вельветом, замшевыми ботинками, варки варенья и до яичницы. Предатель Главный. Такой же, как все остальные мужики. За исключением Голубого, конечно.

Я встала, не глядя на него.

— Я очень рад, очень! — Шеф широко заулыбался, протянул мне руку.

Я подала свою — не стала изображать разобиженную девочку, делать нечего, хорошо еще, что я не шахтер, чью шахту закрыли. Мне больше повезло, чем нашему среднестатистическому шахтеру [7]. Считаю, однако, что Главный вел себя крайне неприлично. Да и чего можно ожидать от мужчин?

— Зайдите, пожалуйста, в бухгалтерию… Вас там уже ждут… — закончил он наш разговор.

Я вышла, секретарша приветливо на меня посмотрела.

— Вам не помешало бы взять отпуск, пани Юдита, — услышала я.

Отдохну-отдохну. А как же? У меня теперь будет предостаточно свободного времени! Язва! Кому, как не ей, всегда первой известно, что происходит в фирме, а строит из себя сердобольную душу. Увы, c'est la vie! [8] Я не намерена объяснять, что только что вышла из отпуска.

— Вы не рады?

Я смотрела на пани Ягу и чувствовала, как меня понемногу захлестывает волна бешенства. Не сразу до меня дошел смысл вопроса, улыбка прочно была приклеена к ее лицу. Гнусная сучка!

— Радоваться? — Я наклонилась над ее столом, понимая, что не смолчу. — Чему же мне радоваться? Что столько моей работы пропадет даром? Неужели можно бездушной распечаткой из компьютера отвечать всем одинаково! Если кое у кого в мозгу нет хотя бы двух нервных клеток, которые бы ему подсказали, что даже к анонимному читателю нельзя относиться таким образом, я тут бессильна! Если кое у кого не срабатывают синапсы [9] и он не в состоянии понять, что каждый человек нуждается в серьезном и индивидуальном подходе… И посылает меня в бухгалтерию!

— Жаль, что вам не хватило смелости сказать ему это в глаза, пани Юдита.

За моей спиной стоял Главный, и сделалось ясно, почему Яга покраснела при первых моих словах. К сожалению, в краску ее вогнала не я, как мне вначале показалось. Я поворачивалась медленно, как актеры в фильмах столетней давности, очень медленно. Больше всего мне хотелось провалиться под землю, но как это сделать и где?

— Я действительно люблю свою работу и считаю, что я многим помогла. — Сколько помню себя, мне никогда не случалось говорить ничего более смелого. Я подняла глаза, взгляд шефа блуждал где-то в районе окна. — А за две клетки и синапсы извините, — произнесла я и вдруг, словно какая-то нелегкая меня дернула, добавила: — Но только нехорошо подслушивать разговоры сотрудников. — Главный внимательно посмотрел на меня, и я поняла, что совершила самую большую оплошность в жизни, а потому попыталась сгладить ее потоком слов: — Вернее, давайте договоримся, что каждый говорит что думает, то есть время от времени… и вы сами наверняка о генеральном директоре… вам наверняка тоже случалось говорить, что он идиот, когда никто не слышал и…

Яга замерла за своим столом, в глазах Главного мелькнуло любопытство, а у меня появилось ощущение, что я уже по щиколотки ушла под пол, выстланный ковролином.

— Во-первых, — сказал шеф, и его взгляд вонзился в меня как скальпель, — я не знал, что вы придаете такое значение этим ответам. Я предполагал изменить только форму общения с читателями, хотел, чтобы вы целиком сконцентрировались на работе нового отдела. Во-вторых, если вы справитесь и с теми, и с другими обязанностями — пожалуйста, но чтобы никаких жалоб. В-третьих, генеральный директор не идиот, мы все это прекрасно знаем, в-четвертых, если вы хотели со мной решить вопрос зарплаты, то следовало сказать об этом прямо, а не жаловаться пани Яге, в-пятых, мне не раз приходила в голову мысль, что мои синапсы дают сбой, к примеру, вот хоть сейчас: я вообще не понимаю, почему я еще с вами разговариваю. Но платить за две ставки я вам не буду! Вы можете получать немного больше, но уж определенно не за две!

Должно быть, я выглядела полной идиоткой, потому что в глазах шефа мелькнула точно такая же улыбка, какую я иногда замечаю во взгляде моего обожаемого социолога. Я стояла как вкопанная и ничего не понимала, ну совершенно ничего! Он меня выгоняет и при этом дает ставку? Увольняет он меня или нет? Я должна это немедленно выяснить.

— Так вы меня увольняете? — спросила я, и меня бросило в жар.

— Пани Яга, — Главный обратился к секретарше, — объясните, пожалуйста, пани Юдите все до конца, потому что я бессилен. Я женат, мне этого хватает и дома. Господи, и почему я работаю в бабском журнале, а не в «Плейбое»? Почему я на это согласился? Почему я не занимаюсь тем, что люблю? Больше всего я люблю ловить рыбу… в одиночестве, на Снярдвах [10]… — погрузился в мечты шеф. — Скажите пани Юдите, что завтра в десять у меня совещание с генеральным директором, тем идиотом. Надо будет его убедить в необходимости создания нового отдела. А теперь позвольте откланяться.

Мы остались одни. Я опустилась в кресло возле двери, у Яги начался нервный смех.

— Так в чем дело? — дружелюбно поинтересовалась я, и меня вдруг окутали тепло и сонливость.

— Именно в вас! Будет новый отдел по связям с читателями, неизвестно, правда, еще, как он будет называться, вы будете им руководить за несравнимо большие деньги! Зачем вам эти письма?

В свою редакцию я вернулась на ватных ногах. Ко мне подлетели Кама и Эва.

— Меня тошнит, — сказала я и почувствовала, что сейчас отдам концы. — Воды…

— Он уволил тебя?!

Я посмотрела на них отсутствующим взглядом, залпом выпила стакан негазированной воды и разразилась истерическим смехом.

— Это нервная реакция на увольнение, не переживай, в журнале «Пани и пан» требуются редакторы, я порекомендую тебя, — утешила Кама, а я не могла справиться со смехом.

— Юдита! — Эва заботливо склонилась надо мной. — Что он с тобой сделал? Что он с тобой сделал, этот сукин сын?

— Повысил в должности! — с трудом выдавила я из себя.

Да, я знала: жизнь — прекрасная штука.


По дороге домой я купила шампанское, притом не какое-нибудь дешевое за девять злотых, а за двадцать четыре. Тосе купила колготки в сеточку, в которых она наверняка получит воспаление придатков, зато они модные. Я бы ни за что в жизни ничего подобного не надела, а значит, ей они должны понравиться. Голубому я куплю настоящую авторучку, о которой он давно мечтает, и он будет посылать мне собственноручно написанные письма, и я смогу зачитываться ими до конца своих дней. Или во время супружеских кризисов. Так я решила. А себе куплю гидромассажер, на который с Нового года меня подбивает Уля. Ей такой подарил муж. Не понимаю, почему я должна покупать себе сама, если ей подарили, но ведь не годится, чтобы мне этот массажер покупал ее муж.

Голубой видел Улину домашнюю джакузи, но почему-то не побежал в магазин, чтобы инвестировать средства в нашу ванную. Наверное, и правильно, потому что теперь я сама, став обеспеченной женщиной, весьма недурно зарабатывающей, перспективной, смогу побаловать себя роскошной покупкой. Я заключила новый контракт, мне и не снилось, что когда-нибудь я стану столько зарабатывать, конечно, вместе с письмами, которые тоже придется тянуть мне!

Когда я приехала домой, Тося с Адамом сидели перед телевизором и смотрели футбол.

Я остановилась в дверях, но никто не обратил на меня внимания, только Борис, благодетель, вскочил и помахал хвостом.

— Добрый день! — громко и радостно произнесла я.

— Штрафной! — ответил Адасик.

— Счет два — ноль! — воскликнула моя крошка, не отрывая глаз от экрана, на котором десятка два мужиков бестолково носились взад-вперед, и почему-то даже никто не засек им время.

— У меня есть для вас сюрприз! — не сдавалась я, произнеся эту фразу тем же радостным тоном, не желая снова оказаться в плену своих комплексов.

— Бей, бей, бей!!! — крикнул Адам коротышке, который подбежал к мячу.

— Меня повысили!

— От-лич-но! Гол!!! Мать твою, есть! — заорали оба, по-прежнему прикованные к телевизору.

— Я буду теперь очень много зарабатывать, — продолжала я.

— Два — два! У нас есть шанс выйти в финал! Ты понимаешь?! — Адам подскочил и закружил меня. — Ничья! Прекрасный удар! Прекрасный!

— Повтор! — крикнула Тося, Адам опустил меня на пол и почти влез в телевизор.

— Только это я и хотела вам сообщить… — сказала я.

— Смотри, под самую перекладину, такой не берется! — ликовал Адам. — Я так и знал, если он пробьет, то сравняем… Ютка, садись!

Я пошла на кухню, засунула шампанское в холодильник. Потом достала пиво, откупорила и отправилась смотреть, как взрослые мужики гоняются за куском кожи, позволяют пинать себя по ногам, а иногда и по другим местам лишь затем, чтобы их товарищи смогли в это время зашвырнуть этот кусок кожи в грязную сетку, подступы к которой охраняет измазанный грязью тип, который не бегает по полю, а дожидается, когда ему расквасят мячом лицо.

Почему мой мужчина не может бегать по полю вместо того, чтобы ехать в Штаты?

АГРЕГАТИК СЧАСТЬЯ

Сегодня я получила гидромассажер для ванны. Адаму некогда было ехать со мной, он замотан перед отъездом, и мы с Тосей волокли этот агрегат сначала от магазина до вокзала, потом от станции до дома.

«Этот небольшой аппарат сделает вашу жизнь неузнаваемой, он подарит вам незабываемые минуты релаксации…» Голос продавца звучал так, как будто бы на протяжении трех последних недель он ничем иным не занимался, только релаксировал. «Небольшой аппаратик» весил килограммов двадцать, но релаксации мы не ощутили ни на грамм. Сердце стучало как молот, руки немели, а ноги не сгибались в коленях.

«Ты не представляешь себе, какое это чудо: наливаешь воду в ванну, заходишь, ложишься, струи бьют по тебе, и такое чувство, словно ты заново родился», — звучали в ушах Улины слова.

— Ты справишься теперь сама, да? — Тося оставила меня возле калитки и помчалась к Исе, потому что не виделась с ней со вчерашнего дня.

Не бог весть какая хитрость — установить в ванне простой гидромассажер. Пара пустяков.

Я быстро сбросила куртку и решила незамедлительно испытать на себе релаксирующий эффект. Учитывая недавний опыт с мясорубкой, которая, едва я ее собрала и включила, на некоторое время оставила без электричества весь наш дом, я, по совету моего Голубого, изучала теперь все инструкции, прилагаемые к бытовой технике.

Однако когда я извлекла из-под кучи разных деталей, ковриков и трубочек объемистую брошюру и прочитала пару страниц, то пришла к выводу, что проще понять «Фауста», переведенного на норвежский язык.

«Трубочку С-12…» Трубочка С-12? Про уголь С12 я слышала, но как можно так назвать ни в чем не повинную трубочку, к тому же пластиковую? «…вставить в отверстие В-6…» Совсем как витамин В6 , однако не следует забывать, что это лишь для облегчения процесса сборки. Читая о крепеже К-2, я отвлеклась на воспоминания о первом харцерском [11] лагере. Первое задание, которое получил наш отряд после прибытия в лагерь, — установить палатку типа «Брда». Из мешка грациозно высыпался комплект трубок разной длины и диаметра, к которым прилагались цепочки, болты, колышки и уйма всего остального, что только могло прийти в голову зловредным производителям палаток. Если бы не харцер Яцек (ах, какие у него были красивые глаза!), уже в первую ночь мы бы в полной мере осознали смысл выражения «оказаться под открытым небом». «Брда» — это название не сулило ничего хорошего. За Брду, помнится, я получила двойку по географии, потому что не знала, что это приток Вислы, Варты или какой-то другой реки, начинающейся на букву «В». Как хорошо, что Тося не сдает экзамен по географии! Жаль только, что у нее вообще уже на носу выпускные экзамены. Ах, какой она была милой маленькой крошкой…

В этих и других размышлениях о неотвратимой скоротечности времени я провела целый час. Я сидела в ванной, пытаясь привести агрегат в соответствие с инструкцией. В конце концов мне удалось собрать большую часть моего массажера. Меня бы совершенно не смущало, что шесть деталей никоим образом ни к чему не подходили и тоскливо лежали в сторонке, но собранное с таким трудом приспособление скорее напоминало пылесос, чем аппарат, предназначенный для релаксации. Не говоря уже о том, что оно сильно отличалось от виденного мной у Ули. А потому я снова все разложила, но и в разобранном виде устройство абсолютно не походило на Улин гидромассажер.