— И раз, два, три, поехали!

Не успела я моргнуть, как помещение охватили мелодичные звуки пианино, которые создавал Луи и в ритм топал ногой, затем запел Кенай, чем привел меня в некий шок необычайным и до мурашек красивым голосом. Знакомые слова шедевра известной группы я повторяла про себя и восхищалась детальным исполнением «Сириуса». Ничем не хуже оригинала, серьезно.

Тут начался припев, мое сердце отстучало ровно три удара и замерло. Резкий взрыв ударных заполнил гараж, звучание музыкальных инструментов усилилось, и вместе с Кенаем запел Брэд, энергично посматривая на друзей и быстро перебирая пальцами по струнам электрогитары. Я почти не дышала от восхищения. Мне так и хотелось подорваться с места и задвигаться в такт мелодии или хотя бы запищать от восторга, как раньше на какой-нибудь вечеринке.

Ребята, закончив исполнение песни, взглянули на меня с ожиданием, словно спрашивая этим самым «Ну как? Тебе понравилось?». Я широко улыбнулась, не в силах произнести ничего, чтобы рассказать о своих эмоциях, которые испытала.

Это.

Было.

Нереально.

Круто.

Святые чертики, и почему я раньше ничего не знала о «Сириусе»?!

Парни очень талантливы.

Я только-только хотела открыть рот, вдруг меня остановил Луи, смешно завизжав и вытянув руку вперед.

— Пожалуйста, пока ничего не говори. Это только начало.

Брэд хмыкнул, качая головой, а Картер создал коротенький, мелодичный звук на барабанах, выдав:

— Согласен с тобой, чувак. Селия, все только начинается, так что, усаживайся поудобнее.

Я кивнула. Углубившись в кресло и откинувшись на спинку, я внимательно начала разглядывать веселую группу, готовящуюся к продолжению «концерта».

— Я думаю, одной песни хватило на разогрев. Пора преступить к нашим, — оповестил всех Кенай, улыбнувшись мне. При свете фонариков его глаза блеснули. — Обычно, при сочинении музыки или слов мы опираемся на что-то среднее между Nickelblack, One Republic, Linkin Park, M83 и…

— … Queen, — закончил Брэд, гордо задрав голову.

— Да. И, пожалуй, давайте начнем с «Энергии»?

— А давайте ее оставим на «потом»? — чуть ли не хныча, предложил Луи. — Она быстрая. Нужно что-нибудь несложное, чтобы потом перейти к ней.

— О`кей. Как насчет «Тяжелых шагов»? — закатив глаза, произнес Браун.

— Отлично! — оживился Гарнер.

За несколько минут ребята сыграли три «хита» собственного сочинения. В основном, они мне понравились. Конечно же, в смысл некоторых текстов песен я не вникла, но саму суть поняла. Парни, в общем, пели о странной любви, мучениях, преодолении препятствий, чем походили на примитивных, уже известных исполнителей. Насчет музыки — она была на высоте. Четкая, ритмичная, современная. То, что надо.

Объявив о небольшом перерыве, Кенай кинул бутылки с водой своим вспотевшим и развалившимся на сцене друзьям, затем подошел ко мне, вытирая лоб. Его волосы взъерошились, одежда приобрела мокрые пятна, а грудь тяжело да неистово вздымалась. Шатен выглядел так, словно пробежал кросс или поучаствовал в игре «догони Луи».

— Если скажешь, что это было дерьмово, мы не обидимся, — на одном выдохе изрек он и приземлился на подлокотник кресла.

— Ты серьезно? — засмеялась я, одаривая его плечо легким ударом. — Я тут сидела в шоке и ничего не могла произнести, хотя хотела! Вы… черт, вы настолько потрясли меня своими песнями! Это круто, Кенай! — тараторила я без конца. — Ребята, — сделала голос громче и взглянула на парней, те обратили на меня свои взоры, — это было что-то! Я ваша фанатка, честно. И почему вы еще не прославились?

— Не все так просто, детка, — отлипнув от горлышка, кинул Брэд.

Я пожала плечами.

— А у вас есть продюсер? Вы же репетируете, готовитесь, и, следовательно, наверное, должны где-то выступить.

— У нас бы он мог быть, если бы не Луи со своей тупой песней в баре «Ночной вой», — устало объяснил Купер и вылил немного воды на кучерявую гриву.

— Эй! — обиженно отрезал темноволосый, поворачиваясь к нему. — Не смей о ней так говорить! Она особенная!

— Чем, интересно? Что ты ее сочинял, когда набрался?

Все засмеялись. Я тоже немного хихикнула, прикрыв рот ладошкой, чтобы Луи не смог этого увидеть. Тот, поднявшись, состроил сердитую гримасу и направился к синтезатору, встряхнув руками.

— О, нет, ты не посмеешь! — заметив, как Луи настраивает громкость, завизжал Брэд, затем резко встал на ноги, угрожая парню указательным пальцем. — Нет, нет, нет, придурок!

Только через пару секунд я врубилась, что сейчас произойдет.

Гарнер собирается исполнить нам ту песню, о которой не очень хорошо отзывался его друг. Ну, отлично. Что ж, послушаю. Вдруг она окажется не такой плохой и даже понравится мне?

Когда Луи заиграл веселую мелодию и стал немного выть под нее, я широко улыбнулась, наблюдая, как остальные члены «Сириуса» громко возмущаются и потихоньку покидают сцену. А потом… началось что-то. Он запел, черт побери.

— Ты хочешь увидеть моих внутренних демонов? — перекричал музыку Картер, бросая палочки на пол. — У меня не выдержат нервы! Если не прекратишь, чувак, я не стану себя контролировать, ей Богу!

Брэд понимающе посмотрел на бедного паренька, потом одарил его легким хлопком по спине, выдыхая через рот.

— Бесполезно. Сейчас будет припев. Тебе лучше выйти отсюда.

Хиппи закатил глаза, но послушался Купера и пулей вылетел из гаража, что-то бурча под нос. Я замерла, приготовившись к финальной части «шедевра» Луи, а Кенай лишь подпер лоб кулаком и засмеялся, наблюдая за шпарящим по клавишам брюнетом.

— Деткаааа, ты моя конфеткаааа, ты моя от несчастья таблеткаааа и на сердце меткаааа! — буквально орал Луи, закрыв глаза и смешно извиваясь. Видимо, ему нравился сам процесс исполнения.

О ужас…

— Я люблю тебя, деткаааа! Я хочу тебя, деткаааа! Давай уединимся за кулисами! И я покажу тебе свое сексуальное телоооо! О, детка! О, детка! О, детка!

— Он сейчас точно кончит, — вздернув брови, подметил Брэд, подходя к нам и, наверное, от нервов закуривая.

Я засмеялась, как и Кенай. От частого проявления веселья мне становилось жарко и приходилось поминутно дергать замок на кофте. Не обращая внимания на наш дикий хохот, Луи продолжал вопить, иногда запрокидывая голову, чем вызывая на лице Брэда убийственное выражение, от которого хотелось не просто хвататься за животы, а кататься по полу с истерическим гоготом.

— Теперь, кажется, я поняла причину, почему у вас еще нет продюсера, — шепнула я на ухо Кенаю. — Дай угадаю, после исполнения этой песни вас выгнали из «Ночного воя»?

— Ни то слово, — охая и не отводя взора от Гарнера, ответил мой друг. — Причем пинками. После того случая мы раз и навсегда решили не исполнять то, что пишет Луи. В итоге, сплотившись с Брэдом, мы сочинили три песни и выступили с ними в том же баре перед хозяином заведения. Ну, поплавав немного в раздумьях, тот разрешил нашей группе предстать перед публикой, если мы сочиним еще одну песню, которая заставит народ визжать от восторга. Он дал нам срок — неделю. Мы пытались нацарапать текст, но так и не смогли. То не было времени, то еще что. Музыку-то мы сочинили, а вот подходящие слова подобрать под нее не смогли. Ребята сдались, плюнули на все. Но ни я. — Шатен взглянул на меня и скромно улыбнулся. — Я решил взять инициативу в свои руки. Вспомнив некоторые наши с тобой прогулки по Портленду и проанализировав свою жизнь, я понял, о чем хочу написать.

Я оживилась и с любопытством в глазах спросила:

— И о чем же?

— Скоро услышишь, — выдохнул он, а когда опустил взор в пол, запустил пальцы в густую шевелюру. — Селия, я… почему-то так волнуюсь. Мне кажется, что текст… полный отстой, не знаю почему. Вроде бы никому его не озвучивал, а уже думаю, что провалюсь с ним, и ребятам не понравится.

— Эй, — я обняла его за плечи и притянула к себе, — все будет хорошо. Почему у тебя такое мнение?

— Просто раньше я писал песни с Брэдом, а тут… без него. И такое ощущение, будто в том, что я настрочил недавно, чего-то не хватает. Это так страшно, черт побери. Вроде бы не боюсь выходить на сцену и тому подобное, а сейчас… у меня ужасно дрожат руки. Я не в курсе, как отреагируют парни на песню, и, может быть, поэтому меня трясет? — Кенай чуть расслабился, когда мы переплели наши пальцы. — Признаюсь, меня пугает неизвестность.

— Ничего не бойся. Все будет круто.

— Ты так сказала, чтобы утешить меня? — он изогнул бровь.

— Нет. Я просто знаю.

Когда, наконец, Луи закончил и получил бурные аплодисменты (причем только от меня), зашел Картер и, подобрав палочки, уселся за ударные. Брэд тоже забрался на сцену после нескольких секунд ворчания; он взял электрогитару, посматривая на Кеная.

— Пока можно шуметь, давай, тащи сюда свою ленивую задницу, — произнес кучерявый, обращаясь к лучшему другу. — Что ты там говорил про песню?

Ребята обратили взоры на шатена и в ожидании ответа практически замерли. Тот аж перестал дышать, медленно доставая из кармана какой-то сложенный вчетверо листочек.

— Пожелай мне удачи, — кинул Кенай, поднимаясь с места.

— Удачи, — прошептала я, затем сжала губы в тонкую полоску.

После того, как Браун что-то объяснил членам группы и прильнул к микрофону с музыкальным инструментом, дал команду, что можно начинать. Тишина потихоньку стала раскрашиваться прекрасной, загадочной мелодией. Конечно, Кенай сильно переживал, я это замечала, но пыталась подбадривать его кивками, показывая большие пальцы рук, на что он кратко улыбался, прикусывая изнутри щеку. Остальные парни энергично качались под музыку, и было заметно, что они не тупо ее создавали, а еще и чувствовали каждой клеточкой тела. Мое сердце танцевало буйный танец в груди, в ожидании пения Кеная, и было такое ощущение, что я стою на сцене вместо своего приятеля.

И, правда, ужасно волнительно…

Неизвестно, как отреагируют другие на твое творение, что скажут, какими будут их лица по окончанию песни.

Ох…

Но тут раздался голос Кеная, я улыбнулась, потому что он не дрожал, и выпрямилась, начав вникать в слова песни и находить в них что-то… до боли знакомое.

Я живу, словно марионетка:

Делаю то, что скажут,

Вижу то, что прикажут.

В моих стеклянных глазах

Отражается мрак,

И я не могу разорвать душащие нити никак.

Иногда я мечтаю обрести крылья,

Чтобы потом взлететь высоко

И быть от всех далеко.

Но я знаю, что это будет чертовски сложно,

Потому что в мире таком не все возможно.

Картер усилил ритм ударных, Луи с довольной улыбкой сильнее вжал пальцы в клавиши, а Кенай, увидев, что парням нравится текс, уверенно начал припев, чем привел меня в приятный шок необычностью и красотою исполнения.

Я не могу, я не могу, я не могу больше молчать!

Мне надоело, мне надоело, день изо дня просто мечтать!

Я так хочу, я так хочу, до облаков рукой достать…

Я хочу летать…

Я хочу летать…

…

Я не могу, я не могу, я не могу больше молчать!

Мне надоело, мне надоело, день изо дня просто мечтать!

Я так хочу, я так хочу, до облаков рукой достать…

Я хочу летать…

Я хочу летать…

…

Я хочу летать…

Я хочу летать…

Когда песня закончилась, я еще долго не могла отойти от нее, смотря, как друзья Кеная засыпают его шедевр комплементами, обмениваются мнениями и хлопают парня по плечам, говоря, что он потряс их и это именно те слова, которые они так хотели услышать под сочиненную музыку. Несомненно, и мне понравилась песня. Даже очень. В ней я нашла частичку себя, но в основном Кеная. Весь текст был о его мечтах и нелегкой жизни, трудностях и жажде свободы. Слушая, я погружалась в какое-то необычное состояние, вспоминала тот наш день, где мы, словно обезбашенные, кричали, стоя на обрыве и раскинув руки в стороны.

«Просто подумай, что у тебя есть крылья и расправь их. Почувствуй ветер, ощути свободу, небо. Включи воображение и выплесни все то, что мешает тебе взлететь: весь негатив, несказанные слова, злость, непролитые слезы…. Просто расправь крылья», — звучал голос друга в моей голове.

Я хочу летать…

Я хочу летать…

«Просто расправь крылья»…

Я хочу летать…

Я хочу летать…

 * * *

Сидя в кресле, я не заметила приблизившегося Кеная. Встрепенувшись, я набрала полные легкие воздуха и, выдохнув, изложила, насколько мне пришлась по вкусу песня. Он смеялся, когда я тараторила о своих испытанных эмоциях и хвалила их творение в целом.