Линн Дорн - Я вижу тебя

Мигель: За то, что в окно смотришь? Не-е.

Олдридж: Какую выгоду ты из этого извлечешь?

Мигель: Я представляю, как ты извлекаешь кое-что другое, док.

Олдридж: Не называй меня так. Не понимаю, что именно я извлеку.

Мигель: То, чего хотят все. Кончишь.

Олдридж испытал облегчение, что Мигель не мог видеть его пылающих щек.

Олдридж: А что ты получишь?

Мигель: Я тоже кончу. Мне казалось, в этом весь смысл.

Олдридж: Это неприемлемо во всех смыслах. Ты мой ученик.

Мигель: Твой жеребец, помнишь?

Олдридж: Точно.      

Мигель: Послушай, все довольно просто. Ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Ты просто наблюдаешь, как я слоняюсь голым по квартире и занимаюсь своими делами. И может подрачиваю иногда. Если тебе нравится на что-то смотреть, просто скажи мне. Считай, что это нестандартный дополнительный зачет.

Мигель: Так ты согласен или как?

Олдридж: Эм.

Мигель: Стоящий вопрос не такая уж проблема, сэр.

Мигель: А вот мой член - да. Хочешь посмотреть?

Олдридж судорожно выдохнул. Он должен отказать и удалить номер из телефона. Может даже сжечь аппарат и развеять по ветру пепел. Мужчина гладил пальцами клавиатуру в телефоне.

Олдридж: Да.

Он выключил свет в кабинете, раздернул шторы и достал бинокль. Олдридж знал, что из этого окна его никто не видел с улицы, а вечером да еще при выключенном свете, вообще становился невидимым. И все же, казалось, что Мигель смотрел прямо ему в глаза, когда встал перед окном и начал снимать с себя футболку. Олдриджу только и оставалось смотреть. В его нынешнем состоянии было просто невозможно делать что-то сложное, даже простые приседания с учебниками.

Мигель небрежно скользнул ладонью по груди, подразнил соски, затем спустился по мышцам живота, ниже по белой линии живота к паху. Там ладонь Мигеля нырнула под штаны, наверное, спортивные, как показалось Олдриджу. Мигель спустил штаны ниже по бедрам, обнажая эрекцию. Он истекал смазкой? Олдридж подумал, что, скорее всего, да, судя по тому, как Мигель мазнул пальцами по головке и спустился по стволу вниз. Он смотрел в окно — по ощущениям прямо в душу Олдриджа,— и ласкал себя. Мигель выгнулся в спине и приподнялся на носочках, все его тело ломало от желания.

— Давай же, — бормотал Олдридж, словно Мигель мог его слышать. — Кончи для меня. Я хочу видеть. Я должен увидеть...

Мигель внезапно сгорбился, все тело изогнулось и прошило легкой судорогой. Рука продолжала ласкать член еще несколько секунд, а потом замерла. Казалось, Мигель пытался отдышаться, и Олдридж следил за ним не дыша. Потом Мигель еще плотнее приблизился к окну и опустил на него ладонь. Когда рука исчезла, на стекле остался слабый отпечаток.

Мальчишка исчез в ванной, затем через некоторое время вернулся и взял в руки телефон.

Мигель: Видел шоу?

Олдридж: Боже, да.

Мигель: Окей.

Олдридж замешкался на мгновение, а потом написал.

Олдридж: Я хочу увидеть больше.

Мигель: Окей.

Олдридж: Это все, что ты можешь ответить?

Мигель: Не-а, papi[4]. Как насчет «спокойной ночи»?

Олдридж почувствовал легкий укол разочарования, но не хотел, чтоб об этом узнал Мигель.

Олдридж: Тогда, спокойной ночи.

Мигель: Увидимся завтра вечером.

Олдридж: Да?

Мигель: Очень на это надеюсь.

Олдридж: Хорошо.

Позже, уже в своей постели, Олдридж раз за разом прокручивал в голове увиденную сцену. И не мог дождаться завтрашнего вечера. 

Вторник, 26 ноября.

Солнечная квартира Мигеля.

Эванстон, Иллинойс.

Мигель: Ты смотришь?

Олдридж: Нет. Я завтракаю.

Мигель: Эти занятия не взаимоисключающие.

Олдридж: Кухня находится в противоположной стороне дома. Я должен обладать рентгеновским зрением, чтобы тебя увидеть.

Мигель: Как у супермена? Было бы круто! Ты смог бы ПОВСЮДУ видеть меня голым.

Олдридж: Ешь свой завтрак. Сегодня экзамен. И лучше подготовиться. Тебе нужны хорошие оценки.

Мигель: Да, сэр. Надеюсь, впечатлить тебя не одним своим членом ;)

Олдридж: Я тоже на это надеюсь. И твой член не такой уж впечатляющий.

Мигель: Мой член настолько большой, что, подумываю снять ему отдельную жилплощадь.

Мигель: Ему даже индекс понадобится.

Мигель: Поговаривают, что его даже из космоса видно.

Олдридж: Я едва могу различить его из дома напротив. Вместо того, чтобы беспокоиться о таких незначительных деталях, лучше сосредоточься на том, где находится паховая складка и паховая связка. Ты постоянно путаешь.

Мигель отправил Олдриджу смайлик со средним пальцем, быстро оделся, поскольку никто за ним не наблюдал. Несмотря на упреки дока, Мигель не сомневался в успешности сегодняшнего теста. Он выучил все по смс-кам профессора, когда разделся догола, и тот писал ему названия структур, а Мигель показывал их на себе. Для тех, что были на спине, пришлось изворачиваться. Парень нашел позаимствованную у abuela чесалку для спины и использовал ее в качестве указки. Мигель иногда ошибался, но шипящий от досады доктор Кончиловски — а это было понятно по сообщениям, когда тот терял терпение — стоил того.

За прошедшую неделю Олдридж немного расслабился, по крайней мере, это было заметно по переписке. Медленно стало оживать профессорское чувство юмора. Мигеля одновременно удивляло и веселило то, что его сексуальный, любитель бабочек, немного нудный профессор-извращенец мог быть еще и смешным, пусть и несколько сдержанным.

Новым хобби Мигеля стали провокации профессора, дабы тот пустил в ход свое местами язвительное остроумие. Ну это, и еще провокации дока до несвязанного, написанного с ошибкам лепета. Мигель, несмотря на свое телосложение, был довольно гибким. Ему доставляло удовольствие демонстрировать свои способности благодарной публике. Все стало более захватывающим, чем предполагал Мигель. Первым делом по утрам он писал сообщение своему профессору и тем же занимался перед сном. А потом дрочил и представлял, как Олдридж за ним наблюдал, как всегда, только в спальне, а не из дома напротив.

Мигелю стало понятно, что как бы сильно он не желал слежки профессора, ему по-прежнему хотелось большего. Парень не знал — пока — как уйти от флирта в сообщениях и перетряхивания своим добром перед открытыми окнами, к тому же самому только лично. Он завел однажды эту тему, и док замолчал на целых восемнадцать часов. Мигелю это не понравилось. Он и не подозревал, как наслаждался перепиской с Олдриджем, даже когда не устраивал для того «представлений». Мигель не хотел это терять, что совершенно не сдерживало от желания большего. 

*** 

Четверг, 28 ноября.

Родной дом Мигеля.

Хайвуд, Иллинойс.

Когда в гостиной начался неизбежный спор, Мигель ускользнул из комнаты. Каждое семейное сборище превращалось в ругань. Редко язвительную, но всегда громкую и часто страстную. Временами ситуация входила из-под контроля. Мигель был не в настроении отбивать словесные, а иногда и настоящие снаряды, поэтому сбежал на кухню, где было так же шумно, но меньше шансов получить пивной бутылкой по голове. Abuela, вероятнее всего, побила бы его своей деревянной ложкой, но с возрастом он научился искусно от нее уворачиваться, при этом не провоцируя на очередной виток гнева.

Abuela готовила arroz con gandules[5] в гигантской caldero[6]. Насыщенный аромат витал в воздухе вместе с аппетитными запахами запеченной индейки и гарнира из пюре.

Мигель попробовал приподнять крышку у сковородки, чтобы проверить рис, но получил по рукам за свои поползновения.

— Не тронь. Я только что его перемешала, — отрезала abuela. — И почему ты здесь, а не смотришь с ребятами футбол? Заблудился что ли или собирался стащить что-то с кухни, м?

Мигель покачал головой и улыбнулся.

— Нет. Papá[7] опять спорит с tío[8] Хорхе о политике, и у меня оставалось два варианта: либо уйти из гостиной, либо вырубить их обоих одним ударом.

Abuela что-то проворчала, а mamá положила перед Мигелем разделочную доску, нож и овощи.

— Раз уж ты вторгся на нашу территорию, будь добор проведи здесь время с пользой. Нарежь салат.

Мигель крошил кубиками овощи, позволяя болтовне матери, тети и старшей сестры Валерии литься в его душу успокаивающим бальзамом.

— Вот где ты прячешься, — произнесла его сестра Алондра.

— Здесь безопаснее всего, — ответил Мигель. — И лучше тебе вернуться в гостиную, пока mamá или Валерия не нагрузили тебя работой.

Алондра посмотрела на миску с салатом латук и на нарезанные овощи.

— Двигайся, — проворчала она. — И так уже все испортил.

Мигель вскинул руки в притворной капитуляции.

— Ладно, забирай мое единственное занятие. Видишь, мне все равно, — он начал отступать назад, но Алондра перехватила его за руку.

— Погоди-ка, Мигелито. Составь мне компанию и заодно расскажи, почему сегодня ты такой молчаливый.

Мигель был довольно смуглым, чтобы можно было заметить румянец, но Алондра была всего на полтора года старше и знала его, как облупленного.

— Мигель Анхель Кордеро-Руис! Почему ты покраснел? — прошипела Алондра в его ухо.

— Ничего подобного.

Алондра фыркнула.

— Новая девушка?

— Типа того, — признался Мигель, уступая неизбежному и немного открываясь своей сестре. — Но не совсем. Мы просто переписываемся. Я хотел бы большего, но... — он пожал плечами.

— Ты считаешь, что она хочет тебя оттолкнуть?

Мигелю захотелось поправить выбор местоимения, но профессор — это ведь несерьезно. Они оба это знали. Мигель хотел большего, чем один лишь вирт и позирование перед окнами ради визуального удовольствия Олдриджа, но это же ни черта не значило. Бессмысленно пугать семью тем, из чего может ничего не получиться.

— Не совсем. Мы каждый день переписываемся, весь день, очень много. И поначалу этого было достаточно, но сейчас я хочу...

Алондра ткнула его локтем под ребра.

— Большего? — спросила она с едва заметным намеком на самодовольную улыбку.

— Пошла ты, — буркнул Мигель и вздохнул. — Но да. Я хочу большего. Во всех смыслах большего.

Алондра быстро порубила помидор.

— Тогда вперед. Пока не попробуешь — не узнаешь.

Мигель считал, что банальности, скорее всего, не помогут в этой ситуации, но все равно кивнул. Последнее, чего ему не хватало сегодня — еще одного спора.

Так что, возможно, Алондра права. Может, нужно всего лишь немного подтолкнуть дока в нужном направлении. 

Понедельник, 2 декабря.

Крошечный кабинет на кафедре.

Эванстон, штат Иллинойс.

В дверь Олдриджа коротко постучали.

— Войдите, — отозвался он, не отрывая взгляда от компьютера.

Первое, что мужчина заметил — аромат пряного одеколона, который витал здесь однажды, но Олдридж узнал бы его везде. Как и голос:

— Здрасте, док, — подтвердил то, кем являлся посетитель. Олдридж собрался с духом и поднял на парня глаза.

Мигель. В жизни он еще ошеломительней, чем на расстоянии. Олдридж чувствовал, как забилось сердце где-то в горле, и вцепился в край стола. С какой конкретно целью он не понимал, но одним местом чувствовал, что если отцепится, то, скорее всего, разлетится на сотни острых осколков.