— Нет конечно!

— Миа, ты хочешь, сказать, что не подумала о…

— Нет! — Девушка расхохоталась, а потом понизила голос. — Я не предохранялась, потому что мы еще… В общем, еще ничего не было.

Из груди вырвался вздох облегчения. Слава Богу, в этот раз у подруги хватило ума не торопить события. «Можно подумать, ты была самой умной и осторожной, — ехидно напомнило внутреннее Я, — Мэри Энн тому прекрасное доказательство». Лиззи мысленно отмахнулась и уже хотела начать допрос с пристрастием, но планы нарушил звонок от няни. Выслушав, она коротко бросила:

— Уже еду! — и быстро встала.

— Что-то случилось?

— Кажется, у Мэри Энн поднялась температура, мне срочно нужно домой. Ничего, если…

— Конечно! — воскликнула Миа. — Немедленно езжай, я посижу еще немного, а потом возьму такси.

— Спасибо! — Лиззи поцеловала подругу в щеку и выбежала вон.


***


Обжигающий шелк волос скользнул по плечам, когда ее губы коснулись его груди. По телу пошли мурашки, неоконченная мысль канула в лету, а от возбуждения внутри разлилось приятное тепло. Она спускалась все ниже, лаская кожу, увлекая за собой золотистый водопад, струящийся по груди. Гладкие, блестящие, словно расплавленное золото. Ему хотелось запустить в них пальцы, ощутить мягкость, привычно погладить, но Дэвид не сделал этого. Сейчас они ласкали его живот, в то время как влажный уже язык дразнил восставший, истекающий смазкой член. От такого сочетания голова шла кругом. Черт возьми, это просто волосы! Легкие, скользящие по коже, живые. Лиззи не стала задерживаться на одном месте и двинулась ниже, прокладывая дорожку горячих поцелуев по внутренней стороне бедра, и… Вот оно! Жидкий шелк коснулся чувствительной головки, и Дэвид зашипел, стиснув зубы. Это было так невыносимо, что он не выдержал и потянул ее вверх, невзирая на тихий смех. Она знала, что он чувствует, специально дразнила его так, и ей удалось в полной мере.

— Что ты делаешь со мной? — выдохнул он в чувствительный участок над ключицей, ощутив легкую дрожь.

Лиззи прекратила смеяться и задышала глубже, послушно изгибаясь в его руках, отвечая на каждую ласку.

В очередной раз Дэвид восхитился ее открытости и отзывчивости в постели. Нежная, доверчивая, желанная. Он гладил и ласкал ее — руками, губами, языком, наслаждаясь каждым стоном, каждым движением пальцев, стискивающих его плечи, запутывающихся в волосах на затылке, притягивающих его голову ближе.

— Дэвид, — шептала она, — Дэвид, Дэвид, — и в звуке его имени заключалось все — мольба, признание в любви, боль неудовлетворенного желания, и что-то большее, чего не выразишь словами.

Никто и никогда не произносил его имя так, как она. Так, словно он Бог, центр вселенной, рай, ад и смысл всего сущего. От этого срывало крышу.

Дэвид вошел в нее одним резким толчком, пытаясь дать все то, о чем она просит. Пальцы переплетались на смятых простынях, бессвязный шепот тонул в тихих стонах, прерывался поцелуями и ускользал куда-то в неизвестность.

— Дэвид, — ее голос сорвался, и он понял, что она уже на краю и стал двигаться быстрее, настойчивее, глубже, унося обоих в бешеный водоворот раскаленных ощущений, оголенных эмоций, сладострастных криков.

Лиззи запрокинула голову и забилась под ним. Дэвид уткнулся в шелк волос и где-то за гранью разума понял, что никогда ее не отпустит. Потому что любит так сильно, как не любил до сих пор…

Два часа назад он примчался домой, переполненный страхом за Мэри Энн. Сначала плохой аппетит и повышенная температура, а потом малышку и вовсе стошнило. Ему мерещились самые страшные диагнозы до тех пор, пока доктор Сэндлер не приехал и не развеял все страхи.

Лиззи при этом выглядела абсолютно спокойной. Спустя полчаса, когда Мэри Энн спокойно спала, она уже звонила Кристине, чтобы сообщить ей новости, и они долго разговаривали о детях, о коликах, подгузниках, прорезывающихся зубах и прочих ужасах. Брр! Из обрывков беседы он узнал, что его собственные молочные зубы прорезывались долго и болезненно, что лишило его мать и отца сна и отдыха на какое-то время, а вот расчудесная сестренка Миа прошла этот период легко, не причиняя никому никаких беспокойств. Это же Миа! Даже стало обидно на доли секунды.

Однако его жена знала, как привести его в норму, поэтому сейчас Дэвид блаженствовал, глядя в потолок. Пальцы лениво скользили по гладкой спине любимой женщины, лежащей на его груди. Разгоряченная кожа, покрытая тонкой пленкой пота, просилась в душ, но ему не хотелось покидать постель.

— Сегодня я узнала потрясающую новость, — нарушила молчание Лиззи, не поднимая головы.

— Что еще натворила моя сестричка? — В голову пришла дикая мысль. — Только не говори, что она опять собралась замуж!

— Нет, но, кажется, она влюбилась.

Дэвид мысленно застонал. Особой разницы он не видел. Его сестре снова кто-то вскружил голову, а это означало, что его собственной несчастной голове достанется дополнительная боль. Вопрос с беременностью и Билли решился сам собой, что избавило их от лишних проблем, только вот гастроли группы несколько раз сорвутся, и контракт со студией «случайно» разорвут. Свадьбу с Франсуа отменили, и он уже вздохнул свободно, но вот опять! Его сестра снова влюбилась!

— И кто он? — голос прозвучал как надо — спокойно и отстраненно. — Один из ее новых знакомых? Они с Франсуа неплохо проводят время, насколько я знаю.

— А вот этого узнать я не успела. Позвонила мисс Моррис, и я помчалась домой. — Лиззи подняла голову и хитро прищурилась. — Но в самое ближайшее время я узнаю, кто он. У меня есть план…


***


Кристина стояла у окна, все еще задумчиво улыбаясь своим мыслям. Время летит так быстро! Еще совсем недавно она была неопытной девчонкой, влюбившейся в горячего байкера и запутавшейся в сетях, умело расставленных расчетливым бизнесменом. А сейчас у нее двое взрослых детей и маленькая внучка, растущая не по дням, а по часам. Путь, который казался когда-то долгим и сложным, остался позади, и, оглядываясь назад, она понимала, что уже не имеет смысла жалеть о прошлом. Дэнни не оставил ее. Он всегда будет с ней. Находясь рядом, общаясь с Лиззи и Сэм, глядя на Мэри Энн или же слушая о том, как она растет с каждым днем, Кристина чувствовала эту связь еще сильнее. И Брэд всегда будет с ней в ее детях. В империи, которую передал сыну. В характере Дэвида, в цвете глаз и улыбке Мии…

Мэри Энн их внучка — ее, Дэнни и Брэда. Если бы мужчины были живы, что бы они сказали, увидев плод своей непримиримой вражды? Хотелось бы взглянуть на это, усмехнулась она про себя, но тут же погрустнела. Оба ее бывших мужа мертвы. Малышка никогда не увидит своих дедушек. И, возможно, повзрослев, даже не вспомнит ее — Кристину.

Люк мгновенно почувствовал перемену и оторвал взгляд от почты, которую просматривал. Как преданный пес, настроенный на эмоциональную частоту хозяина — мелькнула мысль в голове, но она отвергла подобное сравнение. Этот мужчина значил намного больше.

— Жалеешь, что не сказала? — спокойно осведомился он.

— Нет.

Стальные глаза слегка сощурились, и Кристина уже решила, что муж промолчит, как и всегда, но он ее удивил.

— В таком случае я сам им скажу.

— Что? Даже не смей, Люк!

— Либо я позвоню Дэвиду, — продолжил он, как ни в чем не бывало, — либо ты позвонишь сама.

Она поняла, что он не оставляет ей выбора, и процедила сквозь зубы:

— Я скажу сама.

— Хорошо, — Люк опустил взгляд и снова занялся почтой, — и сделаешь это в ближайшие дни.

Ей захотелось стукнуть его, но вместо этого она подошла к дивану и уселась, завернувшись в шерстяной плед.

— У них и так проблем много, — начала она.

— Насколько я знаю, у них все замечательно, — парировал муж, не поднимая головы.

— Я люблю тебя, но временами ты меня бесишь!

— Гхм, — неопределенно раздалось в ответ.

Подушка, запущенная в его сторону, пролетела мимо и чуть не сбила со стола чудесную китайскую вазу, которую Кристина купила на аукционе «Сотбис» в Нью-Йорке. Только такая мазила, как она, могла промахнуться по такой крупной мишени, как Люк. На улице его внешность внушала людям подсознательный страх — широкие плечи, стальные мускулы, подбородок с массивной челюстью, и глаза — хищные, серо-голубые и прозрачные, словно лед. Тем, на кого он обращал свой холодный стальной взгляд, сразу же хотелось поежиться. Но ей он внушал лишь чувство безопасности, спокойствия и тепла. Люку не нужно было доказывать ей свою любовь — он уже неоднократно сделал это в прошлом, бросаясь за ней и в огонь, и в воду, подставляя собственное тело под пули, предназначенные ей. И сейчас Кристина знала — он останется с ней рядом, до конца, что бы это ни значило. И была благодарна…


Глава 19

На следующий день первый звонок, который получила Миа, был от Лиззи. Подруга успокоила ее, сказав, что с Мэри Энн все в порядке, и произнесла так, будто сделала ей неожиданный подарок:

— Сегодня мы приглашаем вас на ужин. Отказ не принимается.

— Франсуа сейчас нет, но я спрошу, когда вернется, есть ли у него планы на вечер.

— Вообще-то, я имела в виду не Франсуа. Речь идет о твоем парне.

— Лиз, не слишком ли рано? — Миа нервно откинула прядь со лба и нахмурилась.

— О чем ты? Дэвид просто жаждет с ним познакомиться, и я тоже!

— Но я даже не знаю, серьезно ли у нас все, хоть Франсуа и говорит, что…

— Ты познакомила его с Франсуа?

— Разумеется, — выпалила она, прежде чем поняла, что совершила ошибку.

— Но не хочешь знакомить с нами?

Миа вздохнула и начала теребить любимый серебряный браслет с подвесками. Все они были связаны с Франсуа — Эйфелева башня, сиднейская опера в честь их поездки в Австралию, корона — напоминание о вечеринке, где ее короновали как лучшую гей-подружку, буква «Ф» не нуждалась в комментариях, так же как и два соединенных сердца с надписью «навсегда».

— Это другое! Ты же знаешь своего мужа! Дэвид будет вести себя как задница! Если он начнет из себя изображать заботливого старшего брата, я с ума сойду! Или будет сидеть с видом высокомерного босса, изучающего конкурента. Он весь в папу!

— Мы не выбираем родственников, — коротко ответила Лиз.

— Тебе ли не знать.

— Это уж точно, — в трубке раздался смешок. — Ладно, обещаю, что Дэвид будет паинькой, я поговорю с ним.

— Сделай одолжение, — пробурчала она.

— Это значит да?

— Да, — Миа закатила глаза, — но не обещаю. Я дам тебе знать, если…

— Прости, мне нужно бежать, — перебила Лиззи, — Мэри Энн плачет, — и оборвала связь.


Миа снова покрутила на запястье браслет. В шкатулке лежала еще одна подвеска — взлетающий самолет — в честь дня, когда она вернулась на Родину, сбежав от безнадежной любви. После воссоединения с другом она ее сняла. Слишком много несчастливых дней было в тот трудный период. Но теперь, кто знает, возможно, она обрела новую любовь.

Джейсон притягивал ее как магнит. Не такой утонченный и совершенный как Франсуа, но обладающий какой-то грубой хищной красотой. В нем чувствовалась сила и внутренний стержень, и было в нем что-то пугающее. Ей хотелось проникнуть за барьеры, которые он выстроил, узнать, что скрывается за аурой таинственности. Что-то подсказывало, что там тьма. Как получилось, что за все время, проведенное вместе, она узнала о нем не многим больше, чем в первую встречу? Джейсон Кларк, пластический хирург. Живет в Сохо, как и она, водит Шевроле Импала серебристого цвета, носит пальто от «Brooks Brothers» и пользуется одеколоном от Кельвина Кляйна.

Каждый раз ему удавалось тактично избегать разговоров о семье, друзьях и личной жизни. Он отшучивался, отмалчивался, переводил тему, отделывался короткими односложными ответами. А она, Миа Сандерс — болтушка, умеющая находить общий язык с каждым, словно язык проглатывала от волнения или начинала нести такую чушь несусветную, что потом краснела от смущения и затыкалась, думая, что это свидание станет последним. Но Джейсон неизменно звонил, писал сообщения, присылал цветы и приглашал на следующее. Ужин с Дэвидом и Лиззи мог стать решающим. Если парень ее мечты согласится, и все пройдет гладко, она будет знать — у них все серьезно.

Миа задумчиво рассматривала несколько эскизов, которые они разрабатывали вместе с Франсуа. Карандаш в руке ожил, чтобы нанести несколько штрихов, но только на несколько секунд. Она прикусила кончик грифеля, не заботясь об испачканных губах, и отодвинула рисунки в сторону. Телефон лежал на столе, притягивая взгляд. Ведь все просто. Найти нужный номер в списке и позвонить. Она покрутила карандаш между пальцами и зажала зубами уже с тупого конца. Пара нажатий, и короткий разговор. Миа крутанулась в кресле, побарабанила ногтями по подлокотнику, потерла переносицу, совсем как Дэвид, и приняла, наконец, решение. Она не будет звонить сейчас. Джейсон обещал заехать вечером. Она просто поставит его перед фактом, потому что ей нужно видеть его лицо, когда он откажется от приглашения поужинать с ее семьей.