Проснулась я от резкого торможения и от громкого звука клаксона. Еще не открыв глаза, я почувствовала, что ремень безопасности до боли вдавливал меня в кресло. Мое тело резко подалось вправо, я пыталась за что-нибудь ухватиться руками, но не могла - паника и страх сковали мое движение, я широко распахнула глаза. Но мой затуманенный сном мозг ничего не мог разобрать, все автомобили продолжали двигаться, но мы стояли.


- Ты в порядке? – Иван отстегнул свой ремень и наклонился ко мне, чтобы провести левой рукой по моему лицу, проверяя, нет ли ран. - Ты ударилась? – он смотрел на меня испуганным тревожным взглядом. Я не могла ничего ответить, продолжая вдавливаться в кресло, я отрицательно покачала головой. Сердце норовило выпрыгнуть из груди от резкого пробуждения, кроме того, я всегда очень боялась автомобильных аварий. Мне казалось, что нет ничего ужаснее, чем остаться инвалидом после какого-нибудь серьезного ДТП. То ли дело самолеты – если уж авария, то все предопределено: никаких тебе пожизненных страданий в инвалидном кресле.


- Извини, - продолжил он, возвращаясь на свое место, - он перекресток проехал на красный, - Иван указал рукой куда-то вперед. - Хорошо, что я еще не успел скорость развить.


Я часто заморгала и начала тереть пальцами переносицу, чтобы восстановить дыхание, сердцебиение и ход мыслей. За эту секунду вся моя жизнь пронеслась перед глазами. Внезапно нам начали сигналить, я вздрогнула. Окружающих раздражало, что мы стоим на перекрестке без движения.


- Дальше поедем медленно и аккуратно, обещаю, - проговорил он, посмотрел по зеркалам и начал движение.


«Медленно и аккуратно» - отдалось у меня в голове. «Иногда он может быть таким милым», - подумала я и уставилась в окно.


- С тобой точно все в порядке? – спросил он, когда мы припарковались у меня во дворе. - Ты всю дорогу молчала.


- Я и до перекрестка молчала, ты, должно быть, не заметил, - отозвалась я и вышла из машины.

Передо мной стоял нелегкий выбор, что же одеть на себя. Я стояла перед шкафом в своей спальне и судорожно гремела вешалками.


- Может, ты хочешь чего-нибудь? Чай или кофе? – я внезапно вспомнила, что нужно быть хорошей хозяйкой.


- Это зависит от того, как долго ты будешь собираться, - также прокричал мне Иван, я его оставила в гостиной.


Я прикусила губу от отчаяния, глядя на груду беспорядочно разброшенных вешалок на кровати. Заставлять его ждать мне совсем не хотелось. Странное чувство посетило меня, рядом с ним, пусть даже в качестве знакомого или приятеля, хотелось выглядеть достойно, соблазнительно, но не доступно.


«Боюсь, что доступной я уже успела ему показаться в первый рабочий день! Подарю это злосчастное платье Кире», - подумала я, как мой взгляд упал на трикотажную кофту кофейного цвета, особенность данного предмета одежды была в том, что она была только с одним длинным рукавом, голое плечо красиво демонстрировало мою загорелую кожу. От юбки я отказалась в пользу голубых обтягивающих джинсов на низкой талии. Довольная своим нарядом, я тщательно расчесала волосы и собрала их в конский хвост, губ коснулась любимой гигиенической помадой с запахом вишни.


Когда я вошла в гостиную, увидела его держащим мою фотографию в руках. Снимок был сделан четыре года назад зимой, я стояла перед бугельным подъемником одного из горнолыжных курортов Санкт-Петербурга. На мне был сноубордический неоново-розовый костюм, шлем я держала в руках. С моим бывшим тогда только начинался конфетно-букетный период, я была на седьмом небе от счастья, он фотографировал меня, рассказывая пошлые анекдоты, чтобы я улыбалась шире. Сейчас вспоминать все это невыносимо горько.


- Ты катаешься на сноуборде? – спросил Иван, когда заметил меня.


- Да, - грустно ответила я, забирая рамку с фото у него из рук, - но я уже два года не катаюсь. А ты? Увлекаешься каким-нибудь видом спорта? – я поставила фото на место, делая себе отметку в голове, выбросить его при первой возможности, и поспешила отойти от него, якобы в поисках своей сумки. Находиться рядом с ним было опасно словно поддаться свободному падению, от страха мурашки охватывали все тело.


- Я занимаюсь боксом и катаюсь на горных лыжах, – он окинул меня взглядом и проговорил, - ты отлично выглядишь.


Я нахмурила брови, это было неожиданно:


- В смысле? – переспросила я.


Он вопросительно на меня посмотрел.


- Я просто настолько привыкла быть жертвой твоего остроумного сарказма, что приятный комплимент звучит от тебя с подтекстом, но только подтекст разгадать не могу, вот и переспрашиваю, – я направилась в коридор и достала любимые ботильоны кофейного цвета.


- Нет. Подтекста нет, – он внимательно меня разглядывал. И тут я поняла, насколько нелепо смотрюсь, балансируя на одной ноге, натягивая ботинок на вторую. Я быстро застегнула молнию и резко выпрямилась. Челка упала на глаза, и я засеменила руками, чтобы вернуть ее в хвост, но это уже было бесполезно. Упрямый локон не собирался сдаваться. Разочарованно выдохнув, я просто убрала его за ухо, натянула кожаную куртку и вышла за дверь.


- Ты не похож на боксера, - решила прокомментировать я, чтобы не ждать лифта в мучительно гробовой тишине.


- Да? А как выглядят боксеры?


- Ну я всегда думала… как бы это сказать потактичнее, - я посмотрела на потолок, подбирая слова, - ну у них лица, как правило, не обременены интеллектом.


- То есть ты только что сказала мне комплимент? – переспросил он.


- Ой, да ладно! Уж в своих умственных способностях ты явно не сомневаешься, у нас, между прочим, всем подряд служебные машины не раздают. Я за три года работы себе даже новый комп выпросить не смогла, - «Говорит ли это о моих интеллектуальных способностях?», - подумала я. – Ты больше похож на шахматиста. – решила я добавить.


- Ну, спасибо, - он улыбнулся и о чем-то задумался. Мы вошли в лифт.


В отблесках уличного света ночного Питера я могла рассмотреть профиль Ивана, пока он вел машину. Изредка косясь на него, я заметила, что он имел аристократический профиль, нос с небольшой горбинкой, широкие скулы и волевой подбородок с ямочкой. Темная щетина придавала небрежности его образу, что немного не вязалось с его синим пиджаком. Внезапно зазвонил мой мобильный телефон, и я встрепенулась.


- Алло, - это была Кира.


- Ну где вас носит? – подруга была уже навеселе. Я посмотрела на Ивана, он, словно читая мои мысли, проговорил:


- Через десять минут будем, - я повторила это Кире.


- Мы стоим возле входа, прямо под вывеской «Ибица», ждем вас.


- Хорошо, - ответила я и положила трубку. Я сразу вспомнила про Макса, разблокировала телефон снова и быстро настрочила сообщение: «Я сегодня в клубе Ибица, присоединяйтесь». Я подняла голову и увидела небольшую очередь, столпившихся перед входом с моргающими буквами людей. Виной тому будний день недели, в выходные в клуб было бы сложнее попасть. Совсем близко припарковаться нам не удалось, в центре всегда тяжело с местами, и ночью, оказывается, тоже. Перед входом стояла, слегка поплясывая, Кира, и улыбающийся во все тридцать два зуба Борис.


- Привет, - я поздоровалась и улыбнулась Боре. Его светлый кудрявый образ ангелочка никак не вписывался в атмосферу этого злачного места.


- Мы вас уже заждались! Я замерзла! – по-детски канюча, сказал Кира.


- Ну, если б ты одела юбку по-длиннее, не пришлось бы сейчас прыгать, - ответила я ей полушепотом, когда мы продвигались ко входу. Динамично играющая музыка уже была слышна, говорить было практически бесполезно, что спасло меня от саркастического ответа Киры, впрочем я все- таки расслышала слово «монашка». При входе у меня попросили паспорт, это уже второй раз за неделю, когда люди сомневаются в моем совершеннолетии, я даже не знала, радоваться мне или нет.


В этом клубе я была в первый раз, обычно мы с моим бывшим не выбирались настолько далеко от дома, виной тому - развод мостов, но сейчас на улице стоял март, и мы с Кирой жили значительно ближе к центру.


Клуб «Ибица» представлял собой не очень большое помещение с барными стойками, часть из которых, как выяснилось позже, предназначалась отнюдь не для заказа и приема алкогольных напитков; большой танцпол изогнутой формы со светящейся поверхностью, несколько столиков с диванчиками и без и сцена с двумя пилонами. Нам удалось занять один из столиков, чтобы сделать первый заказ и осмотреться. В полутемном помещении изредка подсвечивались танцующие под очень громкую и бодрящую музыку.


- Что будем пить? – задал вопрос Иван, изучая меню.


Добираться домой было решено на такси, поэтому наши сопровождающие могли себе позволить алкоголь. Кира и Боря уже танцевали, озвучив нам предварительно свои предпочтения. Я была рада, что Боря не сидел рядом, не косился на меня своими огромными карими глазами, пытаясь завести со мной разговор на якобы дружескую тему. Он, действительно, вел себя непринужденно и раскованно, пришел веселиться и сразу отправился на танцпол. У меня словно камень с души упал по этому поводу. Но сидеть наедине с Иваном мне было не очень комфортно, меня бросало то в жар, то в холод, контролировать себя было нелегко, поэтому я собиралась в ближайшую свободную минуту присоединиться к друзьям.


- Я буду безалкогольный мохито, - сказала я и потянулась за кошельком в сумку.


- Ты это серьезно? – спросил Иван, увидев у меня в руках кошелек.


- Ты же знаешь, что я не пью.


- Я сам оплачу твой коктейль, – резко ответил Иван.


Я удивленно приподняла брови и, недолго думая, наклонилась к нему поближе, чтобы он меня хорошо расслышал. Запах его туалетной воды коснулся меня, из-за чего пришлось потратить несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и сказать:


- Я не сомневаюсь, что ты можешь оплатить коктейли хоть всем девушкам в этом клубе, но за себя я всегда плачу сама, – «Всегда», подумала я и зло усмехнулась про себя. Чуть больше недели длится это мое «всегда».


Было видно, как Иван сразу изменился в лице, на смену непринужденному выражению пришла хмурая, злая маска. Он не любил, когда ему перечат, я сразу это поняла. Но я хотела расставить все точки над i, мы не на свидании, и ухаживать за мной не надо. От его взгляда, меня начала пробирать дрожь, я резко откинулась на спинку стула, пытаясь хоть как-то отстраниться от него. Я боялась смотреть на него, поэтому делала вид, что наблюдаю за танцующими. Танцевать я собиралась после коктейлей, так как не было гарантий, что наш столик не займут, так что деваться мне было некуда. Через несколько секунд Иван взял себя в руки и озвучил девушке наш заказ. Он сдался. Ощутив свою хоть и незначительную, но первую победу над ходячим сарказмом во плоти, я самодовольно улыбалась сама себе. Нужно прекращать трусить перед ним, больше ни один мужчина не будет помыкать мной. Громкая музыка начала пронизывать все мое тело, я невольно закрыла глаза, воспринимая, как оголенный нерв, все звуковые волны, что заставляли меня двигаться, настроение повышалось. Я внезапно поняла, что ужасно давно не танцевала, даже дома, во время уборки или готовки, мое тело лишь монотонно выполняло рутинную работу, в то время как разум всегда работал. Меня ни к чему это не привело. Хотелось просто выбросить все из головы, хотя бы на время, и забыть все обиды, жалость к себе, ненависть к своему бывшему, и двигаться. Просто двигаться в такт музыке. До боли в ногах. До головокружения.


Нам быстро принесли напитки, и, как будто на запах, перед нами появилась Кира. Возле Бори усиленно терлась какая-то блондинка, я посмотрела на него и улыбнулась. Перехватив мой взгляд, Кира сказала:


- О-о-о, эта белобрысая курица его сразу прихватила, ты не ревнуешь?


- Я? – удивленно переспросила я, - мы только друзья, я рада, что он хорошо проводит время, – я говорила правду, чем быстрее у него появится пассия, тем легче мне будет воспринимать его как друга. Потягивая из трубочки свой напиток, я встретилась глазами с Иваном, он не собирался отводить взгляд. Его лицо было непроницаемым, как это часто бывает. В этот момент музыка резко изменилась, и все внимание окружающих было привлечено к барным стойкам, на которые вышли красивые полуодетые девушки, с явным намерением танцевать стриптиз. Уж больно музыка была неприличная. Одна из стриптизерш особенно привлекла мое внимание: на юном лице красовалось слишком много косметики, приклеенные ресницы были мне видны даже с моего места, у нее были неаккуратно прикреплены искусственные волосы, слишком хорошо был заметен переход от того, чем наградила природа, к современным возможностям индустрии красоты. Я никогда не могла этого понять. Я даже брезговала держать в руках волосы, которые когда-то кому-то принадлежали. Я, конечно, пользуюсь косметикой, куда уж деваться, я работаю в косметической фирме. Но зачем уродовать себя в погоне за совершенством? Ведь эти барби-девушки сразу привлекают внимание не своей красотой, а своей искусственной пластмассовастью: нарощенные или, еще хуже, приклеенные ресницы, накаченные гиалуроновые губы, пришпиленные волосы до попы. Ведь подумать страшно, в кого они превращаются, снимая, умывая, отстегивая все свои «красивые» достоинства? А эта невероятная одержимость: «Я не могу пойти выбрасывать мусор ненакрашенная!». Подумать только, сколько комплексов может таиться в головах юных особ… Хотя, может, мужчинам это нравится?