Ли Бристол - Янтарные небеса

– Мне нравится, как ты меня ласкаешь, Джессика, – проговорил Джейк.

Она вздрогнула от этих, казалось бы, простых слов. Ее движения становились все более смелыми, и вот пальчики ее коснулись его восставшей плоти – неоспоримого доказательства силы его желания. Джейк стиснул руками ее грудь.

– О Джессика! – прошептал он и больше не в силах был вымолвить ни слова.

Так стояли они обнявшись, с каждым вздохом ощущая все нарастающее желание.

«Я люблю тебя, Джессика», – подумал Джейк и еще крепче обнял ее, не в силах облачить это признание в слова.

«Я люблю тебя, Джейк», – подумала Джессика, однако чувства, которые она в данный момент переживала, оказались настолько сильными, что она не смогла произнести ни слова.

Подхватив Джессику на руки, Джейк вынес ее на берег и бережно положил на траву, где они предались восторгам любви.

Они закупили все необходимое на ферме, притулившейся на скрытом от людских глаз склоне холма, и, обосновавшись на полянке в самой глухой чаше леса, провели там больше недели. Это были восхитительные дни, наполненные любовью и нежностью, – маленькое чудо, ниспосланное им судьбой, которое Джессика с Джейком будут вспоминать до конца своих дней. Они вместе смеялись, вместе резвились на поляне, долго и страстно любили друг друга под звездным небесным шатром и под жаркими лучами полуденного солнца.

Они старательно пытались запомнить каждое прожитое мгновение. Вот Джессика, воткнув в волосы лесные маргаритки, которые набрал для нее Джейк, кружится, босоногая, на поляне и звонко смеется. Вот Джейк просыпается оттого, что что-то щекочет ему лицо – это Джессика легонько касается перышком его губ, – и недовольно хмурится. Но раздраженное выражение, появившееся было в его глазах, постепенно сменяется наслаждением, когда Джессика, убрав перышко, приникает к его губам поцелуем. Джессике хочется навсегда запечатлеть в памяти голос Джейка, которым он рассказывал ей всякие истории, связанные с различными созвездиями, отыскивая их на ночном небе, пока она лежала, умиротворенная, в его объятиях. А Джейку – изумленный смех Джессики, которым она приветствовала его как-то утром, проснувшись оттого, что на ее обнаженное тело водопадом сыплется ежевика. Воспоминания… Сладостные, драгоценные… И каждое из них Джессика с Джейком, спрятав в самый дальний уголок памяти, ревностно хранили, чтобы вытащить их на свет Божий потом, когда, кроме воспоминаний, у них больше ничего не останется.

Они никогда не говорили о будущем, хотя и понимали, что оно рядом, притаилось где-то за холмом, словно враг, готовый напасть в любую минуту. Но они попытались, применив хитрость, избавиться от этого врага, так же как они избавились от преследователей: сначала спрятавшись от него, а потом притворившись, что его не существует. Время, которое они провели вместе, открывая для себя друг друга, было слишком ценным, чтобы позволить кому-то или чему-то завладеть хотя бы его частью.

Иногда Джейк предавался несбыточным мечтам о том, как он увезет Джессику с собой, сначала на север Канзаса, потом на Запад. Может быть, им даже удастся добраться до Калифорнии. За рекой Миссури уже никого не интересует, кто ты такой, откуда приехал, что тебя привело в эти края. Там они с Джессикой смогут начать новую жизнь.

Джессика не любит Дэниела, она любит его, Джейка, так зачем же оставлять ее с братом? Наверняка можно изыскать какой-то способ, чтобы получить развод. Как они будут строить совместную жизнь, Джейк не знал. Он вообще боялся говорить о своих мечтах вслух, однако крохотный лучик надежды не покидал его, вселяя уверенность в том, что мечты эти могут стать реальностью.

Настал день, когда они тронулись в путь, однако не на север, о чем мечтал Джейк, а на запад. Они уже использовали все запасы кофе и муки, которые приобрели у фермера, да и бекона едва-едва оставалось на один обед. Так что волей-неволей нужно было ехать в город за провизией.

Они уже давно выехали за пределы округа Шелби, в течение почти двух недель не наблюдалось никаких признаков погони, и Джейк был уверен в том, что опасность миновала. Однако когда они подъехали к небольшому городку Накогдочес, Джессика почувствовала страх. И тому было много причин. Первая и самая главная – Джессика прекрасно помнила, как встретил их тот злосчастный городишко. Но самым печальным было то, что возвращение в цивилизованный мир означало конец идиллии и необходимость принятия какого-то решения, и Джессика это прекрасно понимала.

Понимала она также и то, что не может оставаться женой Дэниела после всего того, что произошло у них с Джейком. Дэниел добрый, хороший человек, и ей была отвратительна сама мысль о том, чтобы причинить ему боль. Однако лгать она не могла. Придется сказать Дэниелу, что она любит Джейка, в надежде на то, что он поймет и простит. Но сначала нужно добраться до «Трех холмов». Все вместе они обязательно что-нибудь придумают. Должны это сделать.

Большую часть пути Джейк ехал, погруженный в какие-то свои мысли. Впрочем, Джессика догадывалась, о чем он думает. Время от времени она бросала взгляд на его хмурое лицо и понимала, что он беспокоится не о погоне и не об опасностях, с которыми сопряжено возвращение к цивилизации – до тех пор, пока они будут двигаться на запад, все дальше и дальше от Дабл-Спрингс, в этой части Техаса им ничто не угрожает, – а о конце путешествия, когда им придется встретиться лицом к лицу с Дэниелом.

Еще большее беспокойство овладело Джессикой, когда они въехали в Накогдочес. Настроение Джейка, напротив, улучшалось с каждой минутой. Он радовался городу – хотел послушать последние новости, которых уже давно был лишен, поспать в нормальной постели и хорошо поесть. По правде говоря, Накогдочес разительно отличался от невзрачного городка Дабл-Спрингс. Его широкие улицы были запружены повозками и колясками, по тротуарам прогуливались хорошо одетые мужчины и женщины. Все дома нарядно сверкали новой краской. Деловая жизнь, похоже, била ключом. В городе было два самых настоящих отеля, церковь и множество разнообразных магазинов. Однако Джессика никак не могла отделаться от чувства неуверенности и беспокойства. Быть может, слишком большое скопление людей, лошадей, домов, шум и суета оказали на нее такое действие. Она уже давно привыкла спать на земле и довольствоваться обществом лишь Джейка да лесных обитателей.

Джейк почувствовал, что она нервничает, и, помогая спешиться перед магазином, ободряюще ей улыбнулся.

– Все будет хорошо. Здесь нам никто не причинит зла, – проговорил он. Задержав на ее талии руки чуть дольше, чем требовалось, Джейк пытался передать Джессике хотя бы часть своей уверенности. – Кроме того, – добавил он, легонько подтолкнув ее к тротуару, – нужно же нам где-то купить продукты и одежду. Первым делом купим тебе приличный костюм для верховой езды и ботинки. Как ни красиво это платье, ездить верхом в нем не очень удобно.

Джессика сдержанно улыбнулась, пытаясь сбросить с себя дурное настроение. Платье ее, о котором с такой похвальбой отозвался Джейк, красивым уже никак нельзя было назвать. Хотя Джессика стирала его в ручье, чище оно от этого не стало, да и подштопать его тоже не мешало бы. Да, Джейк прав: им много чего нужно купить.

Маленький магазинчик был битком набит товарами, а покупателей в нем оказалось немного, чему Джессика была только рада. Хозяин поздоровался с ними, не выходя из-за прилавка, и Джейк, небрежно ответив на приветствие, повернулся к развешанным на стене седельным сумкам.

– Вижу, вы не местные? – дружелюбно осведомился хозяин магазина. Похоже, он был не прочь завязать разговор.

– Мы здесь проездом, – ответил Джейк, выбирая сумку. – Хотим купить у вас всего понемножку, – добавил он, неся выбранный товар к прилавку. – Немного муки, бекона, кофе, с полфунта соли и три фунта фасоли, а для моей жены – удобный костюм для верховой езды.

«Моей жены»… Джейк сказал это совершенно естественно, легко и непринужденно, и Джессика почувствовала себя так, словно распахнулась дверь и она вошла в новый, чудесный мир. Она и в самом деле жена Джейка во всех смыслах, хотя они и не венчаны. Как же приятно слышать эти правдивые слова из уст Джейка! Внезапно беспокойство, не покидавшее Джессику с того момента, как они въехали в город, куда-то улетучилось, уступив место полнейшей безмятежности. Все у них будет хорошо. Иначе и быть не может.

Хозяин магазина, глаза которого блестели в предвкушении крупного заказа, был счастлив услужить. Он проворно выложил заказанные товары на прилавок и проводил Джессику к полкам с женской одеждой. Она выбрала холщовые штаны, рубашку, шляпу, чтобы лицо не обгорело под жарким техасским солнцем, и рассматривала ботинки, когда сзади подошел Джейк.

– Я оставил деньги, – сказал он, ласково касаясь рукой ее руки. Даже бывая на людях, они старались прикоснуться друг к другу. Вести себя более сдержанно они не могли. – Купи себе все, что хочешь, а я отведу лошадей в конюшню и сниму нам комнату, а потом вернусь за тобой. А это тебе.

И Джейк протянул Джессике длинную конфету. В глазах его вспыхивали веселые искорки. Джессика рассмеялась от удивления и удовольствия. Подмигнув ей, Джейк сунул другую конфету себе в рот и вышел из магазина с руками в карманах и шляпой набекрень. «Как мало, оказывается, надо, чтобы сделать Джессику счастливой!» – подумал он.

А Джессика и в самом деле была счастлива. Она выбирала ботинки и чувствовала себя в этой заставленной коробками и всевозможными ящиками лавке легко и непринужденно. Сегодня они с Джейком будут спать в настоящей постели как самые настоящие муж с женой. Сегодня насладятся комфортом, которого не видели уже много недель. А потом они приедут в такой же вот маленький городишко и поселятся в нем. И никто ни о чем не будет их спрашивать, никто ничего про них не узнает. Все у них будет хорошо.

Джессика отнесла выбранные вещи хозяину магазина, тот услужливо завернул их и принялся укладывать во вторую седельную сумку, которую Джейк приобрел для нее. В этот момент на глаза Джессике попался большой ящик с сухофруктами, и она подошла поближе, чтобы получше рассмотреть его содержимое, прикидывая, сколько можно увезти, чтобы не слишком нагружать лошадей.

Она пребывала в таком восторге от находки, способной разнообразить их скудное меню, что даже не слышала, как вернулся Джейк. Джессика уже набрала в мешочек кураги, как сзади послышался тихий голос:

– Идем, Джессика.

– Джейк? – удивилась она. Ей показалось, что с тех пор, как он вышел из магазина, прошло не больше минуты. И радостно воскликнула: – Смотри, что я…

– Не шуми. – Голос Джейка звучал приглушенно, лицо – было мрачным. – Идем отсюда.

– Но…

– Быстро! – прошипел Джейк, и только тут Джессика заметила его необычайную бледность, какое-то затравленное выражение лица, и сердце ее мучительно сжалось от тревоги и ощущения надвигающейся опасности. Высыпав курагу обратно в ящик, она молча вышла следом за Джейком из магазина.

Лошади их стояли там же, где они их оставили. Джейк, не отрывая глаз от прохожих, принялся молча прикреплять седельные сумки к седлу, после чего помог Джессике взобраться на лошадь. Ей очень хотелось узнать, что произошло, однако она не посмела. Они поехали рядом спокойной рысцой. Джессика видела, как побелели у Джейка костяшки пальцев оттого, что он сдерживался, чтобы не пустить лошадь в галоп. От этого молчаливого мрачного напряжения Джессике хотелось закричать, но Джейк молчал, и она боялась нарушить гнетущее молчание.

Когда последние дощатые дома и аккуратные садики остались позади и перед путниками открылась широкая пустынная дорога, Джейк стегнул лошадь, пустив ее в галоп. Джессика последовала его примеру, пытаясь не отставать; она уже откровенно боялась, но и выяснять что-либо на такой бешеной скорости было невозможно. Только бы узнать, что случилось…

Наконец Джейк остановился в тени какого-то раскидистого дерева. Загнанные лошади тяжело дышали.

– Джейк, прошу тебя! – закричала Джессика, и голос ее прервался. – Скажи мне, что стряслось?

Джейк тяжело дышал. Мертвенная бледность покрывала его загорелое лицо, на лбу выступили капельки пота. Не глядя на Джессику, он молча вытащил из кармана сложенный вчетверо плотный лист бумаги и протянул ей.

Джессика развернула его трясущимися пальцами. Это оказалось объявление, где черным по белому было написано:

«Разыскивается опасный преступник Джейк Филдинг, совершивший убийство. Всякому, кто доставит его живым или мертвым, – щедрое вознаграждение».

У Джессики остановилось сердце. Объявление выпало из безжизненных пальцев и, перевернувшись несколько раз в воздухе, упало на траву у обочины дороги да так там и осталось, зловеще белея.

Джессика хотела крикнуть: «Нет!» – но только беззвучно шевелила губами. Лишь в голове стучало, болью отдаваясь в висках: «Нет! Нет!»

Джейк спешился. Облокотившись о ствол дерева, он уставился невидящим взглядом на выжженную солнцем землю Техаса. Несколько раз глубоко вздохнув, он попытался взять себя в руки. Неделя, которую он провел с Джессикой, эта блаженная неделя, полная любви и нежности, была лишь попыткой уйти от суровой действительности в мир грез, и глупо было воспринимать ее всерьез. Надежды покинули ее, оставив голую правду. Нужно было давным-давно взглянуть этой правде в лицо.