Кэтрин Кингсли - Ярчайшая мечта

– О господи!.. – стонал Джозеф-Жан, хватаясь за бока. – О, мои ребра!..

Андре закашлялся, потом проговорил:

– Вот так все и произошло. И… помоги мне господи! Мне ведь на самом деле не на что жаловаться. И очень хорошо, что мы завтра поженимся. Клянусь, только так я смогу держаться подальше от нее.

– Ты не сможешь держаться подальше от Али, – заявил Джозеф-Жан, все еще держась за живот. – Ведь ты… Как бы это повежливее сказать?.. В Турции у тебя же не наблюдалось такого болезненного физического возбуждения, верно? Я имею в виду то время, когда вы вместе ночевали в палатке…

Андре широко улыбнулся.

– Конечно, нет. Ты думаешь, мне сразу открылась правда?

– Нет, я просто подумал, что об этом стоит спросить. – Ответная улыбка Жо-Жана была такой же широкой. – Но все-таки трудно такое представить, – добавил он.

– Да, трудно, – согласился Андре. – Однако клянусь, девчонка действительно зажгла мою кровь. Кто бы мог подумать?! Маленькая тощая Али…

И друзья предались воспоминаниям о долгом лете 1864 года, когда в их жизнь вошла Али.

Мягкий свет раннего утра проник в окно, и Али инстинктивно открыла глаза, всеми фибрами души ощущая важность сегодняшнего дня, который она ждала с того самого момента, как Бог привел ее на вершину горы, чтобы там на нее наткнулся Андре.

Она выбралась из постели и, накинув халат, подвязала волосы лентой. Потом на цыпочках вышла из комнаты, спустилась по лестнице на первый этаж и, шагая по мраморному полу, пересекла холл. У нее имелась вполне определенная цель.

По дороге ей встретилась лишь служанка, мывшая пол. Увидев Али, она вздрогнула и попыталась выпрямиться. Али улыбнулась ей и приложила палец к губам. Уже через минуту, никем не замеченная, она выскользнула из дома, быстро сбежала по ступенькам и пошла к часовне; эта часовня была построена еще в пятнадцатом веке, и Али уже знала: именно здесь через несколько часов состоится ее венчание.

Дверь тихо скрипнула, когда Али потянула ее на себя. Через мгновение ее глаза привыкли к царившему внутри полумраку. Часовню уже приготовили к церемонии. Алтарь украшали цветы. Такие же цветы стояли возле каждой скамьи. Али сразу прошла к алтарю и опустилась на колени перед ограждавшей его решеткой.

– Я хочу поблагодарить Тебя, Господи, – прошептала она. – Спасибо за то, что послал мне Андре. Я буду любить его всем сердцем и душой. Я стану ему хорошей женой и сделаю все, что в моих силах – только бы он был счастлив. – Али подняла глаза к распятию. – Пусть моя просьба не покажется Тебе чрезмерной, – но не мог бы Ты сделать так, чтобы Андре любил меня хоть немного? Это было бы прекрасно! И еще… не мог бы Ты помочь ему найти дорогу назад – чтобы он снова полюбил своих родителей?

Быстро прочитав «Аве Мария», Али выпрямилась и повернулась, собираясь уйти. Но тут вдруг из тени возле двери вышел какой-то мужчина.

– Еще один из твоих бесконечных разговоров с Аллахом? – спросил он, направляясь к ней.

Глаза Али широко распахнулись.

– Жо-Жан! – воскликнула она радостно. – О, Жо-Жан… Не могу поверить! Когда ты приехал?

Она бросилась к нему, а Джозеф-Жан подхватил ее и обнял. Потом чуть отступил, удерживая за плечи, и с улыбкой оглядел ее с головы до ног.

– Я приехал поздно вечером. Итак… Все, что я услышал о тебе, – чистейшая правда. Ты действительно превратилась в красавицу, Али.

– Правда? – Она улыбнулась. – Ты и впрямь так думаешь – или это просто любезность?

Голубые глаза Жо-Жана весело вспыхнули.

– Я и впрямь так думаю. Родители Андре много об этом говорили. Этой ночью Андре сказал то же самое.

– Он так сказал? – удивилась Али.

– Да, именно так! Мне кажется, ты сделаешь его счастливым.

– О!.. – Али залилась румянцем. – Знаешь, Жо-Жан, эти твои слова – самый прекрасный свадебный подарок, который ты только мог преподнести мне.

– Я об этом не думал, просто высказал свое мнение. Вообще-то я пошел сюда за тобой. У меня есть для тебя кое-что, и мне нужно передать тебе это без посторонних глаз. Пойдем сюда. – Он подвел ее к скамье и усадил. Сев рядом, осмотрелся и спросил: – Ты знаешь, что родители Андре венчались здесь же?

– Неужели?! – поразилась Али. – Я думала, они поженились в Сен-Симоне.

– Нет, именно в этой часовне. Герцогиня просила передать, что любит тебя. А герцог – передать вот это. – Джозеф-Жан полез в карман и достал конверт. – Они приехали в Париж и вручили мне это, а также еще две вещи – чтобы я передал их тебе к венчанию.

Али взяла конверт, вскрыла его и вытащила письмо, написанное изящным почерком Паскаля.

«Моя дорогая Али!

Мы с Лили очень хотели бы находиться рядом с тобой в этот день, но понимаем, что у нас есть только одна возможность – быть рядом мысленно. И мы счастливы, что ты станешь женой Андре и нашей дочерью.

Заботься о нем, дорогая наша. За нас не беспокойся. Как ты однажды сказала, Бог вернет Андре на нужное место в нужное время. Люби его, потому что это ему нужнее всего.

Мы отправляем вам обоим знак нашей любви и наше благословение. Джозеф-Жан передаст тебе подарок от Лили, носи его на счастье и здоровье. У меня тоже есть для тебя маленький презент. Я думаю, ты все поймешь».

Отец Андре подписался очень просто – «Паскаль».

– Герцог – прекрасный человек. – Али с улыбкой утерла глаза.

– Да, – кивнул Джозеф-Жан. – Так и есть. И очень жаль, что Андре к ним так относится. Ты даже не представляешь… Впрочем, довольно об этом. Сегодня день вашего с Андре венчанья, так что сосредоточимся на приятном. – Жо-Жан полез в нагрудный карман. – Вот это – от герцогини. Она надеется, что ты наденешь их сегодня. – Он протянул Али мешочек из полотна.

Ослабив завязку, она перевернула мешочек, и оттуда ей на ладонь выскользнула тройная нитка идеально подобранных молочно-белых жемчужин. У Али от восхищения перехватило дыхание.

– Жо-Жан, ты только посмотри! Они прекрасны!

– Как и ты, моя дорогая, – ответил Джозеф-Жан.

Али лукаво улыбнулась и сказала:

– Спасибо за комплимент.

– Милая, я просто говорю о том, что вижу. Ну, а теперь… – Жо-Жан передал ей небольшой пакет, перевязанный лентой. – Это тебе от герцога.

Али распустила ленту и развернула бумагу.

– О, Жо-Жан!.. – воскликнула она в восторге и снова прослезилась. – Значит, он вспомнил?! – Голос ее задрожал.

В пакете оказалась золотая цепочка с подвеской в виде ангела, державшего в руке маленькую лилию из брильянтов – символ архангела Гавриила.

– Он заказал ее специально для тебя, Али.

– Правда?.. О, Жо-Жан, ты не представляешь…

– Как удачно, что герцог выбрал тебе для подарка ангела, – тихо сказал Джозеф-Жан.

Али с изумлением посмотрела на него.

– Откуда ты узнал о том дне?

– О каком? Я только имел в виду, что у герцога какая-то интересная э… привязанность к ангелам. А ты о чем говоришь?

– О том дне, когда я впервые увидела Паскаля. Мы очень долго говорили. Он рассказал мне кое-что очень важное о Боге и научил, как относиться к вере и к самой себе. Для меня это было весьма полезно. – Али вытащила цепочку. – Пожалуйста, помоги надеть ее. Я хочу носить ее ближе к сердцу. – Она повернулась к Жо-Жану спиной, и он застегнул замочек.

– Спасибо. – Али посмотрела на фигурку Гавриила у себя на груди. – Я поняла, что ты имел в виду, когда сказал, что Паскаль любит ангелов. Он говорил, что его самый любимый – Рафаил. Наверное, потому, что Рафаил помогает людям выздоравливать, а Паскаль – медик. Но ты, должно быть, и так знаешь…

Джозеф-Жан утвердительно кивнул.

– Да, конечно, знаю. Он не только принял меня при рождении, но еще и спас меня от смерти.

Али прижала ладонь к губам.

– Правда?.. Ах, Жо-Жан, какое чудо! Он не говорил об этом, но упоминал, что по-особому относится к тебе.

– Он и со мной не говорит на эту тему, – ответил Джозеф-Жан. – Но это – чистейшая правда. А теперь… Я думаю, тебе лучше вернуться в дом, пока не обнаружили твое отсутствие и не решили, что ты сбежала.

Али обняла старого друга и поцеловала в щеку.

– Я так рада, что ты смог вырваться сюда. Очень приятно снова тебя увидеть.

Джозеф-Жан улыбнулся.

– Не мог же я пропустить такое событие. Увидимся попозже, Али. Ты будешь прелестнейшей из невест. Нас с тобой официально представят друг другу после венчания. Уловка, знаешь ли…

– Да, понимаю. Мне сейчас приходится притворяться, что мы с Андре почти незнакомы. А вчера за ужином… Невозможно было посмотреть на него и не рассмеяться, поэтому я пыталась вообще не встречаться с ним взглядом. У него было такое выражение… Ну, ты ведь знаешь это его выражение лица… Как будто у него запор.

Джозеф-Жан закашлялся, чтобы скрыть улыбку, а Али продолжала:

– Да, конечно. Он вообще редко разговаривает с людьми. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его называли Черным маркизом. Впрочем, Джорджия сказала, что сейчас так и надо. Именно так на его месте вел бы себя любой нервный жених. А я держусь как стыдливая невеста, так что никому ничего не придет в голову.

– Знаешь, Али, это удивительно. – Джозеф-Жан взял ее за руки. – Ты не изменилась ни на йоту. Вот мы с тобой сидим здесь, в часовне, в Англии… Ты превратилась в прекрасную молодую женщину, которая вот-вот станет женой моего лучшего друга, но мне кажется, что то старое время не кончилось.

Али улыбнулась.

– Просто началось… другое приключение, Жо-Жан. Приключение, которое растянется на всю мою жизнь. – В глазах Али зажглись озорные огоньки, и она добавила: – И теперь я снова смогу купать Андре, и никто не скажет мне ни слова. Кто посмеет спорить с герцогиней?

– Ты ведь и в самом деле не изменилась, – заметил Джозеф-Жан. – Господи, помоги Англии!

Али же вскочила со скамьи и заявила:

– Мой первый указ как герцогини будет указом о том, что все должны выезжать на верховые прогулки в Гайд-парк на верблюдах.

– Может, сначала посоветуешься с королевой? – осведомился Джозеф-Жан.

– О, она уже согласилась. – С этими словами Али выпорхнула за дверь.

Она вернулась к себе в комнату, и никто ее не заметил. Али быстро умылась, перекусила и начала одеваться. Теперь все ее мысли сосредоточились только на Андре и на новой жизни, по которой, начиная с сегодняшнего дня, они пойдут рука об руку.

Вскоре в комнату вошла Джорджия. Графиня обняла ее, прошептала слова поддержки, а потом отправилась в часовню. Хэтти же, то и дело чихавшая, что-то сунула в руку Али. И только потом она поняла, что это был «счастливый» серебряный шестипенсовик ее подруги. Али вдруг захотелось разреветься, и она сунула монетку в букет из роз. Жемчуг Лили обвивал ей шею, а ангела Паскаля она спрятала под платье.

Теплая рука Николаса уверенно поддерживала ее, когда они, наконец, по шли к часовне по усыпанным цветами дорожкам. Андре уже ждал ее там, внутри. И Али вдруг подумала о том, что почти сразу же его полюбила – еще там, в Турции. И вот теперь Аллах наконец-то исполнил ее давнюю просьбу. Но как же долго она ждала!..

И тут счастливый миг настал. Двери распахнулись, и, опираясь на руку Николаса, Али ступила в часовню. Андре стоял у алтаря, высокий и стройный. Стоял, глядя ей прямо в глаза, и во взгляде его не было ни малейшей отчужденности.

На губах Али тотчас заиграла улыбка, шокировавшая некоторых гостей; потом рассказ об этом циркулировал по Лондону в течение нескольких месяцев. Еще одним шокирующим моментом в этой истории стало описание лица Черного герцога – на нем отразилась немыслимая страсть, когда новобрачные обменивались супружескими клятвами.

Но самым шокирующим – и это шепотом признали все – оказался поцелуй, которым молодые обменялись в конце церемонии. Поцелуй этот сочли недопустимо жарким.

И, наконец, самое ужасное: молодой муж радостно засмеялся.

Али выскользнула в сад; ей отчаянно хотелось улучить минутку спокойствия и тишины. Свадебный завтрак уже закончился, но дом был полон гостей, и им с Андре еще не удалось побыть наедине. Али посмотрела на свою руку с узким кольцом на пальце. Более красивой вещи она в жизни не видела. И это кольцо являлось не только знаком ее замужества, но еще и символом полного круга, который они с Андре описали, чтобы найти друг друга.

Она провела пальцем по колечку и вспомнила ту минуту, когда Андре надел ей его на палец. Его прикосновение было решительным, но нежным, а низкий голос – чарующим. «Этим кольцом я венчаюсь…» Слова из супружеской клятвы она запомнит навсегда, особенно – ту ее часть, где говорилось о том, что теперь их плоть едина. Улыбнувшись, Али вспомнила и поцелуй Андре – в нем не было никакой неопределенности.