Кэтрин Кингсли - Ярчайшая мечта

– О, Андре, пожалуйста… Я этого не вынесу!..

– Вот и хорошо. Примерно так я чувствовал себя несколько минут назад, – ответил Андре. – Стоило тебе тогда дотронуться до меня хоть пальцем – и все сразу бы кончилось.

– А тебе тогда было бы так же хорошо? – спросила Али; ей стало интересно, почему такое может быть, если они устроены по-разному.

– О, конечно… – Муж продолжал ее ласкать. – Да-да, так же…

И тут он, наконец, проник в нее пальцем. В ту же секунду Али вздрогнула от невыносимого наслаждения и закричала:

– О, Андре!.. – По телу ее прокатились судороги освобождения. – О, Андре… – простонала она, содрогаясь.

Когда же она, затихла, он убрал свою руку и, поцеловав ее, прохрипел:

– Это было прекрасно, счастье мое. И ты сама можешь проделывать это столько раз, сколько захочешь, пока мы с тобой занимаемся любовью.

– Правда?! – изумилась Али. Неужели возможно пережить такое несколько раз подряд? Ведь у нее и после одного раза голова все еще кружилась.

– Ммм… – Кончиком языка он описывал круги вокруг ее уха. – Мне в любом случае надо быть более осмотрительным.

– Разве? – Али снова застонала.

– Ммм… – Его дыхание было горячим и возбуждающим. – Как только я дохожу до этого момента, – тогда уже назад дороги нет. И продолжать доставлять тебе удовольствие… по крайней мере, таким способом… уже нет никакой возможности. И поэтому…

Тут он приподнялся над ней и, раздвинув ее ноги, вошел в нее. А потом вдруг замер. И оставался неподвижным, уткнувшись лицом в ее шею. Какое-то время Али наслаждалась чудесным ощущением, потом приподняла бедра – и обхватила его ногами, чтобы полностью, всего без остатка, принять в себя.

Андре глухо застонал.

– О, Али, ты просто… Милая, это невероятно, – прохрипел Андре.

– Неужели? – Она, счастливая, улыбнулась и тотчас же почувствовала, что желание ее становится почти невыносимым.

– Да-да, ты рождена… для этого. – И тут Андре принялся раз за разом входить в нее – все быстрее и быстрее. – О, Али… сладкая моя девочка, – шептал он, все ускоряя и ускоряя ритм.

А Али лишь стонала в ответ, возносясь все выше и выше к вершинам блаженства – туда, где начиналось счастливое забытье.

В какой-то момент он вдруг впился в нее взглядом, и Али почудилось, что этот его взгляд пронзает ее насквозь. В следующее мгновение он громко простонал:

– Али!.. О господи!.. – И тут лицо его исказилось словно от боли, и он, хрипло вскрикнув, вошел в нее последний раз.

И почти в тот же миг Али забилась в конвульсиях, а он, содрогнувшись, начал изливаться в нее. Не выдержав, она издала низкий и протяжный стон – как волчица в ночи.

Через несколько минут оба затихли в изнеможении, но сердца их по-прежнему гулко стучали.

– Али… – шепотом позвал Андре, наконец-то очнувшись.

– Что? – так же шепотом ответила она.

– Я очень рад, что женился на тебе.

На следующее утро герцог проснулся от странного ощущения – казалось, кто-то лизал его ступни. «Но не Али же… – промелькнуло у него. – Нет-нет, это невозможно!» К тому же он крепко держал ее в своих объятиях, так что она – даже приди ей такое в голову! – никак не могла бы добраться до его ног. Хм… но что же это такое?

У них, конечно, была долгая ночь, спать довелось мало – но не настолько же он утомился, чтобы ему мерещилось…

Андре осторожно отодвинулся от жены и сел на постели. Потом приподнял одеяло – и увидел мордочку Шерифей, по выражению которой было ясно: собачка нисколько не мучилась угрызениями совести. Лизнув его еще раз, она вылезла наружу, и вид у нее был очень довольный.

– Если ты рассчитываешь делить с нами супружеское ложе, подруга, то лучше откажись от этой мысли – у меня совершенно другие планы. – Накинув халат, Андре подхватил Шерифей под мышку и, открыв дверь гостиной, спустился по лестнице. Затем подошел к задней двери и выпроводил собаку из дома.

Несколько минут спустя он развел огонь и поставил греться два больших котла с водой. Герцог заранее предупредил миссис Ламмас, чтобы та не приходила раньше обеда, поэтому безо всяких опасений разделся догола и вымылся у источника, находившегося рядом с домом.

Когда он вернулся в спальню, Али все еще спала в привычной своей позе – на боку, свернувшись калачиком и подложив кулачок под щеку. Разница была только в том, что теперь волосы у нее были длинные, а грудь отчетливо выделялась под простыней.

Присев на кровать, Андре стал наблюдать за ней. Мягкий утренний свет освещал ее черты, на сочных губах блуждала едва заметная улыбка, а длинные черные ресницы бросали тени на изысканно очерченные скулы.

Конечно, Али очень изменилась – потому что стала взрослой женщиной, хотя, без сомнения, сохранила свою пылкость и решительность.

Андре невольно вздохнул и на мгновение крепко зажмурился – его пронзило острое чувство вины. Ведь было совершенно очевидно: Али заслуживала лучшего. Заслуживала того мужчину, сердце которого не будет всегда принадлежать какой-то другой женщине.

И тем не менее… Что сделано – то сделано. И вообще-то, ему не о чем жалеть. Стоило лишь надеяться на то, что Али в один прекрасный день не пожалеет о том, что вышла за него.

Ее разбудил плеск воды. Открыв глаза, она увидела, что муж наливает в ванну воду, над которой поднимался пар. Али затрепетала при виде его широких мускулистых плеч – в этот момент он поднял второй котел с горячей водой. Ах, ее муж был самым красивым мужчиной на свете, в особенности – раздетый. От одного взгляда на него сердце ее радостно трепетало.

Али сначала думала, что он готовил ванну себе, но потом, уловив аромат роз, все поняла – муж готовил ванну для нее! Она прослезилась, и к горлу ее подкатил комок. Что бы Андре ни делал для нее с того момента, как она приехала в Сазерби-Парк, – все было проявлением его щедрости и великодушия. И даже сегодня ночью, когда они любили друг друга, ему явно хотелось, чтобы она получила столько же удовольствия, сколько и он. Что ж, с этим никаких проблем не было.

Улыбнувшись, Али села на постели и с удовольствием потянулась. Андре в тот же миг обернулся.

– Доброе утро, – сказал он. И вид у него был самый очаровательный – как в те добрые старые времена.

Али улыбнулась и ответила:

– И тебе доброго утра. – Она немного смутилась, вспомнив о том, что они ночью вытворяли друг с другом.

А вот Андре нисколько не смущался – напротив, был весьма доволен собой и всем происходящим.

– Ваша ванна готова, мадам. – Он подошел к ней и поцеловал ее. – Я пока выйду, ладно? Спущусь, чтобы приготовить чай и покормить Шерифей. Между прочим, твоя собака – очень общительное животное. Утром я обнаружил, что ей доставляет удовольствие лизать мне пятки.

– О, дорогой!.. – Али снова улыбнулась. – Наверное, она сама открыла дверь.

Андре усмехнулся и проговорил:

– Что ж, охотно верю. А теперь… Отмокни как следует. После такой ночи тебе это наверняка будет кстати. – Он поцеловал ее руку и добавил: – Спасибо тебе, дорогая.

– За что? – удивилась Али.

– За то, что ты есть. За то, что не отказалась от меня. За то, что не просишь больше того, что я могу дать.

– Андре, милый, я прекрасно запомнила то, что сказала тебе в тот кошмарный день в Измире. Я принадлежу тебе, и так будет всегда.

Он промолчал, но глаза его наполнились болью. Еще раз поцеловав ее руку, он тихо вышел из комнаты.

Али подтянула к груди колени и, уткнувшись в них подбородком, глубоко задумалась. Можно было не сомневаться: она хорошо потрудилась над первым слоем своей «жемчужины». Но впереди еще очень много работы. Потребуется много дней и ночей, чтобы стереть образ Женевьевы, витавшей между ними.

А ванна оказалась чудесная! Горячая вода сняла болезненное напряжение в мышцах, а розовое масло прекрасно успокаивало. Закрыв глаза, Али откинула голову на край ванны и с улыбкой прошептала:

– А ведь я – счастливая…

И действительно, теперь у нее был собственный дом и был заботливый муж. И еще – чудесная собака. Более того, возможно, у нее уже был и ребенок, только-только начинавший в ней свою жизнь. Али прижала ладонь к животу и с улыбкой подумала: «О господи, после такой ночи, наверное, может получиться целая армия детишек».

Внезапно на плечи ей легла теплая ткань, и Али, вздрогнув от неожиданности, пробормотала:

– Андре, ты что делаешь?

– Купаю тебя. – Он опустился на колени рядом с ванной и, выжимая мягкую ткань – вода ласковыми струйками побежала по ее спине, – проговорил: – Мне кажется, нам пора определить главного между нами. В этой связи я заявляю о своих правах, иначе за мной не будет последнего слова.

Али немного подумала, потом спросила:

– А мужья купают своих жен?

– Нет, наверное. Во всяком случае, мне об этом слышать не приходилось. Но я не думаю, что мы делаем все так, как другие. И мне кажется, так будет и впредь. – С этими словами Андре провел по ее руке влажной тканью.

– Ах, как хорошо… – со вздохом пробормотала Али, наслаждаясь чудесными ощущениями. – Но имей в виду: это вовсе не означает, что я отказываюсь от своего права купать тебя.

– В следующий раз, дорогая. Я уже ополоснулся холодной водой.

– Но ты же терпеть не можешь холодную воду…

– Да, верно. Но я охладился специально – чтобы ты смогла еще часок поваляться в постели.

Повернув голову, Али увидела, что муж широко улыбнулся. Ей очень нравилось, когда он вот так улыбался. Это означало, что он отбросил в сторону все то, что беспокоило его.

– Какой же ты ненасытный! – воскликнула она.

– Похоже на то, – согласился Андре. Он сунул ткань меж ее ног и сделал несколько круговых движений. Потом с улыбкой сказал: – Знаешь, а для мальчишки-турчонка ты на удивление мила…

– А… наконец-то ты признаешь, что моя грудь произвела на тебя впечатление?! – возликовала Али.

– Впечатление – не то слово. – Андре начал растирать ее ноги. – Я сказал бы… сказал бы, что ошеломлен – и покорен. – Он взял широкое белое полотенце и развернул его перед ней. – А теперь вставай.

Завернув жену в полотенце, Андре подхватил ее на руки и отнес в постель, где уложил на другое полотенце – такое же широкое – и досуха растер.

– Теперь ложись на живот, – приказал он, отбрасывая влажное полотенце в сторону. – Надо сделать тебе массаж. И не возражай!

Али с удовольствием подчинилась, а ее муж, взяв флакон с маслом, убрал волосы с ее спины и с плеч – и вдруг замер.

– Али… – прошептал он. – Господи, что это?..

– Ты о чем? – удивилась она.

– О шрамах. Что с тобой случилось?

Повернув голову, Али взглянула на мужа. Увидев выражение его лица, она заставила себя улыбнуться и пробормотала:

– О, пустяки… Они старые.

– Да, вижу. Но я спрашиваю, откуда они у тебя.

Ей ужасно не хотелось говорить об этом.

– Ну… упала с лошади, – солгала она.

– Нет, не думаю. – Андре нахмурился и покачал головой. – Таких шрамов – крест-накрест – не бывает от падений с лошади. Кто бичевал тебя, Али?

– Не важно, – пробурчала она в досаде. Ох, нельзя было забывать об этих шрамах. Она должна была заранее приготовить ответ на вопрос Андре.

– Напротив – очень важно! – Муж заглянул ей в лицо, и Али увидела гнев в его глазах. – Это Хаджи?

– Ну… да, Хаджи, – пробормотала она. – А теперь… Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

– Нет, – отрезал Андре. – Но скажи, почему он сделал это?

Али отодвинулась от мужа и, завернувшись в полотенце, проговорила:

– Он очень на меня разозлился. – Соскользнув с кровати, она отошла к окну, как бы дав понять, что не желает говорить на эту тему.

Однако Андре последовал за ней. Остановившись у нее за спиной, он положил руки ей на плечи и сказал:

– Али, я это не оставлю… Пожалуйста, расскажи, что произошло.

– Ну… Ты же знаешь мою страну. И знаешь, что наказания там очень часто бывают жестокими. – Али судорожно сглотнула, сдерживая слезы. Но нет, она не будет плакать! Она не плакала тогда – не будет и сейчас. Только не из-за Хаджи!

– Конечно, знаю, – отозвался муж. – Но что же ты сделала? Что вынудило его так обойтись с тобой? Что-нибудь стащила у него?

И тут Али, не выдержав, стремительно обернулась. Сжав кулаки, в гневе прокричала:

– Говоришь, украла?! Нет, это он пытался кое-что украсть у меня!

– Что? Ты о чем?.. Что он мог бы у тебя украсть?

– Ах, Андре, пожалуйста!.. Неужели ты не видишь, что мне не хочется заводить разговор на эту тему? Если я расскажу тебе об этом, ты разозлишься и расстроишься. Ведь все это было очень давно, так что теперь…