– Мадам, вам плохо? – забеспокоилась помощница модистки. – Может, принести вам воды?

– Нет, спасибо. Я просто… Нет, ничего. Должно быть, я ошиблась. Игра теней. – Если и было что-то, в чем она никогда не сомневалась, так это в том, что герцоги-католики не женились на турецких шлюхах-язычницах. Но, с другой стороны…

Ведь именно этот герцог был известен как человек совершенно испорченный, так что мерзавка, возможно, уже была беременной, когда он отправил ее в Англию. И, следовательно, они где-то прятали плод своего греха. А это… О, это грандиозный скандал! И огромная удача. Когда она, миссис Херрингер, запустит слух, все ее подруги умрут от зависти! Кроме того, она поставит эту зарвавшуюся девчонку на место. Герцогу, конечно, хватило храбрости превратить дикарку-турчанку в благопристойную герцогиню-англичанку, но он еще узнает, что такое настоящая нетерпимость!


Андре немного удивился, когда их с Али приезд на бал Лоли вызвал такой интерес. Конечно, он уже привык к тому, что их всегда сопровождал шумок, где бы они ни появлялись, но сегодня люди шушукались намного громче, чем обычно.

– Что ты такого сделала? – шепотом спросил он у жены, пока объявляли об их прибытии. – Твое платье – последний крик парижской моды?

– Я в том же самом, что и две недели назад. – Али весело улыбнулась. – Может, это их и шокировало?

– А может, они подумали, что я обанкротился?.. – Герцог взял жену под руку и повел ее в зал. – Наверное, жалеют меня, бедного, – мол, не может купить жене новое платье.

Час спустя Мэтью, увлекая Андре в боковую гостиную, ввел его в курс дела.

– Более того, все говорят, что вы… что ты с Али был еще в Турции, – добавил Мэтью.

Андре грозно нахмурился и проворчал:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну… Я-то, конечно, понимаю: все это – глупые сплетни, – отвечал молодой человек. – Но люди говорят, что она была твоей турецкой любовницей.

Андре в изумлении смотрел на собеседника. А потом вдруг до него дошло.

– Эта чертова Херрингер… – процедил он сквозь зубы.

– Все говорят, что несколько лет назад она родила от тебя ребенка и вы спрятали его где-то в Англии, – продолжал Мэтью.

– Что, так и говорят?

– Да, именно так. Хотя я и утверждал, что все это – глупые выдумки, – со вздохом добавил Мэтью.

– Могу представить… – с ухмылкой протянул Андре. И вдруг, откинув голову, громко расхохотался. – О, замечательно! – воскликнул он. Понизив голос, добавил: – Эта сука Херрингер не могла более удачно выстрелить себе в ногу. Где Али?

– Разговаривает с Шейклфордом и его женой, – ответил Мэтью. – Не думаю, что она о чем-нибудь догадывается.

– Что ж, отлично, – кивнул Андре. – Жена Шейклфорда – идеальный вариант для таких целей. Она сейчас в мгновение ока распространит мою новую версию.

Через минуту Андре уже стоял рядом с женой.

– Прошу прощения, – прервал он беседу, – но я только что узнал кое-что важное. Мне кажется, моя супруга должна услышать это немедленно.

Леди Шейклфорд тотчас насторожилась. А ее муж явно почувствовал себя неловко.

– Так вот, Алексис… – начал Андре; он всегда так называл ее на людях. – Тебе ведь известно, что у нас с тобой есть незаконнорожденный ребенок, которого мы припрятали где-то в Англии лет пять назад?

Али отреагировала именно так, как он и надеялся. Захлопав глазами, она звонко рассмеялась, потом осведомилась:

– Это еще одна вариация истории о том, как я женила тебя на себе, заплатив священнику, чтобы тот провел обряд черной магии?

– Что-то вроде того, – кивнул герцог. – Да, кстати, а тебе известно, что ты – турчанка?

Али снова рассмеялась, потом воскликнула:

– Дорогой, неужели я забыла тебе об этом сказать?! Между прочим, я родилась в гареме. И я – дочь султана.

– Однако надолго ты не могла задержаться в султанском гареме, потому что, как утверждают местные любители поговорить, я забрал тебя в свой.

Али прижала ладонь к губам.

– Ах, об этом я тоже забыла… А мне там понравилось?

– Необычайно, – с улыбкой заявил Андре.

В глазах Али промелькнула тревога, но она, тоже улыбнувшись, воскликнула:

– Вот и хорошо, дорогой! Вот только… Как же нам удалось спрятать ребенка в Англии, если мы так весело резвились в Турции?

– О, не знаю подробностей. Но мы, должно быть, проявили необычайную изворотливость, раз сами ничего об этом не знаем. – Улыбнувшись Шейклфордам, герцог добавил: – Возможно, мы с женой очень забывчивы…

Леди Шейклфорд хихикнула и проговорила:

– Судя по всему, так и есть, милорд. Знаете, вы оба… Вы всегда ведете такие шокирующие разговоры…

– Полагаю, это бывает со всеми выходцами из Турции, – заметила Али. Посмотрев на мужа, она спросила: – Дорогой, у меня получилось?

– Ты замечательная актриса, – ответил герцог. Взглянув на Шейклфордов, он добавил: – Прошу нас извинить, но я хотел бы пригласить жену на вальс.

– О, Андре… – прошептала Али, как только он закружил ее в танце, – что же сказала эта кошмарная женщина?

– Самое чудесное из всего, что только могла сказать. А теперь улыбнись, счастье мое. Нам нужно выдержать еще один вечер…

Али так и сделала. И именно в этот момент Андре наконец-то понял: его жена сможет выдержать все.


– И она была там, Жо-Жан. Такая же омерзительная, как прежде, – говорила Али, наливая старому другу чашку чая. – И такая же тупая! Андре атаковал ее и слева, и справа, но почти все пролетело мимо ее пустой головы. К сожалению, она каким-то образом соединила концы с концами, и на прошлой неделе по Лондону пошла гулять эта история.

Жо-Жан помешал ложечкой в своей чашке.

– А что говорит Андре обо всем этом?

– Он злится, но всерьез не обеспокоен, – сказала Али. – На людях вышучивает эту историю как бред выжившей из ума старушки. Но, между нами, я думаю, он готов ее повесить, разорвать на кусочки и четвертовать.

– Хм… А ты как это переносишь?

– О, меня это не очень волнует. Нелепейшая история. В особенности – та ее часть, что про ребенка, которого я якобы скрыла. В результате получается: ее слово – против нашего. Но у миссис Херрингер нет никакого влияния, в отличие от Андре. – Али пожала плечами. – Да и кто поверит, что я – турецкая проститутка, которую подцепил Андре?

– В здравом уме – никто, – ответил Джозеф-Жан. – Но все-таки досадно…

Али вдруг улыбнулась и проговорила:

– А представляешь, что случится, если я вдруг открою рот – и выдам что-нибудь по-турецки?! Наверняка одним махом поставлю на колени пол-Лондона.

Жо-Жан засмеялся.

– Из того, что я слышал о тебе, ты уже это сделала. Андре говорил, что ты стала объектом поклонения.

– Андре преувеличивает, – с улыбкой возразила Али.

– Что ж, так и должно быть. А как он сейчас? – Жо-Жан внимательно посмотрел на собеседницу.

– С ним все в порядке, и у него все очень хорошо, – тихо ответила Али. – Мне кажется, он вполне счастлив, хотя по-прежнему отказывается говорить о своих родителях. И я думаю, Андре сильно переживает из-за этого в глубине души.

Джозеф-Жан со вздохом покачал головой.

– Упрямый дурак…

– И это очень печально. – Али подобрала под себя ноги. – По-моему, он даже не подозревает о том, что я знакома с ними. У нас это – закрытая тема.

– Мне известно, что они очень радуются твоим письмам, – тихо сказал Жо-Жан.

– Знаешь, я, конечно, не рассчитываю, что ты сможешь рассказать мне, что произошло между ними, – но ведь никто другой не сможет… А если бы я знала, то многое бы поняла. – Али с мольбой в глазах смотрела на Джозеф-Жана.

– Извини, – сказал он после долгого молчания, – но я действительно не могу. Не в моем положении говорить об этом.

– Чем же тебе не нравится твое положение? – В гостиную неожиданно вошел Андре, и Али, опасливо покосилась на него, – возможно, муж услышал не только последнюю фразу их разговора.

Но герцог был спокоен и улыбчив. Чмокнув жену в щечку, он проговорил:

– Жо-Жан, когда же ты пришел? И зачем уединился с моей женой? К тому же вид у вас у обоих виноватый – как у греховодников.

– О боже! – Джозеф-Жан улыбнулся. – Ведь мы с Али уединились не на несколько месяцев. – Он поднялся и добавил: – Она только что рассказала мне про историю, которая обошла Лондон.

– А!.. – отмахнулся Андре. – Буря в стакане воды. И вообще, это уже вчерашняя новость. Итак, ты готов к завтрашнему докладу?

– Разумеется. И я очень доволен тем, что твоя новая книга с таким одобрением принята в академических кругах.

– Не скромничай, Жо-Жан. Твои иллюстрации также получили самую высокую оценку. И ты прекрасно знаешь, что это будет настоящее событие, которое…

– Там будет видно, – перебил Джозеф-Жан. – А пока расскажите, как прошла свадьба у Мэтью и Хэтти?

Али тут же принялась описывать церемонию, не упуская ни единой детали, и уже вскоре все трое весело смеялись.


Али с радостной улыбкой слушала Андре, делавшего доклад перед управляющими и попечителями Британского музея. Стоя рядом с ним, Жо-Жан иллюстрировал его выступление своими картинами.

Улыбка на ее лице стала еще шире, когда в конце выступления раздались громкие аплодисменты. А потом последовали многочисленные вопросы, и Андре отвечал на них с изяществом и юмором. О, Андре проделал большой путь с тех пор, как она впервые увидела его. Теперь он довольно часто улыбался и – возможно, благодаря этому – казался еще более красноречивым.

Ее сердце затрепетало от любви к мужу. И тут она вдруг услышала, как кто-то у нее за спиной проворчал по-арабски:

– Этот проклятый выскочка считает, что он – Господь Бог. Ты только посмотри на него… Он что, хозяин Британского музея и всего, что в нем есть? Господи, отдал бы что угодно за то, чтобы увидеть, как он провалится.

– Однажды так и случится, если будет на то воля Аллаха, – послышался другой голос. – Это несправедливо, что вас так обошли. Вы работаете больше и упорнее, чем он. А такое внимание к нему… Это только из-за того, что он стал герцогом.

Али замерла. По спине ее заструился холодный пот. Она узнала эти голоса! Она прекрасно помнила их еще с того времени, как ходила в мальчишеских шальварах. О боже, это ведь тот самый англичанин с белокурыми волосами… Да-да, Уэзли и его жуткий сириец!

– Вот именно, герцог с герцогиней… – проворчал лорд Уэзли. – Интересно, в чем тут выгода его лучшего друга Клюбера? Что же до Монкриффа… По его виду не скажешь, что он чем-либо озабочен. Весь из себя такой самодовольный!..

– Еще бы!.. – отозвался Абрахам. – Наверняка думает, что их секрет надежно упрятан.

Али в ужасе замерла. А Уэзли между тем продолжал:

– Обязательно постараюсь найти жену Монкриффа и удовлетворить свое любопытство. Но почему же он пошел на такой риск? Или рассчитывает, что никто не узнает правду?

Абрахам презрительно фыркнул и проговорил:

– Если правда откроется, от Монкриффа останется пустое место. Его репутация превратится в клочья, а Британскому музею придется подвергнуть его остракизму.

– Может, тогда они, наконец, обратят на меня внимание, – не унимался Уэзли. – Сейчас они обращаются со мной как с дерьмом.

– Ох, не говорите, сэр… Полностью перекрыть вам финансирование, как они поступили, – это очень коварный удар. Вдобавок нанесли они его, когда вас не было в стране, так что вы не могли защитить себя. И я не сомневаюсь: это происки рук вон того дьявола, – добавил Абрахам.

– Он всегда так ко мне относился, – проворчал Уэзли. Потом вдруг хохотнул и сказал: – Но он за это поплатится. Ведь я прибыл не с какими-то слухами и намеками, а с прямыми доказательствами.

Али сделалось дурно; ей казалось, ее вот-вот вырвет. Доказательство, которое собирался искать Уэзли, – оно сидело прямо перед ним. Ах, если бы он только знал!.. О господи, они, должно быть, услышали разговоры и поняли, что Андре женился на своем «мальчике-слуге». Но что же теперь делать, как поступить? Ведь если эти двое увидят ее, то, без сомнения, узнают. И тогда Андре будет скомпрометирован.

Али зажмурилась от невыносимой боли в сердце. О, Андре!.. Она должна защитить его, чего бы ей это ни стоило.

Пусть даже Уэзли глуп как пробка, но он – пэр, и его слово может много значить. Дурацкая история, рассказанная миссис Херрингер, казалась просто странной, но к словам Уэзли отнесутся иначе, и он сможет уничтожить репутацию Андре. Более того, пострадает и репутация Николаса и Джорджии. А также Мэтью и других членов семьи.

Но что же делать, что делать?.. Прижав ладонь ко лбу, Али попыталась сосредоточиться и трезво обдумать сложившуюся ситуацию.