Миранде почудилось, будто в нее ударила вспышка огня, и она в ужасе закрыла лицо руками, а потом согнулась пополам от боли, потому что в живот вонзился большой осколок стекла.


Когда Дилан с котенком и папкой — единственным, что осталось от его прежней жизни, — выбрался из завала, города не было, вокруг простирался потусторонний дьявольский мир. Обвалившиеся стены, горы кирпича, обгоревшие стволы деревьев. Лестница, ведущая в никуда или, быть может, в Небо, но только едва ли. Дилан огляделся. В реальности такого не бывает, такое можно увидеть только в кошмарном сне!

От дома, в котором он снимал комнату, ничего не осталось. Миссис Тауб наверняка была мертва, как и сотни других людей.

В воздухе стоял запах пожара и смерти. Кругом были пыль, грязь, копоть, густой дым, серый пепел и алые пятна крови. Сломанные, как спички, телеграфные столбы, голые электрические провода, похожие на клубки змей. На глаза попадались то кусок ванны, то дымящиеся обрывки одежды, то перевернутый покореженный автомобиль, обломки мебели, битая посуда, а дальше — труп, пронзенный железным прутом, будто копьем.

Из почерневшей воды торчали трубы потопленных судов. Облако дыма над заливом медленно меняло свои очертания: казалось, по небу плывет огромный шевелящийся дракон.

Грохота взрывов уже не было слышно, зато кругом звенели колокола. Дилан содрогнулся, готовый поверить в то, что наступил Апокалипсис.

Он побрел по городу. Разрушенные улицы с рухнувшими стенами домов походили друг на друга, как близнецы. Он с трудом понимал, где находится. У него не было ни шарфа, ни шляпы, но сейчас Дилан не считал нужным прятаться: его лицо вполне соответствовало облику Галифакса.

Город будто замер в ожидании чего-то худшего. На улицах не было ни души, и на мгновение Дилану почудилось, будто он остался один в целом мире.

Будто понимая происходящее, котенок замер у него на груди. При мысли об этом маленьком существе, чудом уцелевшем после такой катастрофы, Дилану захотелось плакать. Он решил, что сделает все, чтобы спасти котенка, а если повезет, то и кого-то еще.

Вскоре Дилан увидел похожих на призраки людей, бредущих вверх по холму, скорее всего, в цитадель. У многих из них были опалены волосы, обожжены руки, а лица изранены осколками стекла.

За минувшие полчаса взору Дилана предстало много такого, что запросто могло лишить присутствия духа. Воздух наполняли стоны умирающих и крики отчаяния тех, кто уцелел, но или серьезно пострадал, или не мог найти своих близких.

Ноги несли Дилана к фабрике, точнее, к тому, что от нее осталось. Он чувствовал ответственность за находящихся там людей, если кто-то из них вообще сумел выжить.

Подойдя к семейному предприятию Макдаффов, он испытал настоящий шок. Фабрика была построена на совесть, а теперь от нее остались только железные балки, похожие на некий чудовищный скелет. Десятки цехов и конторских помещений, рухнувших в один миг, погребли под собой триста рабочих и служащих!

Он видел обуглившихся мертвецов, чувствовал запах горелого мяса и слышал жуткий вой одинокого ветра. То, что некогда было оборудованием для выпекания бисквитов, — английские машины, гордость его отца, валялись покореженные, разбитые, превращенные в груду металла.

«Нельзя простить ни сотни жестоких смертей, ни непоправимые разрушения», — сказал себе Дилан и тут же подумал: «А кого в этом винить?».

Во внутреннем дворе его внимание привлек лист железа, выгнутый, подобно арке: из-под него торчали удивительно яркие рыжие волосы.

Вероятно, очередной труп, просто не обгоревший. Он осторожно прикоснулся к шее женщины: она была жива! В следующие минуты Дилан осторожно извлек ее из-под железного листа, по воле судьбы послужившего ей защитой.

Рука женщины была неестественно вывернута, наверное, сломана, а ее лицо изрезано впившимися в них мелкими осколками стекла. Глаза были закрыты, и из-под век сочилась кровь.

— Вы слышите меня? — спросил Дилан, и она прошептала:

— Да.

— Вы можете встать?

Поддерживаемая им, она медленно поднялась на ноги. Ее одежда была изорвана и покрыта копотью, а обувь исчезла. Дилан нашел две палки, оторвал полосу ткани от юбки девушки, как умел, зафиксировал ее руку и только тогда спросил:

— Что у вас болит?

— У меня сильно режет глаза, я боюсь их открыть! А если я ослепла?!

Мягкий, успокаивающий голос выплыл из темноты, в которой она пребывала:

— Все хорошо. Не бойтесь. Не поднимайте веки. Ваше лицо лишь слегка поцарапано осколками; надеюсь, в глаза их тоже впилось немного. Я отведу вас в больницу. Там о вас позаботятся. Когда-то я тоже ненадолго лишился зрения, а потом все прошло. С вами будет то же самое, вот увидите! Что вы помните?

— Я летела по воздуху, а потом упала.

Представив себе эту картину, Дилан сокрушенно покачал головой.

— Что произошло? — спросила она, и он честно ответил:

— Не знаю.

Возможно, то было дело рук немецких диверсантов? Другие версии не приходили в голову.

— Врыв на фабрике?

— Не думаю. Почти весь город разрушен.

— Кто вы? — спросила рыжеволосая девушка, доверчиво опираясь на его руку.

Он больше не желал таиться и перекладывать ответственность на чужие плечи:

— Я был владельцем этой фабрики. Говорю в прошедшем времени, потому что от нее ничего не осталось.

Как ни странно, Дилан не чувствовал ни боли, ни ужаса; он не то чтобы начал привыкать к случившемуся, просто к нему довольно быстро пришло понимание, что дабы как-то выжить в этом новом мире, надо постараться обойтись без паники.

— Значит, теперь у вас тоже ничего нет? — сказала девушка.

Дилан подумал о банковских счетах и акциях, но что-то заставило его ответить:

— Ничего.

Потом он спросил:

— Как вас зовут?

— Нелл Бакер, я работала в упаковочном цехе, укладывала галеты в коробки.

— Похоже, вы — единственная из работниц, кому посчастливилось выжить, — заметил он и представился: — Я — Дилан Макдафф, но если вам не трудно, зовите меня просто по имени. Возможно, вы даже видели меня: случалось, я спускался в упаковочный, до того как… — он запнулся и замолчал.

— Нет, я вас не видела, хотя, конечно, слышала о том, кто вы.

Дилан медленно вел Нелл по неузнаваемым улицам, сжимая под мышкой папку и время от времени поглаживая котенка, чтобы тот не мяукал, и думая о том, что будет дальше. Всем им надо было где-то жить и что-то есть: Дилан не сомневался в том, что особняк на Янг-стрит тоже разрушен. Эта катастрофа в какой-то степени уравняла богатых и бедных: по крайней мере, и те и другие остались без крова.

Увидев женское тело в сапожках примерно того же размера, что и у Нелл, Дилан остановился, осторожно снял их с трупа и помог своей спутнице обуться. Даже если она обо всем догадалась, то ничего не сказала.

Прежде Дилан ни за что не поверил бы в то, что он способен на такое, но сейчас он не мог допустить, чтобы Нелл ступала по мерзлой земле босиком.

Вскоре повалил густой снег, и Галифакс сделался черно-белым, как на фото. Снегопад затушил пламя: природа сотворила то, чего были не в силах сделать человеческие руки.

К тому времени, как Дилан довел Нелл до больницы, там было не протолкнуться и уже не хватало самых необходимых медикаментов. Тут тоже не могли помочь ни деньги, ни имя.

В первую очередь доктора принимали тяжелораненых, остальным приходилось ждать. Врачи, работающие в операционной, были похожи на мясников. Каким-то чудом Дилану удалось найти свободный стул, и он усадил на него Нелл. Лица окружающих были черны от копоти, словно у трубочистов. Многие люди лишились и одежды, и обуви.

— У меня, — сказала Нелл, — есть сестра. Ей всего девять лет. Она жила в приюте. Вы не могли бы попытаться ее отыскать?

— Непременно, но только после того, как вас осмотрят. Если она жива, то жива, а если…

— Выжившие укрылись в цитадели, — вставил какой-то мужчина со сломанной ногой, — на холме разрушений меньше, и многие отравились туда.

Массивное военно-инженерное сооружение, строившееся почти тридцать лет, имело стены трехметровой толщины. Хотя что такое стены, когда от стальных кораблей остались одни обломки!

— Да, я знаю. А вы не можете сказать, что произошло? — спросил Дилан.

Мужчина посмотрел на него в упор. Дилан заметил, что теперь люди не содрогаются при виде его лица и не отводят взгляда, потому что видели увечья и пострашнее.

— Подробностей я не знаю, слышал только, что в гавани столкнулись два судна. Начался пожар, а один из кораблей был нагружен взрывчаткой: вот все и взлетело на воздух!

— Какой же была сила взрыва, если он разрушил весь город!

Мужчина пожал плечами.

— Я тоже об этом думаю.

Когда очередь дошла до Нелл, ее увели в приемную, а Дилан остался ждать в коридоре. Несколько раз проходящие мимо врачи, бросая взгляд на его лицо, спрашивали, не нужна ли ему помощь, и он говорил, что нет. Он попросил удивленную медсестру принести если не молока, то хотя бы немного хлеба и воды для котенка, который снова начал мяукать. Сам Дилан не ел почти сутки, но от волнения совсем не чувствовал голода.

К счастью, сестра достала где-то и молоко, и хлеб. Дилан накрошил мякиш в пустую консервную банку и залил молоком. Поев, котенок свернулся клубочком у него под пальто и заснул. По крайней мере, хотя бы одна проблема на время была решена.

Через полчаса к Дилану вышел один из докторов.

— Это ваша жена?

— Нет, просто случайная знакомая, но я хочу знать, что с ней.

— Перелом не сложный, мы наложили гипс. С глазами похуже. На мой взгляд, есть шанс вернуть ей зрение, но сейчас у нас нет возможности делать такие серьезные операции. Мы просто оказываем первую помощь. Есть повреждения роговицы, но главное, глазные яблоки целы: многие люди вообще остались без глаз! (Дилан вспомнил бесконечные рассуждения врачей о том, как ему повезло.) Будет замечательно, если она отправится в клинику Монреаля или Торонто. И я бы не советовал медлить. Чем скорее вашу знакомую прооперируют, тем лучше. А сейчас вы можете ее забрать.

— То есть как? — опешил Дилан. — Увести из больницы?

— Больше мы ничем не можем ей помочь, а койки нужны для тяжелых больных, — сурово промолвил врач.

— Но куда мы пойдем? Город разрушен!

— Недалеко от больницы сооружают палаточный городок. Постарайтесь найти место там.

Дилан задумался.

— Вы не могли бы оставить мисс Бакер в больнице хотя бы на пару часов? Я должен отыскать ее маленькую сестру.

Врач строго посмотрел на Дилана.

— А вы вернетесь за ней, сэр?

— Да, даю вам слово. К тому же я оставлю ей то единственное живое существо, которое у меня осталось, — сказал Дилан и извлек из-за пазухи котенка.

При виде беспомощного создания сердце пожилого доктора, повидавшего много боли, горя и смерти, смягчилось, и он кивнул.

Дилан нашел Нелл лежащей на койке в огромной палате, освещенной единственной свечой. Здесь все размещались вперемешку — мужчины, женщины, дети. Дилан обратил внимание, что на глаза большинства пациентов наложены повязки. Наверное, эти люди, как и Нелл, получили ранения, когда из окон вылетали стекла.

Хотя Нелл была напряжена, он не мог не признать, что она держится мужественно. Некоторые пациенты в этой палате бились в истерике. Возможно, им сообщили, что их близкие погибли или что они навсегда потеряли зрение?

Без всяких предисловий Дилан сунул в руки девушки живой пушистый теплый комочек, и она вздрогнула.

— Что это?

— Котенок. Я оставляю его вам, а сам отправляюсь на поиски вашей сестры. Как ее зовут и как она выглядит?

— Аннели Бакер. У нее каштановые волосы и серые глаза, — ответила Нелл и назвала адрес приюта. Дилан тут же подумал о том, что теперь в городе нет ни улиц, ни адресов.

Он положил на кровать Нелл папку с рисунками и сказал:

— Я обязательно вернусь.

— Кажется, я так и не поблагодарила вас за то, что вы меня спасли.

— Вас спасли ваши волосы, — смущенно ответил Дилан. — Они выглядели такими яркими и живыми на фоне черно-белого мертвого мира!

— Почему вы заботитесь обо мне? — ее взволнованный голос дрожал.

— Потому что мне больше не о ком заботиться, — честно признался Дилан.

— Ваши близкие погибли?

— Не теперь. Они умерли еще раньше, — ответил он и вспомнил о своих тетушках. Надо было найти их, но почему-то ему казалось, что в первую очередь он должен подумать о Нелл и ее сестре.

Дилан вышел на улицу. Все вокруг было покрыто толстым слоем снега, припорошившим следы смерти. Галифакс словно окутал саван. Тучи висели так низко, что казалось, будто они касаются руин.