Маленький Медведь повернулся и поглядел на центральный шест, закрыв на мгновение глаза. Затем наклонился назад и начал танцевать, двигаясь по кругу с запада на восток. Юноша почувствовал, как натягивается кожа и как вонзаются в нее крючки, но они не вышли из надрезов. Он наклонился назад больше, моля, чтобы крючки вырвались наружу, но кожа крепко держала их. Боль пронзила его, и он громко закричал. В мире не осталось ничего, кроме боли…

— Ты сделал надрезы слишком глубоко, — сказал Ночное Солнце Длинному Луку, подходя к внуку.

Маленький Медведь открыл глаза, когда услышал голос деда. Ночное Солнце стоял перед ним, в руке его был нож.

— Я помогу тебе, Маленький Медведь.

— Нет, дед, — с мольбой сказал Маленький Медведь, но голос его звучал слабо.

— Кожа сама не разорвется, я помогу тебе.

— Нет, дед. Пожалуйста. — Маленький Медведь закрыл глаза и дернулся, почувствовав, как натянулась кожа на груди. Затем встал прямо и быстро повернулся кругом, спиной к центральному шесту. Когда он натянул ремни, то увидел, как в хижину входит Яркая Звезда. Рука ее зажимала рот, а из глаз лились слезы. Маленький Медведь пожалел о ее приходе, несмотря на пронзающую боль. Ей не надо все это видеть. «Уйди», — молил он взглядом. Но Сандрин не двинулась. Она стояла прямо, вытерла слезы и покачала головой. Маленький Медведь закрыл глаза. Ему нужно было собрать все свои силы и до конца пройти испытание.


Сандрин смотрела, как Маленький Медведь повернулся к ней лицом, по его белому раскрашенному телу ручьями текла кровь. Хотелось подойти к центральному шесту, перерезать ремни и освободить его, но он никогда бы не простил ей этого. Поэтому, встретив его взгляд, она приказала себе быть сильной, так как знала, что именно это нужно сейчас Маленькому Медведю.

Грустная, полная страха, она смотрела, как он отчаянно рвется на ремнях, разрывая кровоточащие грудные мышцы. В некоторых местах кожа уже висела клочьями, кровь вытекала из глубоких разрезов, но Маленький Медведь не сдавался. Его призывы к богам оставались неуслышанными, и он продолжал борьбу. Сандрин увидела в другом конце хижины своего деда — боль была в его лице. Увидела также лицо своей матери — это была маска боли.

Маленький Медведь вскрикнул, побежал к центральному шесту, затем вернулся, откинулся так далеко назад, что чуть не упал, удерживаемый лишь ремнями. Сандрин увидела, как дед достал нож.

— Нет! — выкрикнул Маленький Медведь.

Но Ночное Солнце не стал его слушать. Он надрезал мышцы Маленького Медведя и с силой подхватил его, так, что они оба упали. Когда Ночное Солнце поднялся, он подал руку Маленькому Медведю, который поднялся и стоял покачиваясь, а кровь текла у него по груди. Сандрин глубоко вздохнула. Кожа осталась целой, и Маленький Медведь не был свободен.

Сандрин видела, как Ночное Солнце кивнул головой Маленькому Медведю. Вновь тот сделал движение назад, пытаясь своим весом натянуть со всей силой кожаные ремни. На этот раз кожа поддалась и крючки выскочили наружу. Не опозорив Маленького Медведя, Ночное Солнце помог внуку.

Маленький Медведь неуверенно стоял на ногах, но Ночное Солнце обнял его.

— Я должен вырезать мясо из твоей груди, внук.

— Я знаю, дед.

Без колебания Ночное Солнце быстро вырезал неровные куски мышц, которые свисали с груди Маленького Медведя, и отдал их ему.

— Сделай свое приношение солнцу. Маленький Медведь, — произнес Ночное Солнце мягко, ведя его к центральному шесту.

Маленький Медведь бросил куски своей плоти рядом с центральным шестом, затем снял полынный венок с головы, снял полынь с запястьев и со щиколоток и положил их рядом с плотью.

— Пожалуйста, прими эти мои приношения. Я сдержал свое слово.

— Да, ты сдержал свое слово. Маленький Медведь, — произнесла Проливающая Слезы, касаясь плеча своего племянника.

Ноги Маленького Медведя подкосились, и он упал на деда, но Ночное Солнце твердо держал его и провел через хижину под внимательными взглядами присутствующих. Когда они подошли к двери. Ночное Солнце отнял свою руку и сделал жест Сандрин.

— Иди вместе с ним, Яркая Звезда, пока он не найдет место, где захочет побыть один целый день и целую ночь. Проливающая Слезы займется им позже.

Сандрин кивнула. Она ждала этого и была готова. Маленький Медведь, покачиваясь, двинулся вперед, она последовала за ним. Ей хотелось дотронуться до него, но она боялась смутить его перед другими мужчинами. Они шли через деревню, и все смотрели с уважением на Маленького Медведя. Он сделал важное дело.

За деревней Сандрин взяла Маленького Медведя за руку и повела к осиновой рощице. Она не могла спокойно видеть его раны. Поэтому глядела на деревья, и глаза ее щурились, когда она поднимала их к яркому синему небу. Осиновые листья дрожали и шелестели от легкого ветра — казалось, они живут своей собственной жизнью. Это было их любимое место — ее и Маленького Медведя. Оно находилось рядом с водой, за деревней, здесь можно было всегда найти укрытие от солнца. Они часто приходили сюда поговорить.

— Ты можешь отдохнуть здесь, — сказала Сандрин, подводя брата к одеялу, постеленному специально для него.

— Возможно, я захочу пойти в другое место, — ответил Маленький Медведь слабым голосом.

— Тогда иди, я не буду с тобой спорить.

Маленький Медведь слабо покачал головой.

— Ты знаешь, я не могу идти. Мне кажется, я умираю. — Он остановился и медленно опустился на колени.

— Твоя спина выглядит не так уж плохо, — сказала Сандрин мягко.

Маленький Медведь покачал головой и повалился на бок. Он застонал и закрыл глаза.

Сандрин взяла мешок с водой, припасенный специально для Маленького Медведя.

— Пей, — приказала она. Тот с жадностью выпил. Напившись, он вновь закрыл глаза. Сандрин села рядом с Маленьким Медведем, следя за тем, как он спит, прислушиваясь к его стонам от боли, когда он пытался пошевелиться. Она смотрела на раны на его груди и заставляла себя быть сильной — ради него. Если он услышит, как она плачет, то начнет утешать ее. А это лишь усилит его боль.

Позже ее мать и дед пришли к ним. Проливающая Слезы несла сумку с лекарствами.

— Он весь распух, мама, — сказала Сандрин не в силах скрыть тревогу. — Раны рваные и глубокие.

— Он поправится, — сказал спокойно Ночное Солнце.

— Откуда ты знаешь, поправится он или нет? — резко возразила Сандрин.

— Сандрин, не разговаривай так со своим дедом.

— Все в порядке, дочка. Позаботься о Маленьком Медведе. Я пойду прогуляюсь с Яркой Звездой.

— Я не хочу идти гулять. Я хочу остаться с Маленьким Медведем. Ночное Солнце поднялся.

— Ты пойдешь со мной. — Он терпеливо ждал, протягивая руку внучке.

Сандрин избегала внимательного материнского взгляда и, едва коснувшись руки деда, поднялась на ноги.

— Идем, прогуляемся вдоль реки. Там тихо, — произнес Ночное Солнце, двинувшись нарочито медленным шагом.

Сандрин пошла следом, нервно теребя концы пояса, расшитого синими бусинками. Она любила деда, восхищалась им, но сейчас была зла на него.

— Ты считаешь, что Черноногие жестоки? — спросил Ночное Солнце твердым голосом. Сандрин покачала головой.

— Я не понимаю вас, дед. — Она остановилась, взглянув на Ночное Солнце. — Зачем ты разрешил Маленькому Медведю это делать? Это не правильно.

— Он сам дал этот обет. Никто не заставлял его.

— Если бы он не дал этого обета сейчас, его бы заставили дать его позже. — Сандрин шла немного быстрее, опережая деда. Она направлялась вниз по склону к реке.

— Неужели ты так ненавидишь Черноногих, Яркая Звезда? — спросил Ночное Солнце, идя следом за ней.

Сандрин остановилась и повернулась к нему.

— Я не испытываю ненависти к Черноногим, дед. Просто… — Голос ее сорвался, она не могла передать то, что испытывала в душе.

Ночное Солнце подумал минуту, затем кивнул головой.

— Я понимаю тебя, внучка. Я не слишком-то люблю белых, но из-за тебя я стал глядеть на них иначе. В тебе кровь белых людей, но ты такая же моя внучка, как и остальные, может быть, даже больше.

Сандрин подняла брови удивленная:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты мне очень напоминаешь свою бабушку. — Ночное Солнце улыбнулся. — Она была очень красива — как ты. И очень упорна, очень упряма. Ее было невозможно переубедить, если уж она решала, что права.

Сандрин не могла сдержать легкой улыбки.

— Бабушка была против, что мама вышла замуж за отца?

Ночное Солнце пожал плечами.

— Она знала, что твоя мать все равно выйдет замуж за белого человека, что бы мы ей ни говорили. Она не хотела отталкивать ее от нашего народа, поэтому благословила союз, заставив и меня сделать то же самое.

— Я помню ее. Она была красива, у нее было доброе лицо. Ты тоскуешь по ней, дед?

— Да, Яркая Звезда. — Ночное Солнце взял ее за руку и повел вниз, к реке. Он наклонился и окунул руку в чистую воду. — Мне нравится это место.

— Я рада, что теперь ты не так часто меняешь место деревни, как делал раньше.

— Это прекрасное место. Наши враги не могут здесь найти нас. Здесь мы можем укрыться зимой. Но я не затем привел тебя сюда. Разве ты не видишь красоты в том, что совершил Маленький Медведь? Разве ты не видишь красоты его обета, данного солнцу?

— Я думаю, что это ужасно, — ответила Сандрин. — Маленький Медведь мне как брат. Мне больно от его страданий. И ради чего? Ради чего он страдает? — Сандрин сделала движение в сторону солнца, стоявшего высоко в небе. — Неужели ты на самом деле считаешь, что солнцу не все равно, что сделал Маленький Медведь? — Сказав это, Сандрин замерла. Как она могла так обидеть своего деда? — Извини, дед. Я не хотела…

Ночное Солнце поднял руку.

— Тебя учили говорить чистосердечно. Это не стыдно. Продолжай. — Ночное Солнце пошел вдоль реки. — Я живу на этой земле уже почти шестьдесят зим, Яркая Звезда. Не раз я начинал сомневаться в вере в солнце и в богов. Это произошло, когда мой сын, Храбрец, умер от ужасной болезни. Это случилось, когда моя жена, Тихий Ручей, умерла от стрелы Воронов. Всякий раз я проклинал солнце, проклинал луну, проклинал и самих богов. Но когда уходила печаль, возвращалась вера.

— Но почему Маленький Медведь или кто-либо другой должны так страдать? Я не понимаю.

— Когда Маленький Медведь выздоровеет, а он обязательно выздоровеет, он будет себя чувствовать воином, мужчиной.

Сандрин вспомнила, как люди ее деревни смотрели на Маленького Медведя, и поняла, что дед прав. Маленький Медведь станет себя по-иному чувствовать. Он заслужил почет и уважение. Сандрин пожала плечами.

— Меня ранит жестокость. В мире моего отца нет ничего подобного.

— Ты обманываешь себя, если думаешь, что у белых нет ничего подобного, внучка. — Ночное Солнце присел на корточки, чтобы поднять плоский камень. Он повертел его в руке, затем швырнул так, что тот запрыгал по поверхности воды. — Ты ведь знаешь о скальпировании?

— Да, я видела скальпы, которые привозили твои воины. Но что из того?

— Не краснокожий человек первым снял скальп. Смуглый человек первым снял скальп, тот человек, который привез нам лошадей. Позже и белые начали снимать скальпы.

Сандрин покачала головой, не желая в это верить.

— Когда-то давно, когда еще не было на свете ни меня, ни моего отца, краснокожие люди воевали с белыми. Белые давали вознаграждение за скальп краснокожего. Независимо от того, чей именно скальп приносили, какого племени. Это не имело значения, даже если представители этого племени не воевали. За деньги белые люди скальпировали индейцев, избивали их и изгоняли из родных мест.

— Я не могу поверить в это.

— Спроси своего отца, Яркая Звезда. Он расскажет тебе.

— Но я никогда не слышала об этом.

— Я уверен, что белые люди об этом не станут говорить. — Ночное Солнце остановился и поглядел на нее. — Я не пытаюсь оправдывать наших людей. Мы горды тем, какие мы есть. Все люди жестоки, Яркая Звезда.

Сандрин вспомнила о многих вещах, которым учил ее отец по книгам. Она вспомнила о римлянах, о том, как они пытали своих рабов; о французах, которые держали своих узников в Бастилии, в грязной, ужасной тюрьме, а потом казнили их на глазах ликующей толпы. Ее дед прав — белые люди не более цивилизованны, чем Черноногие.

— Извини, дед.

Ночное Солнце мягко коснулся щеки Сандрин.

— Я не могу любить тебя меньше из-за того, что в тебе течет кровь белых людей. Яркая Звезда. Мы должны принимать свои различия и жить каждый своей жизнью. Это все, что мы можем сделать.

Сандрин поглядела на деда. Он повернулся и направился в деревню. Высокий, в его темных волосах блестит седина. Ей подумалось, что он смотрится очень благородно — к нему проникаешься уважением, лишь глядя на его манеру держаться. Сандрин улыбнулась. Ее дед прав — он был Черноногий, она была белой. Но это не имело совершенно никакого значения — она никого не любит больше, чем его.