Еще секунды – и уже полез через перила. За ним последовали и остальные корефаны, кроме Жеки и Лехи.

- Или адекватный, - недовольно буркнул последний.

Стою, ошарашенная я, не знаю, что делать… что сказать.

Взгляд на Киселя:

- А ты?

- Что? – удивленно вскинул бровями.

- А че ты от него хочешь? Он же тоже... "адекватный", - внезапно заржал Витя и тут же сиганул вниз.

Дикий, пронзающий визг, заряжающий странной энергией, охотой, тягой – и плюхнулся вводу, создав едва ли не цунами своей-то тушкой.

Ржут остальные.

- Е**** его в р**! – завизжал вдруг Серый и рванул за ним.

Вмиг подходит, протискивается ко мне Шурка и испуганно шепотом на ухо:

- Ты же не будешь? Не настолько больная?

Оборачиваюсь, взгляд на подругу: а сама уже чувствую, как глаза мои горят… и прям так и тащит меня за душу, за руки в пучину безумие.

- Пожалуйста… - отчаянно та.

Мигом стягиваю с себя платье (благо, белье додумалась нацепить), снимаю босоножки.

- Лесь, ты че? – слышу грозное, недовольное за моей спиной. Конечно, Кисель. Кто ж еще?

- Реально, Лесь, - не уступает испуганная Санька. – Там же быстрее убьешься, чем проскочишь! Скольких дебилов там потом водолазы искали. Лесь!

Игнорирую нытье.

Приближаюсь к Кутюхиной, сую вещи ей в руки. И тихо, едва различимо:

- Напиши с моего Кузнецову: не приедет – прыгну.

Разворот и пошагала к уже визжащим, лопающимся от удовольствия парням, что еще предвкушали прыжок.

- Правильно, малая! Сразу бы так!

Попытка перелезть, но тут же хватает силой меня за локоть Артем.

Глаза в глаза:

- Не смей!

- А ты запрети!

- Запрещаю.

Саркастически цыкнула я, паясничая. Скривилась злокозненно:

- Не-а… не верю, не канает. Отпусти, - отчасти грубо.

- Лесь, не надо! – отчаянно, хотя еще сурово.

- Руку убрал, - метнула взгляд на его хватку.

- Не уберу.

- Ты сейчас… на*** пойдешь. Понял?

Обмер, округлив очи. Силу сбавил, хотя все еще не оторвался.

- Че ты такая конченная? – вдруг искренне, обреченно, смело глядя в глаза.

- Какой родилась, - рычу пренебрежительно.

- Ты же не такая… - растерянное, полностью капитулируя.

- А то ты знаешь, какая! Руку убрал! – гневно, едва не скалясь.

Поддается. Отступает…

Живо перелезть через забор и замереть рядом с прочими смертниками.

Ну, Кутя… хоть бы ты не подвела. А то всё будет… реально глупо и напрасно.


***

Немало времени прошло, и сложно было уже резину тянуть, хотя… как могла – так и играла… то роль, то на нервах.


Все наши «добровольцы» уже давно спрыгнули и выплыли на берег, скрылись в чаще городского «недо-парка».


Но вот очередной автомобиль, черный джип – и тормозит на проезжей части, прямо на мосту, около нас. Мигом распахнулась дверь – и вылетел ошалевший, разъяренный Кузнецов.

- КАКОГО Х**?! – дико взревел, метая взгляд то на меня, то на Киселя, то на девок.


Заливаюсь победной ухмылкой:

- Ну, ты-то хоть со мной прыгнешь?

Обмер, выпучив глаза.

- А ты че ее не попустил? – вдруг рявкнул на Артема, игнорируя меня. – Это чё за х**ня?

- Борь, - обижено тяну, нагло вклиниваясь, – прыгнешь?

Яростный взгляд на меня:

- Я че, долб**б, по-твоему? И сама слезай, быстро!

Резвый шаг ко мне ближе – попытка схватить, но тут же увиливаю.

Проворный разворот – и спускаюсь ниже.

- Я прыгну!

- Она че… под наркотой? – не сбавляя ярости, гаркает на наших, и вновь взор на меня: все еще не может поверить ни своим глазам, ни ушам, ни разуму.

Ржу:

- Пока нет… Борь, ну, ты-то же – не ссыкло! Вон пацаны уже сиганули. Давай и мы с тобой!

- Ты полностью уже е**нулась, да? Или тебя кто по башке огрел?


Обижено, играючи, дую губы:

- Короче… ясно всё с тобой. Такой же тюфяк.

Замерла я, меряя вновь пучину взглядом. Шумные вздохи – считаю мгновения до апогея храбрости.

- Ты сейчас довы***ваешься! – вновь грозное, неугомонное за моей спиной. – Я же если перелезу – за патлы вытащу и п**ды дам! И потом не плачь, и не скули, что я с бабой так себя веду! Не перегибай палку!


- Да пошли вы! – гневное, обиженное… Резвый, уверенный шаг вперед, срываясь в неизведанную, убийственную, бурлящую хлябь.

Глава 10. Шаг в никуда

Глава 10. Шаг в никуда

***


(Ш у р а)

Я все еще не могла поверить своим глазам. Да никто не мог: прыгнула. С такой высоты... в такие водно-бетонные дебри. Ладно, те - больные, пьяные, обдолбанные - море по колено, им самим дохнуть не жалко... Но Леська...

Живо впивается Кузнецов руками в перила, вторю следом ему и я - алчно выискиваем силуэт умалишенной в беспроглядной пучине.


Ну, же! Дура, где ты там?! Всплывай! Всплывай, идиотка!!!

Но секунды тикали, неумолимо превращаясь в минуты - а гладь рвали лишь волны... и постстрадальные круги.


- Черт... нет ее, не всплывает, - обреченно сквозь писк, отчаянный визг издаю я, захлебываясь животным страхом. Волосы, казалось, зашевелились на голове... а по спине кто полосонул когтями. - НЕТ ЕЕ! - ору ополоумевши я... Испуганный взор около: на девок; на окаменевшего, бешено выпучившего очи, Бориса; на Киселя, что мялся где-то позади.


И вдруг резкое движение. Вмиг Федорович делает полуоборот к Артему и яростно, жестко жестикулируя, завопил в лицо:


- А Х** ТЫ СТОИШЬ?!  Твоя баба, или чья?!


Обмер Компот, огорошенный. Не знает, что и сказать... (именно сказать, ибо явно в бой, к делу не рвется).


- С-спуститься м-можно, - тихо, невнятно, едва различимо мямлит.


- Х**жно! Она триста раз там сдохнет, пока ты добежишь! С*ка... одни пи**расы вокруг! - живо стаскивает с себя пиджак Кузнецов и швыряет на асфальт, параллельно - ногу об ногу, сдирая туфли.


Миг - и уже вскарабкался на забор. Перелезть, чуть пройти вбок  по парапету и тут же сигануть следом...

***


(О л е с я)

Ударилась, сильно ушиблась… сначала об воду, а затем об что-то твердое, шершавое - словно по асфальту проехавшись -  адская боль по всему телу, в том числе ломя и кости. Ногу свело, не давая возможности даже разогнуть. Но еще барахтаюсь, сражаюсь... дерусь. Едва, что могу сообразить. Нервически пучу глаза – тщетно: повсюду темнота, и нет даже легкого намека на свет, куда плыть: где верх, где низ, а где бок...


В нос попала вода – дерет горечь, рвя на части, еще сильнее взрывая позывы жадного вдоха.


Пытаюсь грести, куда интуитивно тащат чувства, но тщетно… Еще гребок, еще бурление – и ничего… кроме непроглядности… Невольный кувырок и снова рвусь… в никуда.


Не хватает воздуха. Совсем не хватает его – позывы на вдох просто безумные, невыносимые… и согласна, казалось бы, уже на вдох водой. Что угодно – только дайте сделать алчное, привычное движение.


Еще миг – и что-то (или кто-то) уцепилось мне за волосы, резвый, дерзкий рывок – и потащило куда-то вбок.


Жгучие секунды – и вдох.


Воздух… эйфорический, сладкий, всепоглощающий.


Попытка ухватиться за спасателя, да только ловко увиливает, отдергивает меня от себя, силой переворачивая на спину – поддаюсь.


Миг – и узнаю, различаю среди этого сумасбродства его лицо.


Боря…

- Плыть сможешь? Отдышись!

И вновь попытка его коснуться, но не дает. Силой направляет к берегу – подчиняюсь. Немного под его напором, а затем перевернулась на живот и привычным брасом.


Чуть сзади плывет, страхует, заботливо следит.

Едва нахожу силы на звук, тихим осиплым голосом:


- Спасибо…


- Плыви-плыви, - язвительное. – Я тебя сам на берегу размотаю.

Пристыжено смеюсь.


Еще немного – и упереться руками, коленями в водоросли, в ил. Рухнуть на четвереньки –вдоволь, с жадностью отдышаться.


- Пошли давай, - вмиг хватает за руку и силой тащит на сушу.


Шаги по скользкой глине, по зыбучему песку, и, хватаясь за корни, выбраться на утес, скрыться за деревьями.


Плюхнулась победно на траву, разведя руки в стороны.


Странное движение – перевожу на Кузнецова взгляд.


Мигом расстегнул рубашку, стянул с себя, выжал и бросил на соседний куст.


Обмерла я, предвкушая остальное.


Но – не свезло. Вдруг шаг – и присаживается рядом.


- И че? И всё? – обиженно я сквозь смех.


- Ты только что чуть не сдохла, а всё ржешь…


- Ну, так… Борькин стриптиз не каждый день увидишь.


- Лесь, - состроил серьезный вид, хотя же видно… гад, что стебется. – Тебя в детстве кто-то лопатой по голове ударил, да?


Пристыжено отвожу взгляд. Кривлюсь в пораженческой ухмылке:


- Почти. Трактор переехал – извилины выровнял.


- Тогда понятно, - отчасти грубое, недовольное, но все же с нотками уступчивости, мягкости и доброты. Разлегся рядом. Шумные, усталые вдохи – отходя от шока и суматохи.


Мигом переворачиваюсь на живот (и плевать на боль, зуд, нытье в конечностях – сейчас в моей голове совсем иное). Взгляд на Кузнецова. Смущенно улыбаюсь (на секунды пряча взгляд):


- Прости… меня...


Ржет вдруг, вовсе не стыдясь и не сдерживаясь от откровения:


- Да в *опу ты его запихни, - взор на меня, в очи, - извинение свое. Грош цена, верно?


- Нет, - несмело, виновато повесила голову, поморщилась от стыда.


- Ну-ну… - вновь лег ровно, зажмурил веки и надавил кончиками пальцев на уголки глаз, сгоняя напряжение. – Более сумасшедшей бабы, чем ты, я в жизни не видал… Никогда не знаешь, что будет в следующее мгновение. Что отчебучишь…


- Зато нескучно… - усовещено смеюсь.


- Зато заё**вает, - рычит. Вмиг расселся, уперся локтями в колени. Взгляд на реку. – Вот че ты за мной увязалась, а? – отчаянно вдруг, обижено как-то…


Взор себе на руки - что-то ковыряет нервически, дерет кожу.


Поддаюсь. В момент переворачиваюсь и ровняюсь с ним. Сажусь. Взор на свою «жертву», печально улыбаясь:


- Нравишься мне…


- Оч-чень рад, - истерически рассмеялся; глаза в глаза (бросая прежнюю затею). – А прыгнула зачем? Я же приехал…


- А надолго?


Обмер, осознавая… что права. Скривился раздраженно, нервически сглотнул слюну.


- Вот что за е**чая игра, Лесь, а? Опять для Фирсова? Или для кого уже?


Виновато опускаю очи. Позорно молчу.


- Так и думал, - вдруг дернулся в попытке встать, но тотчас впиваюсь, хватаю его за руки, заставляя обмереть на месте. И снова лицом к лицу, глаза в глаза:


- Нет, - отчаянное, режа правду, как есть… - Давно уже нет.


Удивленно вскинул брови, скривился:


- А зачем тогда… всё это?


В горле задрал страх, обида из-за непонимания, волнение.


Но не сейчас, отступать никак нельзя, даже… если будет в итоге... безумно больно.


Вдох для небывалой смелости - и впервые открыто:


- Такой взрослый дядька… и не догадываешься?


Окаменел от услышанного. Миг – и осел окончательно обратно. Робко, едва слышно шепотом:


- Зачем тогда Киселев?


Печально, сгорая от стыда, смеюсь, пряча на мгновение очи:


- Только ради тебя  с ним и вожусь. Чтобы ревностью хоть как-то твою толстую кожуру пробить...


Прыснул от смеха враз, но еще миг – и сдержался,  догорая в желчной, болезненной ухмылке.


Внезапно движение и обнял за шею меня, притянул к себе, отчего невольно плюхнулась ему на грудь.


- Ну, и дура ты… - короткий поцелуй в макушку. - Всем дурам дура, - немного помолчав, - ...и чего мне такая досталась?


- За грехи, - нахожу остаток сил съязвить, а сама уже задыхаюсь, захлебываюсь эмоциями, чувствами, его ароматом, теплом… Сгораю в желании.  Мышцы позорно сжались внизу живота, и разлился жар по венам – признавая, подтверждая полную капитуляцию перед Великим Тираном.