- Олеся Фирсова! Вот так вам и жаркие пратиканочки! Вот так вам и строгие юристы!

И вновь крик, и вновь беспредел эмоций.

- Скажешь что нам?

Вдруг тычет мне микрофон. Взволнованно, заикаясь:

- Б-благодарю...

- Как скоромно, - заржал бесстыдно с меня мой захватчик. - Ну, а теперь приз! Борис Федорович, мы ждем вас!

Будто пуля в висок... Вмиг испуганно обернулась я к лестнице.

Отпускает меня молодой человек, шаги в сторону... А я уже дрожу от волнения, страха, что вот-вот окажусь после всего рядом с Ним.

Встревоженный, рдеющий от смущения, переизбытка чувств, шагал ко мне, нервно сжимая в руках какую-то витиеватую, полупрозрачную, стеклянную статуэтку.

- Поздравляю, Лесь... - сухое, хриплое в микрофон, а взгляд так и пляшет по мне, причем вовсе не может совладать с собой Кузнецов: и дольше чем на доли секунд оторвать взор от моей груди ну никак не получается.

Ошалевши моргаю, вторю сему неприкрытому интересу, опускаю голову... и тихо о***ваю от увиденного. С*ка, рубашка Киселя, она просто-напросто прозрачной от влаги стала, а потому я буквально голая сейчас стояла перед Борей, откровенно, бесстыдно свеча своими сосками.

(вот какая победа мне досталась...)

Боюсь даже взор в лицо обратно уставить своему палачу - кружу лихорадочно около.

Несмело протягивает приз - так же несмело беру.

Пальцы сцепились, отчего враз ударило током. Живо отдернулась.

- Ну, что? - вновь воодушевляющий крик ведущего. - Традиционное визирование победы? Ну же, ребятки, - к нам разворот, - что вы мнетесь, как неродные! Шире улыбки. Так, где там наш "золотое перо" для Босса?..

(мигом всучили какую-то блестящую палочку-выручалочку, маркер - подчиняется Кузнецов, берет)

- Так, стоп... - обмер рядом со мной растерянный молодой человек. Беглый взгляд по всем моим тату... - А тут столько красоты, что нашу глупость и не влепить даже. Ух... первый раз у нас такая заминка.

- Сзади, на пояснице, - слышен чей-то крик сбоку.

Невольно повинуюсь и оборачиваюсь.

- Отлично! - радостно взвизгнул ведущий. - Идеальный вариант!

Невольно наклоняюсь, прогибаюсь перед Борисом... в откровенной позе.

- Охо-хо! - не унывает молодой человек.

Визжит толпа...

Вот только Федоровичу... явно уже не до шуток. Несмело подходит ближе. Менжуется, тупит чего-то. Вдруг неуверенно хватает меня за бедра.

Ржет еще сильнее наш "куратор":

- О-о-о! Тут походу... еще что-то намечается! Наверно, без пробы Гена никак не обойтись! Поди, не бочку с нефтью отправляют!

Но движение - и заплясал маркер по мне, царапая, рисуя его загогулины.

Еще штрих - и точка.

Выровнялась.

- Ну, и... традиционно - печать!

Оборачиваюсь. Вдруг движение ближе - и не сразу сообразила, что метит в щеку (поздно осознала), а потому нагло впиваюсь ему в губы. Смачный, щедрый, от всей души моей... поцелуй, откровенно даря ласку, нежность, тепло... Враз его губы дрогнули в ответ, уступая слабости, но лишь на миг - еще вдох и  силой отодрался.

И снова визг, и снова крик, и снова аплодисменты...

- Браво, ребят!

Отваживаюсь взглянуть в лицо своему супостату: злой, нервный, едва сдерживается от ярости, презрения.

Читаю по губам:

- Ну, ты и б***ь!

Обмерла я, ошеломленная, невольно выпучив глаза.

Секунды - и машинально, неосознанно, как обычно на нападки, гордо вздернув носом, мерно, отчетливо, с оскалом:

- Иди ты на**й!


Окаменел, распятый прозрением.  Враз и я... до конца (пьяная идиотка) осознала, что и кому ляпнула. И что за такие слова... такие люди творят. Сжались от страха все мышцы в теле, погоняя жидкий азот по венам вместо крови - но стою солдатиком, готова на всё... выдержу предписанное.

Но не реагирует, не кидается,  не убивает. Лишь пристальный, жесткий, сверлящий взгляд, причем укрывая почти все свои истинные эмоции.

Вдруг разворот, кивок в сторону ведущего - и пошагал прочь со сцены Тиран, великодушно щадя безмозглую жертву.


***

Недолго еще меня мучили, язвили своим вниманием. Благополучно врученная в жадную охапку Киселева, я была благополучно отделена от толпы и утащена в укромное место.

Вновь облачиться в платье, заставить пьяного Артема напялить на себя хотя бы пиджак (рубашку мокрую все же пришлось затолкать в сумку вместе с подарком) и вернуть бравому моряку его титулованную фуражку. И спустя долгие десятки минут наконец вновь зайти внутрь ресторана. Банкетный зал...

Кузнецова, как и "Сиськастой"... нигде не видно.

А нам надо поговорить. Надо. И если не извиниться - то просто... не запускать этот ком ярости лавиной по склону. Сейчас - ибо, чую, на утро... может, быть поздно. Чую, что будет поздно... Даже если сейчас - за мат... (так тупо сплюнутый) леща хорошего отхвачу.

Но нет... его нет.


Еще одна тщетная попытка - и наталкиваюсь взором на знакомое, отчасти родное, лицо. Не стыдясь и не церемонясь, тотчас бросаю своего ухажера и сквозь народ, временами похотливых кобелей, что и дело норовили меня ухватить то за грудь, то за задницу, прорываюсь к цели.

Замираю за Ее спиной.

- Теть Том! Тома! Тамара! - наконец-то дозываюсь сквозь музыку.

- А? - испуганно вмиг обернулась ко мне женщина. - О! Привет! Поздравляю!

- Спасибо... - растерянно бурчу я. - Борю, Кузнецова не видела?

Удивленно выгнула брови та, но запрос все же не прокомментировала:

- А... - растерянный взор по сторонам. - Вроде, недавно еще где-то тут был. Гриш! - окликнула своего муженька. - Борю не видел?

Обмер, удивленный Еремов; нахмурился:

- А на**й он тебе?

Пристыжено рассмеялась Тамара:

- Да не мне! Вон Лесе! Кстати, - махнула в мою сторону рукой, - познакомься: Олеся - сестра Макса, Фирсова.

Беглый, растерянный, ленивый взгляд на меня мужчины, да так, что едва ли смог увидеть, различить среди толпы; прожевал что-то:

- Поди... теперь ее все знают, - ржет откровенно, цинично, с неодобрением; облокотился на барную стойку. Что-то жует...

Тотчас стыдливо прячу взор, утопив в пол. Молчу, нервно закусив  губу.

Хихикает Балашова-Еремова от неловкости:

- Ну, так что? - продолжает та, кивая своему благоверному.

- Что? - обмер, словно дурак:  по ходу, пьяный уже в хлам и едва что соображает. Испуганный взгляд то на нее, то затем вновь на меня, задумался: - А... - вдруг махнул рукой, - да уехал он... с  бабой своей. Не будет его уже, не ищи...

Глава 7. Финиш

Глава 7. Финиш

***

Свалить почти сразу с корпоратива. Разрешить Киселю провести домой, вручить обратно ему рубашку - и послать... восвояси, отмазываясь всем, чем угодно, рисуя причины буквально из ничего. Глупо, явно, но и плевать... Глубоко плевать. Уже было не до приличия.


Зайти в квартиру - беглый взгляд по стенам пустой, одинокой квартиры... (мать у бабки осталась ночевать).

Пройтись на кухню. Глоток воды и в спальню.

Вспомнить о жутком - живо забуриться в сумку и достать трофей.

С*ка... Резвый взмах и запулить в стену - отчего враз разлетелся на части хрусталь.


"Е**сь оно все конем!" - опуститься на кровать, сесть и обреченно утопить лицо в ладонях.

Дико, отчаянно зареветь, душась в рыданиях.

Всё, б***ь! Всё для него и ради него... а теперь я еще и шалава... Шалава, которую хочет весь "ОНГМ", но которой нужен только тот, для кого она теперь хуже мерзкой швали, грязной подстилки... Которую с радостью променяет на послушную, "приличную" сиськастую... барышню. Леди, мать ****! Порядочную девушку, а не конченную дуру, которая из кожи вон лезет ради Него, но и вместе с тем играет, как умеет и как может. Провоцирует - а Он... никак не ведется, ни одного резвого, уверенного, стопроцентного шага. Одни... терзания, метания, дерганья.

И сама виновата, и сама дура... и он  - дурак.

Но не могу больше... не могу!

Проиграла...

Благо, последний день был. Благо, финиш...


***

Немного прийти в себя. Встать... пойти в ванную. Принять душ...

Резвые, болезненные движения, силой отдирая, отмывая себя от мерзкой, гадкой чужой похоти, собственного позора... - и что-то важное, опять, с*ка, важное... и ключевое, колючее вспыхивает воспоминанием в моей голове.

Вылезти из-под струй кипятка, быстрые шаги в коридор. Включить свет - и вполоборота уставиться в зеркало.

Подпись. С*ка, подпись этого козла... на всю мою поясницу стертыми штрихами и расползающимися потеками-фронтолизами.

Мразь!

Молнией устремиться обратно под воду. За мочалку - и жадно, обижено, гневно... тереть-стирать его письмена.

Не твоя, ублюдок. НЕ ТВОЯ Я! Больше не твоя... сам отказался. Вот и подавись ты своей Сиськастой...


***

Кое-как дожить до понедельника.

Черт, надо было в четверг все закончить - нет, б***ь, до последнего тянула. Пятница, как оказалась, не в счет, а посему вот - все прут в универ уже, а я лечу с отзывом руководителя (который сама и сочинила - вернее, из интернета скачала) и отчетом по практике в этот... уже всем сердцем ненавистный "ОНГМ".

Едва ли не с ноги открыть дверь этого упыря и без приглашения ввалиться в кабинет.

Повезло, никого, кроме этого гада не было.

- Простите, Борис Федорович, но...

- Всё нормально, - машет в сторону испуганной секретарши, что застыла в дверях.

Секунды - и щелкнул замок захлопнутого полотна, оповещая заботливо, что наконец-то мы остались одни.

- Слушаю? - с важным, умным видом бросает мне Кузнецов, а на лице - словно только пуля в лоб его спасет: видимо, без меры бурные выходные выдались, что сейчас хлопни в ладони - и его башка просто взорвется.

Невольно, неосознанно морщится.

Шаги ближе - и швыряю бумаги на стол.

- Что это? - удивленно кивает.

- Конец практики. Больше не смею Вас тревожить...

Нервически сглотнул слюну, обмер, ошарашенный на миг, осознавая нечто большее для себя, чем просто мой "неприятный визит". Поджал губы на миг. Закивал вдруг головой.

- Я смотрю, - решаюсь на дерзость, - она тебя совсем замотала за эти дни...

(присаживаюсь на край стола)

- Кто? - нахмурился.

- Сиськастая...

Хмыкнул ядовито. Шумный вздох.

Вдруг встал - обогнул стол и замер напротив. Взгляд сверху вниз - а расстояние до неприличия близко:

- А тебя, как я вижу, - решается на слова, - Кисель не дотягал... потому такая злая и неудовлетворенная? Да? - циничная ухмылка.

- Не переживай, - неприкрыто в ответ грублю, не смотрю в глаза. - Сегодня дотягает.

Дрогнули болезненно его уста. Шаг в сторону, прочь.

Вдруг разворот:

- Лесь, че те надо?

- Подписи...

- И всё?

Обмерла, я прожевывая злость... и страх, что упущу последнюю возможность - хотя, по-моему, и так все решено...

Вдруг звонко, болезненно вздохнул - и потер ладонями лицо, сдирая с него напряжение.

Взор на меня:

- Вот ты увязалась за мной... - неожиданно искренне, серьезно проговорил. - И тебя ни разу не смутило... что я в два раза старше тебя? Что в отцы гожусь?

Оторопела я от сказанного. Тягучие мгновения - и отваживаюсь на правду:

- Нет. А тебя?

Скривился, пристыжено рассмеявшись. На секунды отвел взгляд, и снова лицом к лицу:

- Пока о цифрах думаю - смущает, - долгая... пугающая пауза. Шаг ближе. Глаза в глаза... пристально с вызовом, но внезапно исказила его губы едкая, хоть и несмелая, улыбка: - А когда твой зад вспоминаю... особенно в ту нашу первую встречу - то не очень...

Осмеливаюсь уже и я на иронию, добрую, робкую:

- Хочешь повторить? - ухмыляюсь, облизав губы.

Вдруг разворот - и, вновь утопив лицо в ладонях, вскрикнул:

- А-а-а! Б***ь! Что же ты... за с*ка-то такая?.. - сжалась я невольно от испуга, обмерла ошарашенная; не дышу; выдыхает, смущенный взгляд на меня: - Пи**ец, с тобой я сам не свой, просто... башку сносит. Леся! ЧТО. ТЫ. ТВОРИШЬ?! - разъяренно затряс руками, будто душу выдирая из своей груди; взмолился от отчаяния.

Сижу, еще больше огорошенная переменами, искренностью, разговором, рдею от стыда и смущения...

- Ну, не верю я! - внезапно продолжил, гаркнув, - или не хочу... верить. Хоть убей! Но... НЕ ТАКАЯ ТЫ!

- Какая такая? - нервически, тихо смеюсь.

- Б***ь тупоголовая...

Обмерла я, еще больше удивлением распята, невольно округлив очи (и это после тех слов, что на сцене...).