Однако таких вот однодневных «проб» мне было мало. Слишком много вопросов оставалось без ответа. Я не успевала понять и прочувствовать людей, о которых писала. Не насыщалась впечатлениями. Поэтому я стала искать темы, в которые можно было бы погрузиться глубже. То есть такие, в которых я могла бы жить по общепринятым правилам изучаемого общества, но при этом не нарушать своих моральных законов. Первой такой темой стала жизнь с бомжами. Материал об этом приключении, по аналогии с Гиляровским, был назван «Гулящие люди». Ради него я несколько дней прожила в трущобах, на улице, в коллекторах с «коренными» местными жителями. Я очень долго готовилась к этому, потому что, как выяснилось, попасть в эту тусовку можно, но быть там принятой за свою… Это сродни приходу на зону. Поэтому перед непосредственным погружением я несколько месяцев подряд, якобы бесцельно, шлялась по вокзалам.

Познакомилась с местными мальчишками с позиции, что сама такая же, как и они. Сначала просто приручала — делила с ними хот-доги и рассказывала про «родителей-алкашей», которые «уже задрали». Потом стала ходить к ним «в гости» на костры в полосе отчуждения (это романтичное, идеально подходящее в тему понятие означает всего лишь место вокруг железнодорожных путей, не предназначенное для застройки). Выяснила, что костры и коллекторы, как и дома в обычной жизни, тоже имеют каждый свою репутацию… И вот тогда, наконец, выбрав наиболее приличный «дом», я ринулась с головой в приключения. Как всегда с журналистской точки зрения мне повезло, — очень многих опасностей я просто не учла, поэтому приключения были бурными, страшными, грустными и просто рвущими душу. По окончании, вернувшись домой, я еще долго видела во сне кошмары, ощущала во рту привкус насильно залитого одеколона и выводила вшей. Но печальнее всего было осознавать, как много я так и не смогла рассказать, не поместилось… О том, как помогала бездомной женщине родить в здании заброшенной фабрики и о том, как говорила по душам с малолетним убийцей, о том, как бомжиха показала драгоценное кольцо «с историей», которое она не продаст, даже если будет умирать от голода, и о том, как меня пытали, удерживая голову на рельсах в сантиметре от колеса отправляющегося паровоза…

Я не знала, как убедить руководство, что у меня гораздо больше интересного материала, чем места под него, не умела прорекламировать, не знала, как победить стереотипное «да кому нужно столько читать про рвань эту?» Тогда в КП не было жанра «сериал», и почти вся информация оставалась за бортом газетной полосы. И все вот это недовысказанное запекалось на сердце корочкой неудовлетворенности. Именно из-за этой «корочки» я в конце концов стала выпускать книги. Ведь в них, я могу поместить все, что не удалось рассказать тогда.

Но чем дальше, тем больше мне удавалось убедить руководителей, что я могу делать нечто большее, чем «возьми свои два разворота и отойди от гробика». Люди читали мои материалы и откликались, потому что это было про их мир, про их жизнь. И мне давали все больше места. Владимир Николаевич Сунгоркин и его заместитель Алексей Эдуардович Ганелин (еще один строгий и мудрый «отец-основатель» моей журналистской личности) взяли на себя тяжелый труд читать и править огромные тексты-сериалы и каким-то волшебным образом утрамбовывать их в газетный формат. За что им низкий поклон, потому что иначе впоследствии не было ни этой, никаких других моих книг…

Сериалов «испытано на себе» в моей журналистской биографии набралось десятки! Чтобы понять психологию инокинь, я жила в монастыре послушницей (строила храм, рубила дрова, держала строгий пост, по 10 часов стояла на молитвах, засыпая прямо на коленях…). Чтобы осознать место женщины на войне, пошла санитаркой в Чечню (таскала на себе раненых ребят, драила «взлетку», утешала искалеченных, выслушивала брошенных, ассистировала на операциях…). Самое тяжелое было в том, что половину интереснейших деталей приходилось умалчивать потому, что не хотелось подставить людей. Ведь даже если изменить имена, можно вполне вычислить, про кого именно тот или иной эпизод. Это потом я дойду до того, что буду менять местами не только имена, но и события, полностью путая хронологию так, чтобы вычислить участников того или иного эпизода было бы просто нереально. А тогда я очень четко блюла очередность событий. Я не могла написать некоторые откровенные признания матушки-настоятельницы, потому что она была жива, и не подразумевала, что я буду писать все, что она говорит мне тет-а-тет. То же самое с «санитаркой». Я написала только о том, как работала в Ханкалинском госпитале, но умолчала о том, как ходила на операции с чеченским ОМОНом — не хотела подставлять командира.

А в сериале «Как я охотилась на миллионеров» — о моей работе в эскорте — многих фигурантов я не стала указывать не от большой любви и уважения, а просто потому, что дорожу жизнью. Глупо умирать под колесами «случайного» авто просто потому, что кому-то не понравится, что ты рассказала не только о его миллиардах, но и о гомосексуальных пристрастиях.

«Все она врет!»

Иногда же не все можно рассказать просто потому, что и не хочешь всего рассказывать. Даже вспоминать не хочешь. Так было и с уже упоминавшейся публикации «Как я охотилась на миллионеров», после окончания которой я чуть не загремела в дурдом… И с материалом «Я — секс-рабыня». Это путешествие с рабским караваном через пустыню было одним из моих самых страшных опытов «испытано на себе». Все началось с того, что главный редактор обронил: «Есть такая проблема — девчонок наших в рабство продают. Но с точки зрения нашего закона такой проблемы нет. И разобраться некому, как в этот бизнес проникнешь?» Я загорелась!

Нет, совать голову в пасть тигру я не собиралась. Рассчитывала на сутенера, которому заплатили за «крышевание», рвалась в бой и на все вопросы редактора отвечала, что «все схвачено». Ну а что оставалось делать, если все официальные организации помогать отказались — никто не хотел брать на себя ответственность. Не отступать же молодому, борзому журналисту из-за этого от темы, в самом деле… Что в результате? Все было очень плохо. Сутенер обманул. Меня избили, продали на рабском рынке хозяину публичного дома… Чудом удалось выбраться и избежать реальной участи одной из своих героинь. Многое рассказывать просто не было сил. Я вообще тогда долгое время раздумывала, стоит ли писать даже часть всех приключений, стоит ли лить такую грязь на свою голову? В конце концов решилась. Тщеславно думала, что «совершаю подвиг во имя правды». Только сейчас понимаю, что даже в родной редакции мне поверили немногие. Поэтому и материалы оформили, как «Сказки 1001 ночь», отрядив меня позировать в восточном костюме. Объяснили, что «нужно красиво, иначе читать не будут». Многие так и восприняли этот сериал, — как развлекательную выдумку. Не все, конечно. Звонили сотни девочек и мам, благодарили за то, что «открыла им глаза», многие просили помощи, многих удалось найти и спасти… А главное, после моих публикаций поднялся большой шум. Меня затаскали по ТВ, радио и журналам. Мы развернули целую компанию, благодаря которой удалось, наконец, принять в поправку к УК РФ, по которой теперь судят и сажают вербовщиков в секс-рабство. Раньше на них не было управы, даже если вернувшаяся девушка указывала на него пальцем и говорила, что именно он обманул ее и отправил работать «няней» в публичный дом. Стоит ли все это моей жертвы? Наверное, да.

Результаты, кстати, есть всегда. Например, после публикаций о ткацкой фабрике, на которой я работала ткачихой, восстановили на работе беременных женщин, в общагах сделали ремонт, отправили на лечение заброшенных старух, сменили руководство… После «горничной» так же сменили руководство и по Москве, в связи с распоряжением мэра, прокатилась волна проверок систем охраны (дело в том, что, проверяя безопасность того отеля, я протащила внутрь кучу «тротила», оружие и заминировала президентский номер, к которому, по идее, вообще не имела права доступа). А подсчитать, скольких женщин удалось предостеречь от попадания в лапы к рабовладельцам или от необдуманного «замужества» с арабским «жиголо» — просто нереально. Но в то же время на счет любой из публикаций нет-нет да кто-то обязательно заклеймит: «Все она врет!»

Это один из наиболее тяжелых и неприятных моментов, касающихся ведения такой рубрики. Чем интереснее вы будете писать, чем больше информации вам удастся добыть, тем больше вокруг будет недоброжелателей, подвергающих сомнению каждое ваше слово. А если еще вы хоть что-то не сможете подкрепить фотодокументами, которые порой очень сложно собрать в условиях «инкогнито», — пишите пропало. Помню, как в Египте, где я работала аниматором и выходила замуж за араба, девчонки-сослуживицы в последние дни моей работы наткнулись на мое «комсомольское» удостоверение. И, не говоря худого слова, свистнули блокнот с записями и флешку с фотографиями. Я думала тогда, покончу жизнь самоубийством, умоляла отдать, но они отказывались даже признаться в воровстве. Худо-бедно наскребла фоток с туристов, которые отдыхали в том же отеле, что-то щелкнула в последний момент… Материал кое-как восстановила по памяти, но иллюстрировать его большей частью пришлось совершенно «левыми» снимками из других отелей. И тут же я получила обвинение в том, что «вру, потому что на фото даже пляж не тот». Пойди, докажи, что ты не верблюд!

Последнее время — в «испыталках» — на ткацкой фабрике, «как я была девочкой фабричной»; в 5-звездочном отеле, «как я была служанкой миллионеров» (горничной); в колхозе, где была дояркой, я учла все предыдущие ошибки. В отель фотокор пришел под видом гостя. А на оба производства приехал, как фотокор какой-то выставки фото про рабочих людей. Ну, и среди остальных запечатлел на производстве и меня. Результат? На сайте — видео, в газете — фото, в тексте указаны даже реальные названия мест, где работала. И все равно, нет-нет да и проскочит у читателей: «Пишет Танькова все, не выходя из своей комнаты».

С этим нужно просто смириться, и я смирилась. Смотрю на все даже с иронией. «Испытано на себе» всегда пишется собственными слезами и кровью, но обязательно найдутся люди, которые будут утверждать, что это томатный сок. И не нужно их переубеждать! Возможно, просто таков их способ примириться с окружающей реальностью.

Телевзлет! Полтора года назад моя судьба опять сделала крутой пируэт… Очередная «испыталка» — «как я проходила кастинг на ТВ» внезапно стала для меня второй профессией. Мои в сущности шуточные пробы на роль ведущей «ночного молодежного» отметил и высоко оценил яркий и талантливый режиссер Игорь Настенко. Так, вопреки легендам, что на «ТВ все по блату», я чудом проскочила мимо «чьих-то там дочек» и длинноногих моделей из школы телевидения и оказалась на съемочной площадке… «Мотор!» — началась жесткая дрессура… «Не переигрывай! Что ты там за ахинею несешь!» — периодически гремел над моей башкой творческий «Карабас-Барабас». «Не дрейфь! Ты станешь отличной ТВ-ведущей!» — восторженно восклицал он же несколько минут спустя… По-мальчишески задорно-дерзкий и по-наставнически мудрый Игорь Борисович сумел вытрясти из меня, как джинна из бутылки, талант к ведению телешоу, умение слышать биение «сердца» целого зрительного зала…

И вот, — новая ступень. Новая площадка, новая команда, новые зрители… Я — ведущая федерального канала ТВЦ, популярного ток-шоу «Pro-жизнь»! «Яся, не переигрывай… Не говори ерунду… Молодец! Не дрейфь, я знаю, ты справишься…» — вновь звучат над моей головой команды моего очередного наставника — мудрой и опытной телевизионщицы режиссера Натальи Белоцерковской. И я счастлива, потому что у меня появилась еще одна талантливая команда, еще одна интересная и, надеюсь, долгая жизнь…

А параллельно выходит мое очередное расследование в «КП» и моя очередная книга… Я горжусь своими званиями спецкора «Комсомольской правды», писателя — автора «АСТ», ведущей ТВЦ и стараюсь совершенствоваться, учась у мэтров печатной журналистики и телевидения. Все это ради того, чтобы быть достойной вашей любви и внимания, мои дорогие читатели-зрители…

Надеюсь, впереди у меня еще сотни расследований, программ, «мини-жизней», необыкновенно ярких друзей-профессионалов! Ведь меня окружают удивительные, редкие люди. Мне повезло с интереснейшей работой и абсолютным большинством коллег. Наверное, поэтому я уверена, что добра на свете больше, и очень люблю жизнь и людей. Я счастлива и больше всего на свете хочу, чтобы никому вокруг не было больно. Поэтому, если я чем-то могу Вам помочь — обращайтесь. Постараюсь сделать все, что в моих силах.


Мой электронный адрес: tankova@kp.ru

Письма читателей

«Он обещал осыпать бриллиантами, а сделал „кассиром“ по оплате услуг проституток»

…Мне было 24 года, три высших образования, профессия финансового аналитика. Первая встреча с руководителем моей новой работы (назовем его Р.) была обычным деловым разговором. Передо мной сидел уверенный в себе мужчина за 50: короткие седые волосы, безупречный внешний вид и пронизывающий насквозь взгляд, один из самых богатых людей нашего города. Первое, что неприятно поражало, — у Р. ни разу не возникло даже мысли, что ему кто-то может не подчиниться или ответить отказом на любую просьбу. Это выражалось во всем. Он мог проводить совещания до 3–4 ночи в гостинице, давая практически невыполнимые поручения. Никогда не отмечал хорошо сделанное, но всегда отмечал малейшие недочеты…