Сара Пэйнтер - Язык чар

Женщина с хвостиком повертела часы на запястье.

– Боже мой, мне нужно идти. В муниципалитете время утреннего кофе. Для членов. Вы, конечно, тоже можете… – Она вернула в корзину последнее яблоко и торопливо, словно преследуемая вырвавшимися из ада демонами, покинула магазин.

Злясь на противную незнакомку и на себя саму – надо поменьше обращать внимание на то, что говорят всякие нахалки, – Гвен протянула руку к банке с томатами. Но рука проскользнула мимо ряда банок, и пальцы сомкнулись на мягком пакете. Она вытащила его – зеленый с белым. И срок использования вполне приемлемый. Вот и хорошо. Годами она противилась своему дару, а теперь он помогает делать покупки.

После короткого и довольно прохладного обмена репликами с Джоном Гвен вышла на главную улицу. И что дальше? Дел в доме, разумеется, еще хватало, и список того, что нужно вымыть, почистить, починить или выбросить, разворачивался у нее в голове, словно длиннющая змея, но воздух был свеж и ясен, и блеклое ноябрьское солнце стояло высоко в почти безоблачном небе.

Она шла наугад, куда несли ноги, и, сама того не замечая, обходила город по кругу. На одной из окраинных улиц узкий тротуар и зеленая обочина сменились ровной лужайкой со следами утреннего заморозка. За лужайкой стояла церковь.

Пройдя через крытый вход, Гвен оказалась на старинном, дремлющем в тишине и покое кладбище. В конце его обнаружился еще один проход и за ним другое кладбище, более современное и обширное. Выстроенные аккуратными рядами мраморные и каменные надгробия поблескивали на солнце отполированными поверхностями.

Уступив неясному влечению, Гвен неторопливо двинулась вдоль рядов и остановилась у могилы бабушки. Небольшое, незамысловатой формы надгробие было изготовлено из темно-серого, с вкраплениями, камня. Высеченная на нем надпись гласила:

Айрис Харпер. 1924–2010. Получаешь то, что получаешь.

Что ж, бодренько.

– Извини, я ничего не принесла. – Гвен стало вдруг стыдно за свою невнимательность. Господи, женщина подарила ей дом. Она сняла висевший на плече рюкзак и открыла его. Мука, молоко, морковка. Перебирая содержимое, она нащупала коричневый бумажный пакет, о котором совсем уже забыла. В пакете лежал баклажан. А были ли в магазине баклажаны? Взяла ли она его там? Гвен подняла овощ, фиолетовая кожица которого как будто светилась изнутри. Боже, где религиозное чувство и где баклажан. Богохульство, никак не меньше.

Она положила баклажан на могилу, туда, где лежали увядшие букетики, и его отражение в солнечных лучах согрело холодный серый камень, добавило ему домашнего тепла и уюта. К горлу подступил комок, в глазах защипало. Безумие или нет, но она ощутила в себе покой, которого не чувствовала несколько месяцев.

Окинув взглядом кладбище, Гвен заговорила вслух.

– Есть ли в твоем доме что-то особенное? – Голос прозвучал едва слышно и в конце предложения сошел до шепота. Она даже покраснела, хотя на кладбище никого не было, и никто не слышал, как она говорит сама с собой. Гвен хотела спросить, не усиливает ли Эндхауз каким-то образом ее способности. Дар напоминал о себе снова и снова, а долька сушеного лимона у нее на глазах сняла заклятие с Брайана Диксона. Грудь сдавило, к горлу снова подступила тошнота. Что, если собачка Хелен Брюэр и пакет муки – это только начало? Что, если она теряет контроль над даром?

По пути домой Гвен еще раз заглянула в магазинчик на углу. Джон посмотрел на нее подозрительно, и она купила пакет яблок – в знак дружбы. Задать вопрос и не выставить себя в странном свете было невозможно, но Гвен все же проглотила гордость.

– Скажите, я покупала сегодня баклажан? Не могу вспомнить.

Джон смущенно опустил глаза.

– Это я его вам положил. Бесплатно.

– О…

– Я обычно заказывал их для Айрис. Как бы специально. Этот был последний, никто его не брал, вот я и подумал, что было бы правильно… – Он не договорил.

– Спасибо, – поблагодарила Гвен со всей душевностью, на которую ее хватило, и Джон улыбнулся в ответ, показав желтые от никотина зубы.

Возле дома Гвен с удивлением обнаружила, что ее ждет в машине Кэм. По правде говоря, иметь дело с реально существующим Кэмероном Лэнгом оказалось непросто – много лет она общалась с ним исключительно заочно. Живой, дышащий, хмурящийся Кэм представлялся существом с другой планеты, коим, полагала Гвен, и был.

– Чаю? Кофе? – Поговорка «назад не воротишься» вертелась у нее в голове, как закольцованная запись, что никак не шло на пользу делу.

– Кофе, пожалуйста, – отозвался Кэм, вовсе, похоже, не замечая, как действует на нее его присутствие. Открыв сумку, он достал картонную папку. – Должен был отдать это тебе, когда ты приходила в офис. Не представляю, как я мог забыть.

– Ничего страшного. – Гвен возилась с замком. – Очень любезно с твоей стороны, что сам ее привез.

– Я же сам и виноват.

Гвен прошла на кухню, и вскоре комнату заполнил чарующий аромат. Она открыла жестяную банку, заглянула и нахмурилась.

– Соседка оставила на крыльце. По-моему, это имбирный кекс.

– Город у нас дружелюбный.

– Похоже на то. – Гвен села напротив и взяла кусочек.

Кэм смотрел на нее с каким-то странным выражением.

– Что?

– Непривычно видеть тебя такой домашней. Такой я тебя не помню.

– Мне было восемнадцать, – раздраженно ответила Гвен. – И, по-моему, ты видел меня по большей части в горизонтальном положении и с расстегнутой рубашкой. – Едва сказав это, она пожалела о собственной несдержанности и залилась краской смущения.

Кэм же только кивнул, как всегда сохранив полное спокойствие. Он тоже взял кусочек кекса, но прежде чем откусить, спросил:

– Соленого лимона здесь нет?

Гвен выжала из себя улыбку.

– Я же говорила, что не сама его приготовила.

– Странный был денек, да?

Действительно ли Кэм хотел поговорить о снятии заклятия с Брайана Диксона, Гвен решить не успела, потому что задняя дверь открылась, и на пороге возникла Лили.

– Привет. – Она с любопытством посмотрела на Кэма. – Вы ведь юрист?

– Кэмерон Лэнг. – Кэм поднялся и протянул руку.

– Чем могу помочь? – слегка повысив голос и оставшись сидеть, спросила Гвен. Эта политика открытых дверей уже вышла за пределы разумного.

– Я – Лили Томас. – Приняв предложенное рукопожатие, Лили пустила в ход все свое обаяние. – Присматривала здесь за Айрис. – Она повернулась к Гвен. – Мне, кстати, не заплатили за последний месяц.

– Боже, мне так жаль, – сказала Гвен. – Айрис оставила чековую книжку или что-то в этом роде? Я знаю, что доступ к ее счету получу только через шесть месяцев.

– Не помню, чтобы видел что-то такое, но проверим еще раз. – Кэм постучал по папке на столе. – Может быть, даже здесь.

– Персональные услуги, – сказала Лили. – Надо запомнить. Если когда-нибудь потребуется юридическая помощь.

– Конечно, – сказал Кэм, протягивая визитку.

– Или, может быть, все дело в неотразимых чарах нашей прелестной хозяйки. – Лили холодно улыбнулась. – Вас, Кэмерон, уже околдовали?

– Э… – только и смог выдавить из себя Кэм.

Но Лили уже повернулась к Гвен и переключилась на деловой тон.

– Мне хотелось бы получить свои деньги как можно скорее. Если у тебя нет их сейчас, я с удовольствием возьму записные книжки Айрис. Уверена, что смогу найти тот рецепт, если уж ты слишком занята, чтобы поискать его сама.

– Рецепт? – заинтересовался Кэм.

– Рецепт чатни, – в один голос ответили Лили и Гвен.

– Что ж, не буду мешать. – Лили кивнула Кэму. – Приятно познакомиться.

Дверь за ней закрылась, и Гвен повернулась к Кэму.

– Ты сказал что-то о бумагах?

Он открыл лежащую на столе папку.

– Обычные формальности. Тебе нужно подтвердить согласие с условиями завещания по дому, подписать список имеющегося в доме имущества и все такое.

– Что за условия?

– Старые нормы, действовавшие на момент строительства дома. Давай посмотрим. – Он полистал бумаги. – Вот. Тебе не разрешается разводить овец.

– Черт возьми! – Гвен щелкнула пальцами.

Кэм улыбнулся.

– Тебе нельзя вести медицинскую практику, открывать парикмахерскую и окрашивать фронтон дома в кричащий цвет.

– Не может быть! – Гвен потянулась за документом, и их пальцы соприкоснулись. Ее руку прошил электрический разряд, и горячая волна окатила шею и лицо. Какая неловкость.

– А знаешь что? – Она пробежала глазами по строчкам. – По-моему, слово «кричащий» не может считаться техническим термином. Можно ли считать кричащим голубой цвет? Мне всегда нравился голубой.

– Окрашивай свои стены в какой угодно цвет. Я смогу это отстоять. – Кэм самоуверенно улыбнулся. Когда он так улыбался, Гвен хотелось… чего ей только не хотелось, причем одновременно.

– О Лили здесь ничего не сказано, – заметила она.

– Никаких инструкций на этот счет мисс Харпер не оставила, так что снимать деньги с ее счета мы не можем. С точки зрения закона тебе не о чем беспокоиться. Никакого письменного документа, никакого договора личного найма здесь нет.

– Но она помогала Айрис. Присматривала за ней. Ее нельзя оставить ни с чем. Это неправильно.

Кэм покачал головой.

– Если у тебя нет денег, ей придется подождать. И вот что еще. Я не нашел документы, подтверждающие право собственности. Полагаю, ты взяла их с собой?

– Нет. – Гвен поднялась и сходила за бумагами, которые принесла из «Лэнг и сын». – По-моему, здесь ничего такого не было.

Кэм нахмурился и протянул руки, а Гвен передала ему стопку документов. Он быстро просмотрел их, потом еще раз проверил содержимое коричневой папки.

– Странно.

– Звучит не очень хорошо.

– Уверен, беспокоиться не о чем. Должно быть, Айрис держала их где-то в доме.

Оба замолчали. Гвен отпила кофе. Кэм попробовал свой. Он закрыл глаза, а когда сглотнул, Гвен поймала себя на том, что не может оторвать взгляд от его горла.

Он открыл глаза и перехватил ее взгляд.

– Хороший кофе.

– Спасибо. – К счастью, их разделял крепкий деревянный стол. Ее тянуло к Кэму с неодолимой силой. Вот в чем все дело. Близость пробуждала желание.

– Не хочу тебя волновать, но тебе нужно найти документы на право собственности, – заговорил Кэм. – И я бы рекомендовал держать их в надежном сейфе или положить в банк. Плата небольшая, и душевное спокойствие того стоит.

Гвен кивнула.

– Хорошо.

Уже уходя, Кэм задержался, словно хотел что-то сказать, но заколебался. Потом поднял руку и поблагодарил за кофе.

– Всегда пожалуйста, – сказала Гвен и едва не отвесила себе пощечину. Если она намерена взять все под контроль и вернуть себе душевное равновесие, то сближение с Кэмероном Лэнгом не может быть шагом вперед.

Сегодня делала покупки в городе и не удержалась – купила кроватку для кошки. А едва прикоснувшись к ней, поняла, что она понадобится Гвен. Такие озарения случаются у меня все чаще; это похоже на ожидание ребенка. На память пришло то время, после смерти Анны, когда я ждала Глорию. Я даже рада, что умру до ее приезда сюда. Я бы не вынесла разочарования еще одной Глорией. Слишком стара для этого.

Гвен прошла по спальням. Говоря себе, что прошлое осталось в прошлом и ей нет до него никакого дела, она то и дело замечала, что останавливается перед голыми пятнами на стенах, рассматривает тяжелую дубовую мебель и наполовину пустой тюбик зубной пасты в шкафчике в ванной – ищет ключи.

Она замерла на пороге третьей спальни. Окно выходило в сад, за которым начинались поля; полоса деревьев на горизонте выглядела так, словно кто-то провел углем по блеклому небу. Ничто в этой комнате не наводило на мысль о девочке-подростке, но Гвен поспорила бы на деньги, что когда-то здесь жила Глория. Лежала на узкой кровати и смотрела на потолок в трещинах, невысокий книжный шкаф, прикроватную тумбочку. Она выдвинула ящики стоящего под окном комода. Первые три, выстеленные полинявшими обрезками обоев, были пусты. Нижний заклинило, и Гвен пришлось сесть на пол, чтобы открыть его. Рассыпанные фотографии, стопка заклеенных пакетиков с семенами.

Гвен перебрала фотографии, среди которых нашлась одна с Глорией. Глория стояла рядом с высокой женщиной, должно быть Айрис, и смотрела не в камеру, но куда-то в сторону. В отличие от ее матери. В какой-то момент Гвен показалось, что бабушка смотрит прямо на нее.

Она позвонила Руби.

– Здесь есть снимки Глории. Хочешь, привезу показать?

– Нет.

– Ладно. – Гвен уже хотела дать отбой – сестринский долг исполнен, – но Руби не закончила.

– К тебе Кэти приезжала сегодня?

– Нет. Еще нет.

– Постоянно задает вопросы, на которые у меня нет ответов. Вроде того, почему тебя так долго не было. Почему ты не приезжала на Рождество, ну и все такое.

– На эти вопросы ты ответить можешь. Объясни, что сказала мне держаться от тебя подальше, что мне не разрешалось…