Сара Пэйнтер - Язык чар

– Наверх? – спросил, отстранившись, Кэм, и Гвен постаралась подавить проклюнувшееся чувство разочарования. Тринадцать лет назад он овладел бы ею на полу в прихожей. Но тут Кэм снова поцеловал ее, и все сомнения улетели.

Гвен взяла его за руку и повела за собой по лестнице, ощущая в себе восторг предвкушения, трепет желания и неукротимую силу. Но стоило им добраться до спальни, как что-то изменилось, и Гвен, сбросив шлепанцы, вдруг занервничала. Теперь, когда они не целовались, вся сцена показалась ей какой-то нелепой. Как там говорят? Прошлого не воротишь.

Кэм остановился у порога со странным, как будто увидел привидение, выражением на лице.

– Даже не знаю.

– О господи. – Мало того что засомневалась она, так теперь заколебался и он, а это уже попахивало оскорблением. Все же ясно, боже мой. Разве мужчинами руководит не одна только похоть? – Ты всегда такой нерешительный? Должно быть, производишь сильное впечатление в суде.

Он продолжал смотреть на нее с тем же странным выражением.

– Это ты, но это не ты.

А чего он ждал?

– Ну да, прошло тринадцать лет. Я выросла.

Кэм покачал головой, глядя на нее так, словно столкнулся с задачкой по алгебре.

– Дело не в том, что ты взрослая. Чего ты боишься?

Отвечать на этот вопрос она не стала.

Он склонил голову набок.

– Так странно. Всегда думал, что ты будешь делать что-нибудь изумительное.

– Извини, если разочаровала. – Гвен вспыхнула, словно от пощечины.

– Я не разочарован, а вот ты, кажется, да. Думаю, поэтому ты на меня и злишься.

– По-моему, мы установили, что злишься как раз ты?

– Видишь? – Его самодовольство бесило. – Ты чем-то обеспокоена.

– Поговори еще. Ты же в костюме.

– Это просто одежда. – Кэм поднял руки, взялся за воротник рубашки, стянул ее через голову и бросил на пол.

Дыхание застряло у нее в горле. Грудь у него раздалась, плечи окрепли, но все осталось прежним, узнаваемым; он и сейчас больше походил на парня, который играет в рок-банде, чем на юриста, двигающего по столу бумаги. Кэм шагнул к ней, а она, вцепившись взглядом в черное тату на правом предплечье, машинально отступила.

– Ты что делаешь?

Он усмехнулся. Вожделение явно победило во внутренней борьбе. Гвен помнила эту скошенную сексуальную усмешку. Знала, что будет дальше. Она сглотнула.

– Я думала, мы поговорим об этом.

– Довольно разговоров. – Он сделал еще шаг вперед и вопросительно вскинул брови.

Гвен затаила дыхание. Что же делать? Да, может быть, это станет завершением. С другой стороны, можно потерять рассудок и впасть в полную зависимость. Вроде той, что способна разбить сердце. В свое время решение порвать с Кэмероном Лэнгом далось ей с неимоверным трудом. Неужели она снова прыгнет в его постель?

Он остановился и посмотрел так, что у нее перехватило дух.

– Если хочешь, чтобы я ушел, так и скажи.

Ей едва хватило сил покачать головой.

Кэм повернулся, ногой захлопнул дверь и направился к Гвен.

– Я не мог не думать о тебе. Нам было так хорошо вместе.

Было. Эти слова резали ее как ножом. Неужели для него все в прошлом?

– Хочу, чтобы ты помнила. – Он бережно взял ее за запястье, погладил большим пальцем то место, где нащупал биение пульса. Гвен едва не задохнулась, ощутив хлынувшее в нее тепло. Эти пальцы, эти руки… Она жаждала их прикосновений, ласк. Он рехнулся, если думает, что она забыла его, но она с удовольствием изобразила амнезию, чтобы он снова и снова трогал ее.

Кэм не тянул Гвен к себе, но некая невидимая сила бросила ее к нему. Его руки были везде – на ее талии, шее, лице, – где им и полагалось быть. Сковывавшее ее напряжение схлынуло, и она испытала невероятное облегчение. Она закрыла глаза, откинула голову и ждала поцелуя, чтобы все было как в давние дни. Еще один миг удовольствия, еще одно путешествие по аллее памяти. Она заслужила немного радости, еще немного, а потом… потом она сможет сосредоточиться на настоящем.

Кэм поцеловал ее, и поцелуй получился странной смесью знакомого и нового. Все ее тело словно говорило: Эй, мы снова вместе.

Стоп, хватит, сказала себе она, но из памяти вдруг выскочило то ли напоминание, то ли предупреждение: прошлого не воротишь.

Кэм отступил и расстегнул брючный ремень. Гвен улыбнулась. Вот это другое дело. Вот таким он ей и помнился. Бум, бах! Вперед, к делу, и побыстрее. Получалось, с ее точки зрения, не всегда удачно, но весело, сексуально было всегда. Иногда, после того как он отвозил ее домой, Гвен трогала себя, переживая вечер в замедленном режиме.

Он подтолкнул ее к кровати, а когда она упала на спину, вытащил ремень из шлевок. Глаза у Гвен расширились. Что-то новенькое. Уж не развились ли у него за последние десять какие-то необычные черты? Ее бы это не удивило. Мужчины более склонны к отклонениям и извращениям. Она даже открыла рот, чтобы отпустить шуточку вроде «Эй, только без спанкинга», но тут он поцеловал ее, и все шутки вылетели у нее из головы. Она притянула его к себе, а он вдруг схватил ее руки, поднял их над головой, накинул на запястья ремень и застегнул.

– Кэм… – Кожа была мягкая, но когда Гвен попыталась высвободить руку, ремень врезался в запястье. Она села выше. – Я не…

– Потом. – Кэм сдвинул юбку вверх, прохладный воздух приятно освежил бедра.

– Кэм… – повторила Гвен.

– Я занят. – Он отнял губы от ее бедра и улыбнулся. – Поговорим потом, да?

Гвен опустила голову на подушку.

– Боже… – Через несколько секунд до нее вдруг дошло, что в высшей степени неприличные звуки издает не кто-то, а она сама. Еще через секунду она вообще перестала сознавать что-либо.

– Это ты сказала. – Кэм навис над ней, и она выгнулась, чтобы поцеловать его. Слова были уже не нужны.

Гвен обхватила Кэма и потянула на себя. Его вес давил все сильнее, и она уже ощущала пульсацию там, где это давление было наибольшим.

Сознавая, что теряет рассудок, она шарила по его груди и животу – пусть и он так же забудет обо всем на свете.

Он поднялся, опираясь на руки, и его губы находили то ее рот, то шею, то подбородок. Гвен обхватила его ногами.

– Да…

Он скатился с нее, и от ворвавшегося в окно холодного воздуха она покрылась гусиной кожей. Кэм разорвал пакетик с презервативом и через несколько секунд вернулся, а вместе с ним вернулся и жар, моментально раскатившийся по всему телу.

Он встал перед ней на коленях и посмотрел с таким откровенным желанием, что она совершенно позабыла, что лежит совершенно нагая и что ее живот и груди постарели на тринадцать лет с тех пор, как он видел их в последний раз.

А потом он вошел в нее и задвигался, набирая темп, и давление нарастало и нарастало, пока все не взорвалось. Ее встряхнуло, внутри все сжалось, мышцы задрожали, а тут еще и Кэм со стоном упал сверху.

Гвен уткнулась лицом в его шею и с трудом вдохнула.

– Зашибись, – подумала она. А потом поняла, что произнесла это вслух.

Гвен проснулась. Кэм лежал, вытянувшись, рядом. В ногах свернулся Кот, недовольный, должно быть, тем, что какой-то незнакомец занял его законное место. В открытое окно струился холодный воздух, снежинки падали на подоконник и таяли на ковре.

Кот открыл желтый глаз и снова его закрыл. Значит, в доме никого нет, с облегчением подумала Гвен. У меня есть сторожевой кот. Неужели Айрис не могла оставить ей немецкую овчарку? Хотя, зная Лили, ее, пожалуй, не остановил бы и дог. Она тут же укорила себя за эту мысль. Гвен изо всех сил старалась не слушать сплетни и относиться к соседке непредвзято, но и забыть маниакальный блеск в ее глазах не могла. Как и неизменную, словно примерзшую к губам, улыбку.

Стараясь не побеспокоить Кэма, она медленно села и оглядела комнату. Темные очертания мебели, колышущиеся от ночного ветерка шторы. Что-то с этим окном было не так. Может быть, Айрис хотела, чтобы она постоянно подходила к окну посреди ночи? Но зачем? Просто так, позлить? Не исключено. Поиграть на нервах внучки из могилы?

Гвен вздохнула, примиряя себя с необходимостью вылезти из теплой постели и закрыть окно. Ночь выдалась холодная, и в чернильном море неторопливо плыл полумесяц. В лунном свете призрачно проступали знакомые элементы сада: стена, кусты, деревья и тропинки. Громоздкий куст слева от калитки напоминал пригнувшегося зверя.

Дорогу Гвен не видела, простирающаяся вдаль чернота поля сливалась с небом у скрытого от глаз горизонта.

– Что ты хочешь? – Она произнесла это вслух, чему сама приятно удивилась. Голос прозвучал спокойно и ровно, как у человека, полностью себя контролирующего.

Темнота местами сгустилась. Сгустки обрели смутно напоминающие гуманоидные формы, превратились в громоздкие, неуклюжие фигуры и двинулись, переваливаясь, по дорожке к дому, от калитки к задней двери.

Холодок страха скользнул по спине, но Гвен заставила себя смотреть прямо в сад. Страшилы были из разряда тех, что пугают, когда замечаешь их краем глаза, но обращаются в иллюзию, если смотреть в упор.

Фигуры продолжали движение, уплотняясь и становясь все реальнее. Паника комом подступила к горлу, и в этот момент в ушах вдруг раздался голос матери, спокойно и четко объясняющей заклинание для фантазмов. Видения, говорила Глория, увеличиваются в размерах пропорционально страху жертвы и рассеиваются простым пожеланием.

Фигура во главе банды и впрямь вырастала на глазах, ширилась и все отчетливее напоминала человеческую. Внутри нее вспыхнули огоньки, осветившие мальчишеское лицо. Распухшее, белое, оно выглядело точно так, как тогда, когда Гвен нашла утопленника. Призрак широко раскрыл рот, и оттуда хлынула черная вода.

– Нет. Убирайся, – вслух произнесла Гвен, не особенно надеясь, что это сработает. – Вас нет на самом деле.

И тропинка опустела. Фантазмы рассеялись.

Гвен в последний раз пробежала взглядом по саду, закрыла окно и вернулась в постель. Она замерзла до дрожи. Кот открыл глаза, посмотрел на хозяйку и выразил свое неудовольствие посредством жуткого хрипа. Кэм повернулся и сонно улыбнулся в полутьме:

– Привет. Все хорошо?

– Да. Просто плохой сон. – Там, в темноте, кто-то произнес заклинание и отправил к ее дому призраков. Может быть, напугать хотел тот мужчина, что вторгся к ней ночью. Кто-то хотел выгнать ее из дома, может быть, даже из города. И скорее всего, это был тот, кто помог Мэрилин Диксон наложить заклятие на Брайана. Что там писала Айрис? Нет хуже ничего отчаявшейся ведьмы.

Займусь этим утром, решила Гвен. При свете дня, когда все выглядит более управляемым. Кроме того, сейчас у нее в постели лежал Кэм Лэнг. Она вытянулась рядом с ним, а он притянул ее к себе, и какое-то время оба молчали.

Жарко. Слишком жарко. Уютно, да, но слишком жарко. Разбуженная этим сигналом, Гвен проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что прижавшийся к ней Кэмерон Лэнг укрылся, должно быть, тысячью одеял. Поворочавшись, она добилась того, что разбудила его. Открыв глаза, Кэм, по-видимому, сделал то же заключение. Выражение на его лице поменялось с сонного на обеспокоенное. Он сел и осторожно вытащил из-под нее руку. Потом встал с кровати, натянул брюки и повернулся к Гвен.

– В туалет.

Она кивнула, постаравшись ничем не выдать напряжения, но в голове уже побежали по кругу слова не уходи, и ей пришлось сомкнуть губы, чтобы не произнести их вслух.

За стеной, в ванной, зашумела вода. Что-то упало с глухим звуком. Или, может быть, Кэм ударился головой о стену. Она попыталась улыбнуться, но не смогла.

Кэм вернулся через пару минут. Нашел рубашку и носки и, не глядя на нее, сказал:

– Я, пожалуй, поеду в офис.

– Сейчас семь, – напомнила Гвен.

Он неуверенно рассмеялся.

– Нет покоя нечестивым.

– Ладно. Позавтракаешь?

– Нет, спасибо. Перехвачу что-нибудь по дороге.

– Ладно, – повторила Гвен.

На полпути к двери он остановился.

– Я позвоню.

– Не говори так.

– Что?

– Не говори так. Как будто я шлюха.

– А что мне сказать? – Кэм повернулся, и она увидела на его лице уже привычное насупленное выражение. – Забудь прошлое, теперь мы едва знаем друг друга. Каких слов ты от меня ждешь? Давай будем вместе. Давай притворимся, что этих тринадцати лет не было. Давай притворимся, что ты не сбежала от меня, когда все пошло наперекосяк?

– Прощай, – сказала Гвен. – Тебе полагается сказать «прощай». Завершение, помнишь?

Он сглотнул.

– Прощай, Гвен Харпер.

– Прощай, Кэмерон Лэнг.

Кэти запихнула ненавистный рюкзак в металлический шкафчик, закрыла дверцу на ключ, а когда повернулась, то едва не грохнулась на пол. Неподалеку – всего лишь в нескольких футах, – прислонившись к стене, стоял и смотрел прямо на нее Люк Тейлор. Ждал ли он кого-то? Или действительно смотрел на нее? Или, может быть, грезил наяву, то есть смотрел, но не видел? И что ей делать? Поздороваться? Но если он не заметит ее, она точно умрет. Нет, лучше не рисковать. Она повернулась и пошла в другом направлении. Противоположном столовой, куда собралась, но какая разница.