Сара Пэйнтер - Язык чар

Руби позвонила в пятницу – она поговорила с кем-то из организаторов ярмарки в Бате и выяснила, что там как раз освободилось место.

– Место отличное. В Бате столько богачей. И денег у них точно больше, чем мозгов. Уверена, ты все свое продашь.

– Спасибо.

– Я не в этом смысле, – быстро добавила Руби.

– Все в порядке. Спасибо. Серьезно. – Гвен положила телефон, немножко ошеломленная внезапным интересом со стороны сестры.

Еще бóльший сюрприз ждал ее утром в субботу, когда Руби и Кэти заявились к ней до начала пендлфордского рынка. Кэти только что не приплясывала от волнения.

– А у нас для тебя кое-что есть. Подарок.

– Это для работы, – сказала Руби, – так что не переживай.

– Мне скоро надо ехать. – Гвен уже сложила вещи в фургон и заливала кофе в термос.

– Мы решили, что тебе нужен новый лук. – Кэти протянула дорожную сумку. – Чтобы соответствовать теме.

– На меня все равно никто не смотрит. – В голосе Гвен прозвучали сердитые нотки.

– Ты представляешь компанию. Ты – часть бренда, – сказала Руби. – Это как… ну… Ты же не пойдешь к парикмахеру, у которого неухоженные волосы.

– Мама права, – поддержала ее Кэти. – Вид у тебя сейчас неподходящий. – Она подняла руки, изображая фоторамку. – Режет глаз.

– Спасибо, о любимейшая моя племянница. Напомни, чтобы я не пекла тебе больше кексов.

– Не хочу сказать ничего такого. Для обычного дня ты выглядишь нормально – типа, сходить в супермаркет или куда-то еще в этом духе.

– Не проходит. – Гвен покачала головой.

– Но сегодня тебе нужно выглядеть так, словно ты сама носишь то, что продаешь. Как будто это часть твоей жизни, – морща лоб, объяснила Кэти.

– Это и есть часть моей жизни.

– Вот именно. – Лоб у Кэти разгладился, как пластилин, лицо посветлело, словно она выиграла спор. Юность.

– Даже не пытайся спорить с этой упрямицей, – вмешалась Руби.

– Интересно, от кого это у нее, – пробормотала Гвен.

– От папы, – сказала Кэти.

– От отца, – сказала Руби.

Мать и дочь рассмеялись.

Прекрасный момент семейного единства, но ведь эти двое сговорились вытащить ее из любимых джинсов. Гвен расстегнула молнию и заглянула в сумку. Внутри лежало что-то красное и цветастое. У нее замерло сердце.

– Это платье. Я хотела достать дизайнерское платье, но мама сказала, что ты никогда его не наденешь.

– Она абсолютно права.

– Так что вот – это чайное платье. Посмотри – оно само совершенство. – Кэти говорила с уверенностью, присущей ее возрасту.

Гвен вытащила платье из сумки и подняла.

– Оно пошито из пары штор?

– Нет. Оно красивое, – твердо подтвердила Кэти. – И оно сшито из волос ангела и крылышек бабочки. Красота!

Гвен невольно рассмеялась.

– Хорошо, хорошо. Я примерю это треклятое платье. – Она демонстративно протопала вверх по лестнице, заслужив неодобрительные отклики сестры и племянницы.

Платье оказалось чуточку длинновато, но хорошо облегало грудь и подчеркивало талию. Она взглянула на себя в высокое зеркало в шкафу Айрис и покачала головой. Хорошо, что хотя бы рукава не короткие.

Внизу ее встретили Руби и Кэти. Руби склонила голову набок и поднесла палец к губам.

– Очень даже неплохо.

– Вот теперь лучше, – одобрила Кэти. – Но понадобятся каблуки.

– Я не простою целый день на каблуках, – возразила Гвен.

– Красота требует жертв, – напомнила Руби и извлекла из сумочки пару красных туфелек.

– О боже, – вздохнула Гвен, проталкивая ноги в обновки.

– Знаешь, мне это и в голову не приходило, пока Кэти не сказала что-то, но… тебе это не кажется странным?

Швы резали бока, туфли жали. Гвен разволновалась из-за хлопот и чувствовала себя немножко нелепо.

– Что?

– Ты продаешь эти роскошные вещи, но они не твои.

Гвен непонимающе уставилась на сестру. Нет, Руби была права, и Гвен понимала, что она права. Неужели я так мало думаю о себе? Но чтобы сестра одобрила то, что она делает?

– Ты уже начала пользоваться «Ибэй»? – спросила Кэти, крутя кончик винтажного боа из перьев.

– Этот пункт у меня в списке, – заверила ее Гвен. – Спасибо за платье, за туфли и за… за то, что убила и растоптала мое чувство моды. А сейчас, боюсь, мне пора ехать.

– Тебе помочь сегодня? – торопливо выпалила Кэти.

– Помочь? Конечно, но только если ты действительно хочешь. И если твоя мама не против.

Руби пожала плечами.

– Не против. А помощь тебе не помешает.

Кэти помогла перенести товары и установить палатку.

– Ну вот, а теперь будем ждать покупателей. – Гвен вдруг поняла, что забыла захватить еще один складной стул. – Садись, будешь первая.

– А как насчет этого? – Кэти выбралась из фургона с коробкой из-под туфель «Кларкс».

– Там всякая мелочь. Что обжилось и уходить не хочет.

– У тебя тут так много всего. – Кэти подняла крышку и порылась в содержимом. – Сколько тебе надо пистолетов? Или якорей?

Гвен пожала плечами.

– Увлекалась некоторое время коллекционированием.

– Да ну! – Кэти достала яблочный шарм с колечком и парой серебряных листочков. – Мне нравится.

– У тебя хороший глаз. Это муранское стекло. Поднеси его к свету.

Кэти так и сделала, и шарм замигал красной и зеленой круговертью.

– Мило.

– Для моих витрин он слишком большой, но я рада, что взяла его. Тот парень просто не знал, что это такое. Шарм лежал у него с пластмассовыми браслетами и куклой Синди. – Гвен покачала головой, вспоминая тот день. – Это же муранское стекло.

Кэти наморщила нос.

– Оно ценное?

– О да, но еще важнее, что оно красивое. И необычное. – Гвен посмотрела на шарм, снова вспоминая день, когда нашла его. Как и всегда со всеми лучшими ее находками, сначала она ощутила покалывание в пальцах.

– И что ты собираешься с ним делать? – спросила Кэти.

Гвен моргнула и посмотрела на племянницу.

– Отдам тебе.

– Круто. – Кэти подняла яблоко к свету. – А его можно повесить на кожаный шнурок или ленточку или что-то еще?

Гвен даже поежилась.

– Я дам тебе серебряную цепочку. Подожди. – Она поработала щипчиками и превратила яблоко с колечком в подвеску.

– А можно сделать еще кое-что? – спросила Кэти. – Вот с этим? – Она показала на темно-серый шарм в форме револьвера.

– Как хочешь. Бери, что тебе нравится.

Кэти не стала торопиться и одно за другим выбрала крохотную белую игральную кость, темно-синий кристалл и серебряное перышко в пару к револьверу. Гвен показала, как приделать колечко, собрать комплект и повесить все на еще одну серебряную цепочку. К тому времени, когда они закончили, рынок уже открылся.

Прошло два часа. Сидя на складном стульчике, Гвен наблюдала за племянницей. Девушка как будто попала в свою стихию. Приветливо здоровалась, улыбалась, а потом отступала в сторонку, перекладывала что-то на прилавке, не навязываясь и позволяя покупателю спокойно осмотреться. Она инстинктивно чувствовала, когда требуется ее вмешательство, ловила вопросительный взгляд, предлагала помощь или отпускала шутку, создавая благожелательную атмосферу.

Девушка, ненамного старше Кэти, склонилась над прилавком, рассматривая браслет, наброшенный на статуэтку Диониса. Не дожидаясь подсказки, Кэти сняла украшение с бронзовой фигурки и протянула его девушке.

– Примерь, если нравится. – А потом, совершенно естественным тоном добавила: – Он хорошо на тебе смотрится. – Кэти уже произнесла эту фразу раз двадцать, но ни разу не сфальшивила. Гвен не поверила бы, что такое возможно, если бы не слышала это собственными ушами.

– Давай-ка передохни. Ты, должно быть, устала, – сказала она, когда племянница повернулась к ней с улыбкой победителя.

– Продала! Та, последняя, и покупать-то ничего не хотела, но увидела браслет, увидела, что он идет ей, и купила!

– Знаю, – улыбнулась Гвен. – Ты моя лучшая помощница, но перерыв сделать надо. А иначе меня могут обвинить в использовании рабского труда.

Кэти помрачнела.

– Надеюсь, он ей нравится.

– Что?

– Браслет. – Лицо ее так же быстро просветлело. – Конечно, нравится.

Гвен смутно помнила, какой была сама в возрасте Кэти: настроение у нее менялось со скоростью света, энергия и энтузиазм моментально прыгали от нуля до небес. Она улыбнулась. Кэм, вероятно, сказал бы, что так все и осталось.

– Ты продала все свои ожерелья. У тебя хорошо получается.

– Мне нужно заплатить тебе за материалы, я же пользовалась всем твоим.

– Не беспокойся. Считай, что это часть платы за твою сегодняшнюю помощь.

Кэти мысленно подсчитала прибыль и явно осталась довольна.

Гвен же представила, как оно будет, если племянница станет помогать ей регулярно. Раньше она думала, что предпочитает все делать сама, но теперь засомневалась. Работа в паре ей определенно понравилась.

Лишь вернувшись домой и приготовив себе заслуженную чашечку кофе, она вдруг поняла кое-что: в палатке Кэти была даже слишком хороша.

Эндхауз встретил ее тишиной и покоем. С каменной стены за ней бесстрастно наблюдала ворона. У задней двери переминалась с ноги на ногу Лили.

– Я сменила замки, – сообщила, не поздоровавшись, Гвен.

– Принесла тебе кое-что. Подумала, может, заинтересуешься. – Выглядела Лили на редкость довольной и жизнерадостной, что пришлось не по вкусу Гвен.

– Входи. – Гвен щелкнула выключателем. – Присаживайся. – Она твердо решила держаться вежливо и спокойно и показать соседке, что ничуть ее не боится.

– А ты темная лошадка, – заметила Лили.

– В каком смысле?

– А вот в таком. – Лили открыла сумочку и положила на стол стопку бумаг. Точнее, газетных вырезок. – Попросила Райана провести для меня небольшое изыскание.

Гвен коснулась верхней вырезки. Зернистая черно-белая фотография улыбающегося паренька. Шестнадцать лет, вся жизнь впереди. Она до сих пор переживала из-за того, что не помнит его по школе. Что бы ни писали газеты, Гвен его не знала. Он был на два года младше и ничем не выделялся из массы сверстников, но она, наверно, не чувствовала бы себя такой виноватой, если бы могла представить его живым. Но может быть и нет.

– Печальная история. – Гвен с удовлетворением отметила, что голос ее прозвучал ровно.

Лили улыбнулась, и Гвен вдруг поняла, почему зубы соседки выглядят какими-то детскими. Между передними зубами пролегли крохотные щелочки.

– Мне вот это больше всего нравится. – Лили разложила несколько вырезок и ткнула пальцем в одну из них, видеть которую Гвен вроде бы не доводилось. Она наклонилась и прочитала: В связи со смертью мальчика на реке задержана школьница.

Гвен выпрямилась.

– Чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы весь город знал, кто ты такая.

– Чем я тебе не угодила?

Улыбка съехала с лица соседки, а ее место заняло выражение куда более пугающее.

– Думаешь, ты умная, а на самом деле нет. Я – местная, этот город – мой, и люди здесь – мои. Я о них забочусь. И я нужна им так же, как была нужна Айрис.

– Отлично. – Гвен махнула рукой. – Делай что делаешь. Я мешать не стану.

– Мешает фамилия. Харпер. Из-за нее люди путаются. Мне нужно, чтобы ты уехала.

– Я имею полное право жить здесь. – А кроме того, мне и уезжать-то некуда.

– И еще мне нужны записи Айрис. Дневники. Все.

– Очень жаль, но дать их тебе я не могу. Ее дневники к тебе никакого отношения не имеют. Там личные записи.

Лили покачала головой.

– Думаешь, я такая дурочка, что поверю.

– Послушай, не надо мне угрожать. Я не сделала тогда ничего плохого. И не делаю ничего плохого сейчас. Тринадцать лет назад Стивен Найт покончил с собой. Повторяю, это очень печальная история, но со мной она никак не связана.

– Дыма без огня не бывает, – сказала Лили. – Нашим людям нравится это выражение. И они повесят его на тебя.

– Я не сделала ничего плохого.

– Посмотрим. Веселого чтения. – Лили бросила на Гвен презрительный взгляд и вышла.

В дом Имоджен на окраине Бата Кэти пришла в три часа и с тех пор едва успела подать несколько реплик. Подруга болтала без передышки, и Кэти уже устала ее слушать.

– Я знаю, что мы могли бы сделать, – говорила Имоджен. Они уже покрасили ногти в переливчато-синий цвет, обсудили вкусы едва ли не всех девочек в школе и играли в «то или это», пока не дошли до суперочевидных вопросов типа: «Кого бы ты предпочла поцеловать: мистера Уитона (физика и химия) или песика?»

– Что? – Кэти уютно устроилась под двойным покрывалом на надутом матрасе и уже засыпала. Вопрос, заданный тихим, полусонным голосом, она сопроводила картинным зевком, надеясь, что подруга поймет намек и оставит ее в покое.

– Наложить заклинание.

Сонливость словно сдуло ветром. Кэти притихла.