Эвелин удивило это предложение оливковой ветви от женщины, которая принесла ей столько страданий. Казалось, Кирстен говорит искренне, более того, она выглядела раскаявшейся.

— Это самое малое, что я могу для вас сделать, — печально сказала Кирстен. — Я вас сильно обидела и хочу получить прощение за свои грехи.

Эвелин, понимая, что это еще одна возможность навести мосты между кланами, кивнула, а Кирстен с облегчением улыбнулась.

— Пойдемте со мной. Обогнем крепость. Так короче, чем через главный зал, в котором сейчас много людей собрались на ужин. Я пошлю кого-нибудь в покои лэрда сказать, где вы находитесь, чтобы он не тревожился.

— Благодарю, — сказала Эвелин со слабой улыбкой. — Горячая ванна — как раз то, что мне сейчас нужно. Я слишком долго спала, и все тело затекло.

Кирстен взяла Эвелин под руку и повела по опустевшему двору в обход дома по направлению к бане. Они были в узком проходе между каменной отмосткой замка и внешней стеной, когда им навстречу кто-то шагнул из тени.

Эвелин хотела крикнуть, чтобы предупредить Кирстен, но удар кулака в челюсть свалил ее с ног. Она была так потрясена, что закрыла лицо руками и осталась лежать на каменных плитах.

Незнакомец нагнулся, запустил пальцы ей в волосы, потянул вверх, заставляя подняться с плит, и не успела она уклониться, как он ударил ее в висок. Голова взорвалась невыносимой болью. В глазах потемнело. Мир исчез.

Глава 41

Грэм хмурился. Прошло несколько долгих минут с тех пор, как он послал Боуэна за Эвелин. Беспокойство его нарастало. Он поднялся с постели, осторожно двигая раненым плечом в тугой повязке. Рука болела, но двигалась, хотя и не быстро, и, что еще важнее, рана затянулась. Через несколько дней можно будет снять швы.

Голова у него по-прежнему болела, но громадная шишка потихоньку рассасывалась, и теперь на месте раны осталась лишь небольшая ссадина.

Ему срочно требовалось вымыться. Удивительно, как Эвелин могла так долго оставаться с ним рядом. Наверное, от него разит, как от дохлого пса. Скорее всего жена сейчас в бане. Пару дней назад она хорошенько там отмокла, но ее царапины, наверное, до сих пор саднят.

Решив подождать еще немного, прежде чем выяснять, куда она делась, Грэм тоже взялся за мытье. В тазу были горячая вода и мочалка. Он даже воспользовался душистым мылом Эвелин, чтобы избавиться от отвратительного запаха пота, крови и болезни.

После мытья Грэм почувствовал, что бодрость к нему вернулась, надел чистую одежду и решил сам поискать жену. Неплохо будет захватить ее врасплох в лохани с горячей водой, обнаженную и разнеженную. Пусть он еще не готов к любви, да и его маленькая женушка тоже, но Грэм был не против побаловать себя прекрасным зрелищем.

Усмехнувшись, он стал спускаться по лестнице, намеренно выбросив из головы мысли о послании Армстронгам. Нет смысла об этом думать сейчас. Армстронг либо ответит, либо нет. Сейчас можно только ждать, будет Тэвис Армстронг вести себя честно или станет предателем.

В главном зале было удивительно пусто, а ведь наступило время ужина. Грэм с тревогой отметил, что столы уже накрыты, а на некоторых тарелках пища наполовину съедена. Создавалось впечатление, что зал опустел внезапно, прямо посреди ужина.

— Боуэн! Тиг!

Ответа не было. Грэм заторопился к заднему ходу. Сейчас он больше всего хотел убедиться, что с Эвелин все в порядке. Выскочив из зала, он бегом бросился к бане и едва не столкнулся с Тигом, который как раз выбежал оттуда.

Грэм схватил брата за плечо, не обращая внимания на острую боль от такого резкого движения.

— Что случилось? — свирепо проревел он. — Где Эвелин?

— Не знаю, — угрюмо ответил Тиг. — Мы как раз ее ищем.

— Что? — взревел Грэм. — Почему никто не позвал меня? Почему никто ничего не сказал?

— Мы только что выяснили, что ее нет, — объяснил Тиг. — Я как раз шел к тебе. Боуэн и все остальные прочесывают крепость и местность вокруг замка. Ищут Эвелин.

— Расскажи мне все, — потребовал Грэм. — Когда ее видели в последний раз? Кто видел? Как давно ее нет?

— Она приходила на кухню. Там несколько минут поговорила с Мэри. Мэри дала ей хлеба и сыра, и Эвелин вышла из кухни. После этого ее никто не видел. Рори сейчас ищет наверху. Женщины ведут поиски вокруг замка, а воины обыскивают весь внешний периметр. Мы послали к отрядам, патрулирующим границы. Может, они что-нибудь видели. Мы найдем ее, Грэм. Не могла она далеко уйти.

— Люди просто так не исчезают! — Грэм был в ярости. — Я хочу поговорить с людьми клана, со всеми до единого человека. Кто-то должен был ее видеть. Больше того, кто-то должен знать, что с ней случилось.

Эвелин пришла в себя и почувствовала, что задыхается. С ней творился какой-то кошмар. Ее подбрасывало вверх-вниз. Земля раскачивалась перед глазами, то возникая, то вновь пропадая из поля зрения.

В конце концов она поняла, что лежит лицом вниз на лошади. Во всяком случае, человек, на коленях у которого она находилась, сидел верхом, а ее тело было переброшено через него, как мешок с ячменем.

Ее тошнило, она пыталась изо всех сил сдержать рвотный позыв. Постоянная тряска ухудшала положение, Эвелин ничего не могла с этим поделать. Но тут благословенное беспамятство накрыло ее.

Во второй раз Эвелин очнулась в кромешной тьме. Она понятия не имела, сколько времени провела без сознания и где сейчас находится. Удушающе пахло гнилью и плесенью. Она чувствовала запах земли, грязи, но ничего не видела. Попыталась было поднести руку к лицу и с ужасом обнаружила, что ее руки прикованы к влажной каменной стене. В панике Эвелин попробовала встать, но оказалось, что на ногах тяжелые железные кандалы. О Боже, она в темнице!

Зачем кто-то упрятал ее в темницу?

Эвелин постаралась вспомнить, что было перед тем, как она сюда попала. Мысли расплывались. Она поговорила с Мэри, съела хлеб и сыр и вышла во двор на свежий воздух, а потом Кирстен… Она вспомнила! С отвращением Эвелин восстановила в памяти, как Кирстен повела ее в баню. Они шли в обход дома. Когда злоумышленник нанес ей удар по лицу, с ней была Кирстен. При этом Кирстен не бросилась к ней и даже не позвала на помощь.

Эвелин подняла руки, насколько позволяла цепь, и попыталась согреть ледяные пальцы, а потом закричала изо всех сил. Она кричала и кричала, забыв о больном горле, и в конце концов сама уже не знала, остался ли у нее голос.

Вдруг вдалеке возник огонек. Не веря своим глазам, Эвелин подалась вперед. Может быть, свет ей только привиделся? Но нет, источник света приближался, и наконец она разглядела силуэт мужчины с факелом в руках.

В висках стучало. После двух ударов голова сильно болела. Сердце готово было выскочить из груди. Эвелин подтянула ноги к груди, чтобы хоть как-то защититься.

Незнакомец выдвинул факел вперед. Свет почти ослепил Эвелин, заставил отшатнуться и прикрыть глаза рукой.

Он отбросил ее руку и вывернул так, что Эвелин закричала. Потом он запустил пальцы ей в волосы и потянул вверх. Ее лицо оказалось совсем близко к его лицу, и она узнала своего мучителя.

Страх сковал ее тело. Она знала, что Йен Макхью способен на любое злодеяние. С годами ужас перед этим человеком становился все сильнее, и теперь Эвелин считала его воплощением самого дьявола. Но, как ни странно, сейчас, когда она находилась в полной его власти, он показался ей меньше ростом и… ничтожнее. Был он малорослым и каким-то неосновательным, не то что обычные воины. Почему же несколько лет назад он казался ей великаном?

Может быть, он представлялся ей таким огромным потому, что умел говорить высокопарно и она так страшно его боялась? А возможно, наоборот: паника побудила ее к сопротивлению. Она не позволит этому злобному ублюдку запугать ее, как ему удавалось в юности. Вероятно, время, проведенное с Грэмом в его клане, разбудило силы, которые дремали в ней, пока она пребывала в уютной безопасности собственной семьи. В клане Монтгомери ей пришлось бороться за место под солнцем, за уважение и признание членов клана. И она гордилась, что всего добилась сама.

— Я слышал, как ты всех надула, — произнес Йен. На его губах блестела слюна, лицо покраснело и в свете факела выглядело багровым. Он сунул факел в скобу над головой у Эвелин и рывком поднял ее так, что ей пришлось встать на цыпочки. Теперь ее лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Йена.

И в этот момент она увидела отца Йена, Патрика Макхью, который стоял в дальнем углу, в тени. Выглядел он так, словно ему не нравилось происходящее и он не желал принимать в этом участия. Заметив, что Эвелин на него смотрит, Патрик попятился и скрылся в темноте.

У Эвелин оборвалось сердце. Если в деле замешан и отец Йена, может ли она на что-то надеяться? Казалось, Патрик сам боится своего сына, а это уж совсем непонятно. Он намного крупнее и сильнее Йена, и он воин. Разве воин потерпит угрозы от сына?

Йен тряхнул ее, и Эвелин перевела на него взгляд. Глаза мужчины сверкали ненавистью. Он как будто сошел с ума, рехнулся по-настоящему.

— Решила оставить меня в дураках? Изображала из себя полоумную, чтобы не идти за меня, а сама потом вышла за Монтгомери! Я этого не допущу. Макхью и Армстронги должны были заключить союз. Мы стали бы непобедимы! Ты заплатишь за свой обман, Эвелин Армстронг! Никто безнаказанно не обведет меня вокруг пальца!

— Нет, — выпалила Эвелин, прерывая его тираду, — теперь я Эвелин Монтгомери!

Зрачки Йена расширились.

— Значит, наша простушка заговорила! Кирстен сообщила мне, что после свадьбы у тебя сразу развязался язык. Интересно будет посмотреть, как ягненок превращается в тигрицу. Думаю, новая, расхрабрившаяся Эвелин мне понравится больше, чем бледное, худосочное существо, дрожавшее при моем появлении. Сломать эту новую Эвелин будет куда забавнее.

— Зачем ты все это делаешь? — во весь голос спросила Эвелин. — Знай, что Грэм убьет тебя. — Ее взгляд метнулся туда, где, как ей было известно, скрывался Патрик Макхью. — Он всех вас убьет.

Йен ухмыльнулся, и от этой ухмылки у Эвелин по спине побежали мурашки.

— Он никогда не узнает, где ты. А твой отец? Скорее всего он сейчас одержим местью и готовится к войне с Монтгомери.

Эвелин охватил подлинный ужас.

— Что ты сделал? — с трудом выговорила она.

— Ему не понравится, что молодая жена Грэма Монтгомери куда-то исчезла. А самим Монтгомери не понравится, что на их лэрда покушался человек с эмблемой Армстронгов. И как ты думаешь, что случится, когда два клана сойдутся лоб в лоб?

— Значит, это ты выпустил стрелу в Грэма? — с ужасом выдохнула Эвелин.

— Ну, не совсем. Это был мой человек. — Йен пожал плечами. — А это то же самое. Результат тот же. Никакого мира не будет, не будет союза Армстронгов с Монтгомери. Они займутся истреблением друг друга, и король объявит их вне закона. Они не смогут угрожать другим кланам. Вместо этого мы перебьем их по одному да еще получим щедрую награду за их головы. Когда я с этим управлюсь, Макхью станет самым могущественным кланом в горах Шотландии.

— Ты сумасшедший, — сказала Эвелин. — Я притворялась сумасшедшей, а у тебя и правда ум зашел за разум.

Он ударил ее наотмашь по лицу. Голова Эвелин мотнулась назад. Второй рукой он все еще крепко держал ее за волосы, так что деться ей было некуда.

Потом Макхью снова повернул ее лицом к себе, чтобы она смотрела прямо ему в глаза.

— Тебя, Эвелин, все будут считать мертвой. Ведь никто тебя не найдет. Никто не услышит твоих криков. Ты будешь моей игрушкой, когда мне вздумается развлечься. Со временем ты научишься ценить любое внимание, которое я соизволю тебе оказать.

— Никогда! — выпалила она.

Он придвинул ее лицо еще ближе к себе и вдруг впился в ее губы. Поцелуй был грубым, варварским. Казалось, Макхью хотел ее наказать. Эвелин задохнулась. Она пыталась просунуть руки между ними, чтобы оттолкнуть Йена, но длина цепи не позволила ей этого сделать.

Поцелуй становился настойчивее. Когда Эвелин ощутила его язык у себя во рту, она решилась прекратить эту навязанную близость и укусила Макхью. Тот в бешенстве отшвырнул ее, вытер губы и посмотрел на окровавленную ладонь.

На этот раз, ударив Эвелин, он отпустил ее волосы, и она рухнула на пол. Натянувшиеся цепи едва не вырвали руки из суставов. Все тело пронзила острая боль.

— Не прикасайся ко мне! — закричала она изо всех оставшихся сил.

Губы Макхью скривились в мерзкой ухмылке. Нависнув над ней, он сказал:

— Я сделаю куда больше, чем просто прикоснусь к тебе, Эвелин. Теперь ты принадлежишь мне. Будешь хорошей девочкой, и я стану часто к тебе приходить. Иногда буду даже вспоминать, что тебе нужны еда и питье.

Он вытащил факел из скобы на стене и ушел, унося с собой свет.

Полная тьма окружила Эвелин в маленькой душной комнатке, а с ней пришло отчаяние, полное, беспросветное, заполняющее всю душу.

Нет, она не позволит себе лишиться надежды. Грэм найдет ее. Она верит в своего мужа. Ей хватит сил дождаться его.