Сьюзен Уэлдон - Южные ночи

Вовремя очнувшись от размышлений, Тревор успел подобающим образом поклониться:

— Леди.

Он проводил сестер взглядом и встряхнул головой. Рэйчел словно скользила по поверхности зеркального озера. Леа шагала решительно и при каждом движении яростно шуршала массой накрахмаленных нижних юбок. Роза и колючка. Тревор улыбнулся.

Он облокотился на перила, прислушиваясь к нарастающей боли в бедре. Слишком долго простоял на ногах — придется терпеть последствия. А завтра — настоящее испытание. Леа Стэнтон не похожа на снисходительного учителя. Яростная и гордая, она намерена до конца бороться за свою распрекрасную плантацию. И насколько Тревор успел ее узнать, не уступит ни на йоту своей власти.

Леа торопливо бежала по направлению к кухне. Мягкие, но уверенные шлепки ее босых ступней по каменному полу были единственным звуком в тихом пустом коридоре. Уже давно пробило одиннадцать и все остальные домочадцы отправились спать. Поскольку за посещение кухни Нелли могла сурово осудить ее, Леа пробиралась по дому без света. В кухне девушка провела всего пару минут, очевидно, хорошо представляя себе цель своей тайной вылазки. На обратном пути, быстро миновав длинный коридор и очутившись на парадной лестнице, она почувствовала себя в безопасности и возвращалась в спальню не спеша. Она уже начала подниматься по ступенькам, как вдруг резко остановилась и едва не выронила из рук китайский поднос. Кто-то спускался ей навстречу.

Тревор Прескотт, казалось, удивился не меньше ее. Он шел со свечой, и при этом свете Леа могла разглядеть распахнутый на груди темно-бордовый шелковый халат, а также нависающие надо лбом и торчащие на висках в разные стороны волосы — красноречивое свидетельство того, что Тревор отчаянно пытался заснуть, но не смог. Несмотря на это, Леа не могла не отметить, как он красив, и пожалела о том, что ей самой едва ли удастся похвастать тем же. Однако, прихватив на груди старенький пеньюар, она озадаченно закусила нижнюю губу и пыталась найти какие-нибудь слова. Тревор нашелся первым:

— О, добрый вечер, мисс Стэнтон. Полагаю, вы — Леа?

Лицо девушки вспыхнуло от смущения. Понимая, что выглядит ужасно растрепанной и неопрятной, она так и не сумела толком ответить и лишь кивнула.

— Что это у вас? Случайно, не еда? По правде сказать, мой аппетит так разыгрался, что я не смог заснуть. Но мне не хотелось никого беспокоить, и вот я решил сам отыскать чего-нибудь для себя.

Тут он умолк, ослепив ее очаровательной улыбкой, а потом сделал шаг навстречу. Леа заметила, что он сильно хромает, и догадалась об истинной причине его бессонницы. Майор стоял прямо напротив нее, и от дрожащего огонька свечи на его лице плясали тени. Он был в брюках, но там, где на груди глубоким вырезом сходились полы шелкового халата, виднелись темные курчавые волосы. К досаде Леа, во рту у нее внезапно пересохло. В этой домашней одежде он казался ей ужасно возбуждающим.

Нет, пожалуй, это он сам производил на нее такое впечатление.

Леа вздрогнула и прокляла свою несдержанность. Вероятно, кое в чем он был не так уж плох. Но не важно. Все равно он остается конкурентом, претендует на то место, которое принадлежит ей и с которым она ни за что не расстанется. Она не позволит удивить или поразить себя, в особенности если речь идет о внешней красоте. А это странное ощущение в животе, конечно, просто голод и ничего больше.

Леа протянула ему поднос. Рука ее дрожала, несмотря на все усилия держать блюдо крепко и спокойно. Тревор приподнял краешек салфетки и в восхищении поглядел на четыре пирожных, покрытых белой глазурью. Глаза его сверкнули непосредственной ребячьей радостью.

— Можно я утащу одно?

Ни дядюшка Эдвард, ни Джесс сладостей не любили, поэтому просьба Тревора удивила Леа. Он напоминал сейчас маленького мальчишку, завороженного видом запретных сластей.

— Возьмите сколько вам хочется.

— Вы уверены?

— Боюсь, я пожадничала, — ответила Леа, смутившись, что ее застигли за приготовлением к настоящему обжорству. — Все равно я не смогу съесть их все. Пришлось бы как-то прятать остальное, чтобы Нелли не проведала о моем походе на кухню.

Тревор с видимым удовольствием поднес пирожное ко рту и слизнул с его поверхности глазурь.

— А что, разве это преступление?

— Еще какое! Ни Рэйчел, ни мне не позволено показываться в хозяйственной части дома.

— Понятно. Значит, мы оба провинились, потому что я как раз собирался отыскать тропу в запретные пределы, где хранится вот эта самая пища богов. — Он откусил кусочек бисквита и от удовольствия проворчал низким, грудным голосом: — Я ужасный сластена.

Мелкая дрожь под коленками угрожала подкосить Леа. Но она не хотела, чтобы этот человек ей нравился! Она вообще не желала испытывать к нему какие-либо чувства! И уж конечно, не могла признать, что он мил и красив, словом, способен расположить к себе.

— Благодарю вас за снисходительность. Глубокий чувственный голос снова тронул Леа, и она ощутила себя глазурью, тающей на его губах к языке. Досадуя на свое предательское слишком живое воображение, зашедшее чересчур далеко, девушка кивнула, коротко пожелала спокойной ночи и поспешила к дверям своей спальни.

Переступив порог комнаты, Леа едва не закричала от страха — холодные пальцы тронули ее за руку.

— Я услышала голоса, — прошептала Рэйчел, закрывая дверь. — С кем ты говорила?

— Господи Боже! — Леа прижала ладонь к бешено стучащему сердцу, рухнула на край кровати и вздохнула полной грудью. — Ты напугала меня до полусмерти.

Рэйчел присела возле сестры. Поднос грозил вот-вот упасть на пол, и, откинув с него полосатую салфетку, она воскликнула:

— О Боже, ты опять за свое! Нелли снова будет сердиться и кричать на весь дом, что тотчас уволится. — Передразнивая свою наставницу, Рэйчел добавила нарочито высоким голосом, горделиво задрав подбородок: — Истинной леди нечего делать в кухне!

— Нелли ничего не узнает, если ты ей не скажешь. Рэйчел подняла глаза к потолку и расхохоталась:

— Ах, сестрица, как же, право, коротка твоя память! Я и считать не берусь, сколько раз Нелли вычисляла твои проказы.

Леа пожала плечами и взяла пирожное с блюда.

— Тут было четыре, но два съел майор Прескотт.

Прищурясь на сестру, Рэйчел неодобрительно наблюдала, как та откусывает от бисквита огромный кусок — настоящим леди так есть не полагается, — после чего облизывает губы, белые от глазури.

— И ты встречалась с ним в такое позднее время?

— Я не встречалась с ним, — Леа снова откусила изрядную порцию и молчала, покуда не проглотила, а потом добавила: — Я случайно наткнулась на него в кромешной тьме на лестнице.

— Батюшки, вот почему ты так напугана. Ничего удивительного, я бы просто умерла на месте от ужаса. — Рэйчел потерла свою шею пальцами и внезапно побледнела. — Я лишь однажды видела человека, столь же красивого, как наш майор.

Леа заглянула в ее лицо.

— Кого?

— Что ты, я тебе не скажу.

— Чепуха. Почему? Господи, я же твоя единоутробная сестра!

— И все-таки нет, — упрямо ответила Рэйчел. Леа нахмурилась:

— Ладно уж. Храни свой маленький секрет, коль тебе так хочется, но у тебя опилки вместо мозгов, если ты подумала, что мне действительно до этого есть дело. Ты ведь как никто другой знаешь, что мне наплевать на мужчин.

— Даже на Тревора?

— На него — особенно. Он сюда приехал, чтобы захватить мое место управляющего. И если ему это удастся, то мне останется лишь вышивать да плести кружева.

— «Ривервинд» никуда от тебя не денется, просто не будешь больше так надрываться. — Рэйчел дотронулась до волос Леа и с сочувствием поглядела на нее. — Дядя Эдвард лишь о твоих интересах и заботится. Леди не пристало трудиться в поле, подставляясь солнечным лучам и Бог знает чему еще. Это просто неприлично. Истинная хозяйка имения должна быть элегантной, хрупкой и разборчивой в мужчинах.

— Вздор! — Леа вскочила на ноги и уперлась кулаками в бока. Глаза ее сверкали огнем. — Для меня «Ривервинд» значит больше, чем жизнь. Я обожаю скакать на лошади по плантации и смотреть, как перемалывают тростник… Я не хуже любого мужчины знаю, как надо работать, и прекрасно могу справиться сама!

Рэйчел схватила сестру за запястье и силой усадила обратно на кровать.

— Тише, пока ты не накликала на нашу голову Нелли! Считай, что я вслух учила «Сорок правил для идеальной дамы». Ио разве нельзя хотя бы попробовать вести себя как принято? Ведь ты ни единого дня за всю свою жизнь не придерживалась правил поведения в обществе.

— И впрямь, не придерживалась, — улыбнулась Леа. — Наверное, это противоречит моим личным правилам.

— Дядя Эдвард всегда потакал твоим прихотям, и мне кажется, что он и поныне не изменился. Но все-таки ты должна дать Тревору шанс. Я уверена, он сумеет доказать, что все твои страхи необоснованны. Он человек необычный, и не только я одна так думаю. Вот и Хипи хвасталась в людской…

— О Боже, так она и тебе сказала? Ах окаянная! Ведь обещала молчать.

Рэйчел взяла с подноса последнее пирожное и откусила от него кусочек — как раз такой, какой полагается откусывать приличной девушке.

— Я умею не замечать чепухи в ее речах и выносить для себя только полезное и важное. Хотя, конечно, ее так и распирает от желания поведать всем и каждому интимные детали.

— Завтра утром первым делом я ее проучу за это. Поднявшись с кровати, Рэйчел внимательно поглядела на сестру:

— Только обещай мне, что не станешь делать жизнь Тревора тяжелее, чем она есть. Он достойный человек, и я верю, что у него самые добрые намерения.

Леа что-то сдавленно прорычала. Похоже, ее сестренка слишком увлечена этим Тревором Прескоттом. До сих пор Рэйчел ни разу не демонстрировала интереса к противоположному полу, но, видно, красота — это то, против чего не устоит ни одна девушка. И судя по ласковому выражению глаз майора, когда он обращается к Рэйчел, ее чувства не остались безответными. Уж в ее-то сторону он ни разу не посмотрел хотя бы с тенью вот такой же нежности, подумала Леа.

— Леа?

Встрепенувшись от раздумий, она успокоила сестру:

— Конечно, я обещаю тебе. Однако не стану облегчать ему жизнь. Любой мужчина, который вздумает претендовать на мое место в «Ривервинд», обязан доказать на деле, что он может вести дела так же, как я сама, или даже лучше меня!

Тихо усмехнувшись, Рэйчел направилась к выходу.

— Я подозреваю, что у майора слишком много мужской гордости, чтобы позволить кому-то себя обставить. Так что будь поосторожнее, Леа. Должно быть, у него есть дар командовать и распоряжаться, иначе, согласись, ему не удалось бы с успехом служить в армии.

Леа мрачно нахмурилась, раздумывая над постепенно вырисовывающимся перед нею будущим. Слова сестры отнюдь не вселяли оптимизма, и, как ни старалась, она не могла забыть ни ее предупреждений, ни той угрозы, которую являло собой само присутствие Прескотта.

Рассвет едва занимался.

Тревор плохо спал ночью, снедаемый мыслями о том, зачем ему понадобилось согласиться с отцом и предложить свои услуги в качестве управляющего плантацией. Но больше всего он проклинал больную ногу, которая грозила превратить верховую езду — некогда одно из любимейших его удовольствий — в истинную пытку. Однако, опрометчиво прихвастнув вчера вечером, он обязан теперь целый день провести в седле — не хотелось оказаться в дураках перед Леа Стэнтон.

Прескотт не стал завтракать и вместо этого пил кофе, когда на пороге столовой появился Джордж Энтони. Тревор медленно поднялся. Великан ожидал его с бесстрастным выражением. Хромая, майор направился к выходу и снова поразился могучей фигуре раба. Нос у Джорджа Энтони был плоский, а черты лица резкие и запоминающиеся. Со своей широченной грудью и толстыми, как могучие ветви дуба, руками, ок казался не просто величественным, но даже несколько надменным. Ему, должно быть, отводилась роль телохранителя племянницы Стэнтона. Припоминая ласковое обращение хозяйки с этим рабом, Тревор вполне понимал истоки его преданности, как понимал и то, что Джордж Энтони вовсе не готов распространять свое уважение и симпатии на каждого встречного.

Раб молча повел Прескотта к парадному крыльцу. Тревор удивился, отчего они идут не на задний двор, где расползались конюшни, и тут он увидел Леа, стоявшую возле своей лошади Прескотт обдумывал, как он станет благодарить хозяйку за внимание к его проблемам, в то время как само это внимание его бесило, а проницательный взор Джорджа Энтони лишь подогревал досаду на собственную немощь. Он бы, наверное, отдал душу, чтобы снова стать здоровым и сильным.

— Доброе утро, — приветствовала майора Леа с энергичностью, к которой он уже начал понемногу привыкать Она кивнула рабу, и тот проворно подвел к Тревору чудесного вороного жеребца. — Поскольку вы опытный наездник, я велела оседлать для вас лошадь дядюшки Эдварда. Последнее время Самсона редко балуют прогулками, к тому же, мне кажется, он для вас прекрасно подойдет.