Дэмиен пробегает пальцами по моим волосам.

– Помнишь, что я сказал тебе в Мюнхене? Что не хочу трогать тебя, пока в моей голове те фотографии?

Помню ли я? Как это можно забыть?

– Конечно.

– Тогда я выразился не совсем точно.

– Да? – Я не знаю, что тут сказать, поэтому просто жду.

– С фотографиями или без, но эти воспоминания всегда в моей голове. Я не могу их выбросить. И никогда не выбрасывал. Но благодаря тебе жить с ними стало гораздо легче.

Теперь Дэмиен окидывает меня тяжелым взглядом, и эмоции, которыми он переполнен, кажутся такими сильными, что будто врезаются в мою плоть.

– Ты делаешь меня сильнее, Ники. Если я помогаю тебе обрести себя, то ты не даешь мне утонуть. Всякий раз, как я касаюсь тебя, всякий раз, как я вхожу внутрь тебя… Разве ты не понимаешь, Ники? Ты – мой талисман, мой оберег, и если я не ухвачусь за тебя, я погиб.

– Дэмиен… – бормочу я, просто потому что мне нужно услышать его имя.

Его слова заполняют всю меня изнутри, я цепляюсь за них изо всех сил, они важны для меня. Но… Хотя я верю в эти слова, все же не могу отделаться от мысли: когда в Германии перед Дэмиеном разверзлась пропасть, я не смогла вытянуть его оттуда. От этих воспоминаний по телу пробегает дрожь, и я еще сильнее прижимаюсь к Дэмиену. Потому что фотографии никуда не делись. И им под силу уничтожить мужчину, которого я люблю.

Глава 20

К утру вторника я снова чувствую, что обрела равновесие. В понедельник мы с Дэмиеном поехали в его пентхаус в Старк-тауэр – мне не хотелось оставаться в офисе. По дороге Дэмиен позвонил Райану и велел ему съездить в дом в Малибу и проверить тамошнюю систему безопасности, а также убедиться, что Джеми в порядке.

Вечером мы, обнявшись, смотрели старые фильмы, а после – занимались любовью с такой нежностью, что к утру я уже готова была дать миру еще один шанс.

Но о суровой реальности забывать не стоит, поэтому на работу меня отвозит Эдвард. Как выяснилось, он не просто водитель Дэмиена, но и сотрудник его службы безопасности. Эдвард заверил Дэмиена, что лично проводит меня в офис. Вот почему он протестует, когда я прошу его сначала заехать в «Старбакс».

– Мисс Фэрчайлд, но там нет автокассы, вам придется выходить из машины.

– Ты просто припаркуйся перед зданием, я всего на пару минут.

В зеркало заднего вида я вижу, как Эдвард хмурится. Чуть склонив голову, я отвечаю ему сердитым взглядом:

– Ты что, думаешь, кто-то поджидает меня в кафе?

– Я думаю, тот, кто взял у вашей матери фотографии, хочет узнать о вас побольше, изучить ваши привычки. И терпения ему не занимать.

С этим не поспоришь, поэтому я предлагаю ему пойти вместе со мной и, чтобы подсластить пилюлю, обещаю угостить его кофе. Мы становимся в очереди, как вдруг дверь распахивается и входит Моника. Она машет мне рукой и быстро идет мне навстречу.

– Я так надеялась тебя сегодня увидеть! Хотела сказать: не обращай на них внимания. Им лишь бы бабла срубить.

Я непонимающе смотрю на Эдварда. О чем это она? Но по его лицу вижу, что он-то как раз понял, о чем речь.

– Что такое? – я перевожу взгляд с Моники на Эдварда.

– А ты не видела? Я сегодня утром прочла на одном из «желтых» сайтов, – поясняет Моника. – Должно быть, по «Твиттеру» уже вовсю гуляет.

– Что? – с нажимом повторяю я.

Эдвард достает айфон, несколько раз тыкает в экран, затем протягивает мне.

– Мистер Старк подумал, что не стоит беспокоить вас из-за этого.

– Да ладно? – Я смотрю на экран, и желудок у меня сжимается.

Статья начинается с фотографии Джеми, прогуливающейся по пляжу в крошечном бикини. На заднем плане виднеется дом Дэмиена в Малибу, а подпись под фотографией сообщает читателю, что Джеми сейчас находится там и перевозит свои вещи в дом миллиардера Дэмиена Старка.

«У НИКИ УВЕЛИ СТАРКА?

По достоверным источникам, миллиардер Дэмиен Старк – который, как считают некоторые, откупился от обвинения в убийстве, – несколько остыл к красотке Ники Фэрчайлд и переключился на ее соседку по квартире, Джеми Арчер, подающую надежды актрису, еще совсем недавно замеченную в компании (а также наверняка побывавшую в постели) сердцееда Брайна Рейна. Мисс Арчер на днях попала в аварию, разбив в хлам одну из дорогущих «Феррари» Старка, и была госпитализирована. И тем не менее она все еще живет у Старка. Конечно, это любовь! Но неужели Старк и правда дал отставку крошке Фэрчайлд? Или же Королю Изобилия нужно изобилие женщин? Как сообщают внутренние источники, Арчер и Фэрчайлд состоят в лесбийской связи и за минувшие годы несколько раз сходились и расходились. Правда ли это? Мы не знаем, но на фотографиях, гуляющих по «Твиттеру», во всей красе представлено это сладкое трио, отдыхающее в уютном гнездышке Старка на озере Эрроухед».

– Ну и бред! – я возвращаю Эдварду айфон. – Но Джеми понравится: ее тут назвали подающей надежды актрисой.

– Так ты не злишься? – спрашивает Моника.

– Немножко раздражена. Просто до смерти устала, что в моей личной жизни постоянно копаются репортеры. Но сама статья? Это такая чепуха, что даже смешно!

– Ну, да. Ясно, что это чушь, но все равно неприятно. У меня и у самой было тяжелое расставание, – добавляет она.

– Мне очень жаль.

– Мы долго встречались и были страстно влюблены друг в друга, а потом он сообщил, что полюбил другую. Мужики… – вздыхает она.

– Наверное, это больно.

Я пытаюсь представить, чтобы Дэмиен бросил меня ради какой-то другой женщины, но это просто не укладывается у меня в голове.

– Ага. Как будто кто-то взял нож и порубил мое сердце на кусочки. Но сейчас я в порядке, – говорит Моника. – В наших отношениях было что-то особенное. Так что он все равно ко мне вернется, я это знаю.

Мне хочется сказать ей: иди вперед! Но вместо этого я лишь улыбаюсь и говорю:

– Очень надеюсь, что у тебя все будет хорошо.

Я угощаю Эдварда кофе, и он провожает меня в офис. Там я устраиваюсь за своим огромным столом и с удовольствием погружаюсь в дела. Я успеваю сделать много полезного и весьма довольна своей производительностью, как меня прерывает звонок Жизель. Она сообщает, что сегодня не сможет приехать показать мне образцы.

– Ничего страшного. Я все равно через пару часов собиралась уезжать.

Сегодня вечером намечается тусовка в «Вестерфилдс», и мы с Джеми уже договорились встретиться пораньше, чтобы принарядиться.

– Все в порядке? – спрашиваю я Жизель.

– Все отлично! – звонко рапортует она. – Скоро ко мне должен прийти клиент – один из лучших.

– Ты поосторожнее с такими выражениями! – смеюсь я. – Дэмиену вряд ли понравится быть вторым!

Некоторое время Жизель молчит, потом, понизив голос, сообщает:

– Дэмиен – мой лучший клиент. Только обещай, что не скажешь ему: мне кажется, он собирается купить картину для твоего офиса.

– Правда? Постараюсь изобразить удивление, – со смехом отвечаю я.

Когда звонит Дэмиен, я все еще улыбаюсь.

– Привет! Я как раз собиралась в Малибу, готовиться к вечеринке, – говорю я ему. – Закажем что-нибудь на ужин или привлечем Джеми?

– Сходите с ней в ваш любимый ресторан. А я присоединюсь к вам в клубе.

– Работа?

– Встреча. И у меня предчувствие, что все пройдет хорошо.

– Правда? А куда ты собираешься? Хочешь, мы потом заедем за тобой?

Разумеется, я жду, что Дэмиен расколется, – но он ничего не говорит.

– Веселитесь, девчонки. Но не слишком. Во всяком случае, пока я не приеду. И, Ники, – добавляет он. – Я уже разговаривал с управляющим клуба о безопасности, все будет по высшему разряду. За тобой будут наблюдать.

– Хорошо, – киваю я. В общем-то, этого следовало ожидать.

– И еще я отправлю в клуб Райана. Хочу, чтобы он был там с тобой, пока я не приеду.

Теперь уже я чувствую себя виноватой.

– Бедняга. Наверное, до охоты на моих монстров ему жилось спокойнее.

– Охота на монстров – это как раз то, что он любит больше всего, – усмехается Дэмиен. – И что я щедро плачу, ему тоже нравится. Поверь мне, не нужно жалеть Райана.

– Ну, ладно, – смеюсь я в ответ. – Приезжай поскорее!

* * *

В «Вестерфилдс» шумно и весело, там работают одни из лучших диджеев и барменов города. Мы с Оли и Джеми узнали о клубе задолго до моего знакомства с Дэмиеном и с тех пор несколько раз приезжали сюда. Вот почему вышибала на ВИП-входе салютует нам с Джеми.

Эдвард сопровождает нас до двери, но внутрь не входит, а возвращается в лимузин. На мне – облегающая серебристая юбка и топ, а также туфли на десятисантиметровом каблуке. Джеми же – вся в черном, и в этом цвете она выглядит чрезвычайно изысканно. Однако сдержанность цвета с лихвой восполняет фасон. Вырез ее платья на спине заканчивается чуть выше задницы. Корсет поддерживают несколько веревочек, перекрещивающихся на плечах. Если кто-то нечаянно их подрежет, платье попросту свалится на пол. В целом, вид у нас обеих довольно аппетитный.

– Прекрасно выглядите, мисс Фэрчайлд, – говорит вышибала, когда мы проходим мимо него. – Вы сногсшибательны, мисс Арчер.

– Вот за что люблю Дэмиена, – замечает Джеми, – его ребята знают, как подлизаться.

Мы со смехом входим в главный зал клуба. Тут из тени возникает Райан и присоединяется к нам. Он вежливо кивает, но когда смотрит на Джеми, я замечаю нечто, похожее на улыбку. И, если меня не обманывают глаза в неверном свете, она слегка улыбается в ответ. Внутри меня поднимается волна беспокойства, и я легонько дергаю за одну из веревочек на платье Джеми, чтобы затормозить ее.

– Что такое? – спрашивает она.

– Это я у тебя хочу спросить. – Я бросаю резкий взгляд на Райана, и даже в приглушенном свете вижу, как порозовели щечки подруги.

Тут я вспоминаю, что прошлым вечером Райан ездил в дом проверить систему безопасности, и зажимаю рот, чтобы не вскрикнуть.

– Скажи, что ты с ним не переспала! – молю я, стараясь не взорваться.

– Богом клянусь! – уверяет Джеми. – Мы просто поговорили. Он – настоящий джентльмен. Я ему яичницу пожарила.

– Ты – что?

Она пожимает плечами.

– Ну, он прилетел впопыхах, из-за этой истории с фотографиями. Даже не поел. Вот я и сделала ему яичницу. И ему даже понравилось. В следующий раз попробую приготовить вафельки. Что такое? – спрашивает она, пронзительно вглядываясь в мое лицо.

Я ловлю себя на мысли, что таращусь на нее – одновременно довольно и озадаченно.

– Да так, ничего. Просто… рада, что он оценил твою яичницу.

– Эй! Разве такое может не понравиться?

Не дожидаясь ответа, Джеми с улыбкой пожимает плечами и догоняет Райана. Я иду следом, потом на секунду замираю, чувствуя, что у меня вибрирует телефон. Вытаскиваю его из сумочки и вижу сообщение от Жизели. Радостно открываю его, предвкушая новости о картине, которую Дэмиен купил для меня. Но вместо этого вижу странные слова, будто написанные иероглифами.

«Прости. Я хотела все исправить. Но все вышло из-под контроля».

Я перечитываю, но и со второго раза ничего не понимаю. Я нажимаю кнопку, чтобы ей позвонить, но звонок тут же переключается на голосовую почту.

– Что такое? – спрашивает Джеми, когда я ее нагоняю.

Я лишь качаю головой.

– Не знаю. Потом расскажу.

В клубе слишком шумно, к тому же я понятия не имею, о чем это. Сейчас мы в главном зале, в нескольких метрах от танцпола. Я оглядываюсь и обнаруживаю Оли и Кортни, которые машут нам. Я уже знаю, что Лиза не придет – она оставила мне голосовое сообщение, что едет в Сакраменто по делам, но в следующий раз обязательно будет.

Джеми и Райан подходят к Кортни и Оли раньше меня. Я медленно приближаюсь, ища глазами Дэмиена, но его нет.

– Привет, Кортни! – Я искренне рада ее видеть и с жаром заключаю в свои объятия. Приветствую и Оли, гораздо более натянуто, но все же на танцполе мы расслабляемся. Что бы между нами ни произошло, танцевальный ритм снимает напряжение.

– Слушай, Ник, – говорит мне Оли через полчаса, когда мы неспешно топчемся под какой-то медляк. – Мы можем поговорить?

Я внутренне напрягаюсь: я уж было решила, что на эту ночь мы забудем обо всех неприятностях. Но Оли, похоже, не замечает моей реакции. Наклоняется так, чтобы я точно его услышала, и говорит:

– Просто хотел извиниться. За ту боль, что причинил тебе. Ну… насчет Старка.

Я отстраняюсь, чтобы видеть его лицо, – и он замечает мое удивление. Делает глубокий вдох:

– Я знаю о фотографиях, Ник. Такого никому не пожелаешь.

В клубе тепло, но мне вдруг становится холодно.

– Ему не нужна твоя жалость.

– Жалости и нет. Просто… Просто хочу сказать, что понимаю, через какое дерьмо ему пришлось пройти в детстве и с чем приходилось жить.

Я напрягаюсь, но ничего не говорю, понимая, что Оли еще не закончил.