Галя училась с Лерой и Андреем в театралке, на факультете музыкального театра (Лера и Вась-Вась всегда предпочитали своих), и уверенно подбиралась к заветному месту примы в родном театре оперетты, она была на пять лет младше нынешней премьерши и на восемь килограммов легче, что внушало ей оптимистический взгляд на будущее. Галино хобби обеспечивало ей осторожный нейтралитет со стороны коллег, евших друг друга поедом просто потому, что так было принято на театре, и только присвоенная ей кличка некоторым образом отражала общие настроения. А нехватку ролей Галя компенсировала сотрудничеством в фирме «Агентство нестандартных решений», естественно, по большей части в Лерином отделе, где был простор для творчества. Правда, по-настоящему интересные дела ей доставались редко, потому что полгорода знало ее в лицо, тут не порезвишься, зато если требовалось разыграть шикарный любовный роман, заморочить мужчине голову, а потом мило (или резко) отказать – тут ей равных не было, а брошенные «клиенты», не подозревая о том, что их «заказали», исправно приобретали билеты в первые ряды, заваливали Галю цветами, кричали «Браво!» и маялись у служебного выхода, предлагая подвезти… И все были довольны, включая театральное начальство.

Когда ГАИ с таинственным видом волокла Леру в курилку, Лера не особенно сопротивлялась. Все-таки ее почти две недели не было на работе, так лучше воспользоваться случаем и сразу получить исчерпывающий обзор новостей, чем узнавать все по крупицам. Кроме того, не следует жадничать, и любвеобильного «квазиморду» с его ревнивой супругой надо бы передать Гале, телефонный терроризм – ее конек, Лера это признавала. К тому же ей звонить по сотовому из санатория «Уральские зори» будет накладно.

– Ну, дорогая, ты проездила та-акое!

– Ка-акое? – не удержавшись, передразнила Лера, которую неизменно забавлял Галин пионерский энтузиазм.

– Да юбилей дяди Славы!

– Черт… – Лера искренне расстроилась. Вячеслава Ивановича, своего педагога по театралке, она искренне и взаимно любила, как она могла забыть про его день рождения, на который в институт раз в пять лет съезжались ученики со всей страны, благо сезон был уже закрыт. И гуляли от души, по-студенчески, порой прямо в учебном театре и ночуя. – А сколько ему?

– Шестьдесят пять! – отрапортовала ГАИ. – А так и не скажешь, все по девкам бегает.

– Ну, как перестанет бегать, значит, умер, – развеселилась Лера, вспомнив, сколько хлопот доставляло в свое время ее хорошеньким однокурсницам безудержное любвеобилие наставника. Леру это счастье как-то обошло стороной – то ли потому, что она быстро вышла замуж за Андрея и родила Сашку, то ли потому, что и ее, и Андрея дядя Слава искренне любил, считая своими лучшими учениками. Что ж, во всяком случае, с Андреем он попал в точку.

– Нет, ты слушай. Сидим мы, выпили, конечно…

– А ты-то как там оказалась? – запоздало удивилась Лера. – Ты же не у нас, а у Лосева училась!

– Как я могла пропустить? Там же все наши были, – в свою очередь удивилась ГАИ и, отмахнувшись от очевидно глупого вопроса, продолжала: – Значит, сидим, уже весело всем. И тут, представляешь, является Виктория!

ГАИ сделала эффектную паузу, дабы Лера могла оценить уникальность сообщенной информации, но Лера тупо переспросила:

– И что?

– Как что? – возмутилась ГАИ. – Так она же ни разу не была за все эти годы, она же нас всех за людей не считает. И как она посмела к нему явиться после всего! Я просто упала!

«…От счастья, что присутствуешь при таком событии, – про себя продолжила Лера. Уж Вика-то тебя всегда интересовала больше прочих, потому что не твоего полета птица, там, где она порхает, даже тебе входа нет, при всех твоих талантах». А вслух спросила:

– И как она?

– С ума сойти! Вообрази: идет, все замолчали, дядя Слава аж поперхнулся. Одета на миллион и среди бела дня в таких бриллиантах, что нам с тобой и в магазине не дадут посмотреть, мордой не вышли. Несет букет – я не могу! – розовые орхидеи в крапинку. А за ней – охранник тащит ящик коньяка «Хеннесси». Процокала так… – держа сигарету на отлете, ГАИ продемонстрировала, как именно, и вышло не пародийно, а очень даже ничего, потому что на самом деле она Викой восхищалась – ее высокомерием, избранностью, светскими манерами, бриллиантами, охранником и черт-те чем еще. – Поцеловала его в щечку, всем поулыбалась, как королева на фотосессии, – и отбыла. Охранник дверку придержал. Машина – я посмотрела – «Порше Кайен». С шофером! У нее муж – миллионер! Долларовый! Я рейтинг в Интернете читала, входит в сотню по России! Правда, Москву они не брали, видно, там столько миллионеров, что считать замаешься.

Галя, вдруг пригорюнившись, замолчала, и столбик пепла с ее сигареты, который она забыла стряхнуть, упал ей на джинсы. Лера невольно проследила за его полетом, но ГАИ, погруженная в свои переживания, ничего не заметила. И все же, вернувшись к реальности, сообщила, по ее мнению, главное:

– И Андрей там был.

– Ну и замечательно, – широко улыбнулась Лера и перевела разговор. – Галя, тебе работа есть, зайди ко мне через полчасика, я тебе все расскажу. Тебе понравится.

– Хорошо! А ты к Андрею? Он только что приехал, – ГАИ тщетно пыталась выяснить Лерину реакцию на свое сообщение.

«А какой ты ждала реакции? – думала Лера, идя по коридору в кабинет Хохлова. – Ну да, конечно, Андрей когда-то был влюблен в красотку Вику – в нее все были влюблены, и Лера немало пролила слез по этому поводу. Совершенно, кстати, напрасных, потому что Вика на тщедушного однокурсника чихать хотела, и ему оставалось только издали любоваться ее неземной красотой. Умница и отличник, он надеялся, что Вике понадобится его помощь в учебе, поскольку никакие предметы, кроме танцев и накладывания грима, Вике не давались, а точнее, она и не пыталась ими овладеть. Но вопрос с учебой она решила просто: женила на себе дядю Славу, который по такому поводу ушел от жены. Викин расчет был понятен: помимо руководства курсом, Вячеслав Иванович Торгушин был еще и главным режиссером академического театра драмы, и Вика резонно рассчитывала получить в прославленной труппе завидное место «жены главрежа». Но как в этот переплет попал тертый калач дядя Слава – осталось загадкой даже для вездесущей ГАИ. Нет, все знали, что от жены он время от времени «уходил навсегда», неизменно устраивая красивое и благородное прощание, со слезой благодаря ее за «прожитые вместе годы» и выражая надежду на понимание: он – человек искусства. Потом также неизменно возвращался, на этот раз коленопреклоненно просил прощения, и все возвращалось на круги своя. Ради Вики он совершил небывалое: продал дачу и купил квартиру, где «молодые» и принялись увлеченно вить семейное гнездышко».

Но в то лето, когда Вика получала выстраданный диплом, Вячеслава Ивановича с очередным скандалом попросили из театра. А удерживать его от запоев и нервных срывов могла только старая, проверенная временем боевая подруга, то есть жена, к которой Вика однажды и привезла на такси своего кратковременного супруга и наставника – он был в нетранспортабельном состоянии. Свидетельство о разводе Вика получила на другой день после диплома, и, прибавив к этому квартиру, в любовном угаре подаренную ей дядей Славой, великодушно не стала предъявлять к покинутому мужу никаких претензий, сочтя приданное приемлемым для начала. С тех пор она начала сторониться однокурсников, и о ней мало что было слышно в их кругу. Но эта история не повлияла на Андрюшино романтическое поклонение прекрасной даме. А может, он, будучи не от мира сего, просто пропустил мимо ушей досужие разговоры сплетников, злобно завидующих Викиной неземной красоте.

«Ну, было, было… Быльем поросло», – пробормотала Лера свой любимый рецепт от неприятных воспоминаний и спохватилась, что давно уже, забыв постучать, стоит перед дверью, откуда доносятся смех и громкие голоса. Она постучала и вошла, прекрасно понимая, что ее стука никто не слышал: в комнате было полным-полно народу, все смеялись и говорили одновременно:

– А Ноя Кох – это он или она?

– Мне откуда знать?

– Ты же с ней… с ним разговаривал.

– Ну и что?

– Вот и пощупал бы.

– Я лучше тебя пощупаю, ты мне больше нравишься!

– Да прекратите вы, как не стыдно! Дети малые…

– О, ребята, есть идея – надо вместо шариков надуть презервативы, причем газом из баллона, чтоб они наверху болтались – какой там газ, кто знает?

– Ты что, дурак?! Гадость какая, они же по улице пойдут, там дети будут!

– Тебе – гадость, а им – пропаганда безопасного секса. А ты мракобес и ортодокс!

– Нет, она мракобеска и орто… ну как там?!

– Погодите, хватит орать, идея, кстати, классная, молодец!

– Ох, ребята, испортим мы себе репутацию этим парадом…

– Ну, это еще как знать.

– Уймитесь! – это Андрей, до сих пор внимательно вслушивавшийся в отголоски мозгового штурма. – Все поняли – три КамАЗа превращаем в платформы, на них – солисты, просмотрим, отберем, поставим движения, это наша основная задача, остальные идут пешим порядком от оперного театра до площади Пятого года. Музыка и оформление платформ и колонны тоже на нас, так что скажут – будем и презервативы надувать. С милицией они договорились, разрешение есть.

– А охрана будет? Побьют ведь…

– Вот именно. И вообще, я в колонне не пойду, хоть убейте.

– Да ты им даром не нужен, бабник!

– Об этом речи и не идет…

– А о чем идет речь? – встряла донельзя заинтригованная Лера. – Кого побьют и зачем надувать презервативы?

Лере дружным хором, перебивая друг друга, объяснили, что у них новый заказ от общества защиты прав сексуальных меньшинств – в городе во второй раз пройдет лав-парад геев и лесбиянок. В прошлом году они рискнули и произвели фурор, нынче решили обойтись без самодеятельности и пришли в «Агентство нестандартных решений». И в течение ближайшего получаса Лера вместе со всеми придумывала, как по желанию заказчика превратить узкокорпоративную, как ни крути, тусовку в общегородской праздник, получить дивиденды, при этом не засветиться и не быть побитыми традиционно сориентированной общественностью. Когда осипшие коллеги перестали фонтанировать идеями, Андрей наконец выпроводил всех из своего кабинета и уселся под вентилятор.

– Вот, работаем в поте лица, – укоризненно сообщил он Лере. – А ты отдыхаешь по две недели в июле месяце – виданное ли дело?! Избаловал тебя Вась-Вась. И в итоге неприлично хорошо выглядишь. Гораздо лучше, чем при нашей прошлой встрече.

Вспомнив судьбоносного черного кота и себя, чихающую, Лера расхохоталась и с удовольствием чмокнула Андрея в щеку.

– Не две недели, а десять дней. Хотя за такие подвиги и месяца мало. Зато новый брак накрылся медным тазом, и изменщик наводит обратную переправу, – похвасталась она проделанной работой. – Спасибо тебе за кота. От хозяйки не попало?

– Нет. Он оказался отличным парнем и ей великодушно не наябедничал.

Лера опять рассмеялась, у нее сразу улучшилось настроение, она соскучилась по Андрею и была ужасно рада его видеть.

– Тебе смешно. А бедная невеста?

– Ну, если где-то – накося, то где-то непременно – выкуси, – философски заметила Лера.

– Ладно, Сашка там как? Скучает или терпимо?

– Скучает. Прыгал вокруг меня на вокзале, как щенок. На работу устроился в какую-то компьютерную фирму – сам, представляешь? Зарплату получает! Совсем взрослый стал. И знаешь, он такой маленький… Зря мы его отпустили!

– Все мы правильно сделали. Вот-вот семнадцать лет парню. Ольга Сергеевна за ним присмотрит. Мы с тобой в девятнадцать уже поженились.

– И что хорошего? Поженились бы в тридцать – может, жили бы, как люди.

– История не терпит сослагательного наклонения, – назидательно заметил Андрей и тут же непоследовательно добавил: – Зато у нас Сашки не было бы, а он замечательный… Слушай, ты же юбилей дяди Славы проездила – нехорошо, ты ведь у него любимая ученица, он про тебя спрашивал.

– Я ему позвоню, расскажу про Сашку. А кто из наших был?

– Мишка Барон, Коля Вяткин, Маша Завгородняя… – принялся добросовестно перечислять Андрей. – Даже Таня Гуляева из Владивостока приехала, хочет в Нижний Тагил попроситься, устала там, говорит.

– А Вика была? – не удержавшись, спросила Лера.

– Вика? Была, – Андрей улыбнулся, вспоминая. – Навела шороху! Наши все обалдели. Знаешь, она еще красивее стала…

– Обалдели не поэтому, – проворчала Лера, – а потому, что у нее хватило наглости дяде Славе на глаза показаться после всего, что было.

– Что было – не наше дело, – неожиданно жестко сказал Андрей. – И участия общественности здесь не требуется.

– Ах да, мисс Виктория – священная корова, как я могла забыть! Восторженные аборигены приветствуют свою королеву!

Но Андрей не поддался на провокацию, ссориться с Лерой он не любил.

– Андрюш, – сменила она интонацию, – ну скажи мне честно, что – она и вправду такая красивая, что у мужиков сразу мозги отключаются? Она же на куклу Барби похожа – пластмассовая!