– А при чем тут мозги?

– Поня-атно, – протянула Лера.

– Лера, что ты злишься? Ты тоже очень-очень красивая, – повернул разговор в безопасное русло Андрей. – Ну-ка, посмотри на меня… Ты там влюбилась, что ли? Тебя отправили за ребенком смотреть, а ты… Сознавайся!

– А, – махнула рукой Лера, – у меня эта функция отсутствует. Насмотрелась на работе на вашего брата, издержки производства. Я не злюсь. Я тебя люблю.

Лера еще раз чмокнула бывшего мужа в щечку. И правда, чего она развоевалась? Это раньше при виде Вики у нее развивался острый приступообразный комплекс неполноценности, а с недавних пор она придерживалась точки зрения Коко Шанель, знавшей толк в таких вещах: если женщина к тридцати годам некрасива – значит, она неумна. Теперь-то Лера не имела претензий к своей внешности и прекрасно знала, что может заполучить любого мужчину, это лишь вопрос времени. И целесообразности. Недавнее приключение – тому подтверждение. Правда, у нее остались смутные сомнения насчет того, кто все-таки кого заполучил и кому в данном случае принадлежала инициатива. Все-таки Валерию – решила Лера. А она уступила его наглым домогательствам. Эта мысль Леру развеселила, а вернувшись к себе в кабинет, она внимательно и придирчиво рассмотрела себя в зеркале и с удовлетворением кивнула своему отражению, получив полное подтверждение их совместной с Коко Шанель теории.


– …эта женщина села с ним в один вагон, правда, в другое купе, но в ресторан они ходили вместе и провели вечер в его купе. В первую ночь она ночевала в своем купе, вторую – в его. На вокзале ее встретил молодой человек, похоже, сын. Затем они дважды гуляли по городу, он приводил ее к себе, точнее, к деду, на улицу Марата, там оставались, видимо, до утра. День провели на яхте, катаясь по Финскому, вместе с мальчиком – там мы снимать не могли. Он улетел первым, она осталась. За это время мы выяснили, кто она такая…

– Не трудитесь, – Вика брезгливо отбросила снимки. – Надо было сразу прийти ко мне с фотографиями, я бы облегчила вам задачу. Я ее знаю. Мир тесен. Она где-то работает? Замужем?

– Нет, разведена. Работает в фирме «Агентство нестандартных решений», вот адрес, телефоны, – сидевший рядом с Викой мужчина протянул ей визитку. – И занимается, знаете, такими делами… Странными, в общем. Если кому-то надо начальнику нагадить или мужа подловить на леваке… Извините, – смутился мужчина.

– Ничего страшного, продолжайте.

– У них это называется «второй отдел». Прямой рекламы нет, дают объявления типа «Решение семейных проблем», но земля слухами полнится. И еще подрабатывает в фитнес-клубе, ведет группу – восточные танцы и все такое. Но там пока каникулы. Нам продолжать наблюдение?

– Пока нет. Все, что я хотела, я выяснила, – задумчиво протянула Вика, рассматривая визитку, – она уже думала о другом.

Мужчина выжидательно молчал.

– Ах, да, – спохватилась Вика. – Вам доллары или евро?

Небрежно-изящным движением отсчитав десять новеньких бумажек, Вика вручила деньги собеседнику, и тот пересел в свою машину. Оставшись одна, Вика задумчиво рассматривала себя в зеркало заднего вида – это занятие всегда помогало ей успокоиться и принять необходимое решение.

Итак, она наняла частного детектива, который в два счета установил, что у ее мужа новая подружка. Это не было сюрпризом для Вики, любовниц муж менял периодически, и Вика просто хотела сохранять контроль над ситуацией. Она слишком дорожила своим нынешним браком, чтобы – боже упаси! – в чем-то уличать мужа и устраивать ему скандалы. Пока девицы сменяли друг друга, Вика смотрела на ситуацию сквозь пальцы, но всегда была готова принять меры, если бы отношения зашли слишком далеко.

На сей раз очередной пассией оказалась ее бывшая однокурсница, и это настораживало. Во-первых, обычно ее муж предпочитал девочек помоложе, лет двадцати – двадцати пяти, а эта облезлая швабра выглядит на свои тридцать с хвостиком – Вика еще раз брезгливо передвинула наманикюренным пальчиком фотографии: господи, ну и вкус у ее благоверного! Во-вторых, он зачем-то потащил ее к деду, а это было вопиющим нарушением правил. И, в-третьих, он ни словом не обмолвился ей, Вике, о том, что купил яхту – судя по снимкам, целый корабль, – хотя обычно о таких покупках сообщал хотя бы мимоходом. Хотя, конечно, странно: яхты есть у многих их знакомых, но они держат их в Турции или на Кипре, а уж никак не на Финском заливе – дурацкая идея!

Ну что ж, кто предупрежден – тот вооружен. Пока они просто спят, у нее, Вики, нет претензий к этой мартышке, которую почему-то всегда выделял из всех дядя Слава. Но боже ее сохрани претендовать на большее! Ее, Вику, дядя Слава никогда не считал хорошей актрисой, поначалу она обижалась, даже плакала, а потом поняла, что не имеет никакого желания кривляться за копейки на сцене в компании спившихся и истаскавшихся неудачников. Бог наделил ее красотой, и уж этот дар она использует сполна.

То, что она красива, Вика Попова знала всегда. Еще крошечной девочкой, гуляя с мамой, она привыкла улыбаться в ответ на комплименты встречных тетей и дядей: зеленоглазая малышка с вьющимися каштановыми волосами до попы умиляла всех окружающих. И даже бедненькие платьица не портили общую восхитительную картину. Вика жила с мамой и бабушкой, отца она не помнила, а мама позаботилась о том, чтобы и фотографий не осталось. Однако бабушка, любуясь внучкой и завязывая ей банты, часто украдкой вздыхала: «Красавица ты, Викуша, чисто в отца!» Потом уже подросшей Вике бабушка тайком от матери рассказала, что та забеременела от мальчика «из очень хорошей семьи». Его отец явился к ним домой, презрительно оглядел обстановку, бросил на стол конверт с деньгами и сказал, что здесь достаточно для того, чтобы больше об этой… ни он, ни его сын не слышали. Деньги быстро кончились – а ненависть осталась в их доме надолго. Навсегда. Мама внушила дочери, что в жизни можно купить избавление от любых проблем, если иметь возможность вот так бросить на стол увесистый конверт. И пропуск в мир таких всемогущих людей ей, Вике, открыт, потому что вместе с быстро потраченными деньгами никогда не виденный ею папаша оставил дочери в наследство нечто куда более ценное и долговечное – удивительную, совершенную красоту.

Вика никогда не была неуклюжим малышом, угловатым подростком, закомплексованной девицей – она миновала стадию гадкого утенка, сразу родившись прекрасным лебедем. Ей всегда оборачивались вслед, к ее услугам всегда были толпы поклонников – начиная с детского сада и заканчивая институтом. Она пошла в театральный только потому, что все в один голос твердили ей, что с ее красотой она непременно станет звездой. И она тоже верила в это, хотя поступила только с третьего раза, когда свой будущий курс набирал Вячеслав Иванович. После первого, не вполне просчитанного, замужества Вика решила не размениваться на поклонников – временные отношения не для нее. У нее должен быть муж. Муж как пропуск в другую жизнь, как гарантия того, что обычные мелочные проблемы обойдут ее стороной.

За деньги, была уверена Вика, можно купить все. Ну, или почти все: здоровье, красоту, любовь, свободу. Нет, наивной дурой она не была, понимала, что все вышеперечисленное, конечно, от природы. Или дано, или нет. Но если уж что-то дано, то только деньги – большие деньги! – помогут сохранить это и упрочить. Возможность не мчаться на работу к восьми утра, чтобы заняться общественно полезным трудом, а вдоволь поваляться в кровати очень улучшает цвет лица и успокаивает нервы. Абонемент в дорогой фитнес-клуб, турецкая баня, хороший массажист и диета на основе морепродуктов помогают сохранить по-девичьи стройную фигуру. Отдых у моря – желательно два раза в год – укрепляет иммунитет лучше всяких там «Имунеле». Ухоженные руки нравятся мужчинам куда более, чем позавчерашний маникюр, наспех сделанный в обеденный перерыв (добавляем маникюршу, посудомоечную машину и картошку из супермаркета, которую не надо чистить, еще домработница хорошо помогает в таких случаях). А уж хорошая обувь и дорогое белье – права была великая обольстительница Лиля Брик, про которую Вика читала в дамском журнале, – повышают самооценку при любых обстоятельствах. Надежная удобная машина, которую холят и лелеют в дорогом автосервисе, избавляет от печальной необходимости перемещаться по городу плечом к плечу с потными и от тесноты нелюбезными согражданами, а охраняемая территория вокруг дома создает иллюзию проживания во вполне цивилизованном мире. Список аргументов Вика могла продолжать до бесконечности. О нет, конечно, она понимала, что и бедные тоже бывают счастливы в своих шалашах, а богатые иногда тоже плачут в просторных недрах своих пентхаусов. Но раз уж от неприятностей никто не застрахован (мужья-шоферы изменяют своим супругам-кассиршам в супермаркетах точно так же, как владельцы заводов, газет и пароходов – своим законным половинам), то в таком случае Вика однозначно предпочитала плакать в шикарных интерьерах, запивая огорчения не водкой, а мартини, и при необходимости жаловаться на жизнь не соседке по общаге, а дорогому психоаналитику. Одним словом, Вике нравилось считать себя циничной, потому что, как она однажды где-то прочитала, это слово происходит то ли от латинского, то ли от греческого «оценивать» и представляет собой целое философское направление. Вика оценивала все, за что приходилось платить, и редко ошибалась в цене.

Ее второй муж делал многообещающую карьеру чиновника в Министерстве госимущества. Писал докторскую, его регулярно повышали по службе и прочили Москву в ближайшем будущем. Но ждать будущего оказалось труднее, чем Вика предполагала. Рассчитывая все свои шаги, муж не брал взяток – точнее, брал нечасто и только у своих, и получалось совсем немного, а зарплата… Вика не могла ждать и жить на зарплату. Но зато муж ввел ее в круг людей, к которым Вика раньше не имела доступа, и Вика воспользовалась хотя бы этим. Через три года Вике сделал предложение Валерий Волков – самый завидный жених в их тусовке. Тогда ему только исполнилось тридцать лет, и он уже был председателем совета директоров довольно крупного банка, за его спиной знающие люди поговаривали, что банк – его собственный. И этот брак Вика считала абсолютно удачным завершением своей карьеры, потому что он давал ей все, о чем она мечтала: деньги, комфорт, свободу, статус, определенный круг общения и возможность отрешиться от множества проблем, о которых иногда говорят по телевизору.

Этот брак она заслужила: Волков, которого дамы буквально рвали на части, с удовольствием с ней встречался, но о создании ячейки общества ни с Викой, ни с кем бы то ни было еще не мечтал и о наследниках тем более не печалился. И все же Вика пошла ва-банк: ей было двадцать девять, и врач настоятельно советовал рожать, чтобы не было проблем. На сей раз умудренная житейским опытом, Вика просчитала ситуацию правильно, все рассказав Валерию и слегка преувеличив опасения врача, и когда родился Артем, она уже была Викторией Волковой. Впервые подержав на руках сопящий, пахнущий молоком и детским кремом комочек, супруг совершенно неожиданно для Вики и для самого себя впал в эйфорию. Передвигаясь по дому на цыпочках, поминутно возвращался к кроватке, где спал сын – его сын! – и осторожно трогал пальцем кулачок или щечку, успокаиваясь – настоящий. За рождение сына он подарил Вике старинную подвеску – бриллиант размером с горошину, и Викина мама признала, что дочь наконец-то нашла себя. Папочка в Теме души не чаял, перетащил его кровать к себе в спальню и лично вскакивал по ночам, чтобы менять памперсы, совать в орущий ротик соску, фальшивым голосом, дрожащим от переполняющего его умиления, петь песни из репертуара Валентины Толкуновой и укачивать. А днем к услугам Вики были и няня, которая нянчила Тему с трех месяцев и любила как родного, и домработница. Сейчас Вике было тридцать девять, и она тянула с рождением второго ребенка, предусмотрительно оставив это на крайний случай. Рожать ей не хотелось, муж и так часто ставил ей в вину то, что она уделяет сыну мало внимания, а она до сих пор с содроганием вспоминала, как Темка вечно ныл, требуя, чтобы она играла с ним, разговаривала, бегала по квартире наперегонки, ловила мыльные пузыри или развозила грязь кисточкой по бумаге. Вики хватало на пять минут, потом она спроваживала сына к няне. А со вторым ребенком все заморочки начнутся сначала, да и обвисший животик в ее возрасте будет ликвидировать не так просто, как в первый раз… Словом, в глубине души Вика надеялась, что вопрос укрепления семьи решится и без крайних мер.

«Вот и сейчас крайний случай еще не настал», – подвела итог своих рассуждений Вика, не спеша разрывая оставленные детективом снимки на мелкие кусочки. С Лерочкой Крыловой она справится и без этого, невелика проблема. Вика поправила зеркало, включила зажигание, и ее любимая легкая и приземистая голубая «Ауди» послушно тронулась с места.


Крутясь на стуле из стороны в сторону, Лера раздумывала, не сварить ли себе кофе. С одной стороны, выпитый за день кофе и без того, кажется, булькал у нее в животе, но с другой – если сейчас не съесть хотя бы бутерброд, то ближе к ночи неудержимо захочется налопаться от пуза… Она стояла в нерешительности возле кофеварки (заботливый Вась-Вась купил хорошие немецкие аппараты в каждый кабинет, чтобы сотрудники не портили желудок растворимым безобразием, и в офисе в целом приятно и ободряюще пахло), когда зазвонил внутренний телефон, и секретарша из приемной спросила, может ли Лера принять посетительницу. Посетительницей оказалась та самая дама, которой еще утром просил перезвонить Вась-Вась, но Лера закрутилась и забыла.