— Много горяченьких шлепков по крепкому заду! — улыбнулся он, продолжая размахивать топором. Аня скорчила ему рожицу.

— Смотри, как бы я тебе сама не обеспечила нечто горяченькое, проверим скоро, такие ли вы португальцы жаркие парни!

— А ты еще не поняла крошка?! — подхватил он ее на руки так, что ее ноги обхватили его торс.

— Не совсем! — шепнула она, смотря на него сверху и медленно обводя губы язычком, который через секунду оказался у него во рту, а она вспыхнула, как спичка от возбуждения. Неизвестно чем бы это все закончилось, но их прервал голос соседки.

— Аня здравствуй! — девушка отскочила, как ошпаренная от Маркуса. Он лишь ухмыльнулся и продолжил работу.

Только вот сейчас соседей ей и не хватало! Аня не любила эту женщину- та еще сплетница! Как же она могла забыть, теперь на всю деревню разнесет?! Господи, да о чем она?! Ее уже на всю страну окрестили шлюхой Беркета, так какая разница?! Как она и предполагала, разговор оставил неприятный осадок, гаденькие вопросы, прикрытые маской беспокойства за бабушку. Как ее все достали! Всем дело теперь до них есть, лучше бы помогли материально, если такие сердобольные, так нет же, они лучше будут говорить какая она плохая внучка, как опозорила чуть ли не всю деревню, тем самым показывая свою обеспокоенность-лицемеры, любопытные гаденыши!

— В чем дело Эни? — спросил Маркус, войдя в дом. После разговора она решила побыть одна, настроение было на нуле.

— Нормально все! — отмахнулась она, ей не хотелось тревожить его этими глупостями. — Баня готова?

— Да, вроде бы!

Аня взяв полотенца, направилась на выход, но Маркус удержал ее:

— Детка, я же вижу все! Что там эта бабка тебе наплела?

Сама не понимая как, но в ней поднялась волна злости, и вырвав руку, Аня ответила.

— Ничего из того, что не было бы правдой.

Он поджал губы и ничего не сказав, развернулся и пошел наверх.

Идиотка, ну и зачем спрашивается она это сказала?! Дуру, дура, дура! Корила она себя, прислонившись к двери, но он уже спускался вниз, зажав в руке шампунь. Девушка ошарашено смотрела на его спокойное лицо:

— Я думала, ты уедешь сейчас!

— Я подумывал, но решил, сначала помыться и хорошенько тебя отыметь напоследок!

— Что? — у нее просто рот открылся от такого свинства.

— А что, ты же со всеми согласна и позволяешь всем считать тебя моей очередной шлюшкой, так в чем проблема?! — невозмутимо отвечал он.

— Пошел ты! — буркнула она, понимая, что он просто издевается над ней и что он прав. Она ведь так и считает, соглашается с этими людьми, признает, что виновата во всем, позволяет им себя унижать. Так не должно быть! Она виновата лишь в том, что ничего не рассказала бабушке, а остальное все — домыслы злопыхателей! Он прав!

— Эни я не могу оградить тебя от слухов и сплетен, тебе придется научится пропускать их мимо ушей, иначе никак! Моя жизнь — это к сожалению, общественное достояние и пока ты в ней находишься, вокруг нас всегда будут домыслы! Но только мы с тобой будем знать как и что, просто не поддавайся и верь в то, что есть, а не в то что говорят! — Он подошел и обнял ее — Ну, прости меня малышка, просто не хочу, чтобы ты расстраивалась из — за непонятных людей!

Аня рассмеялась, на душе стало как- то легче.

— Конечно! Лучше расстраивайся из-за меня, да?!

— Ну, не совсем, но все же лучше из-за меня, чем из-за неизвестно кого! — улыбнулся он.

— Хорошо, я тебе сейчас это припомню! — пообещала она, направившись в баню.

И припомнила — такого надавала жару и так отшлепала его веником, что Маркус пулей вылетел от туда под звонкий смех девушки. Когда она чистая и отдохнувшая, баня всегда ее очень расслабляла, зашла в дом, то увидела, что он так и не пришел до конца в себя.

— Ну как? — спросила она со смешком, ложась рядом с ним на кровать.

— Вы русские просто психи, это же издевательство какое — то! — ответил он.

— Иди ополоснись, там уже не так жарко!

— Да никогда больше!

Она лишь засмеялась, а он все же отправился домываться. После они поехали в больницу.

— Это не машина, а просто кошмар! — возмущался Маркус по дороге, чем очень веселил Аню.

— Да уж не Бентли точно! — сыронизировала она, окидывая взглядом захудалую «девятку», взятую на прокат, хотя с Бентли сравнивать отечественный автопром- много чести. Вообще видеть Маркуса Беркета за рулем такой машины была по меньшей мере шокирующее и смешно. Аня и смеялась, а Маркус продолжал чертыхаться.

— Да какое Бентли?! Тут и велосипед предпочтительней!!

— Ну, уж простите, что было, то и взяла! Никто не знал, что Ваше Величество прибудете в наше село, а то обязательно прислали бы вам карету! — торжественно сказала она.

— Сиди уже! — захохотал он в ответ. Так и доехали до больницы, где их ждали очень хорошие новости. Маргарита Петровна окончательно пришла в себя и у нее начала восстанавливается речь, конечно, говорить ей нелегко, но все же. Аня побежала быстрее к ней, Маркус остался ждать в коридоре.

Аня боялась входить в палату, боялась увидеть в глазах бабушки разочарование- это было бы невыносимо. Она не знала, что будет делать, если все окажется так. Собравшись с силами, Аня тихонько приоткрыла дверь в палату. Женщина полулежа просматривала какую — то газету, она была очень бледной у Ани сжалось сердце, а когда их голубые глаза встретились, девушка не выдержав, зарыдала и кинулась на колени рядом с койкой, потому как в глазах самого дорого ей человека не было ни упрека, ни разочарования, была лишь радость и беспокойство. Через секунду почувствовала любимые руки на своей голове, ласково успокаивающие ее.

— Бабуличка, родная моя… — всхлипывала она. — Прости меня, прошу тебя!

Так она рыдала, пока все слезы не были выплаканы, а бабушка продолжала гладить ее по голове, плача вместе с ней и улыбаясь своей мягкой улыбкой. Аня понимала, что не нужно было сейчас ее так беспокоить, что все это она зря, но не могла сдержаться.

— Нюр… очка-тяжело произнесла она — м… мне тяжело го… во… рить, просто расска… жи мне все!

Аня понимала ее, она обязана была рассказать все раньше, пока все не зашло так далеко. И она рассказала, ничего не тая и не скрывая. Они вместе плакали и смеялись, а когда она закончила, Маргарита Петровна посмотрела на нее очень печально и задумчиво.

— Бабуль ты, ты прости меня, что так на всю страну опозорилась и что так все получилось! — растерянно прошептала Аня, целуя ее руки.

— Нюра, я…   я не из-за этого переживаю, я очень боялась за тебя девочка моя и сейчас боюсь, сейчас наверно больше, чем тогда! — покачала головой Маргарита Петровна- Такие мужчины — это испытание для женщин! Они не способны любить кого- то, кроме себя! Я понимаю ты все для себя решила, но я так боюсь, я так не хочу, чтобы ты страдала, у меня душа разрывалась летом!

— Я не могу без него! — тихо ответила Аня.

— Понимаю! — согласилась Маргарита Петровна, а потом прижала к себе внучку и поцеловала-Не скрывай от меня больше ничего, я всегда с тобой и на твоей стороне, запомни! И я не хрустальная, не разобьюсь!

— Да! Прости меня! — кивнула девушка, вытирая слезы.

— А теперь иди… и еще поезжай в Москву, мне уже лучше, а тебе надо учится!

— Но…

— Никаких но! Иди. — устало махнула женщина. Аня не стала спорить, видя, что и так утомила ее.

— Нюра пригласи, пожалуйста, мистера Беркета! Я бы хотела поговорить с ним и выразить благодарность за оказанную помощь!

— Эм, хорошо! — неохотно согласилась девушка, тут же ругая себя, что опять скрытничает, но скорее это нежелание было от смущения. Когда она вышла в коридор Маркус сидел и тихо разговаривал по телефону, но увидев ее попрощался и подошел к ней, обеспокоенно смотря в лицо, от чего ее сердце радостно забилось. Он ведь беспокоится о ней, значит, он что-то чувствует к ней.

— Плакала?! — неодобрительно покачал он головой, нежно гладя по щеке, она легонько улыбнулась в ответ и поцеловала его ладонь.

— Марусь…   я… — ей было как то неудобно просить его, но она не могла отказать бабушке. Он ничего не сказал, просто ждал, что она скажет дальше. — Бабушка очень хотела бы с тобой поговорить, надеюсь, тебя не затруднит эта просьба?! — дальше она замолчала, видя, как его губы сжались в тонкую линию, но в ту же секунду он согласно кивнул и направился в палату. Аня со страхом и облегчением смотрела, как закрылась за ним дверь. Через полчаса облегчение сменилось беспокойством и любопытством. О чем они там беседуют?! К тому же она волновалась — бабушка очень устала, ей нужно отдыхать! Но от всего этого ее отвлек телефонный звонок, не посмотрев на дисплей, она быстро ответила.

— Анют привет! — услышала она голос Андрея.

— Андрей привет, рада тебя слышать! — она действительно была ему очень рада, все-таки за последние месяцы он стал ей нечужим человеком и она привыкла к их беседам — перепискам, хоть и понимала, что это не очень хорошо по отношению к нему.

— Как ты? Я не мог тебе дозвонится, очень волновался, и вообще мы все тут места не находим себе! Девчонки тоже тебе не могли дозвониться! Как бабушка? — слышала она такой милый и даже в какой- то степени родной голос, ей было стыдно, ведь она совсем забыла про всех и телефон сегодня взяла по случайности, так наверно, и не звонила никому.

— О, сорри ребят, я просто здесь была вся на нервах… Все хорошо, бабушке сделали операцию, она уже говорит и вполне хорошо себя чувствует, спасибо! — покаялась Аня.

— Анют я очень рад, просто безумно, скорейшего ей выздоровления! Когда обратно?

— Я еще не знаю!

— Ань, мы тебя очень ждем, в общем, приезжай скорее, мы тут уже решили отмечать твой приезд! И я очень соскучился… — от этих слов внутри все сжалось. Надо бы все обрубить сейчас на корню, но она не могла так жестоко, но ведь потом еще хуже будет! И уже собравшись возразить, она увидела, как Маркус вышел из палаты. Сама не понимая почему, она растерялась и испугалась, словно ее застали на месте преступления, а потому быстро попрощалась.

— А да, спасибо! Я позже позвоню. — и тут же отключилась.

— Кто звонил? — спросил подошедший Маркус

— Подруга! — быстро ответила Аня. Она не понимала зачем соврала, что это вообще за глупость, но почему — то чувствовала, что Маркус разозлится, если узнает, что звонил Андрей. И все же эта маленькая ложь ей не нравилась, да еще Маркус, как- то странно посмотрел на нее, но ничего не сказал, а просто пошел к машине.

— О чем говорили? — задала она интересующий ее вопрос, когда они отъезжали от ворот больницы.

— О тебе! — отрезал он, Аня поняла, что вряд ли он ей что — то скажет. Он не выглядел недовольным или злым, нет, он был спокоен, но она чувствовала, что ничего не узнает, если он сам не решит вдруг что-то рассказать, что тоже вряд ли. Ей оставалось лишь отвернутся к окну. — Сейчас приедем, забронируй билеты! Себе до Москвы, а мне до Лондона.

— Что это значит? — не поняла Аня.

— Это значит, что завтра мы улетаем! Мне пора работать, а тебе учится, все ясно?! — терпеливо объяснил он. Аня была возмущена таким поведением.

— Никуда я не поеду, пока бабушка не поправится! Ты совсем что ли, как ты себе это представляешь?! — воскликнула она.

— Слушай Ань, хватит, я сказал, мы завтра вылетаем и точка! Я не собираюсь тут распинаться и объяснять элементарные вещи-не маленькая и не дура!

Нет, это было слишком!

— Я же сказала — я не поеду никуда, пока она окончательно не поправиться!

— И чем интересно твое присутствие поможет ей?! Добавит переживаний?! Твоя бабушка сама попросила меня об этом, а я с ней полностью согласен! Так что прекращай эти игры в благородную леди и начинай жить разумом, а не эмоциями!

Это было очень обидно, она ни в кого не играла, она просто хотела быть рядом с бабушкой самой ухаживать за ней и помогать ей восстанавливаться. Что он за человек такой, неужели не понимает, зачем надо было так грубо, конечно, учеба — это очень важный в ее жизни аспект и все же бабушка важнее! Она отвернулась, боясь заплакать, но не удержалась, когда почувствовала его руку на своей.

— Эни, прости малыш, я наверно, только и делаю, что прошу у тебя прощения! — невесело усмехнулся он. — Но ты же знаешь, что мы правы?! Я все понимаю и очень хорошо! Не волнуйся, мы наймем хорошую сиделку и личную медсестру. А пока она окончательно не реабилитируется, будет под присмотром врачей, ты же сможешь навещать ее каждые выходные, только давай, ты поедешь сейчас и сделаешь как она тебя просит?! Хорошо?

Она ничего не ответила, лишь кивнула. И все же ей было тяжело на сердце. Ужасно не хотелось оставлять бабушку на попечение чужого человека, даже квалифицированного, но деваться некуда, ей действительно нужно учиться- последний год все- таки, а академический брать не хотелось. Всю оставшуюся дорогу до дома они молчали, каждый был погружен в свои мысли.