Она отшвырнула журнал и лихорадочно обхватила голову, боясь разрыдаться, но произошло обратное — она расхохоталась, громко с надрывом, не обращая внимания на взгляды окружающих. Она не могла остановиться, истеричный смех душил ее-вот и все, вот и все! Она дождалась, она ведь этого давно ждала, но надеялась на что-то! Дура, самая настоящая дура, влюбленная идиотка! Горечь захлестывала, злость топила, злость на себя, на него! Хотя он то тут причем и все же?! А она, как же, хотела приручить его, ждала, все делала ради скупой улыбки, ради лаского взгляда черных глаз! Жалкая, бесхребетная, наивная глупышка!

Кобелина, какая же ты кобелина Маркус, ненавижу тебя!

— Ань в чем дело? — подлетела Оксана, с беспокойством взирая на нее.

Аня продолжала тихо смеяться, а потом смех оборвался, как и что-то в ее душе, ей захотелось что-то сделать, сейчас. Что-то, чего бы она никогда не стала бы делать. Аня вдруг вспомнила, что завтра ее однокурсники решили отмечать наступающие праздники в каком-то клубе, если ранее она отказалась, то теперь захотела пойти и не просто пойти, хотелось оторваться по полной, хотелось блистать, хотелось потерять голову. Она еще точно не понимала, что ей нужно, какое — то прибитое состояние было наверно, но Аня решила, что ждать до завтра не хочет-начнет прямо сейчас.

— Нормально все! — кивнула она на журнал и зло улыбнулась. Оксана посмотрела, глаза расширились, хотела что-то сказать, но Аня остановила ее-Не надо меня утешать и жалеть! Все правильно-спектакль окончен! — усмехнулась она, удивляясь своему спокойствию.

— А знаешь плевать на все, гуляем! — уверенно произнесла Аня, приводя подругу в шок и проходя в глубь салона, доставая карту и оглашая свои желания-Эй, ребятки кто из вас займется мной!

К ней тут же подлетел администратор, интересуясь ее конкретными пожеланиями, которых не было, хотя нет, было одно- пустить по ветру деньги Маркуса Беркета, чтобы хоть как- то облегчить свое состояние. Оксана продолжала смотреть на нее, как на сумасшедшую, не зная, что сказать, да и не надо было, Аня бы все равно не стала слушать, ей хотелось сходить с ума. А точнее сделать, так как и положено. Как он ей там однажды сказал?! За все надо платить, ну вот пусть значит платит! Хотя честно, было мерзко, она ощущала себя какой-то шлюхой.

Через несколько часов они вылезли из салона довольные, ухоженные и пьяные, да, именно пьяные, потому как в процессе было заказано шампанское и стало очень даже весело, а результаты трудов первоклассных мастеров вообще подняли настроение до небес. Раньше Аня не верила, что косметические процедуры что — то меняют во внешности, но теперь видела в зеркале совершенно другое лицо, точнее более яркое и цветущее, теперь все достоинства были подчеркнуты. Маникюр, педикюр, уход за лицом и телом, услуги визажиста на продукции Диор-все это придало ей лоск и ухоженный вид, чудесно, что еще сказать! Ну, а дальше все понеслось словно в танце — практичность и элегантность от Шанель, романтика и шарм от Диор, роскошь и экзотика от Гуччи и конечно сексуальность от Версачи! Облегающие ткани и глубокие декольте, наряды демонстрирующие ее длинные ноги или открывающие спину, узкие брюки, мини-юбки, корсеты, чулки и конечно же нижнее белье! Она хотела интриговать, хотела возбуждать, хотела притягивать. А если быть честной, то она просто хотела соответствовать. Быть на одной ступени с ними. Достойной, той, о которой хочется кричать, а не прятать. Она не хотела чувствовать себя ниже их, ей не было стыдно, ей было слишком плохо! Неужели достаточно тряпки, чтобы ложить к своим ногам?! Она хотела знать и она узнает! И плевать, что это его деньги! Хотя конечно дело было не только в этом! Она слишком много терпела, она сама определила себе роль наседки, которая всегда будет ждать и принимать его любого. Горько, но такова правда.

Нагруженные кучей пакетов девушки к ночи прибыли в Анину квартиру. Оксана побоялась оставлять подругу в таком состоянии. И правильно, Аня сама не знала, что сделает в следующую секунду и чтобы забыться решили пить, точнее решила Оксана, а Аня лишь безразлично согласилась. После оглушительной эйфории настало какое- то глухое разочарование, сожаление и пустота! Ну что же почему бы и не потопить горе в вине, говорят, помогает ненадолго, да пусть хоть так, лишь бы не это состояние!

В самый разгар их попойки зазвонил ее телефон, Аня ответила не глядя, она и не подумала, что он может позвонить, а потому когда раздался его голос, просто отключилась — трусиха! А ведь даже сейчас надеется дура! Надеялась и боялась, боялась услышать прощай!

«Нет, не сейчас, не готова, не хочу…Пошло все к черту! Зачем что-то говорить, все и так ясно?! Пусть лучше исчезнет, как тогда! Или что решил уважение проявить ублюдок, да пошел ты, или вспомнил про денежки, сука, да, я их потратила, так что тоже проваливай?! Говорить не о чем! Ненавижу, как же я ненавижу и люблю тебя!» — это была пьяная истерика, безумная и болезненная, на грани между смехом и слезами. Телефон продолжал звонить, усиливая ее раздражение и отчаянье. Истерика прекратилась только под утро, когда девушки осушили две бутылки мартини и забылись мертвецки-пьяным сном под трель Аниного телефона.

Следующий день, а точнее вечер встретил их не милосердно, но аспирин и кефир привели их в чувство, если это так можно назвать. Но Аня даже была рада, физическая боль приглушала ту, что разрывала где- то в районе груди. На телефоне была куча пропущенных и столько же сообщений, но она удалила их, не читая, слез не было, был холод и пустота, хотелось забыться. Нужно что-то сделать, нужно очень, даже пусть будет больнее иначе она задохнется! Ревность, горечь и боль отравляли словно яд. Аня действовала, словно робот, боясь остановится хоть на минуту. Душ, макияж, прическа, черный кружевной корсет, трусики в тон и телесного цвета чулки, коротенькое черное платье от Версаче, еле прикрывающее резинку чулков, со вставками из сетки у груди и у пупка, кожаные ботфорты на высоком каблуке и довершила свой образ шикарной шубкой из соболя от Фенди. Когда Оксана увидела ее во всей красе, то разве что в обморок не упала.

— Ань я просто в ахере! Ты великолепна, да эта Мейсон просто тухлая вобла по сравнению с тобой детка! — восторгалась подруга, пытаясь ее поддержать. Аня усмехнулась и благодарно кивнула ей хотелось слышать это, но легче не становилось. Все же он вернулся к Мейсон. Закусив губу, она достала телефон и позвонила, Оксана же пошла собираться. Через полчаса проводив подругу, Аня на такси отправилась в клуб к однокурсникам- забываться, лечить втоптанную гордость, приводить себя в чувство.

На входе ее встретил Андрей, когда он ее увидел, то присвистнул, глаза восхищенно загорелись, и он покачав головой, сказал.

— Ты невероятна!

Аня не весело улыбнулась и прошла внутрь. За этот год с Андреем у них отношения только укрепились в дружеском естественно плане, они всегда были вместе в университете, часто болтали по телефону и иногда даже гуляли. Им было легко вместе, он был ее тихой гаванью и отдушиной, после бури под названием Маркус Беркет. И если раньше их общение не выходило за рамки дружеских, то сейчас Аня посмотрела на него, как на мужчину, пытаясь решить для себя что-то, так и не решила! Весь вечер она пила, танцевала, ловила на себе раздевающие взгляды мужчин, она не стеснялась быть сексуальной, но только один взгляд мог заставить, ее дрожать и это было больно, она хотела вырвать эту проклятую зависимость! Ближе к трем пьяная она засобиралась домой, чувствуя, что с нее хватит-это бесполезно! Андрей вызвался проводить ее до дома, она не стала отказываться. В такси было и приятно прижаться к теплому и крепкому телу, и все вопило внутри, протестуя.

— Анют, что-то случилось? — спросил Андрей, когда они вышли из такси.

— С чего ты взял, все прекрасно, разве нет? — холодно улыбнулась она, останавливаясь перед домом, она уже начала трезветь.

— Я же вижу! — подошел он почти вплотную и обдал горячим дыханием, ее затрясло, ощущение было странным и неприятным, но она отмахнулась от него. Ее вдруг посетила мысль, но она испугалась — ей не хотелось разрушать даже те малые крохи, что остались. Кому нужна эта глупость?! Только ей будет хуже.

— И что же ты видишь? — прошептала она. Но вместо ответа его губы прижались к ее так нежно и медленно, изучающее, язык проник в рот. Она застыла и поняла, что ничего не чувствует, все было не то.

Резкий визг тормозов проник в затуманенное от алкоголя сознание, а потом началось нечто ужасное. Андрея резко оторвало от нее, она словно в замедленной съемке смотрела, как он падает, но тут же рядом с ним возникла высокая черная тень и со всей силы пнула в живот и так снова и снова. Ужас накатывал на нее, и Аня не понимая, что делает, кинулась к Андрею, пытаясь помочь.

— Прекратите, что вы делает?! — истошно закричала она, хватая нападающего за плечо, но через секунду лицо обожгла резкая боль от удара локтем- она была отброшена, как тряпка. Не чувствуя боли, Аня вскочила на ноги и снова попыталась остановить этот кошмар, но застыла, когда черные глаза обожгли огнем ярости.

— В машину села быстро! — голос звенел от гнева. Его тело работало как машина, он наносил безжалостные удары ногами, а потом поднял Андрея, как мешок и встряхнул и нанес удар кулаком в челюсть, потом в живот, потом еще и еще.

— Прекрати, прекрати, прошу, не надо! — визжала она, хватая его, но он будто не слышал ее, продолжая, безжалостно бить уже бесчувственного парня.

— Пожалуйста! — прорыдала она, оседая рядом с Андреем, снег окрасила его алая кровь, ударов больше не было.

— Вставай! — прорычал зверь, прожигая ее диким взглядом.

— Оставь нас, Боже, ты с ума сошел! — тихо шептала она сквозь слезы, не замечая, как его лицо приобретает пепельный оттенок. Острая боль, в глазах потемнело, он схватил ее за волосы, поднимая на ноги, и потащил к машине.

— Не трогай меня, не смей, убери свои грязные руки! — кричала она, вырываясь, пиная его, адреналин бушевал в крови.

— Заткнись! — дернул он ее сильнее и запихал в машину, она вскрикнула от боли, ударившись головой. Через секунду он запрыгнул на водительское сидение и резко нажал на газ, машина рванула, унося их, город стремительно проносился мимо, машина с каждой секундой набирала бешеную скорость. Аню трясло, как в лихорадке от шока, от страха и ужаса, она боялась даже взглянуть на него, но и вперед смотреть было тоже страшно- это было безумие, что- то запредельное, игра со смертью, все чувства были обострены, инстинкты вопили, она зажмурила глаза, зубы стучали. В голове проносился калейдоскоп картинок его безумства. Господи, Андрей, бедный Андрей! Аня вытащила телефон и набрала номер, позвонила в скорую, пытаясь говорить, но сначала получалось только всхлипывать.

— Пожалуйста… помогите… муж… чина избит…   лежит на Кутузовском дом восемнадцать, да… — но договорить не получается, машина резко тормозит, а сильная рука вырывает телефон из ее холодных, трясущихся пальцев и выбрасывает в окно, разбивая об асфальт. Аня рванулась выскочить из машины, безумное лицо этого мужчины вызывало ужас в ее душе, но резким движением той же руки, он схватил ее за воротник шубы и дернул на себя, от чего ее лицо оказалось в паре сантиметров от него.

— Сядь на место! — процедил он приказным тоном. А потом его жесткие пальцы обхватили ее лицо возле скул и сдавили так, что ее рот приоткрылся. Она поморщилась от боли. — Что не нравится?! — вкрадчиво поинтересовался он.

— Убери свои руки! Не смей меня трогать! — отчаянно прошептала она.

— А кто тебя смеет трогать, тот кусок дерьма? — побледнел он, сильнее сдавливая лицо. Она закрыла глаза и отвернулась, но он резко повернул ее обратно. — На меня смотри бл*дь! — прорычал он. Ее заколотило от страха. Что он говорит, как он смеет обвинять ее в чем то, когда сам… — Сучка, думала меня надувать да?!

Она мотала головой, рыдала, захлебываясь истерикой. Он схватил ее за волосы и впился в ее рот, кусая губы до крови, наказывая ее, она начала яростно сопротивляться. Маркус обхватил обе ее руки одной, а другой держал лицо. Во рту был привкус крови, его горячие губы посасывали ее раненные, вызывая боль, язык ворвался в ее рот, обжигая и туманя разум.

— Мне больно! Отвали урод! — прохрипела она. Но он жестко усмехнулся и продолжил терзать ее, язык скользнул по щеке, по шеи, горячая рука накрыла колено и медленно двинулась вверх, обжигая через нейлон чулков.

— Больно да?! — горячо прошептал он ей на ухо, слегка его прикусывая, дрожь пробежала по телу. — Пид*р тот нежнее? — голос звенел от злости, рука скользила по ноге, медленно поглаживая, он укусил ее за шею, а затем облизал и втянул в себя кожу, оставляя засос.

Его слова рвали душу, тело предавало ее, она ничего не понимала, она боялась его. Это холодное спокойствие, жестокость и страсть пугали сильнее, чем ярость! Но не справедливость всего этого и напряжение придали ей сил, и она оттолкнула его от себя, выскочила из машины. Холодный воздух обжег разгоряченную кожу, Аня бежала по дороге, не зная куда, только бы бежать. Паника нарастала, когда она почувствовала его дыхание за спиной, она начала сбиваться, поскальзываться, он тут же схватил ее за шубу и дернул. Аня упала разбивая коленки об лед, но долго лежать ей не пришлось — сильные руки подхватили и понесли обратно к машине, кидая ее на заднее сидение, где началась борьба. Маркус прижимал ее к сидению, пресекая ее сопротивление, она кричала, царапала, пинала.