Барбара Вуд - За пеленой надежды

— Нет, я не могу принять…

— Послушай, Мики Лонг, — сказала Рут, по своему обыкновению уперев руки в бока. — Этот наряд тебе нужен не меньше, чем нам. Как ты думаешь, что мы почувствуем, когда наша Мики завтра отправится на шикарный ужин и предстанет перед всеми этими хирургами, одетая как мокрая курица? Мы обязаны заботиться о своем имидже!

Мики зарыдала. Сондра тоже расплакалась. Рут покачала головой и достала расческу с туалетного столика.

— Вот чем мы займемся в первую очередь, — сказала она и схватила клочок прямых светлых волос Мики. — Пора с этим покончить!

Крис Новак сказал, что заедет за ней в семь часов. Ужин намечалось устроить в самом большом конференц-зале больницы Св. Екатерины. Туда можно было прогуляться и пешком, но он настоял на том, чтобы поехать на машине. Сондра впустила хирурга, а Рут помахала ему рукой из кухни.

— Было чертовски трудно уговорить ее поехать! Сейчас она в спальне, думает, что ей надеть.

Крис Новак рассмеялся и покачал головой. Он видел такое не раз и не сомневался, что Мики скоро привыкнет к своему новому облику и начнет меняться. Это дело времени.

— Здравствуйте, доктор Новак.

Он повернулся, и улыбка исчезла с его лица.

Мики неуверенно вошла в гостиную, словно впервые надела туфли. Волосы ее были туго стянуты в узел и повязаны на затылке изумительной лентой. Подойдя к нему, Мики робко улыбнулась. Она чуть подкрасила губы розовой помадой, чуть тронула румянами скулы и чуть подкрасила глаза зелеными тенями. Но это была не прежняя Мики Лонг в макияже, а совсем другая девушка.

Доктор Новак потерял дар речи.

— Желаю приятно провести время, — сказала Рут и, отвернувшись, начала с чем-то возиться. — Мы будем ждать тебя, Мики.

Это была их последняя прогулка вдоль пляжа. В квартире стояли упакованные чемоданы, билеты на самолеты лежали в сумочках. Сондра и Рут уедут, Мики останется. Летом она будет работать санитаркой в больнице Св. Екатерины и сможет сохранить квартиру за ними.

Девушки, зарыв босые ноги в теплый песок, глубоко вдыхали океанский воздух, позволили ветру трепать волосы, обвивать ими свои лица. Стоял прекрасный день. По темно-синему небу неслись белые тучи, над бурунами кричали чайки. Рут, Мики и Сондру переполняло чувство, будто они переступают через порог или стоят на краю пропасти, и глубокое удовлетворение достигнутым.

Рут возвращалась в Сиэтл с сознанием того, что на своем курсе она шестая по успеваемости. А осенью, когда она вернется сюда, ее будет ждать Арни Рот. Сондра стала добровольной участницей программы охраны здоровья и будет работать в одной из индейских резерваций. Мики обрела новое лицо и оберегала его в тени полей огромной шляпы.

Позади осталось так Много, а впереди ждало еще больше. И сентябрь казался таким далеким…

Мики бежала по коридору и внезапно столкнулась с молодым человеком, на плече которого висела кинокамера. В тот момент ее голову занимали разные мысли: стажировка на Гавайях, предстоящий на этой неделе семинар по хирургии, ребенок из шестой палаты, проглотивший английскую булавку… Мики наскочила на молодого человека с кинокамерой, потому что смотрела на часы: смена началась всего два часа, а Мики уже не укладывалась в график.

Когда минуту назад девушка проходила мимо сестринской, ей навстречу плыл аромат свежего кофе, и она почувствовала, как засосало под ложечкой. Вчера она до полуночи пробыла в палате неотложной помощи, не пошла домой и вздремнула в смотровом кабинете. Сегодня встала с рассветом, отправилась в хирургическое отделение, чтобы принять душ в раздевалке для медсестер, и бегом вернулась в отделение неотложной помощи, чтобы начать новую изматывающую восемнадцатичасовую смену. Мики пыталась вспомнить, когда ела в последний раз. Вчера днем в комнате отдыха ей удалось второпях проглотить какой-то пирог с ананасом, и она гадала, будет ли время поесть еще раз… И в этот момент буквально сбила с ног молодого человека.

— Ой! — задыхаясь, воскликнула она. — Извините!

Молодой человек отшатнулся, балансируя большой кинокамерой.

— С вами все в порядке?

Он рассмеялся, снимая камеру с плеча:

— Жить буду. У меня опасная профессия.

Мики смотрела то на него, то на стоявшего за ним молодого мужчину, поддерживавшего большой черный кофр, который на ремне свисал с его плеча.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да нет, с нами все в порядке. Мы не собираемся отнимать у вас время.

Мики торопилась к очередному пациенту. Было восемь часов, стояло приятное октябрьское утро, и в палате неотложной помощи больницы Св. Екатерины пока тишина. Но Мики знала, что скоро начнется горячая пора.

— Вы репортеры?

Молодой человек с кинокамерой некоторое время разглядывал ее, затем ответил:

— Так вы не знаете, кто мы такие? Простите, но мне говорили, что всех уже проинформировали. — Он протянул руку. — Джонатан Арчер. А это Сэм, мой помощник.

Озадаченная Мики протянула руку, Арчер крепко пожал ее и кивнул помощнику, который весело улыбался.

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Мики. — Кто вы и почему находитесь здесь?

— Джонатан Арчер, — повторил молодой человек, будто само его имя и было ответом на вопрос. — Мы снимаем кинофильм.

— Что вы делаете?

— А я-то думал, что все о нас знают. — Он разглядывал ее белый халат, стетоскоп и медицинскую карту под мышкой. — Вы здесь работаете?

— В некотором смысле. — Мики боролась с желанием убежать отсюда поскорее. Год стажировки в больнице приучил ее все время находиться движении и делать три дела сразу. Во время смены у практикантов четвертого курса не оставалось ни минутки свободного времени даже на чашку кофе, не говоря уже о том, чтобы стоять и болтать с незнакомыми людьми. Но Мики разбирало любопытство: — А что это за кинофильм, о чем он?

Лицо Джонатана Арчера расплылось в широкой улыбке:

— Документальный. Следующие несколько недель мы с Сэмом будем снимать в больнице события по мере того, как они будут происходить. Чистое cinema verite[12].

Мики изучала его с неподдельным интересом. Джон Арчер походил на обыкновенного рабочего, который мог бы прийти в палату неотложной помощи, чтобы исправить какую-нибудь поломку. Его голубые джинсы были чисты, но испещрены заплатами; выцветшая футболка с надписью «Я живу в мире рулонов кинопленки» плотно облегала широкие плечи и мускулистую грудь. Мики подумала, что до тридцати ему не хватает одного-двух лет.

В свою очередь, его проницательные голубые глаза разглядывали девушку. Арчер дивился тому, что такая красота пропадает в больнице. Длинная шея, волосы цвета платины, собранные в тугой узел, высокие скулы и узкий нос — она напоминала приму-балерину, классическую красавицу.

— И кому я обязан тем, что меня сбили с ног?

— Я доктор Лонг.

— О, так вы врач.

— Нет еще. Пока я изучаю медицину. На четвертом курсе. Пациентам мы должны представляться врачами, так что это вошло у меня в привычку. — Она виновато улыбнулась. — Я ничего не повредила? Какой-нибудь кадр?

— Нет, мы пока еще не снимаем. Просто изучаем планировку больницы, освещение и тому подобное.

— Вы кинооператор?

— Я продюсер, режиссер, помощник кинорежиссера и… влюбленный.

Мики рассмеялась:

— Я думала, что фильмы снимаются при ярком свете, кругом стоят рефлекторы, складные брезентовые кресла, и во всем этом участвуют полсотни человек.

На этот раз расхохотался он, и Мики заметила лучики морщинок в уголках глаз. Красивые глаза на привлекательном загорелом лице.

— Это зависит от того, какой фильм снимается. Это же не «Бен Гур». Cinema verite не требует большой команды. Команда — это мы с Сэмом, больница — сцена, вы — актеры.

— А сюжет?

— Больница сама его подскажет.

Как странно. Три минуты назад Мики неслась как сумасшедшая, думая о миллионе дел, а теперь — кто бы мог подумать! — обсуждает кино с совершенно незнакомым человеком.

— Можно угостить вас чашкой кофе?

И зачем он спросил об этом! Как раз кофе ей и хотелось, но суровая действительность вынудила Мики отказаться. Увы, не успеет она осмотреть одного пациента, как в кабинет доставят следующего. Придется накладывать швы, гипсовые повязки, ставить капельницы, брать спинномозговую жидкость на анализ, успокаивать истеричных матерей, угождать раздраженным врачам — и так без конца. Во всем этом водовороте ей придется выкроить время, чтобы пообедать на ходу, а возможно, остаться без обеда, бежать домой переодеваться и, если повезет, немного вздремнуть на пустой кровати.

— Простите, я не могу. — Она собиралась уходить. — Желаю вам снять удачный фильм.

— Доктор Лонг, мы столкнемся еще раз!

Мики смутилась, хотела было ответить, но передумала и поспешила уйти.

Мики столкнулась с ним второй раз, когда, торопясь, свернула за угол. Оба смеялись и гадали, какова вероятность, что это случится еще раз. Джонатан Арчер пригласил ее отужинать вместе, но она снова отказалась. В третий раз Мики столкнулась с ним, но не в буквальном смысле, когда шла в регистратуру искать потерявшуюся медицинскую карту. Джонатан и Сэм снимали в крыле, где находилось психиатрическое отделение. Молодому человеку и девушке удалось обменяться лишь несколькими словами. Мики извинилась за то, что не может принять его предложение отведать кофе с пончиками. В четвертый раз Мики так задумалась о том, как через восемь месяцев будет собираться на Гавайские острова, если ее пригласят в больницу «Виктория Великая», что Джонатану Арчеру пришлось взять ее за руку, чтобы обратить на себя внимание. На этот раз оба встретились в удачном месте — больничном кафетерии, и время тоже оказалось удачным — полдень. Он спросил, можно ли ему пообедать с ней за одним столиком, но Мики ждали клинические исследования, и ей вскоре пришлось убежать. Джонатан Арчер уже стал подумывать, не избегает ли она его, и, по случайному стечению обстоятельств, Мики подумала, что ее поведение может навести на такие мысли.

Мики нервничала. Тщательно моя руки над раковиной за дверями операционной, она старалась вспомнить все, что учила в последнем семестре, когда приступила к первой стажировке в операционной: сперва тщательно вымой руки до локтей, мой их щеткой, равномерными движениями двадцать раз проведи по ногтям, затем по каждому пальцу и ладони, шесть раз вокруг запястья и столько же раз по руке ниже локтя. Полоскание начинай с кончиков пальцев, сверху вниз, затем подними ладонь и убедись, что вода стекает от пальцев к локтям. Затем проделай все то же самое с другой рукой.

Как все начинающие, Мики терла слишком сильно и поэтому морщилась от боли. Со временем она поймет, с какой силой следует нажимать, чтобы удалить бактерии, не стерев саму кожу. По крайней мере, она уже научилась держаться на определенном расстоянии от раковины и не забывала надеть маску перед началом мытья. Сейчас Мики недоумевала, почему в кино хирурги всегда моют руки, опустив маски. Их бы выгнали, проделай они такое в настоящей больнице!

Мики взглянула на часы. Если мыть руки правильно, на это уйдет ровно десять минут. Она сосредоточилась, чтобы сделать все хорошо, потому что ей предстоит ассистировать доктору Хиллу. Тому самому доктору Хиллу, который заведовал хирургическим отделением и, если верить молве, на завтрак предпочитал студентов-медиков.

Теперь ей предстояло справиться с трудной задачей: пройти через коридор и закрытую дверь в стерильном халате и перчатках, ни разу ничего не задев. В прошлом семестре одна медсестра (медсестры обучали студентов этой процедуре) несколько раз отправляла Мики к раковине, прежде чем осталась довольна тем, как та вымыла руки. Подняв руки перед своим лицом так, чтобы вода стекала по локтям, Мики, пятясь назад, вошла в операционную, спиной толкнув дверь, и, к счастью, операционная сестра уже держала полотенце наготове, ибо холодные руки Мики уже покалывало. Под критическим взглядом дежурной сестры Мики сперва вытерла одну ладонь, затем другую, не коснувшись полотенцем своей одежды, затем вытерла руки до локтей, и, держа полотенце между большим и указательным пальцами, отправила его в плетеную корзину. Затем нырнула в халат, который держала операционная сестра, натянула перчатки, не разорвав их — это дается нелегко, — а вторая сестра завязала ей халат на спине.

Операция еще не началась, а Мики уже потела.

— Ты собираешься ассистировать Хиллу? — рявкнул голос за ширмой, где расположился анестезиолог.

Мики не видела говорившего. Поскольку пациент уже был подготовлен, операционная сестра накрыла его стерильными покрывалами. Анестезиолога скрывала зеленая ширма.