– Да что ты все о деньгах да о деньгах! Я… – Но, наткнувшись на суровый взгляд своего работодателя, Ника предпочла замолчать. – Упс, – вдруг произнесла она.

– Что еще? – не понял Кларский, но тут же понял, что девушка имела в виду.

– Ника! – громко позвал громкий женский голос – к машине подходили миловидная женщина с короткой стрижкой и в строгом костюме и юная длинноволосая особа лет шестнадцати, чем-то напоминающая Нику – возможно, овалом лица и посадкой глаз. Она радостно помахала.

– Что им сказать? – занервничала Ника, махая в ответ.

– Что ты сегодня выдала в книжном, – пожал плечами Никита. Ему было все равно. К ним приближались не его знакомые, и ему было безразлично, что они подумают. Он хотел просто сесть в машину и уехать – дел еще было много.

– Я не могу сказать, что ты мой брат, потому что это моя тетя и сестра, – прошептала Ника и сказала радостно: – Привет! А вы что тут делаете?

– Привет! Тут магазин музыкальный неподалеку, вот зашли, когда гуляли, – сообщила длинноволосая, с интересом глядя на Никиту. Она напомнила ему восторженного котенка, да и у ее матери было добродушное лицо, и он не стал им хамить.

– И тебя случайно увидели, – улыбнулась женщина. В глазах ее был немой вопрос – кажется, ей было очень интересно, что это за молодой человек рядом с ее племянницей.

– Это моя тетя и моя двоюродная сестра Марта. А это Никита, – спешно представила их друг другу Ника.

– Твой друг? – дружелюбно глянула на парня женщина. Кузина Ники не отрывала глаз от парня. Ей было любопытно.

– Ну-у-у, – уклончиво протянула Карлова. Она нервничала. – Мы-ы-ы…

– Мы недавно познакомились, – понял, что стоит вступить в игру Кларский, а не то эта глупая кукла все испортит. Он привычно и быстро вошел в образ хорошего мальчика. Этот образ был отработан почти идеально. Ведь таким он хотел быть в глазах других. – Подвез Нику к знакомой на машине.

– Не балуйте ее, – хихикнула девочка-котенок, не осмелившись переходить на «ты». – А то зазнается.

Ника одарила кузину недобрым взглядом.

– Иногда баловать нужно, – отвечал молодой человек. – К тому же мне не трудно. Зачем она будет через весь город кататься.

Тетя осталась довольна его ответом. Пару минут они поговорили, а после родственники Карловой удалились, хотя Никита любезно предложил их подвезти. Однако женщина отвечала, что им нужно зайти в гости и заглянуть еще в пару мест, поэтому им удобнее будет дойти своим ходом.

– Садись, опаздываем, – тотчас стал жестким голос Ника, как только родственники Ники ушли. Девушка, все еще переживающая из-за внезапной встречи, опустилась на сиденье, и они снова поехали – но не по центру города, а по пустынным летним днем улочкам, петляя между домами, дворами и парками.

Они остановились около продуктового магазинчика, располагавшегося на первом этаже десятиэтажного изогнутого буквой «г» дома, и Никита, бросив, что его не будет около часа, вновь оставил Карлова одну. Девушка, вновь обозвав его последними словами, заперлась в машине и пересела на заднее сиденье, на котором решила почитать совсем забытую книгу о современном искусстве, которая ей так приглянулась. Однако читать настроения не было. Буквы путались, строчки перепрыгивали одна на другую, а в голову стали лезть разные непрошенные мысли. Почему-то Нике вдруг стало обидно. У нормальных девушек, как та самая Маша из книжного, есть нормальный друг – Дэн, тот самый совершенный парень, из-за которого она, кстати, познакомилась с Укропом. А у нее нет никого, только сумасшедший бандит, или кто он там, у которого явно проблемы с головой и который в наглую ее использует. Эх, все-таки надо было предупредить эту Машу, что Укроп – чокнутый, похоже, она не знает, каков он настоящий, но она, Ника, не сумела этого сделать.

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, она забралась с ногами на сиденье, прижавшись плечами к темному окну, и вновь попыталась почитать, но вскоре, не в силах сосредоточиться, стала просто листать листы из мелованной бумаги с изображением величайших картин прошлого века, и забылась, погрузившись в царство красок и буйство теней. Как вернулся Ник, она даже и не заметила.

– Смотришь картинки в книжке? – ухмыльнулся он, и девушка только глаза закатила. – Ну-ну. Черт. – Вдруг выругался он. – Детка-конфетка. Сейчас ты делаешь все, что я говорю, без выкрутасов и воплей. Поняла?

– Что? – попыталась подняться ничего не понимающая девушка, но Кларский развернулся и заставил ее принять обратное положение.

– Пригнись и не высовывайся, – сказал он. – Тебя не должны заметить. Ясно?

– Ясно, – прошептала девушка. Ей вдруг показалось, что Кларский встретил каких-то жутких личностей, быть может, криминальных элементов, и пытается ее защитить. Она сползла на широкое кожаное сиденье и прижалась к нему спиной. А Никита вылез из автомобиля. Все окна, кроме лобового, затонированы, ее не должны заметить, все будет хорошо. «Все будет хорошо», – говорила она про себя. Не выдержав, она приподнялась и выглянула в заднее окно. Вопреки ее страхам, Кларский разговаривал не с дюжиной мордоворотов, а с двумя самыми обычным парнями ее возраста. Похоже, разговор их было вполне себе дружелюбный, и хотя девушка не слышала, о чем они говорят, она видела, как незнакомец в бриджах, футболке и кепке улыбается, машет рукой, явно что-то рассказывая, и даже дружески хлопает Укропа по плечу.

Через пару минут парень в кепке исчез в магазине, а Никита тут же открыл заднюю дверь и, вытянув ничего не понимающую Нику за руку, потащил за угол дома.

– Что случилось? – широко открыла она глаза.

– Жди меня в этом дворе. Он не должен нас видеть вместе. – Вручил Нике сумочку Кларский. – Жди, поняла? Нам нужно кое-куда заехать.

– Может, я домой? – неуверенно спросила она.

– Нет, жди. Я скоро.

И Никита ушел. Через минуту из-за угла вышла и Ника. Она с независимым видом прошла мимо его серебряного и ставшего ей привычным автомобиля, в который загружались встреченные Кларским парни. Вернее, в машину уселся один, а второй – в кепке, стоял рядом с Кларским, и когда озлобленная Ника проходила мимо, она услышала, как молодой человек спросил:

– Ник, а что там с Машкой? Ты…

– Все в порядке. Я все решил. Я же сказал, что она меня не интересует. – Никита похлопал парня в кепке по плечу, а, заметив свою лже-подругу, просто отвернулся.

– Точно? – переспросил его приятель.

– Точно, – отрывисто отозвался Кларский.

– Смотри мне, чувак, а не то мне тебя ушатать придется! – в шутку пригрозил ему друг, заметно повеселев. В голосе его были мальчишеские интонации, и этот голос показался девушке смутно-смутно знакомым.

– Садись в тачку. У меня много дел.

И они уехали, оставив Нику одну в чужом дворе.

«Вот скотина, велел сидеть здесь, а сам свалил? Придурок!», – плюхнулась она на лавочку и немедленно вскочила – лавка была в песке, пришлось отряхиваться.

«И что, мне теперь тут сидеть и ждать его до скончания века? Укропчик решил, что я его верная супруга, что ли?

Жена декабриста? Ха», – думала она, вдруг поняв причину, по которой Кларский так нахально и внезапно выставил ее из тачки. Небось это его дружки, которые знакомы с его обожаемой Олечкой, ангелом во плоти, которой, по ходу, до своего любимого по барабану. Как тогда она, Ника, прикалывалась над нею по телефону, а эта Оля даже и не зачесалась. Как она там сказала? «Можно я перестану ревновать, а то я тороплюсь» – так она сказала и бросила трубку.

А упырь с бандитскими замашками вокруг этой фифы бегает, круги нарезает, даже притворяется, что любовь сей его жизни – не Олечка, а Ника. Девушка давно разгадала замысел Кларского – тот не желал, чтобы его брат и прочие криминальные элементы из их шайки-лейки прознали про эту Ольгу. Ника не считала себя особо умной девушкой, но в отношениях между людьми разбиралась, да и в самих людях – тоже. Она была уверена, что Кларский не просто хочет обезопасить свою настоящую любимую от таких людей, как его брат или его помощники, как тот же жуткий Макс со шрамом через все лицо, но и боится признаться своей девушке в том, какой он настоящий. Он не милый, не утонченный и не правильный мальчик из достойной семьи, хорошим образованием и светлой головой. Он – неотесанный мужлан, бандит, занимающийся темными делишками.

Ника дернула плечом. Укроп идет на такие жертвы ради Олечки, а с ней обращается, как с собачкой. «Сиди, жди». И сколько она должна его ждать? Часами, днями?

Светловолосой девушке тут же представилась печальная картина. Темно. Холодно. Безлюдно. Над пустым двором висит, цепляясь за облака, месяц. Звезд не видно, и вообще никаких почти огней не видно – фонари не работают, а жители домов спят, ведь уже глубокая ночь. И тишина, которую изредка разрывает вой собаки да скрип старых качелей. И она, замерзшая, голодная, испуганная, сидит на самом краешке детской песочницы. И даже боится оглянуться – вдруг там, за спиной, что-то страшное? Там точно что-то скверное! И оно приближается, приближается… А она все ждет, ждет.

Наделенная богатым воображением девушка потрясла головой. Нет уж, не станет она, как последняя дура, торчать в этом дворе. Тут вроде бы неподалеку есть торговый комплекс и кинотеатр? Вот заскочет туда, фильм посмотрит, по магазинам прошвырнется, в кафе зайдет, попьет латте макиато.

А потом она, так и быть, заглянет во двор и, может, чуть-чуть подождет ее личное несчастье, откликающееся на имя Никита. Только вот куда именно ей шагать, чтобы выйти к комплексу?

– Девушка, извините, – обратилась она к молодой мамочке, сидевшей на соседней лавочке, читающей женский модный журнал и качающей коляску с малышом. – А вы не подскажите, как пройти к кинотеатру?

– Подскажу, – улыбнулась в ответ та и принялась объяснять дорогу. Они чуть-чуть поболтали и, оставшись довольные беседой, расстались. Ника, щурясь на солнце, пошла развлекаться.

Она побродила по магазинчикам, присмотрела себе платьице, купила билет на ближайший сеанс – разрекламированную мелодраму с известными актерами в главных ролях, и, усевшись на свое место в пятом полупустом в дневное время суток ряду, уставилась на огромный экран, время от времени запуская руку в пакет с традиционным для этого заведения попкорном. После фильма она, зареванная, но довольная выходила с мыслью о большой чашке кофе и вздрогнула, когда ее вдруг грубо схватили за локоть.

– Вы что? – вскрикнула она и осеклась – это был Никита Кларский собственной персоной. Сказать, что он был недоволен – ничего не сказать. На его лице была написана ярость.

– Я сказал тебе ждать. Зачем ты ушла? – спросил он у нее в своей манере: тихо, но зло. – Решила меня позлить? Поздравляю. Получилось.

– Я думала, ты приедешь не скоро, – промямлила Ника. И… ушла.

Никита, который вернулся спустя полчаса (всю дорогу туда и обратно он гнал, удивив друга Димку, чтобы эта лисица его не ждала долго, а она сразу же умотала, куда подальше!), только окинул девушку внимательным взглядом. Совсем отупела или хорошо прикидывается? Хорошо, что она спросила дорогу у одной из местных жительниц, и та с радостью поделилась, куда направила стопы «блондиночка в малиновом платье». Кларский немедленно поехал в указанное место и обошел весь торговый центр, пока не заметил, что его фея выходит из кинотеатра.

– Ты нормальная? – одарил ее новым тяжелым взглядом парень. У него в голове не укладывалось, как можно быть такой глупой. – Я же сказал, что буду скоро.

– Ну-у-у…

– Что ну? Что ну? – повысил он голос, однако увидев, что на них смотрят, вновь заговорил тихо: – Если я сказал, что буду скоро, значит, я буду скоро. Усекаешь? Это элементарная логика. Ты ведь решила меня позлить, кошечка. Так?

– Н-нет, – почему-то стала теряться от такого напора Ника. Получается, это он ее ждал все те два часа, пока шел фильм, а не она его?

– Нет? – поднял злящийся Ник бровь. – А мне кажется, что да. Или ты, когда говоришь, что будет скоро, имеешь в виду что-то другое?

Ответ Карловой неприятного удивил его.

– Когда я говорю, что буду скоро, это значит, что я буду, когда соберусь, то есть успею, – ответила девушка. Бровь парня поднялась выше. Такого идиотизма он не ожидал. И почему-то вспомнил Ольгу. Она никогда не опаздывала. И всегда была пунктуальна. И адекватна.

– Вот, значит, как? – провел он по волосам, размышляя, стоит ли сердиться на тех, кого жизнь обидела, подарив вместо ума глупость.

– Я не хотела, – вздохнула Карлова, ощущая себя виноватой. – Я думала, что ты будешь очень долго, и я буду ждать до ночи, и что замерзну и мне будет страшно.

– Переноси свои больные фантазии на холсты, – посоветовал Кларский. – Идем. А за такие траблы будешь наказываться материально, – с удовольствием добавил он.

– А как ты меня нашел? – попыталась сменить тему Ника, чувствуя, как злится парень. И если ему нравилось изредка чувствовать ее страх, то ей показалось забавным ощущать исходившую от него ярость.