Помнится, когда Настя первый раз пришла к нам, мама тоже вручила ей большой старый фотоальбом с нашими снимками, и они вдвоем веселились над каждой Федькиной фоткой в детстве. А я веселилась вместе с ними и смеялась громче всех, строя недовольному брату рожицы. Самой попасть в такое незавидное положение у меня не было никакого желания, но теперь приходилось терпеть.

Фото, в том числе и детских снимков у нас всегда было много. Раньше, когда я была мелкой, мне нравилось пересматривать их, но в последний раз я открывала альбомы с фотографиями еще в средней школе, если не считать, конечно, случая, когда их показывали Насте. Но тогда больше смотрели не на меня, а на Федьку.

Маша с родителями, Маша на верблюдике, Маша в компании снеговиков, Маша-снежинка, нахмуренная Маша в коротком платьице, у которой, видимо, какие-то личные счеты к человеку с камерой в фотоателье, Маша тянет к Феде ручки и глаза ее зловеще сверкают, Маша покушается на награды деда, Маша и множество теперь уже незнакомых детей – во дворе, детском саду, санатории… Часа полтора, не меньше, мои мучители рассматривали самые разные фото. Уж не знаю, почему она с такой гордостью рассказывала о моих детских похождениях, но Дэнчику явно весело – стоит ему только посмотреть на мое недовольное унылое лицо, которое, подозреваю, уже было перекошено, как он начинал ржать, а мама, вдохновившись его реакцией, рассказывала и показывала что-то новое и тоже смеялась.

– А это… откуда у вас? – вдруг спросил внезапно посерьезневший Дэн и осторожно высвободил ладонь из моих пальцев – он сидел между мной и мамой, и пока родительница не замечала, мы держались за руки.

– Что? Ты о чем? – не поняла я, удивившись такой смене его настроения. Он только что смеялся, радуя меня своими очаровательными ямочками на щеках, а теперь сам на себя не похож.

– Фотография, – коротко отвечал Денис. Что-то в его голосе было такое, что насторожило меня. Я заглянула в альбом: большой снимок Феди с его классом на одном листе и парочка со мной на другом. Лето, сочная зелень, яркое голубое небо, маленькая Маша, волосы которой еще очень светлые, с двумя хвостиками и в платьишке в цветочек. Просто цветочек, а не девочка.

– Я миленькая, да? – спросила я. – Волосы, что ли, отрастить, буду с хво-о-остиками!

– Можно? – не отвечая мне, вдруг спросил Денис у мамы и перевернул лист. На следующей странице было еще несколько фото, сделанных в тот же день, что и первое со мной. На нескольких снимках я была запечатлена вместе с каким-то улыбающимся темноволосым мальчиком. Я, честно говоря, даже и не помнила этот день – слишком мелкой еще была, и для меня это фото ничего не значило, но именно на него, сдвинув брови, смотрел Денис. Во взгляде его было неверие и непонимание.

– Ревнуешь, что ли? – весело спросила я, ткнув Смерча кулаком в плечо, и нахально заявила. – Это ты правильно. Я с детства пользуюсь популярностью у противоположного пола.

– Как это возможно? – словно спрашивая сам у себя, переспросил он, откидывая темно-шоколадные волосы назад. В последний час мне так и хотелось погладить его по ним, но в присутствии мамы я не решалась этого сделать. И чего это он меня полным именем кличет? Сморчок чем-то недоволен?

– Что возможно, – безумно удивилась я. Может быть, это прелюдия к очередному розыгрышу? – Ты так ослеплен мною в детстве? О, я сейчас тебе такую крутую фотку покажу, я там была феей на утреннике… – Я хотела, было, забрать альбом, чтобы найти нужный снимок, но парень не позволил мне это сделать.

– Что такое? – вмешалась и мама.

– Откуда у вас эти фото? – зачем-то привязался к тем снимкам Смерчинский. Тон его был таким серьезным, что мы с мамой переглянулись.

– Да как-то летом сделали, на прогулке. Маше годика два с половиной было. Ты что, правда заревновал? – засмеялась мама почему-то, кажется, что-то вспомнив. – Кстати, можно сказать, что первый Машин кавалер. Славный мальчик. Я до сих пор помню, что его звали Диня, Динечка. Они с Машей так друг к другу прикипели, что мы их оторвать друг от друга не могли! Так что, милый, – сказала она ехидно и с деланным сочувствием потрепала парня по плечу. – Это твой соперник.

– Это не мой соперник, – обронил Дэн и поднял на меня потрясенный взгляд синих глаз. – Это я.

– Что? – настала очередь изумляться маме. – Как это ты?

– Чего-о-о? – вторила ей я, попросту обалдев от его слов. – Да ну, ты-то тут при чем, Смерчегон, – не заметила я, как по-новому перековеркала его фамилию, но парень ничего не сказал на это, лишь только мимолетным движением коснулся тыльной стороной руки моей щеки. Странно – всего лишь легкое прикосновение, а на душе стало так солнечно и тепло и, как ни странно – свободно.

– Это я, – повторил он.

– Дай! – потребовала я альбом и на этот раз завладела им. – Да быть не может! – громко воскликнула я, глядя то на фото, то на Дэна. – Да это невозможно!

Я в шоке смотрела на фото. Неужели этот мальчик с большими глазами юного исследователя – это Смерчик? А ведь и правда похож чем-то. И на фото мелкого Дениса, которые показывала мне Лера, тоже похож… Ямочки на щеках такие подозрительно знакомые, и синие глаза, и широкая улыбка… И почему я раньше совсем не обращала на эти снимки внимания, когда листала альбомы?

– Поверить не могу, – пребывала в подобном состоянии и мама. – Диня – это… ты?

– Вера Павловна, – вдруг повернулся к ней Денис. – Я вас очень прошу. Расскажите обо всем, что связано с этими фотографиями. Пожалуйста, – добавил он, глядя в глаза изумленной маме. Его взгляд – жадный, измученный, нервный так ее впечатлил (впрочем, как и меня), что она стала рассказывать забытую, казалось бы историю, в которой не было ничего необычного.

* * *

В тот солнечный летний день Вера со своей двухлетней дочкой: шумной, подвижной, любознательной Машей совершенно случайно попала во двор школы, в которой когда-то училась сама. Она ездила вместе с девочкой в гости к отцу, который очень любил малышку, а затем решила немного прогуляться по знакомым с детства местам, прежде чем ехать домой.

Во дворе, залитом ярким солнцем, было немноголюдно, но хорошо. Ветерок, резвящийся на открытом пространстве и то и дело гоняющий прозрачный пакетик по стадиону, приносил свежесть. Турники, разметка на асфальте и даже стены школы почему-то вызывали чувство ностальгии. Ее старая школа всегда считалась элитной – с передовыми методиками обучения, заслуженными учителями и даже собственным бассейном, поэтому в ней учились не только дети по прописке, но и дети крутых родителей, того же партийного руководства.

Вера, разглядывая изменившийся двор, сделала кружок по стадиону. Активной Маше к тому времени надоело уже сидеть в прогулочной коляске, и она всем своим видом показывала это. Вскоре девочка уже бегала под неусыпным контролем мамы – Вере иногда с трудом удавалось уследить за младшей дочерью, которой все-все было интересно.

Через минут пятнадцать на школьном дворе появилась еще одна молодая мама – яркая улыбчивая длинноволосая брюнетка в летнем брючном костюме с серьезным хорошеньким мальчиком за руку. Когда они поравнялись с ними, мальчик вдруг внимательно посмотрел на Машу, которую в это время безумно интересовала какая-то букашка, ползущая по турнику, вырвал ладонь из руки матери и побежал к ней.

Девочка обернулась на него, широко улыбнулась и… К удивлению обоих матерей, они вместе играли до самого конца прогулки, держась за руки: то бегали, то что-то строили, то рвали листики. Их можно было принять за дружных брата и сестру – такими дружными казались эти два малыша.

Вера и Наташа – так звали маму мальчика – успели за это время разговориться. Оказалось, они почти ровесницы и учились в одной школе, только Вера была на несколько классов старше, а потому друг друга они совершенно не помнили, зато помнили общих учителей. Молодые мамы понравились друг другу, успели в шутку прозвать своих детей женихом и невестой, а Наталья вытащила из сумки фотоаппарат и сделала несколько снимков с детьми. Кажется, фотографировать она умела и любила и часто делала это.

– Слушай, я завтра пленку проявлю, может быть, и тебе сделать снимки? – предложила от всей души Наташа, с улыбкой глядя, как дети носятся по траве и смеются. Глаза у обоих сияли.

– Давай, – обрадовалась Вера. – Отличные фото получатся.

Женщины обменялись телефонами, Вера протянула деньги Наталье, но та решительно отказалась от них, сказав, что это будет небольшим подарком.

– Подарком маме нашей невесты, – добавила она, откидывая за спину длинные густые локоны.

Вскоре женщины засобирались по домам. Наташе нужно было приготовить ужин для любимого мужа, в котором, как и в сыне, души не чаяла, а Вера, супруг которой, кстати, постоянно пропадал на службе, должна была встретить с тренировки своего старшего сына.

– Так у тебя двое детей, – обрадовалась Наташа. – Я тоже хочу несколько деток, большую семью. Дочку хочу!

– Ну, так вперед, – подмигнула ей Вера.

– Стараемся, – весело расхохоталась длинноволосая брюнетка. – Вот бы близнецов родить. Супер!

– А тебя на трех детей хватит? Я с двоими с трудом управляюсь, а если было бы трое, я бы с ума сошла, – картинно вздохнула Вера, но с нежностью посмотрела на дочку, которая рядом с Денисом вела себя на удивление хорошо.

– Справлюсь, нас у мамы трое было, она справилась, и я тоже!

Они еще немного поговорили, посмеялись и, наконец, стали звать детей. Те, однако, перспективе поехать по домам не впечатлились и дружно стали бегать от мам, а потом даже порыдали.

– Я не хочу, – сказал мальчик сердито.

– Диня, нам пора домой, – села перед сыном на корточки Наташа. – И Маше тоже пора домой. Вы потом еще погуляете, хорошо?

– Машенька, – вторила ей Вера. – Нам пора, нам надо встретить Федю. Ты хочешь к Феде?

– Нет, – помотала головой девочка, и хвостики ее взметнулись.

Молодые мамы с трудом увели в разные стороны нежелающих разлучаться детей, которые смотрели друг на друга так, что Вера даже удивилась – дочку она такой никогда еще не видела.

Встретились они через пару дней, уже без детей, и Наталья передала Вере бумажный пакет с фотографиями, вытащив их из модной светлой сумки, правда, случайно умудрилась вывалить все ее содержимое на траву, и женщины вместе собирали ее вещи. Они немного пообщались, посмотрели снимки, посмеялись над чем-то, и вскоре Наташа сказала, что ей пора – муж в машине ждет.

– Нужно будет вместе погулять с детьми, – сказала напоследок Наталья. – Они, наверное, уже соскучились.

– Я – за.

– Вер, обязательно позвоню тебе на днях. Хорошо?

Они попрощались, и темноволосая женщина упорхнула, оставив после себя легкий шлейф духов. Вера с легкой улыбкой поглядела вслед маме Дениса – Наташа казалась ей легкой в общении, приятной и ужасно обаятельной, при этом, несмотря на красоту и, видимо, достаточно высокий материальный достаток, оставалась какой-то простой.

Взгляд Веры упал на траву, и она подняла с нее два листика – видимо, они выпали из большой тетради Наташи. Она в некотором недоумении пробежалась глазами по неровному, но красивому почерку Наташи, решив отдать их при следующей встрече, и направилась домой, к детям и мужу – Женя в кои-то веки был дома. Вот только встреча так и не состоялась – Наташа исчезла, а трубку в ее квартире никто не брал.

Фотографии Вера засунула в альбом, а оба листика засунула в шкатулку для бумаг вместе со старыми письмами, со временем совсем забыв о них.

* * *

Смерч и я слушали эту историю с большими глазами, а у меня, честно говоря, даже рот приоткрылся от удивления. Такие вещи казались мне сродни чуду. Что за странные, необъяснимые совпадения? Ведь такого не бывает. Или все же бывает?

– К сожалению, больше с Наташей мы не виделись, – произнесла мама, заканчивая свой рассказ. А я все смотрела на снимки.

– Я не уверена, но, – произнесла тихо я и коснулась пальцем снимка, где мальчик куда-то вел за собой девочку, – мне кажется, это фото я видела у вас дома, Лера тоже показывала… Но я тогда и не подумала…

– У меня самого в голове не укладывается, – он по привычке укусил себя за запястье, кажется, сильно.

– Это действительно ты, Денис? – спросила мама еще раз.

– Я знаю, что вы говорите правду, но для меня это…, – не мог подобрать слов Денис. – Это я, да. А фото делала моя мама, – с некоторым усилием выговорил он. Он обхватил себя руками, и я успокаивающе погладила его по предплечью. Мой милый гость благодарно мне улыбнулся.

– Я думала, твою маму зовут Лера – Маша так назвала ее, а ту девушку звали Наташей, – растерянно проговорила мама. Ей, видимо, тоже сложно было сопоставить маленького мальчика из случайной встречи почти семнадцатилетней давности с парнем ее дочери, в котором она души не чаяла.

– Все верно, – кивнул Дэн. – Это моя родная мать. Она погибла. Через несколько дней после этой прогулки. А Лера появилась потом. То есть она моя мать и я люблю ее, но биологически…