Лина Мур - За тобой

Вздохнув, осторожно освободила Рикардо из рубашки и отбросила её на пол. С обувью тоже не составило труда справиться, а вот брюки… они вызвали горящие щёки и сбившееся дыхание.

Это всего лишь брюки. А если он под ними голый? Если на нём нет белья? Второй раз его непонятное существо видеть не желаю.

Подняв глаза в полоток, руками нащупала пуговицу на брюках и расстегнула, затем потянула за молнию и кончиками пальцев, жмурясь, дотронулась. Облегчённо вздохнула и опустила голову, благодаря Рикардо, что не настолько он порочен, чтобы не носить плавки.

Но этот бугорок, который не давал стянуть с него брюки легко, притянул взгляд. Даже через ткань это казалось, ну уж очень замудренным, и нет, у меня никогда не было желания рассматривать мужские гениталии. На картинах я отмечала стиль художника, а у скульптур красоту лица, но никак не ниже. Нет… отвратительно. Мужчины думают только этим местом. Даже Рикардо.

От этих мыслей со злостью потянула на себя брюки и рухнула с ними на пол, заглушив стон мужчины. Поднявшись, подошла к постели и набросила на него одеяло.

Хватит на него смотреть, но в свете лампы заметила блестящие капельки пота на его лице. Вряд ли вода, она уже должна высохнуть. Дотронувшись до его лба, цокнула, ощутив, как сильно он горит. Вряд ли ему понравится, если я вызову врача, да и не знаю, есть ли такой на лайнере. Тем более, чёрт возьми, половина четвёртого утра. Негоже будет будить человека из-за алкогольного отравления. Пусть мучается. Взрослый мальчик, должен был понимать последствия.

Бросив его испачканную одежду в ванной, вышла из спальни и закрыла дверь. Теперь самой необходимо искупаться, чтобы смыть с себя вонь и это ночное явление Рикардо. И нет, не собираюсь, за ним ухаживать. Он грозился мне запретить рисовать, когда узнал, что это моя страсть. А если позволю себе те чувства, что рождает он, то у него будет такая власть надо мной, которую не могу позволить ни ему, ни себе. Нет. И меня не волнует, что от температуры он может сгореть. И плевать, что ему плохо. Виноват сам.

                                              ***

– Анна.

Вздрогнув, распахнула глаза и осмотрелась. Спина затекла от неудобного кресла, и я покривилась.

– Я помогу, – прошептала Мили и подняла меня. Бросив взгляд на мирно спящего Рикардо, подошла к нему с помощью подруги, и сняла полотенце с его лба. Смочила вновь и вернула на место.

– Могу сама, – раздражённо передёрнула плечами и вышла из спальни.

– И что это значит? – Заинтересованно спросила Мили, когда закрыла дверь.

– Он напился. Отравился алкоголем. Горел всю ночь, и мне пришлось за ним ухаживать, – резко ответив, направилась в свою спальню.

– Ты ухаживала за ним. Прямо как настоящая жена, – продолжила Мили, слышала её издёвку.

– Не жена, а человек. И хоть он отвратителен, но я должна была это сделать, – сквозь зубы произнесла и рухнула на постель лицом вниз.

– Не сказала бы, что он отвратителен. Такой лапочка, когда спит. И, кстати, он голый, – хихикнула подруга.

– Отстань. Его рвало, – пробубнила я в одеяло.

– Ты сама его раздела?

– Да.

– И ты была с ним, когда его рвало?

– Да.

– И всю ночь просидела рядом со своим мужем?

– Да.

– Тебе он нравится.

– Да.

Резко подняла голову, а подруга уже вовсю хохотала.

– Нет, я оговорилась, я… чёрт, прекрати. Между нами не может быть ничего. Он… он гадкий, постоянно думающий о сексе. Так и сказал. Он… он старый и пьяный. А ещё вонючий и я его ненавижу, – даже запыхалась от своей речи.

– Если вспомнить всё, чего ты боялась, то могу сказать – он тебе определённо нравится, если не больше, – успокоившись, заметила Мили.

– Хватит, он…

– Признай это, Анна, признай, что твой муж тебе начал нравиться. И насколько я знаю, у вас была партия в нарды, а затем свидание…

– После которого он сказал, что запретит мне рисовать, – хмыкнула я, сев на кровати.

– Прямо так и сказал? – Прищурилась она.

– Да, но до этого мы кричали.

– Ты кричала?

– Он. И я вроде бы. Никогда так не кричала. А вчера, боже, не знаю, что на меня нашло. Я услышала… он хотел поцеловать, а Софи… я слышала её. Боюсь, Мили, так боюсь, что потеряю себя в этом фарсе, – прохныкала я.

– Милая моя, ты не она. Забудь о ней. Никогда она больше не появится в твоей жизни. Рикардо хороший человек, я общаюсь с Дино, – на этих словах посмотрела на подругу.

– Ты ему что-то сказала? – Испуганно прошептала я.

– Только то, что поможет тебе. Рикардо достоин чувств, Мари, – моё имя она произнесла губами.

– Я сказала ему, чтобы он шёл развлекаться и про любовницу тоже. И вряд ли такой человек знает, что такое преданность. Он говорит много, но…

– Они были с Дино, – перебила меня Мили.

– Да-да, встретилась с ним в ресторане за обедом. Уже три часа, кстати. И он рассказал, что Рикардо очень переживал из-за вашей ссоры и показывал ему кое-что интересное. Рисунок. Твой.

– Боже, – простонала я.

– Ты рисовала его, дорогая. И Дино сказал, что в этом портрете отчётливо виделась нежность, даже влюблённость в натурщика.

– Нет…

– Ты уже подпустила его ближе, Анна. Ты заботишься о нём. Нам всем необходим такой человек рядом. Поверь, твоё время пришло бороться со страхами.

– Нет причин. Не хочу, – прошептала.

– Причина есть. Рикардо и твоё счастье. Хоть и фиктивен ваш брак, но чувства между вами есть. Искра, если в неё подбросить дров, то она разгорится. Именно такой мужчина сможет помочь тебе, а ты ему. Хоть и окружён он женщинами, похотью и другими благами, но одинок. Не надо так на меня смотреть, Анна, Дино рассказал про него многое, но с тобой не поделюсь. Ты сама должна позволить тебе довериться ему, а он тебе. Порой одиночество приводит к черте, через которую необходимо переступать вместе. Так позволь, дорогая моя, – Мили подхватила мою руку и взглянула в глаза.

– Позволь себе эту радость. К тому же ты уже рассказала ему про наш бизнес. Мужчины любят делиться с друзьями, особенно пьяные, и просить совета. И твой муж не исключение. Ты рассказала ему об этом и он понял. Возможно, поймёт и остальное. Не торопись, а изучай новый мир, в котором живёшь. Познай его, как и своего мужа. Немного прояви терпения и разреши себе мечтать. Ограничений больше нет. Только ты и он. Ваше свадебное путешествие.

– Но как? Как через себя переступить? – Горько прошептала я.

– Отпусти прошлое, Анна. Отпусти его и похорони именно там, где лежит Софи. Оно её, но не твоё. Твоя жизнь только началась. И Рикардо уже готовит в своём доме для тебя сюрприз.

– Какой?

– Очень приятный, связанный с твоим увлечением. Неужели, это не говорит о том, что он увлечён?

– Надолго ли?

– А это в твоей власти и только в твоей. Привязать навсегда под силу только женщине. Завладеть разумом и любить.

– У нас фиктивный…

– Ты в это уже не веришь, как и я. Ты влюбляешься в него, если уже не сделала этого. Ты тянешься к нему. Сбрось с себя эти нити, что связывают тебя с семьёй. Ты ей не нужна. А Рикардо более чем, как и он тебе. Подумай.

Она похлопала меня по руке и, поднявшись, вышла из спальни, оставляя одну.

Я устала от этой ночи и мыслей. Устала смотреть на него и тихо наслаждаться присутствием в спальне Рикардо. Да, мне нравится он. Могу ли перебороть все и не увидеть нового предательства? Могу ли довериться? Больно ли это?

Жутчайшая боль скрутила виски. Во рту засуха и неприятное послевкусие. Отвратительно так мне ещё не было. Каждая мышца болела, что даже двинуться представлялось непосильным трудом. Чёрт, как же стучало в голове.

– Тише, – шёпот раздался надо мной и на лоб положили что-то мокрое и холодное.

Приоткрыл глаза, по которым резанул свет. Издал стон и попытался поднять руку, чтобы понять, что за ерунда стекает по лицу.

– Рикардо, как себя чувствуешь? – Узнал этот голос. Ещё раз раскрыл глаза и встретился с озабоченным взглядом Анны. Мутно, словно через искажённую призму видел её.

– Умер? – Прохрипел, а она улыбнулась и мотнула головой.

– Лучше бы умер, – продолжил и теперь мог понять, что свет не такой резкий. Прикроватная лампа горит, а я нахожусь в каюте.

– Что…

– Ты напился и разломал картины, – ответила на незаданный вопрос Анна.

– Это я помню. Но я дошёл. Молодец, – ухмыльнулся, и это отдалось новой болью в виске.

– Дошёл, и тебе было плохо. Очень плохо. Дино заглянул в шесть часов, оставил для тебя таблетки и попросил принять, как очнёшься. Уже полночь. Ты проспал целый день, – тараторила девушка. А я, кряхтя, приподнялся и принял из её рук бокал с водой и таблетки. Боже, как я стар. Сейчас даже чувствую каждый прожитый год из своих тридцати четырёх. Развалюха, а не мужчина. Голый мужчина.

– А почему я… – приподнял одеяло, бросив взгляд на Анну, которая моментально покраснела.

– Ты… в общем… ну тебя рвало, очень долго и ты ещё… в душе был. Пришлось раздеть, – промямлила она и опустилась в кресло рядом с кроватью.

– Рвало? – Шокировано переспросил я, допив залпом воду.

– Да, – она поджала губы.

– Чёрт. И ты… была рядом? То есть видела всё? – От понимания, в каком неприглядном свете теперь я выставил себя, голова обещала разорваться к чертям. Этого сейчас желал безумно, потому что увидел подтверждение своим мыслям на лице девушки.

– Не могла тебя бросить вот такого. И у тебя сильное отравление. Скажи, какой смысл? – Этот вопрос, вообще, привёл меня в ещё более мрачное настроение. Осуждение так и сквозило в её голосе.

– Не твоё дело, – фыркнул я.

– Хорошо. Не моё, так не моё. И ухаживать за тобой тоже не моё дело. Тогда я пошла, – обиженно ответила Анна и поднялась.

– Стой, – успел схватить её за запястье и покривиться от тянущих мышц.

– Прости, ладно? Мне до сих пор плохо. Голова не соображает. И ты ухаживала за мной? – Отвела глаза, но тут же, встретилась с моим взглядом уверенно.

– Да, ухаживала. Прикладывала полотенце и обтёрла тебя пару раз. Ты горел. Я не вызвала врача, да и Дино успокоил, что с тобой всё будет хорошо. У тебя обезвоживание, но это не моё дело, Рикардо. Призови тех, кто любуется тобой утром, пусть заменят, а я устала, – зло вырвала она руку, но это вызвало улыбку. Ревность? Она ревновала, и это нравилось мне.

– Ты моя жена, – напомнил я, а девушка раздражённо бросила полотенце в глубокую тарелку со льдом.

– К сожалению, – пробурчала она, подхватив тару. Это ещё больше развеселило меня, что даже забылось моё похмелье.

– Анна, – с улыбкой позвал её у двери.

– Что ещё? – Недовольно обернулась она.

– Ты смотрела на меня голого? – Сдерживал смех, пока девушка закипала.

– Я не смотрела. Я раздевала тебя.

– И смотрела. Ты дотрагивалась до моей кожи.

– А как иначе мне следовало тебя раздеть?

– Полностью, – протянул я, уже в голос расхохотавшись.

– Ты озабоченный, – прошипела Анна, сделав шаг ко мне. – У тебя даже никакой благодарности нет к тому, что я сделала. Ты отвратительный. Ты гнусный…

– Раздевайся, – перебил её, и девушка остановилась рядом с кроватью, озадаченно посмотрев на меня.

– Что?

– Это не равнозначно. Ты видела меня голым два раза. А я один. И то в белье. Нечестно… больно! – Возмутился, когда по плечу она хлестнула меня мокрым полотенцем.

– Больно? Ненавижу! – Ещё один удар и ведь действительно неприятно.

– Ты хоть представляешь, какой ты тяжёлый? – Поймал полотенце и избежал очередного удара.

– Анна…

– Нет, Рикардо! Не хочу даже слушать тебя. Мне пришлось тебя тащить, чтобы тебя рвало в ванной. Я, как дурра, всю ночь не спала, боялась, что ты сгоришь от температуры. Жалела тебя, а ты недостоин моих чувств. Даже ненависти недостоин, – зло отпустила полотенце, что оно всё же ударило по моей груди. Не больно. Несильно. Но безумно хорошо стало внутри.

В секунду схватил девушку за запястье и потянул на себя, что она с испуганным писком повалилась рядом.

– Рикардо!

– Анна, – довольно улыбнулся, накрыв её своим телом и заблокировав любое движение. Она такая маленькая, миниатюрная и то, что подо мной женщина с горящими от ярости аметистами принесло колыхание члена, сквозь разделяющее нас одеяло. Чёрт, я хочу её. Сильно. Глубоко и осторожно.

– А ну…

– Спасибо тебе за доброту, Анна, – не дал ей ругаться вновь, и она так и замерла с приоткрытым ртом.

– Спасибо, что не дала мне сгореть, хотя был бы не против из-за своих слов вчера. Прости меня за то, что позволил себе кричать на тебя. Прости, что манипулировал тем, что тебе нравится. Прости, ладно? – Вглядывался в её глаза, где ярко читалось удивление, секундная обида и цвет разгладился, стал полноценным и мягким.

– Я… мне дышать сложно, – прошептала девушка. Чертыхнувшись, скатился с неё и сел. А она уже стояла на ногах.