Наталья Шагаева - Забери мою душу

Отпиваю вина - действительно нравится. Красное, насыщенное, с ярким ягодным послевкусием.

- Вкусно, - комментирую. Доронин кивает, словно говоря: «Естественно, я не ошибаюсь». А мне определенно нравится его завышенная самоуверенность в своем превосходстве.

- Это ресторан с португальской кухней. Вино тоже прямиком из Португалии, как и многие продукты. Я знаком с владельцем этого ресторана. И ем только в местах, где уверен в качестве продуктов и профессионализме приготовления.

«Ах, ну да, идеален во всем и требует этого же от других», - думаю я про себя, а Захару мило улыбаюсь, отпивая ещё вина.

Официант подаёт нам два меню.

- Девушке не нужно меню, она полностью полагается на мой вкус, - выдает Захар. Усмехаюсь, кивая официанту. – Дорада с овощами на гриле и теплый салат с осьминогами. Десерт мы закажем позже, - распоряжается Доронин, даже не посмотрев в меню.

- А давай так. Я ем, пью и в принципе делаю всё, что ты желаешь за этим ужином. Покорна, послушна и все, как ты любишь, а после ты исполняешь мое желание.

Захар задумывается, отпивает ещё вина, играет напитком в бокале, рассматривая меня, словно пытается понять, что я задумала.

- Твое желание может быть неприемлемо для меня, а я привык держать слово. Так что, наверное, вынужден отказаться от такого заманчивого предложения.

- Я могу озвучить желание прямо сейчас. Ничего криминального и сверхъестественного. Я хочу за руль твоей машины и самой отвезти нас домой.

- Исключено, ты пьешь вино, - указывает на мой бокал.

- Ты тоже.

- Я ограничусь одним бокалом.

- Я тоже, - усмехаюсь. – Я хорошо вожу.

- В чем подвох? – уже азартно спрашивает он, включаясь в игру.

- Я просто сяду за руль и поеду. Все. Боишься довериться мне, однако требуешь доверия к себе, не находишь это нечестным?

Доронин улыбается уголками губ, а потом кивает. Да!

- Хорошо. Ты сядешь за руль и поедешь домой. Только в направлении дома и никуда больше. И больше не пьешь.

- Да, - киваю я, тоже играя напитком в бокале. - Начнем? – Кивает.

- Полное подчинение мне до выхода из ресторана.

- Да, Мастер, - усмехаюсь я.

- Оставь свои усмешки, обращаясь ко мне, - он моментально меняется. Лёгкость и непринуждённая остановка уходят на второй план. Доронин словно растет на моих глазах, начиная давить своей властью. Его серые глаза уже более темные, в нем чувствуется какая-то необузданная сила, которой хочется покориться. И я принимаю правила игры. - Ты делаешь только то, что я скажу. Ты говоришь только тогда, когда я разрешаю. Не имеешь права ослушаться или поступить по-своему, иначе получаешь наказание, - предупреждает он, и я молча киваю. – Умница, - у него даже голос меняется, становясь более низким. И Доронин великолепен в этой роли. Хочется искреннее аплодировать и кричать «браво». Роль Верхнего, как никогда, ему подходит. Он бы мог стать очень успешным политиком и вести массы, починяя их себе.

- Допей вино до конца, - уже спокойно, но очень холодно просит он, внимательно за мной наблюдая. А мне почему-то становится слишком душно, словно скоро воздух расколется. Мне нравится эта игра. Мне нравится его власть, она меня будоражит. Наверное, потому что я понимаю, что это в рамках игры: как только я выйду за пределы ресторана, то получу свою свободу назад.

Допиваю вкусное вино, слегка облизывая губы. Дыхание учащается только от того, что я не понимаю, что будет дальше.

- Пока наш ужин готовят, иди в туалет, там раздельные комнаты, запрись в одной из них и набери меня.

- А… - хочу спросить зачем, но ловлю на себе его строгий взгляд и захлопываю рот. В дамскую комнату, значит? Окей. Как скажите, Мастер. Медленно встаю, отодвигаю стул, беру свой телефон и медленно направляюсь в сторону туалета, звонко стуча каблуками по каменному полу, ощущая, как Доронин провожает меня взглядом.

Тут действительно несколько туалетов и все в виде отдельных комнат. Захожу в женский и запираюсь. Помещение маленькое и узкое. Чисто. Пахнет лавандой. Приятные персиковые тона, каменная раковина в виде чаши. Большое зеркало на всю стену. Глубоко вдыхаю, осматривая себя, щеки горят от предвкушения чего-то…

Вздрагиваю, когда в руках вибрирует телефон. Отвечаю на звонок, продолжая смотреть на себя в зеркало.

- Да, - голос сам по себе сипнет из-за неровного дыхания.

- Ты закрылась? – его низкий тон заставляет содрогнуться. Происходящее кажется чем-то невозможным, но этот мужчина умеет заводить только голосом. Теперь я понимаю всех его нижних, хочется покориться и довериться лишь голосу.

- Да, - кусаю губы, смотря на себя в зеркало.

- Встань перед зеркалом.

- Уже.

- Умница.

- Поставь телефон на громкую связь и оставь его на раковине.

Делаю так, как он говорит.

- Расстегивай блузку.

- Что?

- Разве я разрешал тебе задавать вопросы? – голос по-прежнему спокоен, но в нем проскальзывают ледяные нотки.

- Нет, - дыхание сбивается. Черт с ним, я обещала играть по правилам.

- Расстегивай блузку. И не заставляй меня повторять.

Расстегиваю меленькие пуговички, руки дрожат, и я усмехаюсь сама себе в зеркало.

- Что у тебя под блузкой? – Вздрагиваю, когда дёргается ручка двери, и слышу женские голоса. – Отвечай! – нетерпеливо требует Захар.

- Черный бюстгальтер с кружевной каймой, расстегивается спереди.

- Замечательно. Расстегивай.

Глубоко вдыхаю, прикрываю глаза и отстегиваю петельки, обнажая грудь. Судорожно вздыхаю в трубку, слыша, как дыхание Захара становится глубже. Открываю глаза, смотрю на себя и почему-то в этот момент кажусь себе невероятно красивой и сексуальной. По телу прокатывается волна возбуждения. Никогда не делала ничего подобного. Я слышу в телефоне звон посуды, гул посетителей ресторана и его глубокое дыхание. Грудь наливается, как будто становясь тяжелее, соски напрягаются и начинают ныть. Как давно я этого не чувствовала. Захара нет рядом, а мне кажется, что через зеркало смотрят на меня именно его стальные глаза.

- Оближи два пальчика, - он не просит. Никогда не просит, каждая фраза - четкий приказ, не терпящей отказа. Облизываю средний и указательный палец, ощущая, как начинает ныть низ живота. Доронин дьявол. Он доводит меня до экстаза, даже не прикоснувшись. – Обведи этими пальцами соски, поиграй с ними. - Исполняю все уже по наитию, ведомая его вибрирующим голосом. Прикрываю глаза от удовольствия и чувствительности. Первая порция влаги пачкает мои трусики, и я сжимаю ноги. - Не смей закрывать глаза! Смотри в зеркало! – повышает голос, словно видит меня. Распахиваю веки и вижу, как плывет мой взгляд и как вздрагивают от возбуждения губы. – А теперь сожми соски.

Подчиняюсь, слегка сжимаю и не выдерживаю, постанываю в голос, теряю равновесие, цепляюсь за раковину, сжимая ее края. Мне так мало всего. Хочется больше, намного больше. Когда тело - сплошной оголенный нерв, когда превращаешься в голодное животное и жаждешь только удовольствия.

- Сильнее, - его голос хрипнет, но он держит себя в руках. А я не могу. – Ещё сильнее, до боли, Элина!

И я подчиняюсь, сжимая соски изо всех сил. Больно, но эта боль несётся по венам вниз и отдает жгучим желанием между ног, принося новую порцию влаги.

- О боже, - срывается с моих губ.

- Теперь расстегни брюки и запусти пальчики в трусики.

Да!

Я моментально расстегиваю брюки дрожащими пальцами, проникаю в трусики без его разрешения сжимая пульсирующий клитор. Стону громче, наплевав, что меня могут услышать. Ноги дрожат, и я держусь одной рукой за край раковины, царапая ее ногтями.

- Была бы ты моя нижняя, я бы выпорол тебя за самовольство! - рычит он мне в трубку. - Продолжай, собери влагу и ласкай клитор с нажимом, наращивая темп. Исполняй! – выдыхает в трубку. И эти его агрессивные угрозы, и разрешение ласкать себя сводят с ума. Много не нужно, несколько интенсивных движений - и меня трясет. Хватаю ртом воздух, чувствуя, как низ живота скручивает в тугой узел; ещё немного - и я взорвусь в оргазме. Кусаю губы, чтобы заглушить всхлипы. Вот-вот…

- Остановись! – вдруг звучит четкий приказ!

- Нет! – выкрикиваю в трубку, но останавливаюсь. И плевала я на нашу игру, но тело словно само подчиняется. – Пожалуйста, - почти плачу, потому что это больно. Клитор пульсирует и ноет, дыхание рвется, тело трясет и требует внимания.

- Я разрешал тебе говорить и уж тем более просить?! М? - вкрадчиво спрашивает он.

- Нет, - шиплю как дикая кошка и нажимаю на клитор, кусая губы. Мне нужно совсем чуть-чуть. Он действительно садист.

- Спроси разрешение.

- Что? – ничего не понимаю, все плывет.

- Спроси у меня: разрешите кончить, - снисходительно объясняет он. А мне уже хочется послать его к черту, но я сама на все это подписалась. А партию нужно играть честно. Тем более это дико меня заводит.

- Можно мне кончить?

- Ты забыла «пожалуйста».

- Пожалуйста, - выдаю со стоном.

- Кончай сейчас!

И я срываюсь, интенсивно растирая клитор, ощущая, как начинают вибрировать и сокращаться стенки влагалища.

- Да-а-а, - хрипло стону я, чувствуя, как по телу разливается чистый концентрированный кайф. Настолько острый, что, кажется, я сейчас потеряю сознание…

Я только что кончила в туалете ресторана, ведомая голосом Доронина, я просила его об удовольствии, и мне не стыдно - мне очень хорошо.

– Не «да», а «спасибо, Мастер».

- Спасибо, Мастер, - выдыхаю я, вынимаю руку из трусиков, рассматривая мокрые пальцы.

– Открой мне немедленно, не одеваясь.

Подчиняюсь, быстро открывая дверь. Захар запирается и идёт на меня, пока я не упираюсь задницей в раковину. Рассматривает меня и удовлетворённо улыбается.

- Умница. Но нужно немного поработать над послушанием, - его ничего не выдает, кроме хриплого голоса. Он берет мою руку с мокрыми пальцами и всасывает их на моих глазах. И мне кажется, я готова кончить ещё раз от этого зрелища. - Твой оргазм - изысканное блюдо.

И пока я таю на его глазах и пытаюсь отдышаться, он сам поправляет мне трусики и застегивает брюки.

– Ты очень красива вот такая, настоящая.

Он принимается за бюстгальтер, застегивая его на мне, потом берется за блузку. Меня никогда не одевал мужчина. Особенно так бережно, и я наблюдаю за этим действом, словно завороженная.

- Можно спросить? – соблюдаю правила игры.

- Спрашивай.

- Ты даришь удовольствие мне, а сам… - игриво кусаю губы.

- Поверь, я получаю удовольствие, наверное, больше чем ты.

А мне хочется увидеть, как этот холодный мужик кончает, обнажая чувства. Он слишком уравновешен. Очень много контроля.

- Пошли, нас ждёт ужин, - говорит он мне вновь, сам вынуждает взять его под руку и открывает дверь туалета. Надо признать, что в этой партии мне было очень сладко проиграть, но впереди моя игра, и я предвкушаю.

Элина

Ужин подходит к концу, и я как никогда мила, нежна и покорна. Доронин изучает эту мою новую функцию. Да, Мастер, я умею хорошо играть, но покориться вне игры и отдать вам душу – увольте. Да и нет у меня души, она отдана другому, который забрал ее туда, откуда не возвращаются.

- Как тебе десерт? – интересуется Захар, допивая свой кофе. Он у нас, оказывается, не любитель сладкого.

- Спасибо, действительно вкусно. Такой нежный вкус, - выдаю ему самую очаровательную улыбку и облизываю ложечку. Доронин кивает. Естественно, он не может ошибиться с выбором десерта.

- Расскажи мне про этого несчастного мальчика, который смотрит на тебя глазами побитой собаки. Зачем ты его мучаешь?

- Я могу отказаться?

- Нет.

Ах, как нечестно, Мастер. Задавать такие вопросы, когда я в роли вашей нижней и не имею права вам отказать. Усмехаюсь. Ну лови мою версию реальности.

- Ярослав брат моего парня Дмитрия, - да, я осознаю то, что говорю так, словно все живы. Доронин просто кивает, пытаясь поймать мой взгляд. Ох, не ищите там ничего адекватного. Я давно живу на два мира. – Раньше не замечала в нем влечения в мою сторону. Он тоже мне стал братом. Я вообще раньше никого и ничего не замечала, кроме Димки. – Нет, мне не больно рассказывать о своей погибшей любви, я наоборот, очень люблю его вспоминать, и каждый такой разговор мне ценен. Вопрос в восприятии этого Захаром. Но он сам захотел, так пусть слушает. – Но сейчас, анализируя прошлое, я понимаю, что Яр раньше питал ко мне чувство, но девушка брата – табу. А когда брата не стало… Он сломался… Яр был очень близок с Димкой, поначалу мне казалось, что он просто хочет быть с тем, кто любил его брата, то есть со мной. Своеобразная поддержка и иллюзия присутствия ушедшего человека. Яр вжился в роль Пьеро, очень грустного персонажа, который любит и лелеет свою боль. Своего рода мазохизм. Он проходит очень долгие и очень болезненные стадии разрушения. Депрессия, вина, отрицание, но больше всего его гложут чувства ко мне. И он пока слаб, чтобы справиться с ними. Сейчас у него стадия агрессии, мне кажется, ему нужно полностью разрушиться, чтобы создать что-то новое.