— Ммм, как интересно, — не унимается Элина. — Что там?

— Скоро узнаешь, — спокойно отвечаю я и ставлю коробку на прикроватную тумбу. — Ты много разговариваешь. Нечем занять рот? — усмехаюсь и снимаю пиджак.

— Фу, как пошло, — закатывает глаза. — Я не буду это делать.

Приподнимаю брови, вешая пиджак в шкаф.

— Очень плохая девочка, — ухмыляюсь, закатывая рукава рубашки. — Я совсем не минет имел в виду. Хотя… — задумываюсь и подхожу к ней. — Я знаю и способ наказания минетом. Но тебе совсем не понравится, и, думаю, твое горло не готово к таким испытаниям.

Звучит пошло и грязно, зато в ее глазах пропадает шкодность. Голубые, лазурные омуты распахиваются, смотрят на меня с возмущением.

— А ты как думала, Элечка? — подаю ей руки, помогая подняться с кровати. Хватаю края ее шерстяного платья, тяну его вверх, снимая и откидывая в кресло. И вот она, моя настоящая покорная девочка. Кусает губы, позволяя мне себя раздеть, даже не представляя, что ее ждёт. Привет. Я скучал.

Берусь за резинку колготок и стягиваю их вниз.

— Сядь, — мягкий приказ. Сегодня она послушнее. Почти идеальная. Сажусь перед ней на корточки и стягиваю с красивых ног черный капрон. Люблю раздевать женщин и одевать тоже. — Тебе бы очень пошли чулки, черные, с кружевной резинкой и поясом на пажах.

Молчит, заворожено за мной наблюдая. Это ты сейчас такая покорная, не исключено, что минут через двадцать будешь меня ненавидеть.

На Эле остаются маленькие темно-бордовые стринги и такого же цвета бюстгальтер. Красиво. На ее тело идеально ложится любое белье. Такая прекрасная подтянутая девочка с идеальной фигурой. Ставлю колено между ее ног, вынуждая их раскинуть. Приближаюсь к ней, слегка толкаю, вынуждая упасть на кровать. Хватаю Элю за талию и подтягиваю вверх на подушки ближе к спинке. Нависаю над ней. Глубоко вдыхаю. Сегодня преобладает запах жасмина. Вкусно.

Тянусь к коробке, скидываю крышку и вынимаю оттуда черные кожаные наручники на стальной цепи. Перекидываю их через спинку кровати, поднимаю руки Эли вверх и заковываю. Она совершенно не сопротивляется, лишь сглатывает и глубоко дышит. Дергает руками, только когда уже обездвижена. Но это рефлекс. Еще раз наклоняюсь, веду носом по ее виску, волосам, глубоко вдыхаю, глотая еще порцию ее аромата, и поднимаюсь с кровати. Хватаю Элю за щиколотки и тяну к себе, чтобы вытянуть руки. Так сложнее сопротивляться.

— Вот так, — наслаждаюсь видом. Возбуждает. Достаю из коробки, ножницы.

— А это зачем? — встревожено спрашивает Эля, дергая руками. Страх. Тоже вкусная эмоция. Женщин возбуждает страх и неизвестность.

— Я уже говорил, что ты слишком много разговариваешь? Я не разрешал задавать вопросы и уж тем более не обещал отвечать.

— Захар, — испуганно. Наклоняюсь к ее лицу, беру за скулы, вынуждая смотреть в глаза. — Не бойся. Больно сегодня не будет. Доверься мне, — шепчу ей в губы и отстраняюсь. Элина прекращает дергаться, но дышать начинает чаще, внимательно за мной наблюдая.

Наклоняюсь над ее грудью и прикасаюсь концами стальных ножниц к голой коже. Элина напрягается. Но я всего лишь поддеваю серединку бюстгальтера в ложбинке и разрезаю. Окидываю в стороны чашечки и любуюсь красивой, упругой, пышной вздымающейся грудью. Она идеальна. Под мою руку. С персиковыми сосками и родинкой на левом полушарии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Веду ножницами вниз, поддеваю тонкую лямочку стрингов на ее бедре. Разрезаю под ее всхлип. Для девочки сейчас все так остро. Проделываю то же самое на другой стороне, дергаю тонкую ткань, срывая остатки трусиков, обнажая гладкий лобок. Там она тоже божественна. Розовая, чистая, словно девочка. Я никуда не тороплюсь, наша прелюдия будет долгой. Весь кайф в предвкушении. В процессе, в действии и в эстетике. И я готов поспорить, что Эле это все тоже нравится. Несмотря на легкую панику и страх неизвестности, она уже мокрая. Я чувствую это по увлажненным трусикам.

Сминаю обрывки стрингов в кулаке, откладываю ножницы на тумбу и вновь нависаю над Элиной, упираясь одной рукой на спинку кровати.

— Открой ротик, — прошу я, всматриваясь в ее слегка затуманенные поволокой глаза. Моя послушная девочка подчиняется, и я вкладываю ей в рот ее трусики, проталкивая их двумя пальцами. — Умница, закуси их зубками и не смей выплевывать. — Вот мы и заняли твой дерзкий ротик.

Провожу пальцами по ее губам, даря немного ласки. И отступаю. Вижу, как по ее коже пробегаются раскаты мурашек, соски наливаются, напрягаясь. Это своего рода тоже живое искусство – вот так создавать красоту только для себя, наслаждаясь ей.

Достаю из коробки пару мягких ремней для фиксации ног. Кидаю их на кровать, усмехаясь над тем, как внимательно следит за мной Элина, начиная подрагивать.

— Тихо, тихо, — поглаживаю слегка дрожащий живот. — Расслабься, мы только начали.

Давно я не получал такого удовольствия от процесса. Я возбужден не меньше ее. Но мой кайф в другом.

— Согни ноги в коленях! — включаю холодный тон для понимания, что это нужно исполнять медленно. Послушная, исполняет, но ноги смыкает, пряча от меня лоно. — Раздвинь ноги! — Медлит, и я не дожидаюсь, сам нажимаю на колени, раздвигая ноги. Беру ремень, накидываю на согнутое колено и затягиваю его в таком положении. Не сильно, ничего не передавливая. Элина дергается, рвется, но это рефлексы, поначалу все действуют на инстинктах, когда их лишают свободы и воли. Наклоняюсь, целую коленку, проводя по ней губами успокаивая девочку.

Вторую ногу фиксирую в том же положении. Достаю веревку, продеваю ее сквозь ремни и привязываю к ножкам кровати, проделываю то же самое со второй ногой, надежно фиксируя. Девочка распята, широко раскрыта для меня и весьма уязвима. Очень сложно в такой ситуации доверять, потому что я могу творить с ней что хочу, не предоставляя возможности закрыться от меня.

Отхожу на пару шагов назад, рассматриваю свое творение. Очень красиво. Девочка совершенна. Медленно веду взглядом по распятому телу и встречаюсь со взглядом Элиной. Немного растерянная, капельку напугана, но возбужденная. Дышит тяжело, периодически сильнее закусывая трусики.

— Ты прекрасна в этой позе. В тебе все совершенно. Жаль, что ты не можешь оценить эту красоту моими глазами, — собственный голос хрипнет. Хочу. Безумно. Член наливается, начиная пульсировать. Но я где-то мазохист и люблю в себе это состояние перевозбуждения. Я кайфую.

Беру из коробки специальный вибратор, протираю его антисептическими салфетками и встаю между ее распахнутых ног. Ставлю одно колено на кровать, наклоняюсь и глубоко вдыхаю терпкий запах возбуждения. Течет моя девочка. Складочки блестят. Провожу пальцем по складкам, и Элина вздрагивает, дергая ногами.

— Тихо, — вновь шепчу и прикасаюсь губами к внутренней стороне бедра, веду ими по горячей коже, и девочка прекращает рваться, замирая. Отстраняюсь, прохожусь двумя пальцами по входу, понимая, что смазка нам не нужна.

Вибратор дугообразный, гибкий. Один конец ввожу внутрь. Медленно, аккуратно, не пугая Элину, смотря, как она закусывает трусики и немного выгибается. Второй конец загибается таким образом, что точно ложится на клитор. Раскрываю складочки, точно прижимая его к клитору, нажимаю на кнопочку, всасывая клитор под сдавленный глухой стон Эли. Все, теперь эта штука присосалась к ней.

Отхожу, вынимаю из кармана телефон, настраиваю специальную программу, связанную с вибратором, и сажусь в кресло напротив кровати. Включаю слабую поступательную вибрацию, постепенно добавляя интенсивность и силу вибрации. Она еще не знает, что пытка оргазмом – самая жестокая. Меня самого кидает в жар вместе с ее стоном.

Дергаю ворот рубашки, расстегивая верхние пуговицы. И добавляю интенсивность на максимум. Ей сейчас много не нужно, вибрация мощная, несколько секунд – и девочка кончит. А судя по тому, как ее выгибает, и трясутся ножки, она на грани. Но кто же ей позволит это сделать. Резко выключаю вибратор. Смотря, как Элина содрогается, а потом замирает.

— Какое разочарование? — усмехаюсь и откидываюсь в кресле. Дышу. Тяжело вот так разочаровывать женщину, тяжело смотреть, как ее трясет от предоргазменного состояния, и не участвовать в процессе. Тело рвется к ней, чтобы прочувствовать все стадии ее удовольствия. Но… это было бы все банально просто. Отсчитываю про себя время и вновь включаю вибрацию.

Встаю, медленно иду к девочке, постепенно увеличивая мощность вибрации. Опираюсь на спинку кровати, заглядывая в лазурные замутненные вожделением глаза.

— Как тебе вещица? Мощная, да? Это слишком для такой чувствительной девочки, да? — хрипло спрашиваю я и убираю волосы с ее лица. Ее глаза закатываются, тело простреливает предоргазменными судорогами, а я веду носом по ее волосам, глубоко вдыхая. К запаху жасмина прибавляются тонкие нотки феромонов, от которых у меня болезненно простреливает в паху. Останавливаю вибрацию. Это уже жестоко – так обламывать девочку, которая хнычет и смотрит на меня уже с мольбой.

— Ммм? Что такое, моя дерзкая девочка? — вынимаю из ее ротика мокрые трусики и откидываю их в сторону. Пусть подышит. И Элина хватает воздух ртом, тяжело дыша. Ее реально трясет, тело протестует и требует разрядки. Веду ладонью по ее скулам, губам, подбородку, шее, ощущая, как сильно трепещет ее пульс. Ниже к груди, сжимаю. Сильно, немного больно, проминая ее груди по очереди. Но Эле сейчас все равно, даже боль несет ей удовольствие. Ее тело – сплошная эрогенная зона. Мое тело тоже на пределе, но этого состояния и добиваюсь, я умею получать ментальные оргазмы от сессий.

— Захар… — приподнимает голову, задыхаясь, произносит мое имя, рассматривая распятое тело.

— Дыши, Элина, дыши, мы только начали. — Она опускает голову на подушки и прикрывает глаза. Прикладываю к ее губам два пальца. — Открой рот, пососи мои пальцы.

Девочка открывает глаза и мстительно прищуривается. И чем же мне это грозит? Она с удовольствием медленно всасывает мои пальцы. Играет языком, пошло причмокивая, смотря на меня томным поплывшим взглядом. Сглатываю, съедая ее представление. Эффектно, я оценил. В висках пульсирует, немного теряю контроль, ведомый примитивными инстинктами, в желании заменить пальцы членом. Но сегодня мы играем в другую игру.

Выдергиваю свои мокрые пальцы и веду ими по ее соскам, лаская, слегка сжимая, перекатывая между пальцами, наслаждаясь ее сдавленным стоном.

Вынимаю из коробки зажимы для сосков на длинной цепочке, тоже обрабатываю их салфеткой и пристегиваю к острым налитым соскам.

Вскрик.

Меня кидает в пот, прошибая острым возбуждением. Закрываю глаза, запрокидываю голову, на секунды зависая в своем ментальном оргазме.

Вновь включаю вибратор, переводя его в периодичный режим. Три секунды сильной вибрации чередуются с трёхсекундными остановками. Очень мучительный режим, который держит на грани.

— О боже! — выкрикивает Элина, закатывая глаза, начиная извиваться. — Ты садист! — Злая.

— Я знаю, детка, — усмехаюсь. Хватаюсь за цепочку зажимов и тяну, дергая воспаленные соски, что усиливает стимуляцию эрогенных зон.

— Я больше не могу! — почти плача, выдает Элина, кусая губы, задыхаясь. Вся мокрая, раскрасневшаяся.

— Надо вежливо и уважительно попросить меня о том, чего хочешь, — подсказываю ей я. — Учись уважению, Элина.

— Пожалуйста!

— Что «пожалуйста»?! — повышаю тон, входя в стадию нетерпения, теряя самообладание.

— Пожалуйста, я хочу… — не договаривает, потому что я вновь тяну цепочку зажимов одновременно с новой порцией вибрации.

— Не «я хочу», а «позвольте мне кончить, Мастер!» — сам хватаю воздух, входя в иное состояние.

— Пожалуйста, Мастер… Позвольте мне кончить… — выкрикивает, почти без сил.

— Разрешаю, — снисходительно улыбаюсь. И включаю режим беспрерывной вибрации. Ей много не нужно, всего каких-то несколько секунд. У девочки нет сил на стоны, она глотает воздух в немом крике, содрогаясь в судорогах ослепительного и острого оргазма, уносящего ее за пределы этой комнаты. — Вот так, все просто. Ты вежлива и уважительна – и получаешь все, чего хочешь, — шепчу ей на ухо, переводя вибратор в щадящий слабый режим импульсов. Сначала это хорошо, мягко продлевает оргазм, делая его продолжительным и еще более сладким, но через минуту…

Срываю зажимы. Удовольствие заканчивается, начинается пытка. Воспалённый и сейчас такой чувствительный клитор почти как оголённый нерв, который я продолжаю стимулировать, невыносимыми импульсами.

— Нет! — хрипло выкрикивает Эля. Она сжимает кулаки, пальчики на ее ногах поджимаются, голова раскачивается из стороны в сторону. Да! Вот этого эффекта мы и добивались, моя дерзкая девочка. Я садист, но мне очень дорого здоровье девочки, а давление может подскочить. Поэтому нужно заканчивать.