Патриция Райс - Заблудший ангел

Дора улыбнулась и погладила его мускулистую грудь. Он снова напрягся.

– Холодного? Не думаю, что это слово подходит тебе. Страстный, как в ненависти, так и в любви.

Она провела рукой вдоль тела мужа, и, как бы в подтверждение слов, вновь ощутила его готовность к объятиям.

Пэйс покрыл лицо Доры поцелуями и осторожно коснулся пальцем ее подбородка.

– Если я страстен, так это ты научила меня, как управлять страстями. Я не знаю, откуда в тебе столько доброты, но люблю тебя за это. Прости меня, глупца, что не понял этого раньше.

Она коснулась пальцами его поросшей щетиной щеки и улыбнулась знакомому ощущению.

– Мы навсегда останемся здесь, если будем вспоминать все наши глупые поступки. Мне надо к Фрэнсис.

Он посмотрел на ее полную грудь и легонько поцеловал ее.

– Спасибо тебе за дочь. Я бы никогда не узнал, какое это счастье быть отцом, если бы не ты.

Дора рассмеялась и села. Набрасывая шемизетку, она любовалась наготой мужа. Она никогда не думала, что мужское тело может быть так красиво, пока не узнала Пэйса.

– Когда мы вернемся домой, ты можешь исполнить свой отцовский долг и перепеленать ее. А когда девочка подрастет и станет перечить, ты познаешь отцовское счастье, время от времени наказывая ее. А если у нее будет твой характер, то тебе придется нелегко.

Пэйс скорчил рожу:

– Тогда я открою контору в городе и предоставлю тебе воспитывать нашу ведьмочку. Отцовская роль должна ограничиваться только объятиями и поцелуями.

Громкий смех Доры чуть не заглушил пение птиц в ветвях деревьев.

– Ты же знаешь, что будешь мэром получше этого жадного мерзавца Митчелла, – преданно заявил Билли Джон, давая Пэйсу тумака, когда они стояли на ступеньках веранды в лучах теплого ноябрьского солнца. Хорошая погода предвещала активное участие избирателей.

– Я еще не победил, – сухо ответил Пэйс и посмотрел на изумрудную лужайку, которая, как он только сейчас осознал, действительно принадлежала ему. Выборы казались менее реальными, чем плодородная земля Кентукки, простирающаяся перед ним.

Ты победишь, – заверил Роберт Маккой, прислонившись к колонне и выпустив кольцо дыма.

Ты изгнал Митчелла из его конторы, помог множеству людей вернуть себе приличные деньги и ухитрился никого не обидеть. А папаша Джо Митчелла слишком долго лижет сапоги федеральным властям, чтобы вернуться сюда и вновь стать мэром. И, очевидно, останется во Франкфорте.

Может быть, тебе стоило подождать следующих выборов, – заметил Билли Джон, спускаясь по лестнице к своей лошади.

– К тому времени мятежники повесили бы меня! Нет уж. Хватит с меня этих битв. У меня есть чем заняться и дома.

Пэйс обернулся и посмотрел в холл. День выдался необычно теплый, и Дора раскрыла все двери и окна, чтобы проветрить помещение. Он надеялся увидеть свою хлопотунью жену. Она скрывалась где-то в комнатах. Ему не часто представлялась возможность днем наблюдать, как Дора занимается домашними делами.

– Ты получишь хорошие деньги за табак, – с убеждением сказал Маккой. – Как тебе удалось избежать нашествия кузнечиков? У меня они просто сожрали все под корень. А потом еще и град погубил много плантаций к востоку отсюда. Так что хороший табак будет стоить больших денег. Должно быть, у тебя есть ангел-хранитель.

Пэйс улыбнулся при виде своего собственного, внезапно появившегося ангела-хранителя в пышном голубом одеянии. Дора умела одеться на случай неожиданных посетителей, но она даже не заметила его, поспешно взбежав по лестнице. В руках она держала нечто вроде щипцов для завивки. Пэйс даже прищурился, чтобы лучше рассмотреть – неужели щипцы?

Взяв поводья, Билли Джон сказал:

– Участки закрываются. Вы пойдете наблюдать за подсчетом голосов?

Удивленный тем, что в руках Доры он увидел совершенно ненужный ей предмет, Пэйс ответил не оборачиваясь:

– Да, я буду позже. Понаблюдайте там за меня. Заметив его рассеянность, Роберт ухмыльнулся, подтянул брюки и тоже спустился по лестнице.

– Да, пойдем понаблюдаем. Если хочешь, можем даже разбить пару голов, если заметим, как Митчелл мухлюет.

– Что хотите, то и делайте.

Пэйс направился к открытой двери.

Роберт хохотнул и вскочил в седло. Самый популярный в городе кандидат в мэры побежал за пышной женской юбкой. Похоже, еще один пылкий дурак не может устоять перед хорошеньким личиком. Ну и пусть. Невзирая на то что он еще и янки поддерживает, Пэйс Николлз когда-нибудь станет хорошим мэром.

Позже в тот же вечер Дора усмотрела в окно спальни мерцающие огни. Сердце ее замерло при виде факелов и толпы на подъездной аллее. Волнуясь, она взглянула в сторону фермы Джексона, но там была полнейшая темнота. Это означало, что толпа оставила его в покое и шла к Пэйсу.

Едва удержавшись от крика, чтобы не испугать спящую дочь, Дора ринулась к лестнице. Проверещав: «Пэйс!» – она сбежала по лестнице, задрав подол юбки, чтобы не споткнуться.

Он сразу же вышел из кабинета. На нем были нарукавники, а в руках «Уложение». Увидев страх на ее лице, он бросился к Доре.

– Толпа, и с факелами! – задыхаясь, прошептала она. – Пэйс, что нам делать?

Он недоверчиво заморгал, а потом улыбнулся.

– Толпа? – и улыбнулся шире. – Мы пойдем навстречу.

Теперь настала очередь Доры недоуменно моргать глазами. Глядя на него так, словно муж рехнулся, она попыталась вырваться из его объятий, но он был сильнее. Подведя ее к входной двери, Пэйс поднял повыше лампу.

Лужайка перед их домом заполнялась людьми, лошадьми и повозками. Когда Пэйс появился на пороге, раздались отдельные приветственные возгласы, затем крики, все более громкие и радостные. Когда же Дора неуверенно подошла к Пэйсу, чтобы выяснить причину происходящего, начался адский шум и свист.

– Говори, говори! – раздался из середины толпы голос, похожий на голос Роберта Маккоя.

Пэйс вышел на веранду, таща за собой Дору. Поняв, чего желает толпа, и успокоившись, Дора оглянулась назад. Матушка Николлз предупреждала, что в случае победы Пэйса у них появятся гости, но она не сказала, что это будет половина города.

В то время когда Пэйс произносил пламенную речь, Дора, наконец, увидела ту, кого ждала. Вывернувшись из-под руки мужа, она отступила и махнула рукой колеблющейся фигуре.

Пэйс сразу обернулся, чтобы посмотреть, куда ушла Дора, и недоверчиво раскрыл глаза, увидев, как мать, опираясь на палку, ковыляет к нему. Она завилась и красовалась в старомодном, но парадном платье. Впервые за последние несколько лет она вышла из дома. Радуясь, Дора посторонилась, давая Харриет возможность приблизиться к Пэйсу.

Толпа притихла, когда мать встала перед только что избранным мэром. Все знали, что Харриет Николлз принадлежала к одной из самых старых и уважаемых семей города. Было также известно, что она больна и поэтому не появляется на людях. Ходили разные слухи о ее болезни, но сейчас, когда она приблизилась к сыну, который был гораздо выше ее, и обняла, о слухах позабыли.

– Я горжусь тобой, Пэйсон, – прошептала Харриет, когда он поцеловал ее в щеку. – Я не могла бы просить судьбу о лучшем сыне. С каждым днем ты все больше походишь на моего отца. А он был прекрасный и честный человек. Спроси любого, здесь все знают.

Дора смигнула слезы, когда Пэйс сжал в объятиях мать на глазах половины города. До сих пор выборы не значили для Доры почти ничего. Но если мать и сын снова вместе, то она рада, что он победил на выборах. А там будь что будет. Когда Пэйс протянул ей руку, она схватила ее и встала на цыпочки, чтобы поцеловать мужа в щеку. Лицо его тоже намокло от слез, он нежно прижал к себе мать и жену.

Толпа продолжала радостно приветствовать происходящее, но когда из-за угла Джексон выкатил бочонок пива, раздались восторженные крики и свист. Эрнестина и Энни уже несли подносы с кружками. На этой лужайке давно не устраивали традиционных барбекю, но все помнили, как это бывало. И теперь толпа, насладившись трогательной сценой на веранде, стала праздновать и веселиться.

В сутолоке никто не обратил внимания на то, что подъехал еще один экипаж. В это время из дома в ночной рубашке выбежала Эми, требуя Дору и с любопытством оглядываясь вокруг. Дора тут же подхватила ее на руки, чтобы отнести в дом, но остановилась, услышав, как Пэйс присвистнул от удивления.

Пэйс как-то рассказал Доре, что ее сводный брат и его поверенный уехали из города. Женщину не волновало место их пребывания, пока они оставляли ее в покое. Какое-то время Джози сердилась, но когда стала получать толстые письма с восковой печатью, улыбка вновь расцвела на ее губах. Убедившись, что письма не имеют никакого отношения к Гарету, Дора потеряла к ним всякий интерес. Если Джози желает переписываться с седовласым пожилым человеком, называющим себя сэром Арчибальдом, то это касается только ее, тем более что тот находится в другой части света.

Однако он находился совсем рядом. Сэр Арчибальд въехал в экипаже на подъездную аллею бок о бок с Джози. Они были разодеты в пух и прах. Джози красовалась в длинной мантилье новейшего фасона с меховой отделкой и муфтой, хотя на дворе было еще достаточно тепло, сэр Арчибальд в цилиндре и во фраке. Дора не верила своим глазам, а Пэйс подошел к ней, как бы стараясь защитить от каких-либо неожиданностей.

Удерживая прыгающую Эми, которая кричала: «Мама! Мама!» – Дора ждала объяснения неожиданному визиту. Харриет солидно держалась рядом, опираясь на палку. Прибывшие поднимались по ступеням, радостно улыбаясь. Они явно не желали причинить никакого зла.

Сэр Арчибальд протянул руку Пэйсу:

– Поздравляю вас, молодой человек. Я знал, что вы добьетесь успеха в любом начинании.

Пэйс неохотно пожал его руку.

– Благодарю вас, – коротко ответил он. Джози слегка шлепнула его муфтой.

– Не будь таким чопорным, Пэйс. Арчи привез хорошую новость. Сделай вид, что ты не грубый янки, и пригласи нас в дом.

Арчи? Дора и Пэйс обменялись взглядами, затем Дора передала Эми матери, и все вошли внутрь. Угощаясь бесплатным пивом, толпа едва ли заметила их уход.

В гостиной Пэйс усадил мать в кресло, а Дора предложила гостю выпить. Сэр Арчибальд взял свой стакан и сел рядом с Джози, после того как Дора опустилась на стул рядом с камином.

Все в ожидании смотрели на поверенного. Он немного помедлил, отхлебнул виски, взглянул на Джози и остановил свой взгляд на Доре.

Леди Александра, я осмелился спросить у вашего мужа, при каких обстоятельствах вас привезли сюда, в этот округ. Он уже подтвердил слухи, которые доходили до меня в Корнуолле. Если не возражаете, я бы хотел, чтобы вы подробно рассказали все, что помните.

Мне бы этого не хотелось. – Дора решила следовать одному из правил квакеров и никого не титуловать. Она не будет называть этого человека «сэр». – Это было очень давно и не имеет никакого отношения к настоящему.

Адвокат серьезно посмотрел на нее:

– Боюсь, что имеет, моя дорогая. Видите ли, ваш отец никогда не обвинялся в смерти двух человек. Какое-то время он находился в заключении, но свидетели были слишком напуганы, чтобы давать показания против него. То, что вы живы, засвидетельствовал только один человек, но показания квакера в суде не рассматривали, так как они считают оскорбительным клясться, что говорят правду. Прошло столько лет, и, очевидно, невозможно привлечь к суду вашего отца. Но ваш рассказ даст суду возможность лишить его прав на имущество вашей матери.

Дора колебалась, пока не вмешалась Джози: – Дора, ради всего святого! Он хочет услышать от тебя только то, что ты помнишь. Речь идет не о даче показаний в суде. Мужчины, которые жестоко обращаются с женщинами, заслуживают публичной порки, но и суд тоже неплохо.

Верно. Действительно, если ее показания лишат возможности брата и отца когда-либо обидеть женщину, она должна их дать. Медленно Дора повторила все рассказанное когда-то Пэйсу, старательно подчеркнув, что события того дня походят больше на кошмарный сон, нежели на воспоминания о реальном событии.

Сэр Арчибальд кивнул, что-то записывая, задал несколько вопросов, затем тщательно спрятал листок с записью.

– Леди Александра, я сожалею, что все эти годы вы жили с кошмаром в душе. Я также сожалею, что поверил объяснениям вашего отца и не поверил обвинениям того молодого свидетеля, который утверждал, что вы остались живы. Недавние события раскрыли мне глаза. Я подал графу прошение об отставке, и боюсь, ему очень трудно будет найти нового поверенного или адвоката после того, как ваша история станет известна, а именно так и случится, если за разъяснениями обратятся ко мне.