Поэтому, стоило только мне представить, как мы будем веселиться по-простому, на лоне природы, внутри меня будто стали взрываться пузырьки надежды на лучшее, мгновенно поднимая мое настроение.

Полная оптимизма, я с аппетитом съела восхитительный завтрак, приготовленный Коннором. Я поймала себя на мысли, что на протяжении часа, не меньше, радовалась и заливалась смехом, пока Коннор развлекал меня историями о периоде, когда он за мной ухаживал. Впервые за долгое время я не чувствовала, что проживаю жизнь другого человека. Я нашла свое место в объятиях любимого, тая от силы наших взаимных чувств. Слушая эмоциональные рассказы Коннора о том, как мы проводили поздние вечера в офисе, о наших совместных шутках, обо всем на свете, я наконец сумела разглядеть в нем то, из-за чего я в него влюбилась. Он обладал неоспоримым шармом, невольно притягивающим к себе, от чего я чувствовала себя рядом с ним комфортно и непринужденно.

Но, тем не менее, не смотря на мое всевозрастающее влечение к Коннору, я никак не могла избавиться от мучительного чувства, будто мне чего-то не хватает, словно что-то было не так, как будто что-то действительно изменилось. Неужели все дело во мне? Да, у меня теперешней было много общего со мной из прошлого, но я все равно стала другой. И если это так, то смогу ли я когда-нибудь вернуться к той личности, которой была до комы? Точнее, захочу ли я быть тем человеком вновь?


***


— Эй, милая!

Я посмотрела на Коннора и улыбнулась:

— Привет.

Он взглянул на раскрытый дневник и ручку в моей руке:

— Не знал, что ты продолжаешь его вести.

— До недавнего времени я тоже об этом не подозревала, но у меня было воспоминание, в котором я вела записи, когда была подростком. И я подумала, что было бы неплохо документировать мои теперешние чувства.

— Это действительно хорошая мысль.

Тепло его улыбки отразилось и в голосе.

— Ты куда-то уезжаешь? — спросила я, посмотрев на его портфель и небольшую дорожную сумку, стоящие в коридоре.

— Да, — его губы недовольно скривились. — Мне жаль, что приходится снова ехать в Нью-Йорк. Во время нынешней поездки мы должны будем завершить эту сделку. По идее, как только это произойдет, все немного устаканится.

— Не беспокойся, Коннор. Я все понимаю. К тому же, прошла уже неделя с тех пор, как ты в последний раз видел этого клиента. Уверена, что рискуя такими большими деньгами, он имеет право требовать твоего личного участия, пока вы все не завершите.

— Ты знаешь, что ты совершенно необыкновенная?

Он подошел и поцеловал меня, нарочито медленно и обольстительно. Я знала, что он желал большего, но меня всегда что-то удерживало от того, чтобы открыться ему до конца. Как будто между нами стояла неподдающаяся, резиновая преграда, отодвигающая все его попытки перевести наши отношения на сексуальный уровень.

— Безопасного тебе путешествия, — я выдавила из себя улыбку, пытаясь не зацикливаться на неловкости, всплывающей каждый раз после очередного поединка по перетягиванию чувственного каната. — Надеюсь, с клиентом все пройдет гладко.

На его лице вспыхнула теплая улыбка, которая удивительно подходила его точеному лицу.

— Я вернусь даже раньше, чем ты начнешь по мне скучать, — поддразнил он.

— Сомневаюсь в этом, — парировала я с усмешкой.

Меня немного раздражало затруднительное положение, в которое меня поставил Коннор, исподволь пытаясь выведать мои чувства по поводу его отъезда.

— Хорошо, зато я уже начинаю по тебе скучать, так что я выиграл, — сказал он между двумя быстрыми поцелуями в губы.

Моя досада усилилась и я попыталась скрыть свои чувства.

— Я не думала, что мы соревнуемся, — бросила я саркастично.

Он усмехнулся, обнял меня на прощание и направился к двери. По-видимому, он посчитал, что я включилась в игру и ответила таким же игривым поддразниванием. Хотя я сама позволила ему так думать. Но на самом деле, моя реплика была невольным протестом против того, чтобы мои эмоции, тоска по ком-то, рассматривались как соревнование или деловая сделка, где должны быть победители и проигравшие.

«Ты накручиваешь себя, Лив, — попыталась я себя урезонить. — Он просто с тобой заигрывал, пытаясь разморозить твою холодность».

Я отмела голос разума, не желая к нему прислушиваться, пока в ситуацию были вовлечены мои эмоции. После предыдущей поездки Коннора в Нью-Йорк прошла всего неделя. Но я радовалась новой передышке от его неустанного внимания, восхищения и, как бы странно это ни звучало, контроля.

«Лив, какая же ты неблагодарная сучка. Как ты можешь так думать?» — запротестовал тихий голосок разума у меня внутри.

— Что есть, то есть, — произнесла я вслух, и слова эхом отразились в пустой гостинной.

Как бы сильно я не хотела почувствовать себя иначе, но в последние несколько дней я просто задыхалась от удушающего приторного внимания и покровительства Коннора. Я, правда, пыталась относиться к нему с такой же любовью и пониманием, как и он ко мне. Но для меня это оказалось невыполнимой задачей, и я дошла до такого состояния, когда ощутила, что перестаю быть самой собой.

Я глубоко вздохнула, осознавая, что сейчас я была растеряна и сбита с толку больше, чем когда-либо ранее.

Глава 7

За день до моего дня рождения Джим высадил меня у паба «Варга», в котором подавали изысканные блюда, натуральное пиво и коктейли.

Как только я вошла в помещение с интерьером, отделанным под старину, то услышала как из дальнего конца бара меня зовет Анна:

— Я здесь, дорогая, — чтобы привлечь мое внимание, она подняла руку вверх.

Я с улыбкой помахала ей в ответ, направляясь туда, где она сидела. Повсюду на стенах были развешаны старинные картины, по стилю напоминающие творения Альберто Варгаса — известного перуанского художника, рисовавшего девушек в стиле пинап[3].

— Привет, Анна!

Она поприветствовала меня теплыми объятиями и заразительной улыбкой:

— Ты долго искала это место?

— Извини, я немного опоздала. Джим настоял на том, чтобы меня отвезти. Мы не заблудились, но застряли в пробке, — я закатила глаза и покачала головой, показывая свое недовольство сложившейся ситуацией.

Анна рассмеялась:

— Похоже, к тебе приставили соглядатая.

— Ты тоже это заметила? — я была рада, что Анна понимала мои чувства. — Из-за этого я чувствую себя так, словно мне исполняется девять, а не двадцать девять.

— Да, должно быть, это безумно раздражает. Кстати, давай выпьем за твой день рождения, — она жестом попросила бармена сделать мне то же, что и у нее. Я заметила, что она пьет коктейль.

Я приподняла бровь, решив над ней подшутить, и скептически посмотрела на ее напиток:

— Я думала, что мы встречаемся для позднего завтрака.

Подруга хихикнула:

— Милая, это же «Кровавая Мэри». Томатный сок, оливки, сельдерей и бекон, плюс немного водки, — она пожала плечами. — Как по мне, так это вполне питательный завтрак.

Я рассмеялась и покачала головой:

— Анна, ты просто чудо.

Мне нравилось то, как беззаботно, весело и энергично шла Анна по жизни, хотела бы я быть на нее похожей хоть немного.

— Думаю, помимо этого, здесь подают и еду, — делая большой глоток из своего стакана, она небрежно указала рукой на меню. Затем просияла хитрой улыбкой. — Но, как кое-кто однажды заметил, нет ничего плохого в том, чтобы заменить ее жидким завтраком.

— Я такое говорила? — я была удивлена ее намеком.

Подошел бармен и поставил передо мной стакан с «Кровавой Мэри».

— Ага, — произнесла она, хихикая. — Раньше мы много веселились. Ты была душой компании.

В ее глазах я увидела отблеск ностальгии по тем временам.

— Я сильно изменилась после аварии?

Я опасалась услышать ее ответ, но из всех вопросов, которые начали меня мучить после выхода из комы, этот преследовал неизменно и, казалось, затмевал все остальные.

— Нет, не совсем, — она подняла голову и посмотрела на мое лицо, на котором застыло растерянное выражение. — Когда мы с тобой познакомились, ты только переехала в Филадельфию. Тогда ты упорно заваливала себя работой, но с таким же рвением отмечала праздники и наслаждалась жизнью. Не знаю, было ли дело в смерти твоей матери или же ты всегда была такой, но ты на самом деле была страстно увлечена идеей прожить свою жизнь по полной. Ты часто говорила, что поставила себе цель ежедневно делать что-то, что вызывает у тебя страх. Это не должно было быть чем-то значительным, но каждый день ты совершала поступок, выталкивающий тебя из зоны комфорта.

— И Коннору во мне это нравилось?

Личность, описанная Анной не была похожа на девушку, в которую, по моим представлениям, он мог бы влюбиться.

Она пожала плечами:

— В действительности, я не уверена. После того, как ты начала встречаться с Коннором, ты стала относиться к некоторым вещам серьезнее. Коннор создал свою компанию с нуля, за собственные средства, поэтому она — его гордость и отрада. По моему мнению, как только ваши отношения перешли на более серьезный уровень, ты переключила практически весь свой пыл и энергию на то, что заботило Коннора больше всего — на «Брейди Глобал».

Я нахмурилась, не зная, как относиться к подобным изменениям в моем стиле жизни, которым, по словам Анны, я подверглась.

— Значит, после встречи с Коннором я изменилась?

Она заметила мое беспокойство и тепло мне улыбнулась:

— Ну, я бы не сказала, что ты изменилась существенно, Лив. скорее, ты стала немного более деловой. Ты была счастливо влюблена в Коннора, и не забывай, что вас сблизили именно поздние вечера в офисе. Поэтому нет ничего плохого в том, что ты начала ответственнее относиться к работе и отдавать себя компании полностью, если все это было очень важно для твоего любимого человека.

— Это многое объясняет, — озвучила я свои мысли.

В ее словах была определенная логика. Этот рассказ помог мне еще кое-что понять.

— Что именно?

Я смущенно на нее посмотрела и почувствовала вину за свои мысли:

— Можно я тебе кое-что расскажу?

Она улыбнулась, глядя на меня с подозрением:

— Узнаю этот взгляд, — она наклонилась ко мне и захихикала. — Что ты хотела мне рассказать?

Я рассмеялась, вновь получив подтверждение тому, что Анна знала меня очень хорошо.

— Ну... ты говорила о том, как страстно я проживала жизнь и стремилась делать вещи, которые меня пугали... Так вот, в тот день, когда я выписалась из больницы, я столкнулась с одним парнем...

— О…

Я поняла, что она ожидала чего угодно, только не этих слов.

— Ну, он был дерзким, уверенным, и сразу же начал строить в отношении меня большие планы. И даже когда я сообщила ему о том, что помолвлена, его ничуть не смутил этот факт.

— И что было дальше? — на лице Анны появилась смесь волнения и удивления.

Я поведала подруге о своих встречах с Итаном, почувствовав облегчение от того, что рассказала об этом загадочном мужчине, о котором Коннор не имел ни малейшего понятия, кому-то еще.

— Ты общалась с ним после того, как он помогал тебе искать Скутера?

Я покачала головой:

— Нет. Он написал мне несколько сообщений, чтобы убедиться, все ли у меня в порядке. Я ответила ему, дав знать, что Скутер дома и в безопасности. И больше я с ним не контактировала, — я помолчала, чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, в чем была вынуждена признаться. — Я пыталась держаться от него подальше, но...

— Но тебе кажется, что ты не можешь перестать о нем думать, — с проблеском волнения в глазах, закончила за меня Анна.

— Боже, Анна, я ужасный человек. Как я могу думать о другом мужчине, когда у меня есть Коннор? Он такой понимающий и внимательный. Мало того, что я не давала ему меня коснуться, так еще в тайне думала о ком-то другом. Кто так делает? — от стыда я спрятала лицо в ладонях.

— Лив, ты не плохая, — сказала она мягким сочувствующим голосом, нежно поглаживая меня по плечу в утешении. — Возможно, ты просто запуталась в своих ощущениях. Я имею в виду, что даже представить себе не могу, как бы я себя чувствовала, если бы однажды очнулась и мне сообщили, что я с кем-то помолвлена, а я даже не могу вспомнить этого человека. Тебе говорят, что ты его любишь, а у тебя нет этих чувств и в помине. Должно быть, эта ситуация очень сильно на тебя давит.