Александра Торн - Забвению неподвластно

Удушливый густой дым забивал горло и легкие Джейд Ховард. Она задыхалась, пытаясь вдохнуть хотя бы глоток воздуха. Потерявшись в этом дыму, она не могла найти выход. Ей нужно выбраться отсюда. Обжигающий жар подтолкнул ее вперед. Сделав несколько шагов, она споткнулась и упала на колени, парализованная смертельным ужасом. Но чьи-то сильные руки подхватили ее и подняли с пола.

— Дверь прямо перед тобой, — произнес откуда-то сзади мужской голос.

Она увидела прямоугольник, залитый лунным светом, и рванулась туда, ощутив, как шершавый деревянный пол сменился под босыми ногами шелковистой травой. Пробежав футов пятьдесят, она обернулась и увидела полыхающий дом. Жадные языки красновато-золотистого пламени лизали глинобитные стены, брызгая фейерверками искр в черноту ночного неба.

Приглядевшись, она различила в дыму фигуру. Мужчина все еще был в доме. О Боже! Она думала, что он где-то рядом. Пламя рычало диким зверем, заглушая все другие звуки. Вот оно прорвалось сквозь крышу. Потолок — нет! только не это! — вздыбился, и огромные пылающие стропила стали рушиться вниз. Она попыталась крикнуть, предупредить мужчину — и проснулась. Так случалось каждый раз.

Малибу. 13 мая 1989 года

Это был сон. Она вновь увидела этот сон, кошмар, мучающий ее с детства. В нем не было никаких злобных монстров, нечистой силы и других подобных ужасов. Просто спасение из горящего дома. Но сон бросал ее в дрожь и наполнял чувством невосполнимой утраты. Наяву ей никогда не приходилось видеть подобного пожара, и тем не менее в сновидении всегда было что-то знакомое.

— Проклятие! — пробормотала Джейд, приподнимаясь и отбрасывая с глаз мокрые от пота кудряшки. Учитывая то, что днем ей предстоит важная встреча, она хотела как следует выспаться. А сейчас — циферблат на ночном столике высвечивал четыре часа утра.

«Солнце встанет еще через несколько часов, и я сделаю то же самое, если хочу поправить дело», — подумала она.

За окнами ее дома в Малибу, стоящего на краю пляжа, непрерывно ворчал Тихий океан, мягко накатывая на берег волны. Разыскав нагретое телом место на кровати, Джейд свернулась калачиком и сосредоточилась на убаюкивающих звуках океана, дав себе приказ уснуть. Но ее сознание отказывалось подчиниться: в нем еще бродили отголоски кошмара. Тогда она решила встать. Предстоял напряженный день.

Джейд могла бы предположить, что этот день, так плохо начавшийся, вряд ли может удачно завершиться. Но она всегда была оптимисткой и исповедовала философию, по которой что ни случается — все имеет свой резон. В прошлом это помогло ей пережить смерть родителей, а позднее, во время учебы в колледже, — уход возлюбленного, всего за несколько недель до назначенной свадьбы.

— Забыть этот проклятый сон! — приказала она себе и встала с постели, чтобы сварить чашечку кофе.

Когда в половине девятого зазвонил телефон, Джейд вознесла к небу краткую молитву: «Господи, сделай так, чтобы это был Айра Макс, а не очередной проситель пожертвований, которому я не в состоянии помочь!»

— Джейд Ховард слушает, — произнесла она в трубку. Ее мольбу услышали: это действительно был Айра.

Хотя ее литературный агент обычно сразу говорил о деле, на этот раз он начал издалека: спросил о здоровье, перешел к погоде, затем затеял разговор ни о чем и обо всем, избегая говорить лишь о новом романе, который она несколько недель назад переслала ему авиапочтой.

— Не мучай меня, — сказала она, обрывая этот мягко журчащий треп. — Что ты думаешь об «Игре в большинстве» ?

Ее сердце неровно билось, пока на том конце провода длилось молчание.

— С романом есть проблемы.

— И?.. — нервно поторопила Джейд.

— Стиль временами прекрасный, особенно в описаниях…

— И?.. — вновь поторопила она, чувствуя, как знобит ее от нехорошего предчувствия.

Он прокашлялся:

— Видишь ли, твоя героиня… она… ну да ладно. Она какая-то вся изломанная. Честно говоря, мне на нее наплевать. Я вообще в принципе не люблю людей подобного типа.

Джейд почувствовала себя так, будто ее ударили под дых. Как у любого писателя, ее герои были частичкой ее самой, пропущены через нее, извлечены из светлой или темной сущности подсознания. Слова Айры о том, что ему не нравятся ее персонажи, отозвались болью где-то внутри. Она заставила себя заговорить:

— Я допускаю, что у моих героев странный взгляд на жизнь. А каков же он должен быть, если они живут в фантастическом Лалаленде? Но мне казалось, что сами характеры интересны.

— Джейд, золотко, я не хочу тебя учить. Ты лучше знаешь, каких героев нужно преподносить читателю, чтобы он согласился поверить. Ты же профессионал.

Мягкие интонации, чувствующиеся в его голосе, не смягчали резкость слов.

— Я должна выдержать, — тихо пробормотала Джейд. Костяшки ее пальцев, сжимавших телефонную трубку, побелели. Она столько поставила на «Игру в большинстве»!

Если бы десять лет назад, когда ее первый роман возглавил список бестселлеров, кто-нибудь сказал, что ее дальнейшая литературная карьера станет классическим примером падения с вершины, она бы не поверила. Но за этот срок, опубликовав еще четыре книги, она из любимца критиков превратилась в привычную мишень для их острот. До сих пор Джейд старалась заглушать назойливый внутренний голос, который все чаще имел наглость утверждать, что, быть может, она сама во всем виновата.

— Поверь мне, — продолжал Айра. — Я знаю, как много ты работала над этой вещью. И, как я уже сказал, временами в ней проступает прежний блеск. Но…

Он вновь сделал паузу. И она знала, что это будет огромное «но».

— Мне неприятно говорить это, но показывать такой роман на теперешнем этапе твоей карьеры было бы ошибкой. Большой ошибкой. Романы этого плана не продаются до тех пор, пока имя автора не звучит вроде Джекки Коллинз. А твое… В общем, если ты доверяешь моему мнению, отложи эту рукопись в сторону. Ты не имеешь права на еще один провал. Спрячь ее.

Джейд стало трудно дышать. На глаза навернулись слезы. Кусая губы, она старалась сдержать их. Слезы — не ее стиль.

— Ты уверен?

— Да, абсолютно. — В его голосе прозвучал приговор. — Не могу выразить тебе, как мне жаль… Да, что у тебя с финансами?

Она была слишком гордой, чтобы рассказать Айре, сколько денег осталось на ее банковском счете. Кроме того, дело не только в деньгах: писательский труд был ее спасением. В юности, когда боль от потери родителей грозила стать невыносимой, процесс писания стал для нее эмоциональным выходом. Она до сих пор могла наизусть читать отрывки из своей первой опубликованной вещи. В то время ей было пятнадцать лет — неприятный возраст, даже когда у тебя все в порядке, и крайне несчастный, если погибли твои родители и нет никаких близких родственников, способных хотя бы отчасти их заменить. Она написала о смерти матери и отца — нелепой, несправедливой смерти по вине пьяного шофера. Написала о своих переживаниях: гневе, душевных муках, о том, как от нее отвернулись сверстники, будто в ее трагедии было что-то заразное, и об отчаянной боязни остаться одинокой в этом мире.

Преподаватель английского языка поставил ей за сочинение высший балл и убедил направить рассказ в журнал «Ридерз дайджест». Публикация рассказа — то, что рожденные ею слова обрели жизнь на страницах журнала, — смягчила ее боль и наполнила чувством, что жизнь вновь обретает смысл. Прежде чем Джейд как следует осознала, что произошло, творчество стало главным делом в ее жизни — делом, оправдывающим ее существование, придающим ему значимость.

Во время учебы в колледже в ее жизнь вошел Пол, и все могло бы перемениться… Пол гордился ею, был нежным и милым, но Джейд так боялась, что внезапный поворот судьбы может отнять его у нее; она не смогла полностью раскрыть перед ним свое сердце. Как он сказал в тот день, когда разорвал их помолвку? «Я совсем не знаю тебя. Ты не даешь мне узнать, какая ты». И слезы катились по его лицу.

Ее глаза были сухими тогда, сухими они остаются и теперь. В прошлом она проиграла в любви, а сейчас потерпела поражение как писатель. Но она все равно не будет плакать. Стоит только начать, и остановиться будет невозможно.

Было время, когда она боялась, что ей не хватит жизни на то, чтобы создать все книги, живущие в ее воображении. Но сегодня она подумала о другом: хватит ли у нее духу, чтобы когда-нибудь снова сесть за письменный стол.

— Что же мне теперь делать? — спросила она Айру.

Он не сразу нашелся что ответить. Она ждала, гадая, что он скажет, надеясь… на что? Черт побери, она и сама не знает, на что ей надеяться. Айра был прекрасным литературным агентом — самым лучшим из всех — и настоящим другом, но и у него не было лекарства от ее боли.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Может быть, все дело в том, что ты живешь в придуманном доме. В твоей первой книге было так много сердца! Ты заставляла читателя то плакать, то смеяться. А теперь ты пишешь словно во сне: слова остаются прежними, а сердца нет. Не знаю, можно ли оставаться в реальности, живя в хрустальном замке.

Она обвела взглядом свой кабинет — стильную мебель белого дерева, белую шелковую обивку кресел, дорогие картины на стенах; выглянула в окно, за которым открывался великолепный вид на океан, и вспомнила, как купила этот дом на волне первого успеха. Ее расточительство было тогда вызовом, реакцией на одиночество в мире: надежды на счастливую жизнь с Полом не сбылись. Но сейчас это злосчастное место было заложено-перезаложено, и ей с трудом удавалось выплачивать по закладным.

По контрасту она представила Айру, сидящего в своем уютном нью-йоркском офисе, в глубоком кожаном кресле за массивным столом. За его спиной возвышались полки с книгами и рукописями, а на стенах висели фотографии авторов, которых он представляет, с их автографами. Этот кабинет, казалось, радовался людям, в то время как ее собственный вдруг показался ей бездушным, как химическая лаборатория.

— Кроме того, — продолжал Айра, — Лос-Анджелес настолько напичкан литературой, что, живя там безвыездно, практически невозможно создать что-либо новое и свежее. Смена обстановки, возможно, как раз то, что тебе нужно. Ты не подумывала о переезде? Скажем, о возвращении в Университет Айовы? Повстречалась бы со своими старыми преподавателями?

— Не думаю, что это принесет пользу именно сейчас.

— Хорошо, я предлагаю тебе просто выбраться из города. Путешествие помогло бы тебе по-новому взглянуть на мир.

— Айра, я понимаю, что ты желаешь мне добра. Но я еще не готова к каким-то переменам.

— Подумай об этом. — В его голосе было столько неподдельной заботы, что Джейд почувствовала себя виноватой.

— Не беспокойся обо мне. Я всегда выкарабкиваюсь. Кроме того, есть шанс, что продвинется дело со сценарием.

Чтобы как-то успокоить Айру, она старалась говорить уверенно. Хотя, конечно, понимала: шансов на то, что такой известный продюсер, как Харрисон Денби, серьезно заинтересуется книгой, не входящей в список бестселлеров, чрезвычайно мало.

— Когда ты встречаешься с Денби? — спросил Айра.

— Сегодня днем.

— Если он захочет обсудить сюжет, действуй смело, но не говори с ним о гонораре. Я сам преподнесу ему цифру — с шестью ноликами.

— Это будет великолепно, — согласилась Джейд, понимая, что Айра настроен слишком оптимистично. Денби, без сомнений, выложит миллион-другой за бестселлер. Но ее вторая книга — «Лучше, чем секс» — вряд ли потянет на такую сумму. Сам факт, что Денби проявил к роману какой-то интерес, выглядел неслыханной удачей.

— Позвони мне после переговоров, — сказал Айра. — Если меня не будет в офисе, то я дома.

— Договорились.

После окончания разговора Джейд долго сидела у стола, пытаясь свыкнуться с мыслью, что «Игра в большинстве» — книга, которой она отдала два года жизни, — не станет поворотным пунктом в ее карьере, не принесет ни доллара на ее умирающий банковский счет и даже не поможет ей восстановить самоуважение. Это знание приносило боль. Сильную боль. Она ненавидела себя за то, что разочаровала Айру. Ненавидела Айру за его слова о романе. Но обиднее всего было то, что Айра абсолютно прав. Чтобы как-то разобраться с этим делом, она сказала себе, что в ее провале должен быть какой-то смысл. В ближайшее время ей необходимо уяснить, какой именно.

Через некоторое время Джейд заставила себя сосредоточиться на более конкретных делах — в частности на предстоящем ленче с Денби. Она еще ни разу не встречалась с ним, но хорошо знала этот тип людей: они чувствуют неудачников за версту.

Остаток утра Джейд провела моя и полируя свой арендованный «мерседес». Затем нарядилась с привычной тщательностью, хотя вообще-то никогда не придавала одежде особого значения. Для встречи она выбрала зеленый шелковый костюм от Даны Багман, купленный три года назад. Костюм был классическим, и она надеялась, что он еще не вышел из моды.