Александра Торн - Забвению неподвластно

Она поднялась, давая этим понять, что разговор окончен. И Малкольм осознал, что слишком был занят собственными мыслями, чтобы внимательно ее выслушать.

— Пойдем лучше на конюшню, — сказала она. — Джордж, вероятно, уже беспокоится, куда это мы запропастились.

Хотя Малкольм больше рассчитывал на то, что они посидят еще вместе, разговаривая, немного флиртуя, поддразнивая друг друга намеками и двусмысленностями, — первая и необходимая фаза игры перед тем, как затащить женщину в постель, — он с готовностью исполнил желание Меган.

Когда они подошли к конюшне, солнце уже прошло зенит. Был великолепный нежаркий день, на голубом небе кудрявились барашки облачков. Через двор к ним подбежал радостный Блэкджек. Малкольм подумал про себя, что даже смешно, как пес привязался к Меган, учитывая их прежние отношения.

— Добрый день, сеньор, сеньора, — сказал Джордж, выходя из конюшни.

Их ожидали две оседланные лошади. Кобыла по кличке Дансе принадлежала Меган. Когда Малкольм взглянул на другую, его лоб покрылся испариной. Это был арабский жеребец Дункана Эскалибур. Конь, привязанный к столбу, дергал головой, пытаясь отвязаться, вскидывал крупом и рыл землю копытами. Джордж обычно седлал для Малкольма пятнадцатилетнего мерина Теннесси-Уокера, когда Дункан и Меган несколько раз приглашали его раньше на верховую прогулку.

Малкольм вопрошающе взглянул на Джорджа:

— А где Уокер?

— Он утром расковался, сеньор.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я залезу на это страшилище? — Малкольм указал на жеребца.

— На Эскалибуре поедет сеньора, — ответил Джордж.

Малкольм перевел дух, когда Джердж подал ему поводья Дансе.

— Ты уверена, что хочешь покататься? — спросил Малкольм у Меган. — Я не очень разбираюсь в лошадях, но этот жеребец выглядит опасным.

Джейд осторожно огладила жеребца, держа его за уздечку. Его ноздри раздувались, он тряс головой из стороны в сторону. Дункан говорил, что Эскалибур прекрасно вышколен. Но сегодня конь казался чем-то взбешенным. Она чуть было не сказала Джорджу, что на жеребце не поедет, но остановила себя.

Джейд Ховард никогда бы не села на Эскалибура в его нынешнем состоянии. Меган Карлисл колебаться не стала бы. Она была опытной наездницей: села в седло в возрасте двенадцати лет, а в четырнадцать уже сама объезжала коней. За эти недели Джейд уже сделала много ошибок, поступая не как Меган, и рисковать больше нельзя. Она сжала зубы, уперлась сапогом в подставленные руки Джорджа и вскочила в седло.

И сразу поняла, что сделала это зря. Эскалибур заржал от боли. Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Он взбрыкнул задом. Краешком глаза Джейд увидела, как конь задел крупом Джорджа, и тот взмыл в воздух и, пролетев футов десять по воздуху, упал на землю.

— Тпру, мальчик! — закричала она, инстинктивно натягивая поводья и пытаясь нащупать стремена. — Спокойно, милый!

Она услышала чей-то крик, но не могла разобрать ни слова. В этот момент Эскалибур рванулся вперед бешеным галопом. Следующее, что она осознала, — это то, что они мчатся к лесу.

Джейд всегда гордилась тем, что прилично ездит на лошади. В детстве она так обожала животных, что даже хотела стать ветеринаром. Она нянчилась с выпавшими из гнезд птенцами, ухаживала за соседскими собаками и по уик-эндам работала на конюшне. За то, что она убирала грязь из денников, ей разрешалось кататься на лошадях до появления платных клиентов.

Теперь она поняла, как мало катание на покладистых лошадках в манеже подготовило ее к скачке на хрипящем арабском жеребце, и закричала от ужаса. Хотя она изо всех сил вцепилась в поводья, конь летел вперед все быстрее и быстрее. Эскалибур полностью вышел из-под контроля и не понимал никаких команд, слыша лишь собственную боль. Она могла только пытаться остаться в седле до тех пор, пока жеребец не устанет. Джейд приникла к его шее и крепко сжала колени вокруг его боков, когда они влетели в лес.

Плотно стоящие деревья не остановили коня. Он несся вперед, не разбирая дороги. Ветви свистели вокруг Джейд, раздирая в клочья одежду. Мышцы шеи Эскалибура тоже покрывались царапинами, из которых сочилась кровь, но он не замедлял бега. Жеребец вспотел, изо рта его хлестала пена, железо звякало о зубы, дыхание стало прерывистым.

Дункан даже не знал, кто она на самом деле. О, Боже милостивый, она не хочет умирать в качестве Меган! Ее жизнь не должна закончиться так! И хотя руки саднили, Джейд натягивала и натягивала узду, крича «тпру!» сквозь ветер. Дорогу им перегородило огромное упавшее дерево. Она никогда еще не прыгала с конем через препятствия, а такое могло бы проверить на мужество и самого лучшего наездника.

Она тянула поводья вправо, пытаясь повернуть жеребца, до тех пор, пока ее мышцы не стали трещать. Но он продолжал мчаться вперед. Подлетая к препятствию, Джейд услышала дикий крик и осознала, что кричит она сама. Пятьдесят футов… тридцать… десять… и…

Телом, руками, коленями она понукала Эскалибура прыгнуть. В самый последний момент он заартачился и с треском врезался в сучья лежавшего дерева. Готовясь к прыжку, Джейд привстала на стременах и теперь почувствовала, что летит по воздуху. Земля приближалась, и она попыталась сгруппироваться. Толстый слой дубовых листьев и сосновых иголок покрывал лесную почву. Их острый запах заполнил ее ноздри в тот момент, когда она упала. На какую-то долю секунды ей показалось, что все обойдется, но тут она почувствовала сильный удар головой обо что-то твердое. Ее пронзила боль, и мир погрузился в темноту.

Дункан никак не мог сконцентрироваться. Каждые несколько минут он отрывал взгляд от стоящего перед ним мольберта и выглядывал в окно студии, ожидая увидеть идущих к конюшне Меган и Малкольма. Думая о том, что сейчас происходит в доме, он то и дело поглядывал на часы. Разговаривают ли они о литературе? Он в этом сомневался, хотя до сих пор не мог оправиться от изумления, что Меган намерена опубликоваться в журнале.

Внезапно он почувствовал, что воротник рубахи ему слишком тесен. Он расстегнул верхнюю пуговицу, снял галстук и бросил его на кресло. Затем, раздраженно вертя головой, вернулся к работе. Новая картина была плохой: абсолютная чепуха. За последние недели он не написал ничего стоящего. У него случались периоды, когда каждое полотно вызывало чувство неудовлетворения, но они никогда не длились так долго.

С ним что-то происходит. Его ничего не устраивает, ничего не радует, ничего не успокаивает. Он достал из кармана рубашки сигарету, прикурил и, сделав несколько коротких, злых затяжек, подошел к окну: ждать и наблюдать.

Наконец в три часа Меган и Малкольм вышли из дома. Малкольм сказал что-то, вероятно, развеселившее Меган, поскольку она смотрела на него, улыбаясь так, как никогда не улыбалась Дункану.

Когда они шли к конюшне, Малкольм взял ее за руку, и она даже не сделала попытки освободить ее. Эта парочка явно сблизилась за последние недели. Он должен быть доволен. Так почему же его нервы на пределе?

Проходя мимо студии, ни Малкольм, ни Меган даже не взглянули в его сторону. Когда они прошли, Дункан вышел на крыльцо. Ветер доносил до него звук ее слов, и, хотя он не мог их разобрать, в ее тоне чувствовалась радость. Он продолжал наблюдать за ними — шпионить, если говорить откровенно, — пока они продолжали путь к конюшне.

Малкольм говорил с Джорджем, оживленно качая головой. Из его жестов было понятно, что разговор касается оседланных лошадей. Дункан почувствовал определенное удовлетворение, зная, что Малкольм смотрится на лошади хуже, чем в гостиной. Особенно на Эскалибуре.

Огромный белый жеребец грыз мундштук, тряс головой и поднимал облачка пыли, роя землю копытами. С ним происходило что-то не то, явно не то.

— Не садись на жеребца! — закричал он, устремляясь к конюшне.

Ветер отнес его слова в сторону. Ни Меган, ни Малкольм, ни Джордж его не услышали. С этого момента он видел все как в замедленной киносъемке. Меган шагнула вперед и взяла поводья из рук Джорджа. Джордж сложил руки «колодцем» и помог Меган забраться в седло. Она вспорхнула в него уверенно и грациозно, как прыгает балерина на сцене.

Когда она выпрямилась в седле, Эскалибур словно обезумел. Еще секунду назад он был здесь, а в следующую рванулся вперед, отбросив Джорджа в сторону как пушинку, и понесся стрелой по направлению к лесу. Даже несмотря на охвативший его ужас, Дункан не мог не испытать гордости, глядя, как Меган держится в седле. Любая другая женщина на ее месте орала бы благим матом, но она держала себя в руках, стараясь успокоить коня.

Конечно, это было бесполезно. Дункан повидал на своем веку закусивших удила лошадей: ужаленных ли в чувствительное место шершнем, укушенных ли змеей или взбесившихся от местной ядовитой травы — астрагала. Он знал, что Эскалибур будет скакать теперь вперед до тех пор, пока его благородное сердце не разорвется. Или пока его не остановит что-то более сильное, чем рука Меган.

Эти мысли проносились в голове Дункана, пока он бежал к конюшне. Когда он добежал туда, Джордж уже сидел на земле, потирая голову, а Малкольм стоял с разинутым ртом. От него в этот момент не было никакого толка.

Дункан выхватил из его рук повод Дансе и одним прыжком очутился на ее спине. Он разберется с этим писателем позже, пообещал он себе, колотя пятками по бокам кобылы, посылая ее в галоп.

Он хотел освободиться от Меган, но не так. Нет, только не так!

Дансе не шла ни в какое сравнение с Эскалибуром, когда речь шла о выносливости и силе. Она никогда не смогла бы промчаться по лесу галопом. Но Эскалибур уже проложил дорогу для нее. Дункан вздрогнул, представив, что это означает для всадницы и самого коня.

Нахлестывая Дансе, он гнал ее вперед, слыша треск ломаемых сучьев и тонкий голос Меган. Ее громкий, но неразборчивый вскрик, казалось, разорвал его сердце напополам. Меган была испугана до смерти и имела на это все причины. Она слишком хорошо знала лошадей, чтобы не понимать опасности, которая ей угрожает.

Дункан не обращал внимания на ветки, хлеставшие по его рукам и ногам. Он думал только о Меган, о том, как спасти ее жизнь.

Он продолжал колотить Дансе по бокам, вздымавшимся от напряжения, побуждая ее увеличить скорость. Нужно перехватить Эскалибура раньше, чем произойдет непоправимое.

Внезапно он разглядел жеребца сквозь деревья. Тот застрял в сучьях поваленного дуба. Меган нигде не было видно. Дункан подскакал к запутавшемуся жеребцу, бросил поводья и прыгнул с лошади.

— Меган! — позвал он. — Ты где?

Он не услышал ничего, кроме храпа загнанных лошадей.

— Меган! — закричал он снова, окидывая взглядом все вокруг.

Потом он сообразил, что могло произойти. Эскалибур мчался на пределе возможного, когда влетел в дерево. Даже самый лучший в мире наездник не смог бы остаться в седле при таких обстоятельствах.

Дункан перелез через поваленное дерево. Когда он увидел Меган, из его горла вырвался сдавленный крик. Он бросился к ней и опустился на колени. Меган была жива, но пульс бился тоненькой ниточкой, тело обмякло. Она находилась в состоянии шока.

— Меган, ты меня слышишь? — Его руки лихорадочно ощупывали ее тело в поисках переломов.

Возможно, ее нельзя было трогать с места, но у него не было выбора: она нуждалась в срочной медицинской помощи. Прижав Меган к груди, Дункан заметил, что на его рубашке стало расплываться кровавое пятно. Он отгреб одной рукой листья и нащупал узловатый корень.

Когда он нес жену, она не издала ни единого звука. С силой, рожденной отчаянием, он взобрался на Дансе, не выпуская Меган из рук. Кобыла фырканьем выразила неудовольствие двойной ношей, но Дункан успокоил ее несколькими ласковыми словами и, дернув за поводья, направил спокойным шагом к ранчо.

Опустив взгляд, он увидел, что кровь продолжает сочиться из головы Меган. Она болталась в его руках, как тряпичная кукла, и он осторожно прижал ее к себе, желая, чтобы его сила перешла к нс-й.

Когда они выехали из леса, к ним бросились Джордж и Малкольм. Глаза Малкольма, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Она жива? — спросил он, не отрывая взгляда от Меган.

— Но не благодаря тебе, — ответил Дункан.

— Я не должен был разрешать сеньоре садиться на Эскалибура! — чуть не плача, воскликнул Джордж, помогая Дункану сойти с лошади.

— Мы поговорим на эту тему позже. — Дункан принял в свои руки Меган и направился к дому.

— Чем я могу помочь? — задал вопрос Малкольм, поспешая за ним.

— Позвони доктору Адельману. Скажи, что Меган ударилась головой при падении с лошади. Она находится в шоке. Затем попроси Дулси принести в спальню аптечку первой помощи.

Малкольм побежал в дом.

— А что делать мне, сеньор? — Голос Джорджа прерывался от волнения.

— Сходи приведи Эскалибура. Я не знаю, что вселилось в этого коня, но уверен, что найду причину.