Викки была разочарована не меньше, чем все остальные. Она тоже не переставала гадать, что именно то и дело записывает Дэн в свой журналистский блокнот, который он оберегал и прятал от посторонних глаз так, будто там содержались тайны мироздания.

И все же больше всего Викки хотелось, чтобы последующие четыре дня длились вечно. Ирония судьбы! Вначале она мечтала о том, чтобы время летело как можно быстрей, а теперь желала остановить его, продлить каждую минуту тех девяноста шести часов, которые она должна провести рядом с Дэном.

Случай свел ее с человеком, в котором она нуждалась. С человеком, благодаря которому она снова смогла смотреть на мир сквозь хрустальную призму радости и который принес ей веру в завтрашний день. Ей отчаянно хотелось, чтобы он сумел разглядеть в ней Викки Кирклэнд, хотелось надеяться, что она смогла его заинтересовать.

Разве она навредит кому-то, если прислушается к своим чувствам? Она всегда слишком много говорила, слишком много мечтала и слишком мало делала. Почему бы сейчас не использовать этот данный судьбой шанс? Надо попытаться завоевать Дэниэла Уэбстера Фолкнера, иначе она наверняка пожалеет потом о своей нерешительности!

— Викки, солнышко, — прервал ее раздумья голос Питера Финча, — тут пришел какой-то мужчина, который уверяет, что ты разрешишь ему присутствовать при съемке.

6

Женщина, лежавшая на атласной черной простыне, выглядела весьма вызывающе. Дэн Фолкнер окинул взглядом ее аппетитную фигуру, прикрытую двумя узкими полосками ярко-красной ткани: кокетливыми трусиками и лифчиком без бретелек. Волна каштановых волос спускалась на обнаженные плечи. Выглядела Викки восхитительно.

— Не меняй положения, детка! — Питер Финч выронил из рук штатив. Подпрыгнув, словно его ударило током, фотограф схватил одной рукой со стола заряженную фотокамеру, а другой зажег осветительные приборы.

— Не двигай головой, Викки. Чудесно! Оближи губы. Чудесно! Чуть-чуть отпусти правое колено. Чудесно!

Дэн едва сдержался, чтобы не выругаться. Если Финч еще раз произнесет слово «чудесно»… Сжав правую руку в кулак, он с силой ударил ею в левую ладонь. То, что говорит этот проклятый фотограф, почему-то звучит непристойно. Неужели ему обязательно надо было оседлать Викки, чтобы сделать снимок?!

Нехотя Дэн признался себе, что Финч работает профессионально, умело и даже артистично. Фотограф был знаменит на весь Манхэттэн своим необычным стилем жизни и тем, что влюблялся во всех своих моделей.

Дэн снова посмотрел, как позирует Викки. То, что она кокетничает, было очевидно, но вот с кем: с камерой или с Финчем? На кого рассчитывала произвести эффект эта чувственная, яркая женщина — на фотографа или на публику, которая увидит рекламу?

Викки была явно довольна собой, в этом Дэн не сомневался: ее глаза лучились, она улыбалась и источала энергию жизни. Он поймал себя на том, что восторгается ею. Кровь забурлила в его жилах, мускулы напряглись, над верхней губой выступил пот.

Стоило ему вспомнить об их предыдущих встречах, как эти ощущения усилились. Экзотический запах ее духов чувствовался даже на расстоянии. С каждым днем Дэн все яснее осознавал, что испытывает страсть к этой женщине в красном. Рядом с Викки все другие женщины меркли, казались серыми и вялыми… Ее любимые цвета были под стать ей самой. Виктория Кирклэнд была порочной, отчаянной, страстной, открытой — и в то же время загадочной. Она оставалась для него тайной. Сильная, умная женщина, которая восхищала и волновала его…

Неожиданно Дэн подумал о том, что за последние две недели стал очень рассеянным. Викки была недоступна и в то же время дразнила и испытывала его. Обольстительные прозрачно-голубые глаза манили и обещали столько удовольствия! Мелодичный смех и гортанный голос доводили его до полубезумия.

Дэн прислонился спиной к обитой голубой материей стене и сложил перед собой руки. Да, он стал именно рассеянным. Он криво усмехнулся. И еще неуверенным в себе, потому что Виктория Кирклэнд была прирожденной актрисой: она предпочитала словесную эротику при минимуме действий. Да, она была источником колдовства, от которого закипала его кровь, мастерицей возбуждать сладкие грезы, заставлявшие его покоряться ей!

В редких случаях, когда Дэн брал у нее интервью, ему удавалось побудить Викки сбросить маску Виксен, и настоящая Викки восхищала его гораздо больше, чем женщина, которую она изображала…

Ночные грезы сменялись дневными наблюдениями… Виктория Кирклэнд наполнила его существование изысканнейшей неопределенностью.


— Жаль, что Фолкнер не сразу пришел. — Питер выразительно приподнял брови.

— Почему ты так говоришь?

Фотограф чуть развернул ее плечи.

— Ты ожила в ту же минуту, как его увидела.

— Не понимаю, о чем ты…

— Ты не умеешь лгать, Виктория! И потом, разницу все равно отметила камера. — Питер постучал пальцем по объективу. — Линзы не обманывают даже тогда, когда обманывают женщины. — Серые глаза смотрели на нее в упор. — Взгляд у тебя стал лучистым и чувственным. Я ревную! Ты целых три недели отвергала мои самые заманчивые предложения. Что такого есть у этого парня, чего я лишен? Чем он тебя прельстил? Расскажи дядюшке Питу! Будь справедливой. Мое самолюбие задето.

— Между прочим, в «Дэйли ньюс» была напечатана фотография некоего Питера Финча в обнимку с ослепительной юной блондинкой, которая, я в этом не сомневаюсь, сумеет залечить твое израненное самолюбие, — ответила Викки. — Что касается Дэна Фолкнера, — продолжала она, вытягивая шею, чтобы взглянуть на того, о ком шла речь, — то мне так и хочется сделать ему предложение.

Питер повернулся, чтобы как следует рассмотреть Дэна Фолкнера.

— Любопытно… Никогда не пользовался подобным приемом соблазнения… Заставить женщину сделать за тебя всю мужскую работу? Интересно… — Он смотрел на Викки в видоискатель. — И как твои успехи на этом поприще?

— Для меня это новое дело, я иду непроторенными тропами, — со смешком ответила она. — К счастью, Дэн медленно раскачивается. Но я не сомневаюсь, что мы с ним рано или поздно преодолеем дистанцию!

«Если у меня хватит смелости», — добавила Викки про себя.

— Не шевелись. Готово, моя радость! Красота! — Питер устало присел на край кровати. — Последний снимок будет самым удачным. Пожалуй, я буду приглашать Фолкнера каждый раз, когда мне надо будет тебя снимать.

Викки села и погрозила фотографу пальцем.

— Не смей! — сказала она, и, несмотря на улыбку, слова ее прозвучали вполне серьезно.

Питер преувеличенно вздохнул.

— Я всего лишь пытаюсь протянуть тебе руку помощи! — беспечно ответил он. — Рассеянная модель плохо работает, но я только что узнал, как заставить ее сосредоточиться. Где и во сколько ты снимаешься для «Матерей»? Я подъеду и сделаю несколько снимков для плакатов.

— Питер, ты иногда бываешь просто ангелом! — Викки благодарно сжала его руку. — Мы будем снимать в ресторане у Кассиди, это за углом рядом со студией. Чарли Варгас, наш режиссер, — совладелец этого заведения.

— Я буду в двенадцать. — Встав, он подмигнул Викки. — Мистер Фолкнер твой. Можешь получить его, Виксен.

Голые ступни Викки коснулись холодного линолеума. «Можешь получить его, Виксен», — звучало у нее в ушах добродушное напутствие Пита. Но Дэниэл Уэбстер Фолкнер был нужен не Виксен, а Викки, разве нет? Она так долго носила маску, что сама уже запуталась!

Что случилось с ней, осторожной, рассудительной и гордой женщиной, родившейся под созвездием разумного Козерога, определявшим ход ее жизни до сих пор? Может быть, теперь, тридцатилетней, она попала во власть угрюмого Сатурна — планеты судьбы, заставляющей ее идти наперекор даже здравому смыслу во исполнение воли неумолимого Фатума?

Викки знала, что с ней. Чтобы понять это, достаточно было взглянуть на человека, стоявшего в этой комнате и не спускавшего с нее глаз. Она и не мечтала о таком человеке, как Дэн Фолкнер, но судьба послала ей именно его.

Откинув назад волосы, она глубоко вздохнула. Гороскоп, который она прочла в сегодняшней газете, сулил ей новое чувство: «Вы станете хозяином положения и вскоре откроете в себе затаенную страсть. Ваше новое знакомство перейдет в следующую стадию сближения». Викки улыбнулась: до чего она докатилась — верит астрологическим предсказаниям, как верили им два тысячелетия назад!


Эта женщина становилась его мучительницей. Дэн и сам не понимал, до чего изголодался, пока не попал сегодня на пир женственности.

— Надеюсь, я не помешал вашей работе.

— Вы всегда мешаете мне, Дэниэл, но это всегда приятно. — Встав на цыпочки, Викки легонько коснулась губами уголка его рта. — Вы пришли, чтобы проводить меня на студию?

— Я подумал, что мы могли бы вместе перекусить, а заодно и продолжить интервью. — У Дэна перехватило дыхание, когда он нечаянно коснулся ее атласной кожи. Справившись с собой, он добавил: — Пятница — мой последний срок.

«Значит, и мой тоже, — подумала Викки. — Вот если бы и у нас все получилось как в мыльной опере, когда герои постепенно узнают друг друга, их отношения медленно развиваются и непременно ведут к счастливому концу…»

Викки мысленно выругала себя: она стала считать жизнь мыльной оперой! Наверное, правы критики, утверждающие, что сериалы вредны, потому что сбитый с толку зритель начинает путать реальность с фантазией.

— Вы всегда так тщательно обдумываете приглашение на ланч?

Насмешливый тон Дэна прервал ее раздумья.

— Я… Простите, я задумалась. — Ее тихий голос странно звучал в безмолвии огромной пустой фотостудии. Она взглянула на настенные часы. — У меня есть всего пятнадцать минут, чтобы выпить чашку кофе.

Дэну этого было мало.

— А как насчет того, чтобы поужинать вместе? Вы ведь обещали, помните?

— Помню и сама очень этого хочу, но сегодня у меня кошмарный день, Дэн. Съемки до десяти вечера.

— Ничего страшного! Ужин приготовлю я.

Викки удивленно посмотрела на него.

— Я верю, что вы умеете готовить, но… — Она хотела объяснить ему, что должна еще сделать сегодня рекламный ролик, однако, вспомнив о Виксен, передумала. — Вечером я занята, — сказала она и, заметив на лице Дэна огорчение, добавила: — Подождите меня, я быстро, только оденусь!

Мгновенно натянув черные шерстяные брюки и длинный черный свитер, Викки махнула щеткой по волосам и заколола их с одной стороны черным лакированным гребешком. Попрыгав, она влезла в черные замшевые сапоги, накинула на плечи шубу и схватила сумку. Ей не хотелось терять драгоценные минуты, которые она могла провести с Дэном.

— Я почему-то не подумал о том, — Дэн с минуту колебался, выбирая слова, — что у вас сейчас кто-то есть.

— А разве я это говорила? — спросила с улыбкой Викки, беря его под руку.

— Вы сказали, что заняты.

— Только сегодня вечером! — продолжала она его дразнить, получая удовольствие от того, как он это воспринимает.

Лицо Дэна оставалось спокойным, однако в голосе послышалась досада.

— Вы слишком роскошная женщина, чтобы вам назначали свидание только на одну ночь.

Викки остановилась около кафе.

— Спасибо за комплимент, Дэниэл. Вы правы, случайные знакомства — не мой стиль. — Она толкнула стеклянную дверь. — Уверена, что не смогла бы провести с вами всего одну ночь. — Она подмигнула ему. — Просто сегодня у меня сверхурочная съемка, вот и все. Как насчет кофе?

Им принесли кофе «эспрессо» в стеклянных стаканах с медными подстаканниками и тарелку свежего печенья. Викки наслаждалась кофейным ароматом, нежным печеньем и обществом своего спутника.

— Можете пообещать мне, что не откажетесь приготовить ужин в другой раз? — спросила она.

— Я бы хотел знать ваше любимое блюдо. Боюсь, мое кулинарное мастерство покажется вам грубоватым. Кстати, — он достал из кармана блокнот, — ответ может пригодиться и для статьи.

— Любимое блюдо… — Викки покосилась на блокнот. — Отбивная на ребрышках. Обожаю впиваться зубами в полусырое мясо.

Дэн кашлянул, поежился и решил задать более безопасный вопрос.

— Ваша любимая песня?

— «Вечная любовь» и «Давай скорей любить друг друга», — невинно ответила Викки.

Сломав карандаш, Дэн достал из кармана ручку и улыбнулся.

— Любимый праздник?

— Рождество. Люблю проводить праздники в мире и покое рядом с возлюбленным.

— Любимое время года?

— Весна: обожаю наблюдать за тем, как птички и пчелки опыляют растения.

— Вы… э-э… вы даете… весьма специфические ответы, — заметил Дэн, сделав глоток дымящегося кофе.

Сунув руки в карманы длинного свитера, Викки насмешливо наблюдала за Дэном Фолкнером. А почему, собственно, она должна чувствовать себя неловко? Она ведь не сказала ему ни слова неправды!