Люсинда Райли - Зачарованная

– Но ты же можешь остановиться у кого-нибудь.

– Да… Вот я и собираюсь ехать в Рисборо к Мадди…

– Кейт, не дури. Ты не сможешь вести машину в таком состоянии.

– Ого! Еще как смогу! – она сделала попытку встать, но ее нога подогнулись, и девушка рухнула на стул.

– А, ч-ч-черт, ужасно плохо себя чувствую! – со стоном произнесла она, помотав головой.

– Ладно, ладно. Давай отсюда выбираться. Поговорим, когда доставим тебя домой.

– Прекрати говорить о доме! Тебе же сказано, что у меня больше нет дома!

– Хорошо, поедем со мной, – Хассан встал и попытался поднять Кейт со стула, но та упрямо заявила:

– Я не езжу к незнакомым мужчинам.

– Хватит, Кейт. Я хочу тебе помочь. Тебе нельзя здесь оставаться. Тебя же вышвырнут вон.

Наконец ему удалось вытащить девушку из-за стола. Поддерживая, он почти понес ее к двери. На воздухе она немного протрезвела, но в следующую минуту почувствовала ужасную слабость и тошноту.

– И-и-извини меня, я сейчас…

Хассан понял, что это означает. Он подвел Кейт к стене и держал ее, пока она содрогалась от рвоты. Затем он подал Кейт платок и стал передвигаться вместе с ней к краю тротуара. Появилось такси. Хассан махнул рукой, усадил девушку на заднее сиденье и сел рядом. Кейт, видимо, плохо понимала, что с ней происходит. Как только машина двинулась с места, она заснула на плече своего спутника.

Возле дома Хассан расплатился с шофером и понес Кейт наверх. Он открыл комнату для гостей и уложил спящую девушку на кровать. Затем снял с нее пальто, накрыл одеялом, выключил свет и вышел из комнаты.

Глядя на бледное заплаканное лицо с потеками черной туши на щеках, Хассан чувствовал, что сердце его разрывается от жалости к этой девушке. Он налил себе виски, прошел в гостиную, лег в глубокое кресло и задумался.

Когда Кейт проснулась, оказалось, что она не помнит, где находится. Голова кружилась, перед глазами плыли зеленовато-желтые круги, но в целом ее состояние оказалось лучше, чем можно было ожидать. Она встала с кровати, подошла к окну и отдернула занавески. В комнату хлынули потоки солнечного света.

– Вот черт! – Кейт почувствовала, что ей не устоять, и села на кровать. В памяти стали всплывать отдельные эпизоды вчерашней ночи, и девушка сделала новую попытку определить, где она находится. Она посмотрела вокруг и почувствовала, что на нее кто-то смотрит. В следующую секунду стало ясно, что это ее собственное отражение в зеркале. Кейт засмеялась, увидев себя, – ну и вид! Волосы стоят дыбом, а лицо, словно у индейца, в боевой раскраске, все перемазано косметикой.

Она посмотрела на часики и удивленно присвистнула – было уже больше двенадцати! Надо звонить судебным исполнителям и всем, связанным с этим делом, чтобы попросить разрешения забрать свои вещи из опечатанной квартиры. Шатаясь, Кейт пошла в ванную, а еще через несколько минут она стала такой, какой была вчера днем. Она обулась, взяла пальто и открыла дверь, намереваясь уйти. В соседней комнате стоял Хассан и улыбался.

– Доброе утро, вернее, добрый день. Мне показалось, что кто-то шевелится.

Кейт залилась краской.

– Хассан, я тебе очень благодарна, что ты дал мне переночевать, и очень сожалею, что напилась вчера, как… Ну, словом, мне нужно идти, предстоит переделать миллион дел.

– Да? Куда именно ты собираешься? Помнится, вчера ночью ты говорила, что осталась бездомной.

– Мне нужно позвонить судебному исполнителю, попасть в свою квартиру и…

– А почему бы тебе не позвонить прямо отсюда? – спокойно сказал Хассан.

Кейт вынуждена была признать, что в этом есть резон. У нее был выбор – звонить из его квартиры или из телефона-автомата, где ей потребуются деньги, а денег как раз нет.

– Ладно, – неохотно согласилась она, – если ты не против.

– Конечно, не против. Позволь предложить тебе – перед тем, как побежишь делать миллион дел, прими, пожалуйста, ванну и брось что-нибудь себе в желудок. Вчера ты была не совсем здорова, знаешь ли.

Кейт ничего не сказала, только еще больше покраснела.

– Послушай, – сказал Хассан, словно не замечая ее смущения, – звони в гостиной, а я приготовлю тебе ванну и что-нибудь соображу поесть, идет?

Кейт кивнула и тихо прошептала:

– Спасибо.

Она чувствовала, как ее гордость куда-то улетучилась, а может, просто тихо потонула в толстом ворсе ковра.

Переговорив с судебным исполнителем и освежившись под душем, девушка присоединилась к Хассану, который ждал ее в оранжерее.

Он подвинул ей стул и сказал:

– Садись и ешь. Может быть, ты все-таки расскажешь, что все это значит?

Кейт кивнула и села. Стол перед ней был уставлен фруктами, салатами, гренками. Она взяла яблоко, разрезала его на четыре части и начала есть.

– Предлагая тебе поесть, я имел в виду нечто более существенное, – Хассан взял кусок поджаренного хлеба, намазал его маслом и подал девушке. – Возьми это. Ты очень похудела за то время, что я тебя не видел.

Он немного помолчал, украдкой глядя, как она ест, а потом сказал:

– Видимо, это из-за истории с твоим отцом?

– Да. Надеюсь, нет необходимости пересказывать тебе все детали. Уверена, что ты, как и все в нашей стране, знаешь об этом столько, сколько и я, благодаря нашей пронырливой прессе.

– Да. Меня, правда, несколько месяцев не было в Англии, но я, конечно, слышал о том, что случилось. Мне искренне жаль, Кейт. Пожалуйста, прими мои соболезнования.

Кейт вздохнула.

– Это были не лучшие месяцы в моей жизни. Я должна извиниться перед тобой за прошлую ночь и за свое поведение. Но меня окончательно выбила из колеи эта история с моим выселением. Квартира, видишь ли, была записана на имя отца.

– Неужели они даже не дали тебе времени собраться?

– Нет, – девушка горько улыбнулась. – Квартира была записана как служебное помещение. Мне объяснил судебный исполнитель, что отцовская корпорация передана опекунскому совету, а я официально не принадлежу к этой компании, поэтому они вообще не были обязаны предупреждать меня. Мне сказали, что я должна благодарить их за то, что они по доброте душевной дают мне на сборы двадцать четыре часа. Только, к несчастью, меня в этот момент дома не оказалось.

– Ясно, – вздохнул Хассан, – а твои личные вещи?

– Судебный исполнитель согласился встретиться со мной сегодня, чтобы я могла взять одежду и другие личные вещи. Он хочет присутствовать при этом, чтобы убедиться, что я не сопру чужую зубную щетку или деревянную ложку.

– А что потом?

Кейт налила себе чашку чая и, помолчав, ответила:

– Не знаю. Первое, что придется сделать, это продать машину. Слава Богу, она записана на мое имя. Это даст мне средства. Затем, я полагаю, мне нужно будет подыскать жилье.

– Где же ты будешь жить все это время?

– Может быть, у Мадди.

– Но тебе ведь надо быть в Лондоне, чтобы искать квартиру.

– А что, у меня есть выбор?

– Ты могла бы остаться здесь, – предложил Хассан.

– Это очень любезно с твоей стороны, – ответила Кейт, – но я…

– Через два дня я улетаю в Америку. Мы купили недавно в Кентукки конный завод. Меня не будет в Англии примерно месяц. Так что этот дом совершенно свободен.

Первым побуждением Кейт было отказаться, но у нее возникла мысль, что нужно быть идиоткой, чтобы отказаться от крыши над головой на ближайшие несколько недель. А если Хассана здесь все равно не будет… Она внимательно посмотрела на него.

– Я… Мне… Хассан, скажи, почему ты так добр ко мне после того, как я с тобой так поступила?

Хассан улыбнулся в ответ и ответил, не задумываясь:

– Это все быльем поросло. Столько воды утекло уже под Лондонским мостом. Ты мой старый друг, и тебе нужна помощь, вот и все объяснение, Кейт.

Она кивнула.

– О'кей. Я очень тебе благодарна, что у меня будет крыша над головой. А к тому времени, когда ты вернешься, я обязательно что-нибудь себе подыщу. За квартиру я тебе, конечно, заплачу.

– Ну, конечно, – согласился Хассан, пряча улыбку, – как захочешь и сколько сможешь.

Кейт посмотрела на часы.

– Мне нужно идти на встречу с судебным исполнителем, спасибо тебе за все.

– Хочешь, пойдем вместе?

– Нет, не беспокойся. Все будет нормально.

Хассан встал из-за стола и помог подняться девушке.

– О'кей, увидимся вечером. Если меня не будет дома, когда ты вернешься, откроет Бриджит. Позже я дам тебе ключи от входной двери. Они где-то валяются.

С этими словами Хассан вышел из оранжереи.

Он закрылся в кабинете и начал перебирать факсы, совершенно не замечая, что там сообщалось. Мысли его снова и снова возвращались к Кейт.

От осознания, что она находится с ним под одной крышей, он пришел в полное смятение. Хассан измучился, он не мог забыть Кейт, не имея возможности быть с ней рядом. Увидев в газете фотографию, где она была снята с виконтом Форбсом, Хассан думал, что возненавидит ее за ложь. Ведь она говорила ему, что у нее никого нет. Однако он не смог ее забыть. Теперь, возможно, у него появился шанс вернуть Кейт. У нее были тяжелые времена, ей пришлось много пережить за это время. Она и так была достаточно наказана за то, что причинила ему страдания. А сейчас судьба дает ему шанс помочь Кейт.

Кейт будет принадлежать ему. И раз уж она вернулась, Хассан знал, что не даст ей уйти.

– Доброе утро, дорогая. Как спалось, хорошо?

Себастиан поцеловал Мадди.

– Нет, не особенно, – вздохнула она. – Невозможно удобно устроиться. От лекарств больше вреда, чем пользы.

– Ну, ничего. Можешь сегодня днем выспаться. В качестве специального лекарства я тебе приготовил блины. Помню, ты их все время таскала с кухни, когда мы были детьми.

Себастиан улыбнулся, а Мадди важно закивала головой.

– М-да, мистер, ваше кулинарное мастерство никогда не перестанет меня удивлять. Пожалуй, я не буду торопиться с выздоровлением, чтобы не пришлось самой готовить.

– Мне, дорогуша, просто нравится носить передник с оборочками, – засмеялся Себастиан и поставил перед девушкой тарелку аппетитных блинов. – Надеюсь, что увижу чистую посуду.

– Ты меня кормишь на убой, – застонала Мадди. – Я скоро стану толстой, как бочка, а мышцы затянутся жиром. Я, между прочим, привыкла к суровой диете и изнурительным тренировкам.

– Можно ходить в местный бассейн. Давай завтра и пойдем.

Мадди решительно замотала головой.

– Нет, спасибо.

– А почему нет?

Ее лицо сразу помрачнело, и она зябко повела плечами.

– Да потому, что я буду стесняться. И вообще, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Себастиан вздохнул, не первый раз спрашивая себя, перестанет ли когда-нибудь Мадди смущаться при упоминании о своем теле. Врач сказал ему, что, соблюдая некоторую осторожность, они могли бы заниматься любовью, однако Мадди решительно отвергала его ухаживания, и они спали порознь. Себастиан, конечно, понимал ее проблемы и не настаивал. Поэтому и сейчас он быстро переменил тему разговора.

– Мадди, можно попросить тебя об одном одолжении?

– Каком? – она подозрительно посмотрела на него.

– Ты же знаешь, что недели через две у меня встреча с Джаспером Конрадом?

– Ну…

– Я принес студийный магнитофон и синтезатор. Мне их дал Джой Трефьюзис, так что я теперь смогу записать песни на пленку и показать Джасперу. Я бы хотел, чтобы ты помогла мне при записи.

– Перематывать пленку и включать музыку?

– Да нет, глупышка. Я бы хотел, чтобы ты спела несколько песен. Большую часть композиции будет исполнять Тина. Было бы замечательно, если бы Джаспер мог послушать, как они звучат.

Мадди с сомнением покачала головой и решительно сказала:

– Себастиан, ты опять за старое? Ты же знаешь, как я к этому отношусь!

– Ну, Мадди, при чем тут ты! Я прошу об одолжении, и если ты откажешься, это будет с твоей стороны просто неблагодарно, особенно после того, как я приготовил на завтрак такие роскошные блины.

– Кажется, ты скоро займешься шантажом, – Мадди погрозила пальцем.

– Боюсь, что да. Послушай, я у тебя в долгу не останусь, ну, пожалуйста, Мадди.

Девушка все еще сомневалась и задумчиво ковыряла вилкой в тарелке.

– Ну, я не знаю. Дай подумать. Между прочим, мои блины стынут. Замолчи и давай завтракать.

Себастиан сидел в кабинете, колдуя над аппаратурой. В дверях появилась Мадди. Она улыбнулась и сказала:

– О'кей, ты победил. Когда начинать?