– Мы хотели бы немного поговорить с тобой, вот и все, – сказал Антон.

– О чем? – она испытывала безотчетную тревогу.

– О письме, которое твой муж написал перед своей смертью.

– Что же он написал?

– Для начала он заявил, что ты несешь ответственность за тот несчастный случай, который произошел с Мадлен, – холодно сказал Антон.

– Что?! – Николь изобразила изумление. – Я?! Саша, должно быть, накачался наркотиками, когда писал такое. Он совершенно не соображал, что делал, – она покачала головой. – Может, он это сделал со зла. Мы не очень ладили.

– Я тоже так думал и предположил то же самое, когда первый раз прочитал это письмо. Однако ваш муж прислал мне копии банковских квитанций. Каждый месяц вы посылали деньги на чей-то счет. Я обратился в банк, и мне сказали, что деньги вы посылали молодому человеку, которого зовут Джим Стюарт. Вам знакомо это имя, Николь?

Ее лицо посерело.

– Я не знаю, о ком вы говорите.

– Посмотрите сюда, – Антон передал ей копии банковских квитанций. – Кому вы посылали переводы?

– Я вам не верю! – воскликнула Николь. – Как вы посмели рыться в моих бумагах! Это преступление!

– Такое же, как и попытка покушения на чью-то жизнь, – отчетливо сказал Антон.

Николь посмотрела на него.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Я разговаривал с Джимом Стюартом. Он утверждает, что вы заплатили ему некоторую сумму денег, чтобы он устроил небольшую аварию… Он также утверждает, что с тех пор постоянно получает от вас деньги.

– Он лжет! – закричала Николь. – У вас нет доказательств.

– Я думаю, что признания Джима и почтовые переводы, которые вы ему посылали столько времени, убедят полицию.

В глазах Николь был ужас. Она задрожала.

– Вы ведь не позвоните в полицию, правда?

– Я бы это сделал, но ваша мать и Мадлен уговорили меня отказаться от этой затеи.

– Как ты могла, Николь? Я не могу поверить, ведь ты моя дочь!

– Мне придется довести дело до конца, – продолжал Антон. – Ради нашей дружбы с Иветтой, а также из-за нежелания публичной огласки я не буду обращаться в полицию. Но с этой минуты ваш контракт с труппой разорван.

– Отлично. Я найду себе работу, – фыркнула Николь.

– Попытайтесь. Хочу вам сказать, что мое влияние в балетном мире достаточно велико, поэтому с большой долей уверенности могу вам сказать, что в балетных труппах работу вам найти не удастся.

– Но почему, Николь, почему? – глаза Иветты наполнились слезами. – Как ты могла быть такой холодной, такой жестокой. Я думаю, что твое отношение к Саше, когда он умирал, было вызвано страхом, а тут, оказывается, совсем другое.

Николь молча сидела, глядя в пространство.

– И последнее. Перед тем, как мы закончим, – подал голос директор театра, – мы заплатили Мадлен Винсент компенсацию за травму и, естественно, хотим, чтобы вы возместили нам эту сумму.

– Сколько? – глухим голосом спросила Николь.

– Пятьдесят тысяч фунтов, – Антон встал. – Я советую вам заплатить. Прощайте, Николь. Надеюсь, что вы никогда мне не попадетесь на глаза.

Антон вышел, хлопнув дверью. До последнего момента он сомневался в том, что это сделала Николь. Он боялся, что она откажется признаться в том, что совершила. Однако увидев страх в ее глазах, он все понял. Все еще переживая случившееся, директор устало шел по коридору, размышляя о том, кто теперь заменит Николь в новом балете, который Дэвид Браэрлей ставит на музыку Кристофера Винсента.


В кабинете Антона три женщины по-прежнему сидели в полном молчании. Наконец Николь подала голос:

– А как, интересно, я смогу заплатить Мадди такую кучу денег? Мне, между прочим, нужно кормить дочь.

– Удивляюсь, что ты про нее вообще вспомнила, – сказала Иветта ледяным голосом. – Оставим это, Николь. В любом случае я не позволю, чтобы ребенок находился рядом с тобой. Она будет жить у меня. Я тебя больше не желаю видеть.

– Ты не можешь так поступить! Наташа моя дочь, ты не имеешь права отбирать у меня ребенка. Я подам на тебя в суд!

Иветта вздохнула.

– Ладно, как знаешь. Мадди сказала, что не будет настаивать на компенсации, если ты откажешься от Наташи. Если же ты заявишь о своих правах, мы пойдем в полицию.

– Саша просил позаботиться о своем ребенке, – впервые за все время подала голос Мадди.

Николь презрительно захохотала.

– Да ты, должно быть, шутишь! С таким же успехом отцом Наташи мог быть любой. Чем испытывать к нему жалость, лучше пожалей меня. Саша женился только для того, чтобы остаться здесь. Господи! Да он бы в могилу меня свел своими погаными привычками!

Иветта резко встала, подошла к Николь и сильно ударила дочь по щеке.

– Замолчи! Как мне стыдно, что я не поняла раньше, кто ты есть на самом деле. Даже не пытайся приближаться ко мне, Мадди или Наташе. Знай, я тебя предупредила. Мадди, пойдем, – Иветта подошла к двери и открыла ее.

– Я догоню тебя, – сказала Мадди.

Иветта закрыла дверь, и молодые женщины остались вдвоем. Мадди тихо сказала:

– Николь, я прощаю тебе то, что ты сделала.

Николь повернулась к своей давней сопернице с выражением лютой ненависти на лице.

– Ты сама сказала мне, что Саша «голубой». Почему же ты сейчас не вступилась за меня? Тогда моя мать поверила бы, до чего плохо мне с ним было.

Мадди пожала плечами.

– Жуткое чувство, когда люди тебе не верят. Правда, Николь? Мой отец погиб, думая, что я совершила некрасивые поступки в юности. И это благодаря тебе. Однако все проходит, – вздохнула Мадди. – Николь, тебе почти удалось уничтожить меня. Благодаря любви тех, кто был рядом, я выстояла. А теперь мне просто жаль тебя.

Глаза Николь горели.

– Ты думаешь, что победила, Мадлен Винсент. Ты пыталась украсть моего мужа, тебе удалось перетянуть на свою сторону мою мать и лишить меня ребенка, но однажды я тебе отплачу за все.

Они замолчали, глядя друг на друга. Мадди с горечью сказала:

– Саша был прав. Ты действительно воплощение зла. Прощай, Николь…


Николь вышла из здания Королевского Национального балета в последний раз.

Она видела, как Мадди села в белый «Ягуар». Иветта сидела рядом с ней. Николь видела, как ее мать обняла свою приемную дочь. Мадди завела мотор, и автомобиль скрылся из виду.

Николь обернулась и посмотрела на здание хореографического училища. Она вспомнила, как впервые в день вступительных экзаменов увидела Мадлен Винсент. Тогда ей казалось, что жизнь прекрасна. Она была талантлива, красива, и весь мир был у ее ног.

И вот теперь из-за своей ненависти к этому миру она потеряла все. Николь повернулась, ничего не видя из-за душивших ее слез, и медленно побрела по улице.

ЭПИЛОГ

«Мейл он Санди». 27 сентября 1992 года.

«Вчера в Ковент Гарден состоялась премьера нового балета «Солнечный танец», постановка Дэвида Браэрлея. Музыку к балету написал Кристофер Винсент, трагически погибший в прошлом году, а ее аранжировку сделал его ученик мр. Себастиан Ланг.

Спектакль был с восторгом встречен зрителями, отметившими блестящую работу хореографа и композитора. Партнершей Андре Метена стала Иветта Делиз, вернувшаяся на сцену для того, чтобы станцевать заглавную партию в новом балете. Несмотря на свой сценический опыт и мастерство, Андре Метен все же уступает Саше Лобову, скончавшемуся от пневмонии четыре месяца назад. Жена и партнерша мр. Лобова Николь Делиз была так потрясена смертью мужа, что вскоре заявила о своем уходе со сцены и уехала за границу.

Тем не менее, премьера удалась, и весь артистический мир вновь отмечает выдающийся вклад Кристофера Винсента в развитие искусства. Его дочь, Мадлен Винсент, бывшая балерина Королевского Национального балета, а теперь суперзвезда, прославившаяся исполнением главной роли в мюзикле «Зачарованная», находилась в зале вместе с мужем Себастианом Лангом. По слухам, она вскоре должна будет прервать свои выступления, чтобы родить ребенка. Однако ее отсутствие будет недолгим, ибо уже в следующем году Мадлен с мужем уезжают в Нью-Йорк, чтобы поставить «Зачарованную» на Бродвее.

Можно с уверенностью сказать, что талант Кристофера Винсента будет жить в его прекрасной музыке и восхитительном голосе его одаренной дочери.»