Клаудиа Кэрролл - Зачем нужен муж?

Я на мгновение задумываюсь.

Саймон так сильно изменился… Мне действительно было приятно встретиться с ним снова. Конечно, я желаю ему добра. И меня порадовало, что он пригласил меня на свидание. И если так важно посещать его регулярно каждую неделю, для меня это несложно.

Это меньшее, что я могу сделать, правда?

— Я была бы рада прийти сюда еще раз, доктор, — говорю я. — Я уверена, что смогу выделить время в своем расписании по вашему совету. В течение недели удобнее всего во время ленча, но я могу приходить и по выходным, если это лучше для Саймона.

— Отлично, — говорит он, глядя на меня с выражением, которое я не могу описать иначе, как восхищение. — Это чудесные новости. Теперь я оставляю вас с Саймоном, но прошу вас зайти в мой кабинет перед уходом. Я должен выписать вам постоянный пропуск.

— Конечно, — соглашаюсь я, и мы медленно возвращаемся к скамье, на которой сидит Саймон и курит.

Я жму руку доктору Симпсону и опять сажусь на скамью.

— Приятно было с вами встретиться, — говорит он.

— И с вами.

— Мой кабинет на втором этаже, просто спросите в приемной, и они вам объяснят, — говорит он, уходя обратно в клинику.

Я гляжу на часы. Почти два часа.

— Извини, Саймон, — говорю я, — но я должна возвращаться на работу. У меня встреча в два тридцать с финдиректором, так что…

— Так что ты сейчас отправишься на второй этаж к своему любовнику, да?

— Что ты сказал?

— Я вас видел. Ты флиртовала с Симпсоном. Просто вешалась на него.

Его тон полностью изменился. Теперь он говорил резко, напряженно, угрожающе.

— Саймон, что с тобой? Он спрашивал меня о тебе. Он хотел, чтобы я приходила к тебе регулярно, вот и все.

— Сначала ты соглашаешься на свидание со мной, а через минуту вешаешься на моего врача. Даже придумываешь предлог, чтобы остаться с ним наедине в кабинете. Что ты за человек, Эмилия? Кто так делает?

Да, теперь я по-настоящему напугана.

— Ладно, давай разберемся прямо сейчас, — я пытаюсь говорить спокойно и рассудительно. — Все, что я сделала, это…

— Ты была шлюхой давным-давно и с тех пор ничуть не изменилась. Готов поспорить, ты спишь с ним.

Я опоздала на курсы. Терпеть не могу опаздывать на курсы. Не по своей вине. То есть не совсем. Во-первых, производственное совещание с Дженет Тэйлор, художником-постановщиком в «Кельтских тиграх», затянулось дольше обычного. Мы сидели в столовой, внимательно изучая предварительные наброски для той семьи, которую собираемся ввести в сериал, их фамилия Даффи. Сроки уже поджимают. Дженет умница, настоящий профессионал, работать с ней легко. Декорации очень удачны и уместны; в них найден верный баланс между просто безвкусным интерьером и интерьером с претензией на роскошь.

В разгар дискуссии я вдруг осознала, что уже больше восьми часов вечера.

— Дженет, ты не возражаешь, если мы перенесем все на утро? — спрашиваю я, лихорадочно собирая вещи.

— Разумеется… куда ты так спешишь?

Наверное, я выгляжу, как кролик под лучами фар.

— Это… э-э… это долго рассказывать… э-э… просто, скажем так, мне срочно надо быть кое-где.

— Не надо объяснять, Эмилия, — ухмыляется она, — тайное свидание?

— Что?

— Меня не обманешь. Ты торопишься к любовнику?

— Не отрицаю и не подтверждаю… — смеюсь я, неловко передразнивая политического деятеля.

— Ах, избавь меня от этой трепотни из отдела новостей. Просто иди и развлекайся. И дай мне знать, если у него есть холостые приятели. Увидимся завтра с утра на свежую голову.

Потом, когда я уже подъезжаю к ДУК, звонит мой мобильник. Незнакомый мне номер, поэтому я переключаюсь на автоответчик.

Дамьен Дилени.

Черт побери.

Я совсем про него забыла. Прослушиваю сообщение.

— Привет, дорогая Эмилия. Это Дамьен. Как ты смотришь на то, чтобы прийти к нам на чашечку чая? Я рассказал о тебе мамочке, и она ждет не дождется встречи. Перезвони мне, пожалуйста. Всего доброго, благослови тебя Бог.

Я сразу же думаю: «Ну нет!!! Я не обязана…» Потом вспоминаю, что обещала Кэролайн дать ему шанс. Настоящий шанс.

Черт, черт, черт побери. Я абсолютно не хочу ему перезванивать.

Тут возвращаются мои фантазии о платье от Веры Вонг и безликом женихе.

«Разве я не хочу выйти замуж в течение года?» — жестко спрашиваю я сама себя.

Да, в этом все дело.

Идея. Отправлю ему эс-эм-эс.

Потом я задумываюсь… возможно, он слишком стар для чтения эс-эм-эс; я отчетливо вспоминаю, что он жаловался на то, что уже не может, как раньше, читать мелкий шрифт в меню, буклетах и тому подобном; затем я изгоняю эту мысль на тех основаниях, что она звучит как фразочка Джейми, за которую я бы его убила; потом понимаю, что пропустила уже половину занятия и, если не возьмусь за ум и не потороплюсь, то пропущу и остальное.

Однако я сохраняю его голосовое сообщение. Если Ира устроит мне выволочку за недостаточное старание по расширению матрицы знакомств, я включу запись снова как доказательство.

Я добираюсь до аудитории, проскальзываю внутрь и оглядываюсь в поисках свободного места, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания. Мне машет рукой Ира, а также Мэгз, которая заняла для меня рядом с собой.

— Огромное спасибо, — бормочу я.

— Я боялась, что вы не придете, — шепчет она мне в ответ. — Мы могли бы здорово посмеяться.

Как обычно, все наперебой рассказывают свои истории, и доносящиеся обрывки разговоров заставляют меня вдвойне проклинать свое опоздание.

— …Встреча с бывшим мужем привела меня к выводу, что, перефразируя принцессу Диану, в нашем браке всегда присутствовали трое: я, он и телевизор…

— …Свидания после тридцати пяти — это все равно что игра с высокими ставками, они буквально чуют твои матримониальные планы…

— …Мой бывший сказал: «Существует миллион причин, по которым ты могла бы меня бросить, и какую бы ты ни выбрала…»

— …Господи прости, его звали Тревис. Теперь я изобрела новое правило. Наверное, никогда не стоит ходить на свидания ни с кем по имени Тревис…

— …Я не знаю, Ира, что можно тут поделать. Давайте посмотрим правде в лицо: мой план выжидания, пока на рынке снова появятся разведенные, очевидно, провалился…

В конце концов у меня заболела шея от кивков в знак согласия.

Забавно, думаю я, мы видим проблемы других людей ясно и отчетливо, а в своих собственных разобраться не можем. Посмотрите на этих женщин. Все они привлекательны. В них нет абсолютно ничего ненормального, просто они много лет делали неправильный выбор, а теперь время уходит, и все паникуют.

Да, так оно и есть. Я позвоню Дамьену Дилени сразу после занятий. И пойду на чаепитие к его мамочке, и буду вести себя безупречно, не ругаться и не прекословить.

И не упоминать при ней ни Рэйчел, ни Джейми с их дурацкими разговорами.

Представьте себе, а вдруг по моей вине у бедной женщины будет сердечный приступ?

— Эмилия! Не желаете ли присоединиться к нам?

Ира разглядывает меня поверх очков, и я внезапно ощущаю, как тихо стало в классе.

— Э-э… простите?

— Вы витаете в облаках. Я спросила вас, как вы провели эту неделю.

Все смотрят на меня. Это оборотная сторона репутации местного клоуна: все ожидают от вас представления, чтобы бесплатно посмеяться. Я не уверена, что выдержу это после такой бурной недели…

— Вам не нужно это знать, Ира, поверьте.

— Пожалуйста, поделитесь с нами. Неужели все настолько плохо?

Неужели все настолько плохо?

— Ира, как многое, что случается со мной в жизни, история о встрече с моими двумя бывшими ухажерами настолько неправдоподобна, что, будь она написана в книге, вы бы ей не поверили. Ни за что на свете.

— Выкладывайте. Мы все в одной лодке и все должны внести свой вклад.

Ну хорошо, раз вы так просите…

— Ладно. Так вот. Мне удалось на этой неделе повстречаться с двумя. Один из них в монастыре, а другой в сумасшедшем доме.

Общий хохот, но я не собиралась шутить.

— Не поймите меня неверно, оба счастливы там, где они есть.

Хохот возобновляется.

— Эмилия, будьте серьезны, — строго говорит Ира.

— Вы думаете, что это моя заслуга? Уверяю вас, нет.

Она испытующе смотрит на меня, пытаясь понять, не паясничаю ли я. Я не могу ее обвинять, история действительно неправдоподобная.

— Что я говорила про ваш процесс отбора, Эмилия? Я уверена, что вы были очень молоды, когда встречались с этими молодыми людьми, и, конечно, не несете ответственности за то, что случилось с ними впоследствии. Но я думаю, что вы должны обратить внимание на то, что выбираете неподходящих партнеров.

— Я согласна. По истории моих свиданий можно написать руководство, как не следует поступать.

— Вы собираетесь тут острить или учиться превращать негатив в позитив? Прежде чем пройдет эта неделя, я хочу, чтобы вы встретились с одним из своих бывших бойфрендов, у которых можете действительно узнать что-то ценное. Иначе, позвольте мне сказать, вы никогда не достигнете своей конечной цели. Сейчас вы только тратите свое и мое время.

Ого. Жесткий подход. Верно говорят о трудной нью-йоркской любви. Как я понимаю, мои соученицы думают о том же, потому что наступает полная тишина и все прячут глаза, совсем как в школе, когда первому остряку в классе влетает по первое число за слишком большое нахальство.

Ира возвращается за кафедру и опрашивает всех по поводу матриц. Я понимаю, звучит дико, но это просто домашнее задание, которое она дала нам на прошлой неделе, — начать искать мужчин, которые не полностью отвечают нашим идеалам.

Я снова отключаюсь, бесцельно рисуя каракули на листе бумаги передо мной.

Нормальный бывший бойфренд.

Ну и запрос.

А потом меня осеняет.

Джек Китинг.

Гениально! Как я раньше не додумалась?! Верно. Тут надо кое-что пояснить.

Время: июль 1989 года.

Место: Бостон, штат Массачусетс. Очаровательные девушки только что сдали последние экзамены в колледже и проводят лето в Соединенных Штатах, работая (легально) по студенческим программам.

Повод: одна из вечеринок с угощением, которые все устраивали в восьмидесятые годы; мы разодеты в пух и прах, едим какую-то дрянь, пьем дешевое вино и в основном пытаемся подражать стилю жизни своих родителей, думая, что все вместе мы шикарны до безумия.

Мы с Кэролайн и Рэйчел суетимся в крошечной кухоньке дома, который вместе сняли на лето, отчаянно стараясь приготовить шикарный ужин и терпя позорную неудачу.

Никто из нас не умеет готовить.

В сущности, весь опыт жизни в Америке на летних заработках стал для нас невероятно познавательным. Мы не только ни на что не годились на кухне, но к тому же никто из нас понятия не имел о стирке, утюжке, уборке квартиры… за что ни возьмись, мы ничего не умели.

Что можно сказать? Дома, в Ирландии, мы живем в семьях со своими мамочками, которые делают все за нас, и, как говорит Рэйчел, это всего лишь игра во взрослых, верно?

С нами в доме живут три парня, еще большие неумехи, чем мы, девушки.

Конечно, с нами Джейми, но мы всегда знали, что он чудовищно неприспособлен к быту. Из рук вон. Например, решив однажды постирать, он замочил наши форменные белые рабочие блузки вместе со своей ярко-красной пижамой, и в результате все стало мерзкого серо-буро-малинового цвета. С тех пор он отказался от стирки вообще, утверждая, что нашел способ не пачкаться как минимум четыре дня.

Еще с нами живет Майк, чьи понятия о гигиене простираются не дальше любой первой попавшейся ему утром зубной щетки.

А еще с нами живет Джек Китинг.

И это явно по моей вине.

Да, позвольте мне заглянуть немного в предысторию. В Дублине мы с ним ближайшие соседи, выросли на одной улице. Мы почти ровесники и с самого раннего детства были товарищами по играм. Он звал меня «девчонкой напротив», а я его мальчишкой «напротив». Мило, правда?.. Или вам так не кажется?..

Как бы там ни было, Джек — славный, очень-очень славный парень, симпатичный и веселый. Он мне словно брат, которого у меня никогда не было, а я ему — как сестра, в которой он, впрочем, никогда не нуждался. Детьми мы дрались и ссорились друг с другом, в отрочестве влюблялись в друзей и подруг друг друга, а теперь мы студенты, почти выпускники и вместе снимаем дом в Бостоне.

Но одну вещь о Джеке вам необходимо знать. Он прирожденный сердцеед. Тут уж ничего не поделаешь. Это его способ общаться с противоположным полом. Девушки бегают за ним невероятными толпами. Даже у Джеймса Бонда не было столько зарубок на кровати. Вам знаком этот тип: мужчины хотят стать как он, а женщины хотят его изменить. Но, спешу добавить, не я, у меня нечто вроде иммунитета к чарам Джека Китинга. Я в него не влюблена и никогда не влюблялась, повторяю, для меня он вроде брата. С четырнадцати лет у Джека нет отбоя от подружек, он без усилий переходит от одной к другой. Он даже не дает себе труда бегать за ними — они сами падают в его объятия. Как мотыльки, спешащие на огонь.