— Я бы тоже волновалась, — мечтательно протянула Афина. — Боялась бы изнасиловать его раньше времени. Видела я фото твоего красавца. Ух, вот это тело!

Кроме тела там и брать-то нечего, подумалось мне, но я еще раз поблагодарила ее и попрощалась.

С Афиной мы знакомы с Универсалитета, она училась на пару лет старше меня на факультете журналистики, а сейчас благополучно делает карьеру на телевидении. У нас хорошие взаимоотношения, но Афи периодически пытается взять у меня интервью или рассказать всему миру мою биографию. Я всячески противлюсь этому, но предстоящая свадьба скорее всего поспособствует ее продвижению по карьерной лестнице, потому что только ей я доверю освящать события.

Я собралась доехать до деда. Слишком рьяно он взялся за это поганое дельце. Оделась и пошла на остановку, в надежде поймать там такси. По дороге увидела киоск с печатной продукцией и встала в ступор — все желтушные газеты города пестрели одним и тем же заголовком. Тем самым, про готовящееся пополнение. Я разозлилась, купила стопку и остановила машину.

Офис деда, как любого крупного бизнесмена, располагается в центре города, в высотке Остин-сити. Пока ехала в лифте, сорок раз подумала о том, как жаль, что я не родилась сиротой. На ресепшене меня встретила Яра, секретарша, привычно записав меня на прием. Несмотря на принадлежность к роду Дархау, исключения в виде свободного посещения высокого родственника для меня не делалось. Прождав минут двадцать, я разъярилась еще больше, так что когда Яра позвала меня, в кабинет я влетела словно фурия.

Энайя Дархау даже взгляда не поднял, задумчиво перебирая бумаги на столе.

— Я так понимаю, новости ты уже смотрела? — спокойно произнес он, а мне хотелось кинуть ему с лицо стопку газет. Бросила на стол.

— Как это понимать? — дед бросил мимолетный взгляд и с улыбкой откинулся в кресле.

— Молодцы, собаки журналюшные, хлеб свой отрабатывают исправно.

— Моим мнением можно было поинтересоваться? Меня это касается в первую очередь.

Дед спокойно встал, подошел ко мне, и я даже опомниться не успела, как он схватил меня за горло и приподнял над полом, благо росту ему было не занимать. Я вцепилась ему в руку, пытаясь хоть немного запустить кислорода в легкие.

— Мне кажется, ты еще не поняла, девочка моя, что я не буду вытирать тебе сопельки. Ты взрослая женщина, и должна понимать, что грамотный пиар только играет на руку твоей популярности. Это деньги, настоящие и живые, которые кормят, одевают и позволяют тебе отдыхать со вкусом. Люди готовы удавиться, лишь бы узнать, что ты сегодня ела на завтрак.

Я захрипела, отчаянно понимая, что еще немного, и я потеряю сознание, дед не слишком аккуратно меня отпустил. Я стала хватать ртом воздух, с ненавистью глядя на продавца родни, но его это нисколько не задело.

— Если твоих куриных мозгов не хватает, чтобы чисто обставить дело со свадьбой, я буду вести диалог с Картером, благо он куда более сметливее тебя. Хороший мальчишка, мне он нравится.

Дед вернулся к своим делам, словно меня в кабинете и не было. Я стала уходить, но в дверях меня настиг его голос:

— Расходы на свадьбу я возьму на себя. От тебя требуется только счастливо улыбаться, чтобы все поверили.

Я ушла молча. Не о том ты думаешь, дедушка, не о том…


Кириен приехал во время, на его лице блуждало нескрываемое беспокойство.

— В чем дело? — спросила я, привычно усаживаясь рядом.

— Все нормально, — ответил друг, но руки у него заметно дрожали. Я больше не стала спрашивать, раньше за ним не было замечено такой скрытности.

Трек нас встретил знакомым шумом и ревом моторов. Мне доставляет удовольствие зрелище, когда люди соревнуются, гоняя по специально сооруженной трассе.

— Постой здесь, мне нужно решить кое-какие дела, — предупредил напарник и отъехал на машине. Раз он без мотоцикла, значит, гонять не будет, и я могу сразу пойти на смотровую площадку.

Трасса проходит немного в низине, позволяя рассмотреть ход гонки даже с небольшой высоты. Я оперлась на ограду, собираясь начать восхождение, но меня остановил голос за спиной.

— И давно ты увлекаешься гонками?

Я медленно обернулась. Одет в черный с красными полосами по бокам костюм гонщика. В руках — шлем в тон. То ли маскарад, то ли будет участвовать в сегодняшнем заезде.

— Давно. Я каждую неделю здесь.

Он призадумался, посмотрел на мою одежду и спросил:

— И где твой байк?

Одета я в такой же эластик, как и Картер, только мой белого цвета с синими полосками, поэтому он и подумал, что я тоже гоняю.

— Я просто зритель. Гонки — это не мое.

Он кивнул.

— О чем ты хотела со мной поговорить?

Я осмотрелась — в принципе, подслушивать в таком многолюдном месте может кто угодно. Я притянула Картера к себе, словно обнимаю его, а сама целиком и полностью увлеклась пересказом событий. Спина моего оппонента напряглась.

— Ты можешь показать, из какого окна ведется съемка?

— Могу, я хорошо запомнила.

— Значит я приду, покажешь.

— Мне кажется, это и есть тот топтун, о котором ты говорил.

Картер нахмурился и отрицательно покачал головой.

— За тобой ходит не журналист.

Да что ж это происходит? Сколько народу заинтересовалось моей скромной персоной?!

— Тогда кто это?

— Это клановник, — с какой-то злостью произнес он, вызывая у меня волнение.

— Ты уверен?

Картер скрипнул зубами.

— Лучше бы я ошибался. Говорил я тебе — уноси ноги. Ты же до хрена самостоятельная!

— А как бы ты сам поступил на моем месте? — тихо зверея, спросила я. — И вообще — что за фрукт такой — ваш клан? Вас боятся, вас уважают, с вами считаются. Кто вы такие?

Вопрос был риторический, потому что я была уверена, что Картер мне не ответит. Он почему-то решил по-своему.

— Представь себе корпорацию, деятельность которой основана на получении крупной прибыли. Во главе стоит генеральный директор вместе с советом директоров, старшие и младшие менеджеры, кассиры, бухгалтера, водители, уборщики — не будем особенно вдаваться в подробности, штат огромен. Каждый занимается своим делом. Так вот: клан — это и есть корпорация, только ее деятельность затрагивает несколько сфер бизнеса. У клана свой устав, законы, нормы права и морали. Это семья с четко сформированной иерархией. В клан принимают только проверенных людей, во всяком случае так было, пока не появилась ты.

— Давай, вини теперь во всем меня, — хищно улыбнулась я, прикидывая, успею ли вцепиться ему в лицо и расцарапать, прежде чем он меня скрутит. — Развели бардак, устроили гадюшник, а виновата я.

Надо было видеть его лицо. Мне показалось, что он меня задушит.

— Клан — это система, — прорычал Картер, — четкая, действенная. Если перед кланом ставят задачу — она выполняется.

— И не всегда законными путями, да? — в меня как будто бес вселился. Мне хотелось вывести его из себя, возможно, он и оставит эту безумную затею со свадьбой. — Как тебе — нравится делать грязную работу во имя поста главы?

— Кто бы говорил о чистоте своей работы, но только не ты, — и как ему удается рычать в разных тональностях, я просто поражаюсь! — У нас для этого существуют «уборщики», которые свою деятельность выбирают сами, по душе она им, видишь ли. А ты делаешь унизительные для своего профиля вещи, а все ради чего?…

— Что это я делаю унизительного? — неподдельно удивилась я. — Я делаю то, за что мне платят, но это никак не идет вразрез с моим воспитанием и моей идеологией.

— То есть воровство — это тебя так воспитали? — он расхохотался мне в лицо. — Действительно, а чего еще ждать от внучки великого комбинатора и автора многих преступных схем?

Неприятно кольнуло в груди. Что я знаю о методах Энайи Дархау? Правильно — ничего. Даже Картеру известно больше, чем мне, но не признаваться ж ему в этом. Я поставила галочку на будущее — навести аккуратно справки о деятельности подведомственных деду учреждений.

— Так какой же тогда тебе интерес — жениться на, как ты считаешь, преступнице? Родственную душу нашел?

Градус нашего общения зашкаливал. Еще немного — и мы просто вцепимся друг другу в горло. Краем глаза я отметила, что гонка скоро начнется, мотоциклы ревели в десятке метров от нас, пока мы орали друг на друга.

— Это бизнес, дорогая моя. У каждого свои методы его ведения. Я не обязан перед тобой отчитываться.

— Да пошел ты, — выдохнула я на прощанье, пнула его ногой в живот и перемахнула через ограждение. Сработал эффект неожиданности, именно поэтому мне удалось без помех добежать до места старта гонщиков, и в последний момент запрыгнуть за спину одному из мотоциклистов. В эту же минуту раздался звук стартового выстрела, гонщик рванул с места, именно поэтому он не скинул меня с мотоцикла. Сегодня на кону стоят большие деньги, он конечно же не захочет ими рисковать.

Внутренне я ликовала. Я оставила последнее слово за собой и эффектно смылась. Несмотря на внутренний страх, я встала на подножки мотоцикла и прокричала победное: «йехууууу!» Мой мотоциклист вздрогнул, но газ не сбросил, уверенно неся нас вперед. Мы обогнали фаворита и вырвались вперед, даже с двойным грузом на мотоцикле. Победа уже была близка, но нас стал нагонять черный байк, с таким же черным аки дьявол гонщиком за рулем. Когда я поняла, кто это нас догоняет, мне стало страшно.

Он сократил расстояние за считанные секунды. Мы честно пытались оторваться, но мотоцикл выжал из себя все, что мог, а наш преследователь неумолимо приближался. Я уже грешным делом стала прикидывать, чем бы в него кинуться, но мой гонщик стянул с себя шлем и протянул мне, не отвлекаясь от дороги.

— Ближе подъедет — кидай!

Меня разобрал охотничий азарт. Когда мотоциклы поравнялись, Картер рукой, затянутой в черную перчатку, указал на обочину, мол, останавливайся. Мой гонщик, не поворачивая головы, показал ему средний палец.

Финиш уже маячил на горизонте — яркая красная лента меж двух полосатых столбов. Я прицелилась поточнее и что есть силы швырнула шлем. Он ударил Картеру в бок, не причинив видимого вреда, он даже не отклонился от траектории движения. Если мы на финише остановимся, клановник с меня попросту снимет скальп. Осознав это, я крикнула своему гонщику:

— На финише не останавливайся!

Он кивнул и продолжил движение.

Когда до финиша оставалось всего с десяток метров, Картер, видимо, тоже понял, что рыбка сейчас ускользнет. Он обошел нас на два корпуса… И пошел наперерез.

Чтобы уйти от столкновения, мой гонщик резко повернул руль вправо, отчего нас занесло и мотоцикл пошел юзом. Выровняться не удалось, столкновение с поверхностью земли было коротким, меня по инерции выбросило вперед и я покатилась дальше. Мотоциклист остался лежать под своим байком.

То ли от шока я не успела почувствовать полученных повреждений, то ли опомнилось чувство самосохранения, но я не осталась лежать, а подхватилась и помчалась прочь, стараясь не обращать внимание на странные взгляды людей вокруг. Картера окружила толпа с поздравлениями, но он всех растолкал и устремился за мной. Догнать подбитую меня ему не составило особого труда, он ухватил меня за шиворот и резко развернул к себе так, что я всем прикладом влетела ему в грудь. Раньше я думала, что есть предел его бешенства, оказывается — нет.

— Если ты еще раз что-нибудь подобное отмочишь, я прикопаю тебя в ближайшей канаве и буду счастлив!

Я не успела вякнуть — подъехал черный джип, меня захотели в него запихнуть. Я всеми конечностями уперлась в идеально гладкую поверхность автомобиля. Амбалы, клановничьи шавки, не смогли спеленать меня без ущерба мне, поэтому умоляюще посмотрели на Картера. Глядя на творящееся безобразие, он покачал головой, достал из машины пистолет для инъекций и вколол мне какой-то препарат. Как заносили мое тело в машину — уже не помню.

Очнулась я в совершенно незнакомом мне месте. Темная комната, лежу, судя по ощущениям, на кушетке, передо мной смутные очертания какой-то мебели. Стоило полностью прийти в себя, как я осознала все прелести действия транквилизатора на мой организм. Ныли даже те мышцы, о которых я никогда не подозревала, плюс болела голова. Я закрепилась в сидячем положении, но голова не желала держаться прямо, я уронила ее на руки. Во рту было сухо, словно в пустыне. Если бы я не знала, что со мной произошло, подумала бы, что я проснулась с большого бодуна.

— Доброе утро.

Я вздрогнула, когда зажегся тусклый свет, и сфокусировала взгляд на говорившем. Сидит в кресле напротив, гад, зубы сушит. Сделал гадость — на сердце радость?

— Сдохни, — прохрипел совершенно чужой голос, от которого в голове зазвенели колокола. Я застонала и вернулась в лежачее положение.