Это было глупо, сейчас я понимаю это. Тогда это не казалось таким уж глупым, Трейси вызвалась быть моим шофером на тот вечер. Трой подбросил меня сюда, а Трейси сказала, что доставит меня домой. Я могла пить столько, сколько хотела, флиртовать столько, сколько хотела и гоготать с Трейси так, как мне хотелось.

Затем вошел он — Великий Загадочный Мужчина, ныне известный как Кейб «Хок» Дельгадо.

Я влюбилась в него с первого взгляда, не шучу. Он был очень сексуальным, но это была не похоть, это была любовь.

Ладно, немного было похоти, но в основном была любовь.

В общем сейчас этого даже невозможно объяснить. Просто что-то в нем было такое — он был одет в потертые джинсы, идеально скроенную черную рубашку и большие черные ботинки, явно комфортные. Он был уверен в своем стиле и в самом себе, двигаясь изящно, властно, по-мужски, словно охотясь, со свойственной ему уверенностью, природной харизмой и с его внешностью, словно этот ресторан принадлежал ему. Он мог присесть на диванчик и пообедать в одиночку и при этом выглядя по-прежнему круто. Он возился со своим телефоном, получал и отправлял смс-ки, принимал звонки, он мимолетно кинул взгляд туда-сюда, но чувствовал себя вполне естественно, хотя и был начеку, готовый к любому нюансу в комнате, он чувствовался здесь, как в своей тарелке, и это было чертовски кайфово.

К несказанной радости его усадили за стойку недалеко от меня.

Как обычно, когда я выхожу (Хок не врал, когда я куда-то выхожу, я показываю тело, но это мой стиль, Мередит учила меня найти свой собственный стиль, я так и сделала), я надела слишком маленькое облегающее стрейч платье, показывающее ноги, нельзя сказать, что оно было сверх коротким, оно также показывало руки, поскольку было без рукавов и спину сзади, поскольку на спине был V-образный вырез. В то время у меня было одиннадцать маленьких черных платьев и платье номер три в моем рейтинге было очень сексуальным (теперь я владею тринадцатью, и это платье переползло на пятую позицию). На мне были открытые с переплетенными ремешками шпильки, волосы старательно уложены, а макияж был «Вы часто здесь бываете?»

Я не собиралась охотиться, просто хотела хорошо провести вечер с моей подругой, которая затрахалась на этой работе и ей нужна была моральная поддержка, но это не причина, чтобы я не выглядела хорошо.

Сидя на своем барном стуле и попивая Сosmo, словно это была диетическая сода со вкусом винограда, я сделала все, что могла, чтобы привлечь внимание Хока, крутясь в разные стороны, кладя ногу одну на другую и не кладя ногу на ногу, посасывая и покручивая коктейльную соломинку, поправляя и перекидывая, хотя это было не нужно, волосы на другое плечо.

И пока он ел (я тайком наблюдала за ним, как он ест, как сидит и как возиться со своим телефоном и т. д.), но он даже не смотрел на меня.

Поэтому, когда он заплатил по счету, соскользнул с барного стула, было ясно, что он собрался уходить, я была полностью опустошена.

Да, ощущение было явного опустошения.

Я поняла своим Сosmo мозгом, что мужчина, направляющийся к двери станет концом всей моей жизни, словно я теряла свой последний шанс на счастье. Это было способно полностью убить мою мечту.

Я повернулась к бару, делая последний глоток Сosmo и раздумывая над «безбилетном пассажире», когда вдруг почувствовала теплую руку на своей обнаженной пояснице.

Я повернула голову и подняла глаза вверх, он стоял прямо передо мной.

Я задержала дыхание, и он спросил:

— Вы уходите или что?

Что это было? Его манера снимать девушек — «Вы уходите или что?»

Я уходила. Я схватила сумочку и взмахнула во все глаза смотревшей на нас Трейси, вышла из ресторана вместе с ним. Он погрузил меня в черный джип, спросил мой адрес и повез меня домой, черт побери.

Я никогда в своей жизни не делала ничего подобного, даже близко. Это был невероятно безумный поступок.

И он был просто великолепен.

Когда я проснулась на следующее утро, его рядом не было.

Я поняла, что облажалась. Он был просто поразительным, но я напилась так, что не взяла его номер телефона и не знала его имени.

Я мгновенно провалилась в такое отчаяние, которое тут же ликвидировало мое похмелье от Сosmo вчерашней ночи в клубе, поэтому я опять сидела перед Трейси-барменом и Кэм, объясняя им глубину своего отчаяния, и каждый раз, когда дверь открывалась и кто-то входил, я вытягивала шею, надеясь, что это пришел он.

Но он не пришел.

Он не появлялся три дня, и в какую-то из ночей я почувствовала, как с меня соскальзывает одеяло, и кто-то вывел меня из глубокого сна, я спросонья замерла от ужаса, испытывая панику, кровать провисла под тяжестью его тела и его голос, который мне не удавалось забыть, сказал: «Привет, детка», он обхватил меня руками и поцеловал. Затем он стал проделывать со мной многое другое, причем по-настоящему очень хорошие вещи.

Вот так все и началось, но я надеялась, что это измениться, и я успею спросить его имя или он попросит мой номер телефона, или он постучит в дверь днем, или он проведет со мной всю ночь и мы вместе позавтракаем — но ничего не изменялось.

И смотря в окно своего кабинета, хотя мне следовало работать, я поняла, что все это время была согласна с Трейси — я все время надеялась. Я хотела испытать именно то чувство, когда впервые увидела его, но я сдуру каждый раз отвлекалась, стоило ему появиться и еще эти бабочки у меня в животе. Но у меня была уверенность, рожденная ничем иным, как инстинктом, что он был тем единственным.

Но прошли полтора года, а я все лелеяла свои надежды, хотя снова и снова теряла свое достоинство.

Сейчас все изменилось.

Теперь я понимала, что существует еще множество всего, несмотря на то, что он очень сексуальный, уверенный в себе, двигается с грацией, существует помимо его обворожительности, он также может быть раздражающим, властным придурком, который говорит, что мне следует делать, совершенно не слушая меня, и может ранить чувства Троя, не моргнув глазом.

Как только я подумала об этом, зазвонил телефон, и я подскочила на месте. Звонок шел с домашнего телефона, который никогда не звонил. Все звонили мне по мобильнику. Но я выключила мобильник, чтобы спокойно поработать, поэтому Трейси неожиданно заявилась ко мне, как только услышала, что ко мне вломились этой ночью, и она не могла дозвониться.

Автоматически я протянула руку и взяла трубку, приложив ее к уху, думая, что это, скорее всего какой-нибудь продавец розничных товаров, потому что в те редкие случаи, когда звонил мой домашний телефон, на том конце провода всегда был продавец товаров.

— Алло? — нерешительно поинтересовалась я, готовая тут же отсоединиться, если услышу голос очередного продавца.

Это был не продавец.

— ОмойБог! — воскрикнула Кэм.

Я моргнула и подбородок соскользнул с колена. Камилла Антуан вопила совершенно не девчачьем голосом.

— Кэм? — окликнула я ее.

— ОмойБог!

Она орала, как парень, и я поняла почему.

— Кэм, залезли... это круто, это…

— Ты не поверишь, что случилось!

Я села ровнее.

ОмойБог! Лео сделал предложение! Трейси, Кэм и я ждали-черт-побери, что Лео когда-нибудь сделает предложение (Кэм, конечно же ждала этого намного больше, я же чуть-чуть). Никто из нас не мог понять почему он медлит, они были знакомы уже пять лет, а жили вместе четыре года, никто не мог понять почему он затягивает с этим.

Теперь это случилось.

Ура!

— О-о Кэм, я так…, — начала я фонтанировать.

Но она прервала мой фонтан.

— Митч попросил отстранить его от дела!

Я снова моргнула и спросила:

— Что?

— От дела! — закричала она. — Дело! Это такой случай, на котором он мог бы сделать свою карьеру. Он сорвал бы банк, если говорить о наградах, похвалах и повышении. Но он просит отстранить его от этого дела из-за тебя.

Слова по очереди попадали ко мне в голову — «Митч» и «отстранить от дела из-за тебя».

Итак, я опять повторила:

— Что? — но на этот раз мой вопрос был тихим, заданный шепотом.

— Гвен, я не знаю, что ты сделала, но чтобы ты ни сделала, он... в тебя. Все говорят об этом. Я ждала целый день, чтобы сделать перерыв и позвонить тебе, но ты не отвечала на звонки, поэтому мне пришлось ждать до вечера, чтобы прийти домой и отрыть свою записную книжку, потому что я не помню твой дурацкий номер домашнего телефона. Я не могу в это поверить. Он красивый. Он благородный. И он приятный. И он деликатный. Я сказала, что он благородный?

— Кэм…

— Я имею в виду, что капитан не за чтобы не отстранил его от дела, но факт остается фактом, он сам попросил. Черт, подруга. Вот черт, настоящее дерьмо! — закричала она в ответ.

— Кэм...

— Мне нравится. Я говорю Лео, который минуту назад притащил свою задницу. Мы устроим двойное свидание.

— Кэм! — закричала я.

— Что? — спросила она.

— Вчера ночью ко мне залезли в дом, — ответила я.

— Я знаю, девочка, — произнесла Кэм голосом «И что с того?» — Утром мне позвонила Мередит и все рассказала. Я также все знаю про ЗМ. Я знаю все.

Черт, я когда-нибудь чему-нибудь научусь? Мне никогда не следовало приводить своих друзей домой, потому что Мередит втерлась в их жизнь, поскольку была хорошей, веселой и доброй. Ничего невозможно было удержать в секрете. Я выучила это довольно-таки рано, но все равно совершала подобные глупости. Нет! Мередит до сих пор поддерживала связь с моей подругой Челси из младших классов. Челси жила на побережье Коста-дель-Соль в Испании с английским мультимиллионером, она болтала несколько раз в год с Мередит, я же не разговаривала с ней с пятнадцати лет. Мы даже не обмениваемся рождественскими открытками.

Поэтому повторяйте за мной: здесь семья, там друзья, и они никогда не должны встречаться!

— Кэм, все осложнилось, — сказала я ей.

Наступило молчание, а потом она ответила:

— Нет, Гвен, ты все усложняешь. Я слышала, что ЗМ не заявил свои намерения, а ты ему возражала. Митч тоже слышал. Стой на своем. Я знаю Митча Лоусона много лет. Он хороший полицейский и хороший человек, он хочет дом с белым заборчиком, двух или пятерых детей, собаку и женщину, которая будет соответствовать его половому влечению, и по слухам, они далеко переходят «за линию фронта». Он до сих пор не нашел ту одну, хотя приложил немало усилий. Подруга, ты могла бы стать той единственной!

— Хм, Кэм, откуда ты столько знаешь о нем?

— Разве я не говорила, что он красивый? — ответила она. — У меня есть Лео, но это не значит, что я не могу изучать красоту, что и делаю.

Это было правдой, она действительно делала. Она изучала красоту так долго и с таким усердием, что вполне могла уже быть профессором.

— Я не могу думать сейчас об этом, мне нужно работать, — ответила я. — В моем доме коммандос устанавливают систему безопасности. Хок раздавил Троя, как букашку, перед Трейси и вышеупомянутыми спецназовцами. Моя сестра влипла в серьезное дерьмо, которое перетекло в мою жизнь. И сегодня утром Тэк объявил о своих намерениях и была Официальная Встреча Крутых Парней у меня во дворе, заключения я не знаю, но знаю, что Лоусон и Тэк отступили, а из твоих новостей я поняла, чтобы перегруппироваться. Я также могу сказать, что трижды при свете дня видела Хока, и один из этих раз он принес мне лапшу J’s Noodles на ланч, поэтому предполагаю, что он думает, что он лидерирует.

— Он принес тебе лапшу J’s Noodles?

— Да.

— Откуда он знает про тебя и лапшу J’s Noodles?

— Кэм, я тебе вчера говорила, он знает обо мне все! И теперь, когда я опять тебе говорю это, именно это и имею ввиду — он знает обо мне все. Он мне сам сказал, что следил за мной или его парни следили и ему докладывали. Это настоящее безумие!

— Зачем он это делал?

— Я спросила, но ответ у него всегда один, и таким образом он отвечает на многие мои вопросы — «детка», даже когда я ору на него.

— Ну, не знаю, Митч может слишком задумчивый, но подозреваю, что он не ответил бы на прямой вопрос «детка».

Господи Боже.

— Я не могу думать о Митче, я вобще ни о чем не могу думать, — ответила я. — Я серьезно, мне нужно работать, а у меня постоянно полная путаница в голове.

— Ну, ты должна подумать о ЗМ, потому что я тут услышала о мужчине по имени Хок, претендующем на тебя, как на свою собственность прошлой ночью, задала несколько вопросов по поводу него и узнала много и много все, и даже обнаружила кое-что, из-за чего ты должна порвать с ним.

О, парень, для тебя звучит это не очень хорошо.

— Я не хочу ничего знать. По истечении полутора лет я быстро наверстываю упущенное и больше общаюсь с Хоком, и сейчас у меня появляется еще большая опасность —спонтанный взрыв моей головы, видно я стану первой жертвой.