Причем много теста.

— Привет, — произнесла я.

— Хорошо провела ночь? — просияла Мередит.

— Хм..., — промямлила я.

— Какое милое платье, — похвалила меня миссис Мэйхью.

— Спасибо, миссис М, — входя ответила я, думая о том, что сказала миссис М, хотя я была одета в милое платье, придя домой в вечерней одежде, просто кричавшей шлюха!

— Слышала, ты кое-кого поймала на крючок, — отметила она, улыбаясь огромной улыбкой.

Ну, я боюсь, что это я попалась ему на крючок.

— Хм..., — пробормотала я снова.

— Ты в порядке? — спросила Кэм, внимательно разглядывая меня.

— Эм..., — пробормотала я опять.

Все женщины неотрывно сосредоточились на мне, но я не могла говорить.

Кэм поднялась.

— Хорошо, — сказала она бойко, вскакивая с дивана. — Душ, штаны для йоги, вперед! — приказала она и захлопала в ладоши, двигаясь ко мне, подталкивая меня к лестнице наверх к моей комнате.

Я обернулась на нее в дверях в ванную комнату. Кэм была одного роста со мной, длинноногая и худая, с хорошей задницей и не большой ложбинкой между грудями, не стоит об этом рассуждать, это неважно, потому что она вся была утонченной, от нее замирало сердце и была великолепной. Большие миндалевидные глаза, пухлые губы, шикарные скулы, изящный подбородок, совершенно правильной формы брови. В ней присутствовала экзотика, афро-американской девушки инь, в отличие от Трейси, которая была янь. Все это создавало у меня комплекс, поскольку две моих лучшие подруги были сродни моделям, дефилирующим по подиуму, но я научилась контролировать свое чувство неполноценности обильным употреблением Cosmo и магазинами для поднятия своей уверенности, когда выходила куда-нибудь вместе с ними.

— Кэм, — сказала я.

— У тебя снесло крышу, — перебила она меня, читая, как обычно, словно книгу.

Нет, конечно, но я была немного загадочной.

— Кое-что произошло, — сказал я ей. — Ну, много чего-то произошло, но…

— В душ, детка, я сварю кофе и буду ждать тебя в кабинете вместе с Трейси. У тебя есть пятнадцать минут, — она повернулась и пошла к лестнице.

Мне много чего нравилось в Кэм, но одно из лучших ее качеств было и остается, когда моя жизнь делала крен и выходила из-под контроля, она проявляла свою удивительную способность контролировать ситуацию и принимать правильные решения.

Я отправилась в ванную, потом присоединилась к Кэм и Трейси, надев штаны для йоги, майку и толстовку с капюшоном на молнии, еще не успев высушить волосы.

Трейси протянула мне кружку с кофе.

Я взяла ее и скользнула взглядом по Кэм.

— Как ты смогла оставить Мередит и миссис М?

Я понимала, что это подвиг с ее стороны. Мередит была моей мамой во всем, она волновалась за меня, хотя мне тридцать три, даже в те моменты, когда не о чем было волноваться. Миссис М. была для меня бабушкой, и не только для меня, но и для любого ребенка в округе и не важно сколько лет этому ребенку тридцать три, три или шестьдесят три. Если этот человек моложе нее, она будет его бабушкой, всех кого я знала, естественно, были моложе нее, кроме ее подруги Ирмы, которая имела свидетельство с датой рождения еще с седых времен.

— Мне не пришлось их оставлять, — ответила Кэм. — Миссис М с Мередит поехали домой, чтобы встретить парня из страховой компании. Но я пообещала ей полный отчет.

— Ты не предоставишь ей полный отчет, — заявила я, садясь в свое офисное кресло и сделав глоток кофе.

— Конечно нет, — пробормотала она.

— Что у тебя с лицом? — спросила Трейси, и я взглянула на нее.

— А что с лицом?

— Твоим лицом, — ответила она. — Ты выглядишь... я не знаю, как ты выглядишь. Мне казалось, что свидание прошло замечательно. Прошлой ночью я получила от тебя двенадцать смс-ок, насколько все здорово. А теперь ты не выглядишь, словно свидание было настолько уж замечательным.

Я перевела взгляд к окну.

— Так и есть.

— Как? — спросила Кэм, и мой взгляд скользнул к ней.

— Звонила Четверг, — ответила я, глаза Кэм медленно закрылись, а на лице Трейси отразилось замешательство.

Я взглянула на Кэм. Кэм что-то знала.

— Звонила Четверг?! — переспросила Трейси.

Я проигнорировала ее вопрос.

— Кэм? — окликнула я, ее глаза открылись и в них была печаль, вид у нее был несчастный. — Кэм, — прошептала я.

— Ты сказала мне, что вы оба закончили свои отношения, — мягко сказала она.

Это была правда.

— Звонила Четверг? — уже нетерпеливо повторила Трейси, и я посмотрела на нее.

— Потрясающее свидание было лучшим, оно превзошло все мои самые смелые мечты. Он был нежным, интересовался всем, что я рассказывала, веселым, он купил мне туфли Джимми Чу, — сказала я ей, и ее глаза загорелись.

— Я знаю, приходила его леди Эльвира, забавная, кстати, она заставила меня поклясться, что я буду молчать, это так здорово! Он такой щедрый. Я предложила ей свою скидку, но она сказала «нет». Заплатила все кредитной картой компании. Круто! — закончила восхищаться Трейси, подпрыгивая на диване.

— Да, круто, до того, как позвонила Четверг, — ответила я, и Трейси снова посмотрела на меня в замешательстве.

— Что за Четверг? — спросила она.

— Я не знаю, — ответила я, посмотрев на Кэм. — Но ты знаешь, не так ли?

Камилла посмотрела мне прямо в глаза, затем вздохнула.

А потом она заговорила:

— Кейб «Хок» Дельгадо имеет напряженный график, — заявила она. — На самом деле, он имеет не какие-то дела в сетке графика, а занимает весь график. Есть много таинственного, и ходит много слухов о его деятельности, но он Мистер График. Если что-то происходит в Денвере, он тут же узнает об этом и слухи говорят, что ему кто-то помогает, но никто этого точно не знает, поэтому никто не понимает, как он это делает. Кроме того, никто точно не знает, чем он занимается, все просто знают, что он очень занятой парень.

Я уже об этом догадалась и на данный момент меня это совершенно не волновало.

Поэтому я сказала:

— И?

Она глубоко вздохнула, и судя по ее выражению лица, то, что она собиралась мне сообщить, мне это не понравилось бы.

— Существует одна вещь, которая не имеет никаких тайн, когда дело доходит до Дельгадо и Его Дней.

— Его Дней? — повторила Трейси.

Кэм кивнула ей.

— Другими словами Его Женщин.

— Дерьмо, — пробормотала Трейси и перевела на меня взгляд, но мой взгляд был прикован к Кэм, пока я боролась, чтобы вздохнуть.

Потом я выдавила:

— Расскажи мне.

Кэм сжала губы и сказала:

— Прости, девочка.

У меня стало сжиматься горло, и это явно не от радости, как прошлой ночью.

— Поговори со мной, Кэм, — прошептала я.

Она сделала еще один глубокий вдох.

— Хорошо, Дельгадо как известно, у женщин пользуется успехом. Он занимается их проблемами и заносит их в расписание. Они приходят и уходят, но пока они с ним, они востребованы. Он собирает на них информацию, и никто не имеет права касаться их. Когда он заканчивает с одной, он уходит, заполняя график другой.

— Этого не может быть, — сказала я ей. — У меня нет определенного дня.

Кэм с трудом сглотнула. Не очень хороший знак.

— Что? — спросила я.

— Подруга…, — начала она.

Я наклонилась вперед и повторила.

— Что?

— Ты известна как Затычка.

О Боже мой.

— Я известна, как Затычка? — прошептала я.

Она кивнула.

— Он не прочь перегруппироваться, если какой-нибудь его женщины нет в городе и у него имеется свободное время в графике, тогда он приходит к тебе.

— Я известна как Затычка, — повторила я.

— Дорогая…, — прошептала Трейси.

— Кто знает, что я Затычка? — спросила я у Кэм.

— Гм..., — затем она немного колебалась, а потом сказала, — все сейчас знают.

— Все знают, — повторила я.

Она кивнула.

— Лоусон?

Она закусила губу и снова кивнула.

О Боже мой!

— Тэк? — спросила я.

— Возможно, — ответила Кэм.

Я посмотрела в пол. Потом еще одна мысль пришла мне в голову, и я снова посмотрела на Кэм.

— Она знала, — сказала я.

— Кто, детка? — спросила Кэм.

— Четверг, она знала. Она знала, какой у нее день, кем она была и зачем. Она знала его имя и номер телефона.

— Ну, и что…, — начала Кэм.

Я прервала ее.

— Мне кажется, если ты занесена официально в график, то тогда получаешь его контакты. Но Затычка, замещает кого-то, она всего лишь Затычка.

— Гвенни, милая, — прошептала Трейси.

Я вскочила со стула и закричала:

— Я не верю в это!

Камилла и Трейси тоже повскакали со своих мест.

— Гвен, милая, послушай меня. Сейчас речь идет не обычном его дерьме. Черт с ним с Его Днями, они касаются тех женщин, но не тебя, его ночные визиты к тебе это строго разграничивали. Он не встречался с ними, он просто с ними спал.

— И? — закричала я, грохая свою кружку на стол, кофе выплеснулось.

— И, вот и хорошо, что ты выплеснула, — быстро произнесла Трейси, моя дорогая, милая Трейси, как всегда надеялась на лучшее.

— Нет, это не хорошо, — вставила я. — Это унизительно.

И это было действительно унизительно. В глубине души ужасно унизительно. И самое худшее было такое чувство, что я попала впросак сама по собственной воле.

Опять!

Я подняла руки, скользнула пальцами в волосы и провела по ним.

— Я не могу поверить в такое. Я не знаю, что мне с этим делать, — сказала я, глядя в пол.

— Может, тебе стоит поговорить с ним, — посоветовала мне Кэм, и моя голова дернулась в ее сторону, я прищурилась.

— Ты обкурилась? — закричала я, и ее лицо скривилось. — Я Затычка, и все из-за этого графика знают об этом. Господи! — я распрямила волосы по бокам, повторяя: — Боже мой!

— Детка, — мягко сказала Кэм, — успокойся.

Я снова подняла руки, прижимая ладони ко лбу и посмотрела на нее сквозь пальцы.

— Я хочу его, — прошептала я свой секрет.

— Тогда поговори с ним, — прошептала в ответ Кэм.

— Я хотела, чтобы он был особенным, — зашептала я.

— Подруга, — продолжала она тоже шепотом, подходя ближе, беря меня за руку, — поговори с ним.

— Чтобы он был особенным, он должен заставить меня почувствовать себя особенной. Мне не нравится, как я себя чувствовала со Скотти, — я услышала, как Трэйси хмыкнула, она уж точно знала, как я чувствовала себя со Скотти, они обе знали. — Но уж точно не хуже, чем я чувствовала себя со Скотти.

Кэм обняла меня, прижимая к себе, Трейси тоже придвинулась к нам.

— Я сделала это сама, — прошептала я.

— Детка, — в ответ прошептала Кэм, Трейси обняла меня за талию, прошептав:

— Дорогая.

— Мне хотелось верить, что я смогу прорваться, — прошептала я снова.

— Возможно, что ты прорвалась, — ответила Кэм.

— Думаю, у тебя все получилось, — продолжила Трейси.

— Я держалась, надеясь прорваться, — продолжала я говорить, пока они молчали.

— Гвен, сделай вдох и не думай об этом, — посоветовала Камилла.

Я опустила голову и посмотрела на свои пальцы на ногах. Темно-ягодный лак — зимний цвет. Мне нужен летний. Мне необходимо солнце. Настало время взять отпуск.

— Я всегда буду Затычкой, — сказала я, глядя на свои пальцы.

— Дорогая, — прошептала Трейси.

Вдруг я отстранилась, подняла голову и объявила:

— Мне необходимо закончить свою работу в срок, — и взглянула на Кэм. — Я могу сегодня остаться у тебя с Лео?

— Не думаю, что это хорошая идея, — заявила Трэйси.

— Да, детка, можешь, — ответила Кэм.

— Кэм! — Трейси сверкнула на нее глазами.

— Ей необходимо свое собственное пространство, — ответила Кэм.

Трейси взглянула на меня.

— Он же придет к тебе сегодня ночью, не так ли?

— Нет, — ответила я. — Он хочет, чтобы я приехала к нему.

Ее глаза засверкали, и она тут же пояснила:

— Езжай.

— Нет, — ответила я.

Она положила руки мне на плечи.

— Гвенни, это дерьмо, я согласна, полное дерьмо, и я не могу его исправить, но мне кажется, что…

Я отступила назад, и ее руки упали вниз.

— Я могу. Думаю, я могу исправить. И я даже не злюсь на него. Нет, не злюсь. Это все я. Я сама все сделала… позволила такому случиться. И даже если я никогда не смогу вернуть к себе уважение после такого дерьма, чертового дерьма, я единственная, кто должна все это остановить.

— Это плохое решение, — твердо сказала Трейси.

— Может и так, но я уже приняла решение, — ответила я, расправляя плечи. — Скотти трахал мне мозги, а я любила его. Это убивало меня. Я догадывалась, что что-то происходит, но я позволяла ему себя обманывать, пока больше не смогла с этим мириться. Слишком долго я терпела Скотти, не думая о себе, надеясь, что он оставит свое дерьмо, и слишком долго ждала с Хоком. Даже если он поменял ко мне отношение, я всегда буду чувствовать, кем позволила себе быть и что другие люди думают обо мне. Неудивительно, что оба — Лоусон и Тэк решили за мной приударить. Они тоже хотят залезть ко мне в постель, и кто может их обвинять за это? Точняк, она же делит свою кровать и разводит ноги, никаких вопросов, никаких обязательств, всего лишь возможность получить удовольствие и потом пойти своей дорогой. Дерьмо!