— Точно, Кейн Аллен решил поиграть в доброго самаритянина, поэтому проезжая мимо полицейского участка, почему-то не доставил туда жертву нападения. И не претендовал на нее как на свою, рванув выслеживать виновных, если только он…, — он наклонился вперед, — претендует на нее, как на свою собственную.

Ой-ей.

— Ладно, теперь я вижу насколько все плохо выглядит, но он сделал это. Я же ему такого не говорила.

— Тогда объясни мне, почему Тэк вообще привез тебя к себе домой?

— Он был около моего дома, когда я вернулась утром.

— И?

— Он хотел поговорить.

— И?

— И поскольку он обещал меня не пугать, я согласилась поговорить.

— Отлично, Душистый Горошек, давай вернемся к тому, почему тебя не было сегодня утром, например, — он сделал угрожающий шаг вперед, — именно здесь.

Опаньки.

— Хок…

Я замолчала, как только он сделал еще один угрожающий шаг вперед и, видя, как приближаются его ноги ко мне, означало, что он был уже близко. Слишком близко. Действительно ужасно близко.

— Вчера, — сказал он ужасным, тихим голосом по-прежнему приближаясь, поэтому я скользнула прочь от колонны и сделала шаг назад. — Я оставил тебя здесь, — он продолжал приближаться ко мне, а я продолжала отходить назад, — и когда я уходил, — я пятилась, он надвигался на меня, — ты была милой и такой сладкой.

Я впечаталась спиной в книжные полки и была вынуждена остановиться. Хок же не останавливался. Он зажал меня, наклонив вниз голову, чтобы видеть мое лицо, но не дотрагивался. Он пригвоздил меня на месте силой своей агрессии.

— Тогда, — продолжил он, — вчера я получил эту чертову записку с гребаным чеком. Записку, из которой я ни черта не понял. Чек, детка, этот гребанный чек, словно ты бл*дь залепила мне пощечину.

Мда. Возможно, я не совсем хорошо тогда все продумала.

— Я проверил устройство на твоем автомобиле и выяснил, что ты отсиживаешься у копов, — продолжил он.

— У тебя есть устройство на моей машине? — прошептала я и его страшное, злобное лицо стало еще страшнее и злее, поэтому я тут же закрыла рот.

— Я пришел домой, — он продолжил свою тему, — и прослушал сообщение от Гейл. И тут до меня дошло, что ты слышала ее сообщение, а затем выслушала всякий бред от своих подруг, которые скормили его тебе, и ты не подняла трубку и не притащила свою задницу сюда, чтобы выяснить все и поговорить. Ты решила двигаться вперед, не зная всех фактов и этим безумно, бл*ять, взбесила меня.

Итак, мы все же перешли к этой теме разговора и мне нужно ему все рассказать.

— Я знаю о Твоих Днях, — прошептала я.

— Да?! Ты знаешь?

— Да, — прошептала я, — знаю. И я знаю, что я затычка.

— Нет, — тут же ответил он. — Ты знаешь кучу дерьма от копов, у которых вместо мозгов дерьмо, и они не знают, как лучше потратить свое время, только как названивать тебе. И еще кое-что, детка, это дерьмо полностью выдуманное. Это полное фуфло. Гейл звонит по четвергам, потому что у нее есть другой мужчина, который явно ей не подходит, он уходит из дома по четвергам в бар, нажирается в говно, сидит там, пока бар не закроется, я понимаю ее состояние, поэтому навещаю. У меня нет расписания. Единственная женщина, о которой я дотошно собирал информацию и занимался расследованием — это ты, я наблюдаю за тобой.

— Но ты сказал, когда женщина твоя, ты…

— Нет, Гвен, забудь о том, что ты думаешь или что-то прочитала, или что я говорил. Я говорю тебе прямо сейчас, как оно есть. И я не собираюсь кормить тебя дерьмом, что других нет, есть и другие. И я думаю, ты поняла, что я не тот мужчина, который будет тратить свое время делать еще раз именно то, что делаю прямо сейчас, бл*ть, объясняясь перед тобой.

Ох, вот черт. Теперь мне кажется, что я схожу с ума.

— Понятно, — спокойно говорю я. — Мы вернулись туда, откуда начали.

— Нет, если мы вернемся туда, откуда начали, где были в последние пару дней, я получил бы кусочек твоей сладкой попки.

У меня разинулся рот.

Ему нельзя верить!

— Я не верю тебе! — закричала я.

— Ты считаешь я вру? — спросил он.

— Нет, видишь ли, последние пару дней дерьмо моей сестры просочилось в мою жизнь. Я сделала что-то неправильно? Нет! Я не живу в твоем мире. Я знала Дога. Я знала, что он хорошо влиял на Джинджер. Я предполагала, что он заставит ее измениться. Я не знала, что будет, когда поехала в Ride! Откуда мне было знать? Я не открывала дверь парню, который вломился в мой дом! Я не кидала зажигательные бомбы в дом моих родителей и не бросала их в окно! Я ехала домой, вот и все. Я просто вошла в дом и начали стрелять! А потом я просто сделала так, как мне сказали. Я никогда не была в перестрелке раньше. Тэк, казалось, знал, что делает, поэтому я подумала, хорошо быть с кем-то, кто знает, что делает. Я не предполагала, что он собирается запереть меня в своем доме и начать войну! Я просто выбрала лучшее, что могла в очень плохой ситуации. Нет! В многоуровневой серьезно плохой ситуации!

— Гвен…

— И мне не нужен ты — придурок, стоящий наверху и наблюдающий за всем этим.

— Гвен…

Я взмахнула руками в стороны.

— Мою гостиную расстреляли сегодня. Я была там и Тэк! — взвизгнула я.

Он обхватил ладонями мое лицо.

— Детка, успокойся.

— Ты успокойся! Ты можешь проходить сквозь стены и бесшумно укладывать байкеров. У меня нет таких способностей, Хок. Я оказалась в такой же ситуации сегодня — мне нужен был ломик! Это хреново, черт побери! И после всего этого, мне нужно тесто для печенья. Или по крайней мере хорошая китайская еда от Twin Dragon или еще лучше Imperial.

Он прошелся пальцами по моему подбородку и тихо сказал:

— Хорошо, детка, я куплю тебе еду из Imperial.

Я покачала головой, но, к сожалению, его руки не освободили меня.

— Нет, той ночью, ты мне понравился. Сегодня нет, — объявила я. — Я хочу сказать спасибо, что спас меня от тюрьмы у байкеров, но сейчас я хочу домой..., — и тут я отчетливо поняла, что дома у меня нет, также как и у моих родителей, и по этой причине я оказалась в полной жопе, поэтому неубедительно закончила, — ... или куда-нибудь еще.

— Ты здесь будешь жить, пока все не закончится, детка, — заявил Хок.

— Эй? — позвала я. — Позволь мне напомнить тебе, что ты живешь в Невероятно Крутом Мире, я же нет. Ты не можешь мне говорить, где мне стоит быть.

— Уверен, бл*дь могу, Гвен, — ответил он.

— Нет, не можешь, — ввернула я, его руки скользнули к моей шее, и пальцы впились в кожу.

— Послушай меня, Гвендолин, — прорычал он, и я упустила тот момент, когда он уже не злился на меня, сейчас он как раз очень даже злился, поскольку назвал меня полным именем, подчеркивая каждое слово. — Итак, из того, что у нас есть выходит, что Джинджер сегодня не было в окрестностях, когда ты совершала свой путь домой. Значит, одно из двух. Эти выстрелы предназначались или для Тэка или для тебя.

— Никто не хочет меня убивать, — ввернула я.

— Нет, но они хотят, чтобы Джинджер страдала, а она твоя сестра, они могут не знать, что ты ничего не имеешь с ней общего, и, наконец, они находятся в отчаянии, поэтому действуют так, как я сказал, скорее всего, эти выстрелы предназначались для тебя.

Святое гребаное дерьмо!

Я закрыла глаза и пробормотала:

— Почему все продолжается так плохо?

Я открыла глаза, Хок ответил:

— Потому что твоя сестра — мусор, — я разрешила в этот раз так ее назвать, но не получила шанса об этом ему сообщить, поскольку он продолжил:

— Теперь мы знаем, что ты предположительно можешь быть целью, что означает, что твои родители тоже могут быть целью, им нужна защита. Здесь ты в безопасности, поэтому останешься здесь. Я сделаю все, что смогу для них. И я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть мир с Тэком, потому что он мне необходим как союзник в этом дерьме, чтобы мне не приходилось больше заниматься этим вопросом.

— Ты сделаешь все, что сможешь для моих родителей? — спросила я, и он посмотрел на меня сверху вниз, его пальцы поглаживали мою шею.

— Душистый Горошек, посмотри на меня.

— Я смотрю на тебя, — и я правда смотрела!

— Нет, по-настоящему посмотри на меня.

Я посмотрела на него!

Он продолжил говорить:

— Гейл никогда не была и никогда не будет в этом доме, ее дом расстреляли из машины, она спросила моего совета, я сказал ей поговорить с полицией. Теперь ты поняла, куда я пошел от сюда?

— Не до конца, — сказала я, и его пальцы опять напряглись, я спросила:

— Ты сказал, что собирал информацию и следил за мной, а не за ними, почему?

Он посмотрел поверх моей головы и пробормотал:

— Господи.

— Теперь ты не смотришь на меня, — добавила я, его взгляд резанул по мне.

— Хорошо, детка, знаю, тебе это понравится, знаю, тебе нравится то, что я с тобой делаю по ночам, но это не совсем ты и я, и теперь я знаю, что это точно не совсем. А для меня ты — это ты. Это означало, что мне необходимо было приниматься за работу.

Мое сердце екнуло.

— Что? — прошептала я.

Он продолжал говорить:

— И я получил обычное дерьмо, собирая о тебе информацию — Джинджер оказалась твоей сестрой. Я выяснил о тебе многое, почти все, выходя куда-то ты предпочитаешь носить более открытую одежду, показывая свое тело. Я узнал, что ты разговариваешь с незнакомыми людьми, как будто они твои лучшие друзья. Я понял, что ты не живешь в реальном мире, а предпочитаешь свой, вымышленный, где ты не уделяешь чертового внимания тому, что происходит вокруг, и ты принимаешь сомнительные жизненные решения, и также я узнал, что ты занимаешься сексом только со мной. Из-за всего этого мне стало ясно, что за тобой нужно присматривать, что я и делал.

— Я могу позаботиться о себе сама, Хок, — соврала я. Я действительно могла позаботиться о себе сама, но при обычных обстоятельствах, а никогда в тебя стреляют.

— Ерунда, — ответил он.

Я не собиралась бороться с ним по поводу пуль, не сейчас, поэтому решила побороться за что-то еще.

— Ты не жаловался, когда видел меня обнаженной ночью, — напомнила я ему.

— Да, детка, потому, что твоя задница была у меня в душе и мои руки были на ней, и все твое внимание было сосредоточено на мне.

Мда. Это хороший ответ.

Я продолжила:

— Я не живу в мире грез.

— Гвен, ты только взглянула на меня и решила, что я единственный, я же только сказал тебе четыре слова, и ты привезла меня, черт побери, к себе домой и уложила в свою чертову кровать и не сказала «Трахни меня», когда я заставлял тебя кончать.

В этом есть определенно какой-то смысл.

Пришло время отступить.

— Я проголодалась и мне нужно в ванную комнату, — объявила я.

Его пальцы снова стали разминать мне шею, он произнес:

— Господи, ты заноза в моей заднице.

— Хорошо, тогда позволь мне воспользоваться твоей ванной комнатой, потом твоим телефоном, чтобы вызвать такси и поехать в отель.

Он зыркнул на меня и снова стал разминать мне шею, но на этот раз он прошелся немного выше.

— Считай, что я не слышал твоих слов, но ты услышишь мои. Мы на одной волне — ты и я, мы, это то, что было у нас прошлой ночью, даже, бл*ть, то, что у нас сейчас. Не думай, что ты можешь быть такой сладкой, как вчера утром, а потом психануть и решить, что вот так просто можешь разорвать отношения. И пока мы двигаемся в наших отношениях, тебя не продырявят пулями, не похитят, не будут пытать и не покалечат, как твою сестру, бл*дь, на моих глазах.

Мне пришлось признать, что последние его слова дали мне некоторое облегчение, и мой живот расслабился. Хотя я ничего не ответила, просто посмотрела на него.

Он выдержал мой взгляд и вздохнул, его руки расслабились на моей шее, и я смогла отойти на два дюйма, но не больше.

— Я позвоню одному из своих парней, чтобы он привез заказ из Imperial, потом ты позвонишь отцу, а я — Лоусону, он сможет приехать сюда, и ты расскажешь ему, что случилось у тебя в доме. Что ты хочешь заказать?

Я была такой голодной, поэтому больше не собиралась препираться. В любом случае, Imperial — это лучшая китайская еда во всем Денвере. Будет настоящим преступлением пойти против природы, начать препираться с Хоком, когда тебе предлагают еду из Imperial.

— Курица с кунжутом и горячий, кислый суп, — сказала я ему, затем добавила, — о, китайские пельмени с крабом и сыром.

Он уставился на меня, затем спросил:

— Что-нибудь еще?

— Нет.

— Уверена?

— Обычно я так наедаюсь этим, что не могу попробовать их десерты, поэтому не знаю хороши ли они, если у тебя нет тубы замороженного песочного теста с кусочками шоколада в морозилке, будет, наверное, неплохо, если один из спецназовцев заскочит в King Soopers и купит кое-что еще. Печенье с кусочками шоколада или сахарное.