Я также уверенно отправилась в дом, чтобы надеть свои ботинки.

* * *

Тэк был прав.

Перед домом Хока, безусловно, было противостояние, я увидела это, как только мы прибыли. Большой черный минивен был окружен около десятка байкеров и десяток байкеров стояли лицом к лицу напротив такого же количества коммандос. Хок похоже привел весь свой рабочий арсенал.

Он стоял среди них.

Тэк въехал на своем Харлее на «линию огня» между стоявшими друг напротив друга байкерами и коммандос, остановился перед Хоком и нажал на тормоз, опустив ногу на землю.

— Ты видишь ее, теперь позволь моим парням войти в дом, — прорычал он.

Хок посмотрел на меня. К счастью, всю дорогу спуска с холма, я разжигала свою ярость, от чего мне было не плохо, и я была чертовски зла, так что ему не посчастливится увидеть мои слезы или что-нибудь столь же унизительное.

— В дом, — отрезал Хок, глядя на меня.

— Как бы не так, — тут же ответил Тэк.

Хок не сводил с меня глаз.

— В дом, — повторил он.

Тэк стал слезать с байка, и я поняла, что сейчас его терпение на исходе, поэтому тоже быстро соскочила с мотоцикла.

— Гвен…, — начал Тэк.

Я крутанула головой и волосы быстро перелетели через мое плечо.

— Круто, я в порядке, я буду через минуту, — заверила я его.

— Красавица…

— Все хорошо, Тэк, честно, я буду через минуту.

Я не стала дожидаться его ответа, обогнула Хока, протолкнувшись через ряд его командос, если быть более точной, между Фангом и Хорхе, и уверенно направилась в его дом-склад.

Как только я очутилась под его платформой, на которой стояла кровать, я увидела, что слухи и Тэк были правы. Если Хок завершал что-то, то он завершал. Мои два чемодана стояли у моего стола, мой компьютер был отключен и мой рабочий ящик стола превратился в полную жопу.

Зачем он хотел, чтобы я сюда приехала, не знаю. Может, потому, что он был мудаком. Но большинство мужчин, которых я встречала были такими же.

Я схватила свои чемоданы, развернулась и побежала прямиком на выход… к Хоку.

Я запрокинула назад голову.

— Отойди с моего пути, — сорвалась я.

Он наклонился вырвал чемоданы у меня из рук, и его руки уже были на мне. Я едва получила шанс бороться, как уже оказалась в комнате, декорированной панелями, под платформой, с его рукой на моей груди.

— Теперь, детка, ты позволишь мне объясниться.

— Убери свою руку.

— Ее звали Симоной, — как-то странно произнес он.

— Кого, твою новую игрушку? — выстрелила я в ответ.

— Нет, мою погибшую жену.

Мой желудок сжался, сердце перестало биться, я посмотрела на него и прошептала:

— Что?

— Мою дочь звали Софи.

Его дочь. Его дочь. Его чертову дочь.

Звали.

Он сказал звали.

Он продолжил говорить:

— У нее был брат, у Симоны был брат, он был похож на Джинджер. Но была причина, почему он был полным *банным мусором и говнюком. Их родители — это был просто один большой ночной кошмар. Сделай свою мать в кандидаты матери года. Симона была умной, она старалась вылезти из этого дерьма всеми силами. За исключением этой веской причины, и причины, побудившей ее принять решение, когда она облажалась, она была очень жесткой со своим братом. Очень строгой, хотя они были очень близки. Я сказал ей, раз она со мной то, не должна навещать его. Но его женщина забеременела, я был на задании, и он позвонил ей потому, что его женщина должна была вот-вот родить. Симона любила детей, она также любила своего брата, ей нравилась его женщина, она так чертовски волновалась, что станет тетей. Поэтому она пошла к ним вместе с Софи. Они встретились по дороге, и его женщина пошла вместе с Симоной и с Софи к ним домой, чтобы встретиться с братом. Он был не один, а со своими парнями. Все они были на лужайке. Легкие цели. Симона не знала, что он находился в разгаре войны банд, и умерла так и не узнав этого. Неважно, что весь район был зоной военных действий, она привыкла к этому, она же выросла в нем. Враги расстреляли их из своих машин, проезжая мимо, не стесняясь добавить сопутствующий ущерб к своей игре. Застрелили Симону, Софи, Джулиана, брата Симоны, его женщину. Она умерла прежде, чем смогла родить, но врачи успели спасти ребенка. Этот парень единственный, кто выжил в той резне.

Я слушала, одновременно дрожа всем телом, у меня мелькнула мысль, не кровоточат ли мои уши, но я точно знала, что мое сердце кровоточит, по крайней мере, так казалось.

— Хок, — прошептала я.

— Я не могу снова пойти на это. Я не могу… снова. Поверь мне, детка, я обещал тебе руку помощи, когда я говорю, что я действительно тебе помогу, я не вру. Теперь все закончилось, прежде чем ты еще больше привяжешься ко мне.

Я во все глаза смотрела на него и это убивало меня.

Он был настолько полон дерьма.

Поэтому я сообщила ему об этом факте.

— Ты настолько полон дерьма.

Его лицо стало жестким, рука тут же оставила мою грудь и полезла в карман штанов карго. Он вытащил бумажник, большим пальцем перебрал содержимое и выдернул из кармана сложенную бумажку. Он развернул ее и поднял к моим глазам. На ней был Хок только моложе в форме, он улыбался в камеру, обняв двух девушек. Одна — очень красивая темноволосая женщина, тоже улыбалась в камеру, положив голову ему на плечо, одну руку она держала за спиной, другую — на его прессе. Другая, которую он держал на руке, была двух или трех лет очень красивая девочка, она была заснята в профиль, она была идеальной, все самое лучшее и прекрасное взяв от мамы и своего отца. Она была одета в восхитительное платье. Розовое. Ее маленькая ручка покоилась на шеи Хока. Она не улыбалась в камеру. Она смотрела на своего отца и хихикала.

Да, мое сердце наверняка кровоточило.

Но он все еще был полон дерьма.

Он убрал от меня фотографию, сложил и засунул обратно в бумажник, а потом также засунул в свои штаны карго, сказав:

— В тот день я как раз ушел на задание и это был последний раз, когда я видел их.

— Я поймала своего мужа, трахающим мою сестру, — напомнила я ему.

Его глаза встретились с моими.

— Да, детка, это хреново, но ты должна проснуться и закончить с этим.

Он что рехнулся?

— Ты невероятен, — зашипела я.

— Моя жена и ребенок были убиты проезжающей мимо машиной, Гвен, когда я находился за тысячи километров. То, что случилось с тобой отстой, да, но не хера стоять здесь и бросать мне в лицо это дерьмо, когда это никоим образом, мать твою, не сравнимые вещи.

— Ты прав, это не сравнимые вещи. Абсолютно. Да. Это не значит, что то, что ты сказал мне, не может быть верным.

— А что я сказал тебе, детка?

— Ты сказал мне, я не стал рисковать, отдавая себя тебе, что означает, ты не оценил ценность риска. Это справедливо и наоборот. То, что произошло, Хок, полный отстой, даже больше чем отстой. Несмотря на то, что я злюсь на тебя, мое сердце все еще кровоточит по твоей утрате. Но даже если и так, ты стоишь здесь и открыто мне говоришь, что ради меня рисковать не стоит.

Я знала, что сделают с ним мои слова, когда я посмотрела на его лицо, оно превратилось в застывшую пустую маску, я воспользовалась этой возможностью, обошла его вокруг, взяла свои чемоданы и решительно направилась к двери.

У двери я обернулась и заметила, что он смотрит на меня, его лицо по-прежнему было маской.

— Байкеры Тэка находятся здесь, чтобы забрать мои вещи, не останавливай их. Ты хочешь, чтобы это закончилось, так отдай все мое.

Его лицо уже не выглядело такой маской, а стало более мягче, и я, смотря на его красивое спокойное лицо, получила словно удар в живот.

Придурок!

— Гвен… — начал он.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, ты сказал то, что хотел. И ты доказал свою точку зрения. Понятия не имею, как мне жить. Я оказалась не особенной для тебя, и сколько бы мои инстинкты и бабочки в животе не говорили мне обратное, каждый раз, когда я видела тебя, когда мы стали «мы», оказалось все не так, после того, что ты мне сказал. И ты тоже не особенный для меня, именно потому, что заставил меня почувствовать себя дерьмом… опять, а я слушала свое сердце, следовала своим инстинктам и опять позволила этому случиться. Все решения, которые я принимаю, разбиваются в пух и прах. Точка поставлена. Урок выучен. Я не буду доверять своему животу, теперь я буду жить своей головой. К счастью для тебя, мы закончили и тебе не придется наблюдать, как я делаю это.

Затем я развернулась, поставила чемодан, схватила ручку, приоткрывала дверь, подняла чемодан и ногой распахнула дверь шире, выскользнула через нее, неся свои чемоданы и оставив Кейба «Хока» Дельгадо позади.

Глава двадцать семь

Разочарована в тебе

— Можно с уверенностью сказать, Тэк, я немного испугалась, — объявила я, дотрагиваясь до своей повязки на глазах.

— Еще немного, красавица, — ответил Тэк.

Я была во внедорожнике. Тэк не только имел Харлей, у него был еще и большой Ford Expedition. Пять минут назад, мы покинули шоссе, выехав из его дома и двинулись в Денвер, он вытащил и уговорил меня надеть повязку на глаза. Он подготовил для меня сюрприз, он был так добр последнюю неделю, что я согласилась, хотя меня это и пугало.

На прошлой неделе Тэк взял мини-отпуск. Может показаться, что я эгоистка и идиотка, но когда тебе требуется время собраться с мыслями после того, как твое сердечко разбил коммандос, зависнуть в горном убежище с байкером хороший способ, чтобы исцелиться.

Во время его мини-отпуска я также взяла тайм-аут от отца, Мередит, Кэм, Трейси и Лео. Я коротко объяснила им, и они отступили, хотя и без особой радости. Трой звонил, но я не брала трубку. Я поняла либо Кэм, либо Трейси проинформировали его о состоянии дел, и я поняла, что он сочувствовал мне, но я не смогла бы это выдержать. Эльвира тоже звонила несколько раз, но я также не отвечала на ее звонки, понятно по какой причине, объяснять не нужно.

Байкеры Тэка забрали мой рабочий стол, отвезли его ко мне домой, который на данный момент превратился в полное дерьмо, но мой компьютер и чемоданы привезли к нему. Они поставили мой компьютер у него в кабинете. Я проводила свои дни за работой и уборкой его кабинета. Затем я убрала весь его дом. На днях Тэк меня два раза возил в продуктовой магазин, мы затоварились горой продуктов в его горном убежище, и я начала готовить фантастические блюда к его приходу, когда он возвращался домой, это заняло целую вечность, чтобы подготовиться. Блюда включали десерты… много десертов.

Если я не работала, то готовила или читала. В продуктовом магазине я купила пять любовных романов и в доме Тэка, сворачивалась на его большом, объемном диване, терялась в чужих мечтах. Я не ладила со своей головой, постоянно крутились мысли, просто еще крутились. Это и понятно, последние полтора года все мои мечты были связаны с Хоком, и я не знаю, куда мне деваться, потому что я уже не надеюсь, что встречу еще раз своего идеального мужчину. Поэтому мне стоит как-то изменить свои мечты и надежды остаться в одиночестве, начать планировать пешие прогулки и спасать хорька, но это явно как-то не по мне.

Я начинала свои дни, сидя на пандусе Тэка на прохладном воздухе, тепло одевшись и смотря на открывающийся вид, попивая кофе и сражаясь с болью в сердце.

А заканчивала свои дни в постели с Тэком.

День или два я спала одна. На третий день, когда я поужинала в одиночестве и пошла спать, дома никого не было, он вернулся поздно ночью и пришел ко мне. Он не был Хоком, поэтому делал все по-другому. Он не прижимался к моей спине, укутывая меня своими объятиями и целуя. Он не укладывался рядом со мной, прижимаясь ко мне и закидываю свою ногу на меня. Вместо этого, он перевернул меня к себе лицом, лежа на спине и прижал к боку.

Я должна была по идеи психануть и уйти на другую кровать. Но ведь я была Гвендолин Пейпер Кидд — глупой идиоткой, поэтому даже не двинулась с места. Я положила голову ему на плечо, согнула руку у него на животе и уснула.

Тэк спал со мной каждую ночь после этого и приходил домой каждый вечер на ужин. Не спорю, я не вдавалась в полемику по этому вопросу, просто плыла по течению. Не могу сказать, что умничала, когда он был рядом, я была просто самой собой, и я чувствовала, что ему это нравилось, но я так и продолжала быть самой собой. Я также старалась не подавать ему никаких сигналов, которые он мог истолковать не так. Я не кокетничала, просто была собой, такой, какая есть.

За исключением, конечно, позволяя ему спать со мной.

Мда.

В основном он предоставлял мне полное пространство, все дни были моими, он появлялся только к ночи, и то вел себя не как захватчик или грабитель. Он поцеловал меня один раз, разбудив утром. Это был не глубокий поцелуй с языком, а поцелуй с языком, жаром и руками, когда все соединилось друг с другом. Его поцелуй послал сильный электрический разряд по всему моему телу, и еще не менее сильные острые разряды по определенным частям моего тела. Этот поцелуй не был похож на поцелуй Хока, который заставлял меня терять голову и лишаться контроля, но это был чертовски великолепный поцелуй.