– А что думаешь ты, племянник? – Дядя внимательно посмотрел на него. – Готов ты предстать перед обществом как будущий граф Бристон?

«И что же ей во мне так не понравилось?..» – вздыхая, размышлял молодой американец.

– Джек, ты слышишь? – обратился к нему полковник.

Джек вздрогнул и, встретив пристальный взгляд отца, в смущении пробормотал:

– Все происходит… слишком уж быстро. Еще каких-то две недели назад передо мной не возникало таких вопросов. Я знал, что мой отец умер, и все в моей жизни было понятно. Я был – да и сейчас являюсь – вице-президентом Банковской и трастовой компании «Грэхем, Мерриуэдер и Локвуд»…

– Самым молодым в истории банка, – вставил полковник, обернувшись к брату.

– Ничего удивительного… – отозвался дядя Найджел.

– Я очень благодарен вам всем за теплый прием, – продолжал Джек, – но я не уверен, что уже готов предстать перед английским высшим обществом как член семьи. Видите ли, мне ужасно не хочется совершить какую-нибудь… позорную ошибку. Не думаю, что светское общество здесь более снисходительно и великодушно, чем в Нью-Йорке. Мне кажется, что прежде чем меня представят как члена семьи, я должен себя им почувствовать. Ведь еще многое нужно обдумать и… – Джек не надолго умолк, потом добавил: – Да-да, я почти уверен, что еще не готов к вступлению в английское общество.

– Конечно, не готов, дорогой. И это вполне понятно. – Тетя Бернадетт ласково ему улыбнулась. – А как по-твоему, когда ты будешь готов?

– Я смогу организовать что-то в этом роде через месяц, не раньше, – вмешалась Тедди. – А может, – и через шесть недель, а ведь потом… Потом и до Рождества недалеко, и на это время у меня уже запланировано несколько приемов и…

– Можно устроить новогодний бал и на нем представить Джека, – перебила подругу Делайла. Посмотрев на кузена, добавила: – За это время ты успеешь ко всему привыкнуть…

– Мысль неплохая, дорогая, – сказала тетя Бернадетт. – Вот только… Раз уж мы отказались от предложения спрятать его и завалить камнями, то слухи непременно просочатся. Видишь ли, не каждый день семьи находят новых родственников. Так что непременно поползут слухи – всевозможные догадки, намеки и предположения…

– Боже мой, мама!.. – В столовую вошла Берил, жестом давая понять мужчинам, что вставать не надо. – Неужели ты еще не научилась пресекать сплетни? Господь свидетель, на нашу долю их выпало вполне достаточно. Но ты не бойся, я сама этим займусь. – Она уселась за стол и взяла себе гренок.

Делайла взглянула на нее с недоверием.

– Это как же?

– Лучший способ ликвидировать сплетни – контролировать их. А лучший способ их контролировать – распустить самой. – Берил откусила кусочек гренка. – Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.

Делайла в ужасе уставилась на сестру.

– Что именно ты придумаешь?

– Пока не знаю. – Берил откусила еще кусочек. С задумчивым видом прожевала и вновь заговорила: – Что-нибудь о давно потерявших друг друга влюбленных, разлученных злым роком, расстоянием и… В общем, что-нибудь в этом роде. – Она взглянула на Джека. – Ты ведь, наверное, не захочешь, чтобы люди думали, будто твоя мать провела последние тридцать лет в сумасшедшем доме?

– Ни в коем случае. – Джек во все глаза смотрел на кузину. – У моей матери много недостатков, но она не сумасшедшая.

– Ты уверен? – с надеждой в голосе спросила тетя Бернадетт.

– Абсолютно, – ответил Джек. И тут же вспомнил о том, что мысленно назвал мать чокнутой, узнав правду об отце.

– Мне это тоже не нравится. – Отец пристально посмотрел на Берил. – Если я услышу хотя бы намек на сумасшествие…

– О боже, дядя Бэзил!.. Это просто первое, что пришло мне в голову. – Берил надула губы. – Конечно же, я придумаю что-нибудь получше. Нам совершенно не требуется, чтобы кто-нибудь заподозрил, что у нас в семье есть безумцы. – Она немного подумала. – Вот амнезия – это всегда очень мило.

Джек нахмурился.

– Говоришь, амнезия?

– Да-да, нет ничего лучше амнезии, – закивала Делайла. – С ней даже самая абсурдная история звучит вполне правдоподобно. Ведь на всякие разговоры о фактах и подробностях всегда можно ответить: «О, но она же не помнит, понимаете?..»

Тетя Бернадетт тоже кивнула, и Тедди, похоже, оказалась единственной из женщин, не одобрявшей амнезию. «А может, в этой семье и впрямь процветает безумие?» – промелькнуло у Джека. Откашлявшись, он проговорил:

– Не уверен, что это мне понравится. Ведь тогда получается, что моя мать напрочь забыла тридцать лет своей жизни. – В голосе Джека звучало негодование. – И вообще, мне не нравится мысль о сплетнях.

– Перестань, Джек. – Берил посмотрела на него снисходительно. – Раз уж ты не готов сообщить людям, что твоя мать обманывала твоего отца на протяжении тридцати лет, – а это в каком-то смысле даже хуже, чем быть сумасшедшей, – то надо придумать какую-нибудь другую историю.

– Может, что-нибудь ближе к истине? – пробормотал отец.

– Я придумаю что-нибудь правдоподобное и вполне благопристойное. – Берил снова взглянула на Джека. – Я понимаю, что тебе все это неприятно и ты чувствуешь себя неловко. Когда я подходила к двери, я слышала, что ты тут говорил. Но должна заметить: я рада, что ты наконец-то заговорил. Вчера вечером мы услышали от тебя всего несколько слов. Несмотря на твое сходство с дядей Бэзилом, я уже начала сомневаться, что ты наш родственник. Все мы всегда высказываемся без колебаний.

– Вчера вечером мне было очень сложно вставить хоть слово, – сухо заметил Джек. – Но впредь я постараюсь быть более разговорчивым…

– Да, полагаю, постараешься… – Берил почему-то улыбнулась.

– Тедди, дорогая, почему бы тебе не заглянуть в твою записную книжку и не посмотреть, сможешь ли ты организовать у нас новогодний бал? – проговорила тетя Бернадетт. – Конечно, мы могли бы обойтись и без твоего…

– Я сейчас проверю даты, – сказала Тедди и встала. – Мне понадобится всего несколько минут. – Она развернулась и вышла из комнаты.

– Мы вполне способны организовать все сами, мама, – сказала Делайла. – Но Тедди – моя лучшая подруга, а подобный праздник укрепит ее репутацию и повысит спрос на ее услуги…

– Я все знаю, дорогая. – Графиня выразительно взглянула на дочь.

– Знаешь? – Глаза Делайлы расширились. – Что именно ты знаешь?

– Я знаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить. – Леди Бристон накрыла ладонью руку дочери. – Я всегда считала Тедди еще одной своей дочерью, и я сделаю все возможное, чтобы ей помочь.

Джек совершенно не понимал, о чем говорили женщины, и, судя по лицам отца и дяди, те тоже ничего не понимали. Но было абсолютно ясно: пока он, Джек, не посвящен во все эти секреты и тайны, он не сумеет стать своим в этой семье. И одну из этих загадок он мог разрешить прямо сейчас.

– Прошу прощения, – пробормотал Джек, выскакивая из-за стола. – Я вернусь через минутку. – Он развернулся и помчался следом за Тедди.

– О господи, куда он побежал?! – послышался у него за спиной голос тети.

– Подозреваю, мама, ответ будет…

Джек догнал Тедди на главной лестнице.

– Можно мне с вами минуточку поговорить? – спросил он.

Ее глаза широко распахнулись.

– Право же, у меня совсем нет времени. Я должна свериться со своим графиком и выяснить, есть ли хоть какая-нибудь возможность воплотить в жизнь блестящую идею вашей тетушки.

– Понимаю. Но клянусь, я буду очень краток.

Тедди со вздохом проговорила:

– Ладно, хорошо. Так в чем же дело?

– Почему вы относитесь ко мне с неприязнью? – спросил Джек, немного смутившись. Наверное, ему следовало как-то иначе сформулировать вопрос.

– О чем вы?.. Нет никакой неприязни.

– И все же я вам чем-то не нравлюсь.

– Глупости, – ответила Тедди, но как-то неубедительно. Более того, судя по выражению ее глаз, она и сама не верила в то, что говорила.

– Я чем-то вас оскорбил?

– Нет. Конечно же, нет.

– Ну даже если и так, – продолжал Джек, – у меня не было намерений вас обидеть, поэтому я приношу вам свои самые искренние извинения.

Она снова вздохнула. Чуть помедлив, ответила:

– Честное слово, вам не за что извиняться.

– Если мое поведение хоть каким-то образом…

– Да нет же. Напротив, вы были очень даже… обаятельны.

– Правда? – Неужели она действительно считала его обаятельным? Вот это неожиданность…

– Да, правда. – Она кивнула. – Если это все…

– Нет. – Джек пристально взглянул на нее. – Я думал, что вчера вечером… В общем, я подумал…

– Вчера вечером? – Ее брови взлетели вверх. – Вы говорите о нашем… маленьком приключении?

– Да. Про наш танец и разговор.

– Но это ведь одно и то же, верно?

– Я очень хорошо провел с вами время, Тедди. Честно говоря, для меня это оказалась едва ли не самая лучшая часть вечера. И мне показалось, что мы с вами… ну, может быть, всего на секундочку я подумал… – Он набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: – Я подумал, что вам тоже понравилось.

– Боже мой, Джек… – Тедди пожала плечами. – Ведь был всего лишь танец. Кроме того, мы с вами оба решили, что будем считать то наше первое знакомство… маленьким приключением. Да-да, совершенно незначительным – ведь вчера вечером я танцевала с несколькими джентльменами. Но если честно… Да, мне понравилось.

– И все же сегодня вы говорили со мной так, будто вам было ужасно неприятно меня видеть. Я хочу знать, почему вы так себя вели.

– Ну… Что ж, ладно. Так вот, вчера вечером, уже узнав о моих отношениях с этой семьей и заявив, что для вас откровенность – превыше всего, вы продолжали вводить меня в заблуждение.

Джек в замешательстве пробормотал:

– Каким образом?..

– Ну… вы стали распространяться о том, что у вас, мол, длинная и запутанная история…

– Так и есть, – кивнул Джек.

– И сказали, что вам еще нужно определиться с…

– Совершенно верно. Я еще не принял окончательное решение.

– К тому же вы отказались назвать свое имя и…

– Но мы же оба решили, что так наше приключение будет еще интереснее.

Тедди вздохнула и пожала плечами. Потом вновь заговорила:

– Конечно, танец с красивым незнакомцем можно считать приключением, но когда обнаруживаешь, что этот незнакомец скрыл от тебя нечто очень важное, – тогда, знаете ли, невольно кажется, что вы не просто так ко мне подошли… Возможно, у вас имелись некоторые… какие-то скрытые мотивы.

«Похоже, эта прелестная девушка – такая же сумасшедшая, как и все они», – промелькнуло у Джека.

– Скрытые мотивы? – пробормотал он со вздохом.

– Да! – кивнула она.

– Какие именно?

– Понятия не имею.

Какое-то время Джек молча смотрел на собеседницу. Он ни разу ей не соврал и не вводил ее в заблуждение, во всяком случае – специально. Да, конечно, отвечал он ей довольно уклончиво, но так злиться на него из-за этого? Полнейшая бессмыслица! Разве только…

Джек расплылся в улыбке и спросил:

– Так я вам все-таки нравлюсь?

– О господи! Мужчины все одинаковы! – Тедди возвела глаза к потолку. – И вы такой же самонадеянный, как все они.

– Самонадеянный? Я?.. – искренне удивился Джек. – А я-то всю жизнь считал, что самонадеянность – это не про меня. Во всяком случае, мои знакомые меня таковым не считают.

– Значит, у вас очень узкий круг знакомых.

– Что ж, возможно. Но если я вам все-таки понравился, то спешу сообщить: вы мне понравились. И продолжаете нравиться. Хотя… По какой-то неизвестной мне причине сегодня вы воспылали ко мне неприязнью.

– Не говорите глупости. Я уже сказала, что никакой неприязни нет.

– А еще вы сказали, что я красивый.

– Это всего лишь констатация факта. В конце концов, вы очень похожи на своего отца. А полковник даже и сейчас весьма привлекательный мужчина. Пожалуй, самый привлекательный из всех, кого я встречала.

Джек хохотнул.

– Но несколько минут назад вы сказали это не про моего отца, а про меня.

– Ладно, хорошо. – Тедди досадливо поморщилась. – Вы, Джек, такой же красивый, как и ваш отец. И такой же отчаянный ловелас.

Джек в недоумении уставился на стоявшую перед ним девушку. Его никто никогда не называл ловеласом.

– Вы это серьезно?.. – пробормотал он.

– Абсолютно. – Тедди насмешливо фыркнула. – «Вы и есть приключение». Наверное, вы очень часто произносите эти слова.

– Ни разу в жизни не говорил, – проворчал Джек, нахмурившись. – Вам сказал впервые.

– Но у вас это прозвучало так, будто постоянно говорили, – пробормотала Тедди в некоторой растерянности.