– А я предпочту быть мужчиной, ради которого девушка отбросит все разумное, рациональное и практичное в обмен на обещание романтики, приключений и волнений, – спокойно ответил Джек. – И я не вижу ничего плохого в том, чтобы пойти по стопам отца.

– Отлично, Джексон, – пробормотала Люси себе под нос.

Мать же вновь заговорила:

– Я воспитывала тебя для того, чтобы ты, в отличие от своего отца, храбро встречал ответственность и принимал на себя обязательства. А ты, – она резко повернулась к мужу, – провел жизнь, не имея никакой определенной цели и уж точно никакой ответственности…

– Чья же это вина?! – Отец тоже повысил голос. – Знай я о своей ответственности, о своем сыне, о своей жене, – вся моя жизнь могла бы повернуться по-другому.

– Могла бы, Бэзил? – Мать пристально посмотрела на него. – Или повернулась бы?

– Увы, Элизабет, теперь мы об этом уже никогда не узнаем, – ответил полковник.

На лице ее отразилось множество эмоций, и она, тяжело вздохнув, проговорила:

– Я очень много об этом думала после нашей последней встречи, и… и мне жаль, Бэзил. Искренне жаль. Прости за все.

– К сожалению, ты не можешь изменить прошлое, Элизабет. – Отец покачал головой. – Ты можешь только попытаться искупить вину.

– Могу ли? – Она долго молчала, глядя в глаза мужа, и в какой-то момент Джеку показалось, родители забыли о том, что они в комнате не одни. – Бэзил, разве такое возможно?..

– Не исключено, – негромко произнес отец.

На какое-то время снова воцарилось молчание. Наконец Джек не выдержал и, откашлявшись, проговорил:

– Зачем ты приехала, мама?

– Разумеется, чтобы вразумить тебя. Очевидно, я опоздала. – В ее голосе прозвучало смирение. – Конечно, я понимала, что такая вероятность существует. Знала с тех пор, как ты, еще маленьким мальчиком, мечтал стать искателем сокровищ. Я уже тогда поняла, что ты – сын своего отца. И твой дед тоже это знал. Он меня предостерегал, но я… – Мать тяжело вздохнула. – А я его не слушала.

Джек с удивлением смотрел на мать. Он впервые в жизни услышал, что та, пусть и отчасти, но все-таки признала, что, возможно, была не права.

– Впрочем, это не важно, – продолжала мать. – В данный момент нам нужно разобраться с другими вопросами. – Она немного подумала. – Джексон, ты согласен, что я, как твоя мать, имею определенные права, когда речь идет о твоей жизни?

– Не знаю, могу ли я с этим согласиться, мама. Ведь я понятия не имею, о чем именно ты сейчас говоришь.

– Я говорю о… – Мать преувеличенно трагически вздохнула. – Бедная, бедная Люсинда…

Люси тоже вздохнула и с улыбкой пробормотала:

– Бедная я, бедная…

– О чем это вы?.. – пробурчал Джек.

– Я очень надеялась поговорить с тобой наедине до вашего разговора с матерью, – сказала Люси. – Мы ведь тебя видели, Джексон, вчера вечером.

– Вчера вечером? – переспросил Джек.

– Да, вчера вечером, – заявила мать. – Нас пригласили сопровождать американского посла и его жену на одно светское мероприятие. И мы тебя увидели. Но ты ушел раньше, чем мы успели к тебе подойти. Ты должен знать, Джексон, что являешься предметом множества сплетен и догадок.

– Ничего удивительного. – Он рассмеялся.

– Это не смешно. – Мать сверкнула глазами. – Грэхемы никогда не были темой для слухов и намеков.

– А жаль… – пробормотала Люси.

– Зато Чаннинги – очень часто, – заметил полковник, пожав плечами.

– Я, конечно, не удивилась, услышав, что тебя называют… чем-то вроде блудного сына. – Мать возвела глаза к потолку. – Но была ужасно шокирована, узнав, что ты обручен.

Джек внимательно посмотрел на мать. Он совсем не хотел, чтобы Люси узнала о Теодоусии таким вот образом, но что поделаешь? И было ясно: отрицать свою помолвку совершенно бессмысленно и просто-напросто глупо. К тому же, очень вероятно, что они вчера вечером видели, как он танцевал с Теодоусией. Конечно, можно было рассказать правду про мнимую помолвку, но этот вариант он отбросил почти сразу же. Или признаться, что он и впрямь намерен жениться на леди Теодоусии Уинслоу? И ведь это – чистейшая правда, которую он осознал только сейчас.

Джек откашлялся и наконец заговорил:

– Я понимаю, что это очень тебя удивило, однако же…

– Удивило?! – воскликнула мать. – Я была просто потрясена! Подумать только!.. Ты совершил такой шаг, даже записки мне не написав! И, конечно, бедная, бедная Люсинда…

– Бедная я, бедная… – Люси скорбно покачала головой.

– Мама, я не знал, что мне требуется твое одобрение, – холодно произнес Джек.

– Дело не в том, что тебе требуется мое одобрение, – ответила мать. – Дело в том, что я с этой молодой леди даже не знакома. Возможно, она совсем тебе не подходит.

– Хотя все отзываются о ней очень хорошо, – услужливо подсказала Люси.

– И пусть ты не обращаешь никакого внимания на мои чувства, – продолжала мать, – но как насчет нее? – Она указала на Люси. – О ее чувствах ты подумал? О, бедная, бедная Люсинда…

Люси вздохнула с преувеличенным драматизмом и снова пробормотала:

– О, бедная я, бедная…

– Послушай, Люси… – Джек внимательно посмотрел на нее, и ему показалось, что она вовсе не расстроена. Или все-таки расстроена и просто из гордости делала вид, что это не так? И в самом ли деле она освободила его от всех обязательств? Или он неправильно ее понял? Ох, ему ужасно не хотелось огорчать ее. – Люси, ты…

– Я предпочла бы не говорить об этом в присутствии твоих родителей, Джексон. – Люси встала. – Может быть, мы можем побеседовать в другом месте?

Он тотчас кивнул.

– Да, конечно.

– Джексон, по-моему, мы еще не закончили! – негодующе воскликнула мать.

– Думаю, нам с тобой больше не о чем говорить, – ответил Джек. – Но я подозреваю, что отцу есть что тебе сказать.

Полковник утвердительно кивнул.

– Совершенно верно, Бетти.

Мать стиснула зубы. Джек подавил желание ухмыльнуться и просто вежливо улыбнулся. Несмотря на все свои ошибки и недостатки, эта женщина оставалась его матерью и делала то, что, по ее мнению, являлось для него благом.

– Бетти, ты останешься на Рождество? – спросил полковник.

Она взглянула на него и со вздохом ответила:

– Если ты не против.

– Я мечтал встретить здесь с тобой Рождество целых тридцать лет, – галантно произнес отец.

– Очень сомневаюсь. – Мать усмехнулась. – Думаю, ты обо мне вообще никогда не вспоминал, пока не узнал про сына.

– Ты очень ошибаешься, Элизабет. – Отец помолчал. – И знаешь, не только ты совершала ошибки. – Он посмотрел жене прямо в глаза. – Очевидно, нам с тобой и впрямь нужно хорошенько поговорить.

– Очевидно. – Она тоже помолчала, потом тихо сказала: – Нельзя ли считать, что моих предыдущих слов, ну… насчет…

– Насчет искупления вины? – спросил полковник. – Ты полагаешь, этих слов достаточно, чтобы исчерпать тему? О, их даже началом-то назвать нельзя, – добавил он с ухмылкой.

– Именно, этого я и боялась, – пробормотала мать.

– От бренди не откажешься? – спросил отец.

– Боже правый, нет, конечно же. – Мать с облегчением вздохнула. – Я боялась, что ты опять предложишь мне чаю.

Люси с Джеком переглянулись и направились к двери. Он открыл дверь, выпуская Люси, и вышел вслед за ней.

– Хоть я и люблю чай, – продолжала мать, – но не в таких же количествах, как у вас тут…

Джек закрыл за собой дверь.

– Можно поговорить в библиотеке, если хочешь.

– Хорошо, – ответила Люси.

Они направились в библиотеку. Джек не мог припомнить, чтобы хоть раз в жизни чувствовал себя неуютно рядом с этой девушкой, однако сейчас ему было не по себе – он по-настоящему нервничал.

Люси окинула взглядом роскошную библиотеку Миллверта.

– О, как тут чудесно! – Она прошлась по комнате. – Очень похоже на библиотеку твоего деда, только больше и древнее. И заполнена историей твоей семьи и прошлым. Это все портреты предков?

– Думаю, что да. – Джек улыбнулся. – Пока я и сам не во всем разобрался.

Люси остановилась перед портретом женщины и трех девочек.

– Это твоя тетя?

Он кивнул.

– Близнецов зовут Камилл и Берил, а третью дочь – Делайла.

Не отрывая взгляда от картины, Люси заговорила:

– Ты поменял свое мнение, да?

– О чем?

– Ну… ведь ты, уезжая, сказал, что совершенно не намерен принимать титул. И тогда ты собирался вернуться в Нью-Йорк. А вот теперь… – Она взглянула на Джека. – Мне совершенно ясно, что у тебя все изменилось. И ты сам изменился.

Джек понимал: отрицать это не имело смысла. Да, он был уже совсем не тот человек, который говорил ей «до свиданья» меньше двух месяцев назад.

– Если честно, то насчет титула я еще не решил, – ответил он.

Люси снова пошла вдоль стен, время от времени останавливаясь перед каким-нибудь портретом. Остановившись перед мужчиной в одеянии прошлого века, она вдруг спросила:

– Ты хоть немного представляешь, что я почувствовала, когда ты решил снова отложить нашу помолвку, чтобы съездить в Англию?

Джек тяжко вздохнул:

– Мне так жаль, Люси… Я не хотел тебя расстраивать.

– Господи, Джексон! Не нужно столько драматизма. – Она улыбнулась. – Я ничуть не расстроилась. Когда я сказала, что ты можешь считать себя свободным от обязательств, то говорила совершенно серьезно. И мне следовало сказать это уже давно. Может, ты и не заметил, но в последние годы мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не выйти замуж за своего лучшего друга.

Джек нахмурился.

– Что?..

– Совсем ни к чему столько негодования. Хотя, если честно, я бы немного обиделась, если бы заметила на твоем лице облегчение.

– На самом деле я растерян.

– В данную минуту – возможно. Однако же… – Тут Люси повернулась и пристально взглянула на него. – Мы всегда были честны друг с другом, так давай же, Джексон, признайся, что ты хочешь жениться на мне не больше, чем я хочу за тебя замуж.

– Но я был готов жениться на тебе…

Люси криво усмехнулась.

– Думаешь, именно такое объяснение в любви девушке хочется услышать?

Джек поморщился и пробормотал:

– Прости, я не хотел, чтобы это прозвучало… вот так.

– Я знаю, – кивнула Люси. – И я прекрасно знаю всю свою жизнь. Поверь, ты мой самый близкий друг на свете. Может, поэтому я и не хочу за тебя замуж.

– Но в этом нет никакого смысла, – в растерянности пробормотал Джек.

– При чем тут смысл? Мне кажется, если человек хочет создать семью на всю жизнь, то в этом должна быть хотя бы крохотная доля… приключения. А если ты знаешь про своего спутника жизни абсолютно все… О, это невероятно скучно.

– Ты пытаешься сказать, что я скучен?

– Теперь уже нет. – Люси какое-то время внимательно его разглядывала. – Я сказала, что ты изменился, но пока не могу определить, как именно. Хотя, знаешь… В твоем взгляде появилось выражение, которого раньше не было. Ты стал более… я бы сказала, более цельным, чем раньше. Более завершенным. Я понимаю, что это звучит бессмыслицей, но именно так я сейчас подумала.

– Возможно. Но я тебя понимаю.

– А еще ты стал… более волнующим.

– Выйдешь за меня теперь? – с усмешкой спросил Джек.

Люси взглянула на него вопросительно.

– Это что, предложение?

– Скорее – любопытство.

– Вот и хорошо. Потому что мой ответ – ни под каким видом. – Люси улыбнулась. – Но даже если бы я еще обдумывала это, то все равно не смогла бы выйти за тебя после того, как увидела вас вдвоем с леди Теодоусией.

– Увидела?.. – в растерянности переспросил Джек.

– И даже с противоположного конца зала было видно, по крайней мере мне, что вы с ней принадлежите друг другу. Между вами есть что-то… Не знаю, как сказать… В общем, я не думаю, что мы с тобой хоть когда-нибудь смотрелись так же… правильно. Разумеется, все это глупая романтическая чепуха, но тем не менее… Кроме того, ты никогда не смотрел на меня так, как на нее.

– Это как же?

– Как будто она – это все, чего ты когда-нибудь желал, но только не знал об этом, пока не встретился с ней. – Люси едва заметно улыбнулась и добавила: – Я бы, пожалуй, приревновала, не будь я так рада за тебя.

– Прости меня, Люси. – Джек пожал плечами. – То есть прости за то, что я никогда не смотрел так на тебя… Приношу свои глубочайшие извинения.

– Что за вздор?! – Она фыркнула. – Ведь и я никогда не смотрела на тебя так, как она.

– Она смотрит на меня каким-то определенным образом?

– Боже правый, конечно! Эта женщина просто без ума от тебя, всякому ясно.