Виктория Александер - Загадочный незнакомец

– Ну, что ж… – протянула Тедди. – Знаете, я всегда любила рыбу. Хотя обычно предпочитаю ее под сливочным соусом с укропом.

– В таком случае вы наверняка никогда не запекали камбалу, фаршированную крабом. – В его глазах заплясали смешинки. – Нет ничего вкуснее фаршированной крабом камбалы.

– Вероятно, это американская рыба, которую волной выбрасывает на пляж? – Тедди едва заметно улыбнулась.

Американец засмеялся и, протянув ей руку, спросил:

– Что, идемте?

Тедди несколько секунд колебалась, потом вложила свою руку в его ладонь.

– Но вы должны знать, сэр, у меня нет привычки танцевать с мужчинами, которым меня не представили надлежащим образом.

– Понятно. – Джек кивнул и повел даму к танцующим. – Значит, это будет для вас новым опытом. Точнее – для нас обоих. Будем считать этот наш танец приключением.

– Что касается приключений, то боюсь, оно получается какое-то… незначительное. – Хотя в танце с красивым незнакомцем определенно есть что-то необычное.

Джек заключил даму в объятия, и они начали неторопливо вальсировать.

– Возможно, это приключение – и впрямь незначительное. Но надо же с чего-то начинать… – заметил Джек.

– Полагаю, вы правы, – ответила Тедди. – Мне всегда нравились приключения, хотя сама я к людям авантюрного склада не отношусь.

– А вам и не надо, – заявил Джек.

Тедди взглянула на него в замешательстве.

– Не надо?..

– Конечно, не надо. – Партнер искусно вел ее в танце – и впрямь хорошо танцевал. – Ведь вы красивая женщина с волосами цвета красного дерева и сверкающими изумрудными глазами. Поэтому вы сами – и есть приключение.

– Но я… – Тедди понятия не имела, что ответить. Наверное, это был самый лучший комплимент в ее жизни (впрочем, ей давно уже не делали комплиментов). Обычно она за словом в карман не лезла, терять дар речи не привыкла – и потому сменила тему. – Простите, но вы сказали, что не знаете здесь никого, кроме отца. Но ведь тут много американских друзей жениха. Я думала, что вы – один из них.

– Боюсь, что нет. – Джек покачал головой. – Правда, я знаком с женихом, но понял это лишь в тот момент, когда увидел его.

– Я заинтригована… – с улыбкой пробормотала Тедди.

Джек тоже улыбнулся.

– Моя история – слишком долгая и необычная, и мне не хочется докучать вам ею.

– Но я обожаю подобные истории, – заявила Тедди. – Скажите, а ваша история – хорошая?..

– Это еще предстоит выяснить.

– Ну, а как она заканчивается?

– И это тоже еще не ясно.

– До чего же интересно… – пробормотала Тедди. Надо же, какой загадочный американец! – Вы в Англии надолго?

– Точно не знаю.

– О боже! Да вы что же, нарочно меня интригуете?

Американец рассмеялся.

– Нет, конечно же. Просто на данном этапе моя жизнь превратилась в огромный знак вопроса, если можно так выразиться. Я не могу ответить на ваши вопросы, потому что ответов у меня нет.

– Понятно. Ну а имя у вас есть?

– Есть, разумеется. – Он улыбнулся. – Но мне хочется превратить наш танец из незначительного приключения во что-нибудь более интересное, поэтому давайте пока отложим знакомство. – Теперь в голосе американца зазвучали решительные нотки, и стало совершенно очевидно: он действительно не желал об этом говорить. Ох, до чего же интригующе! – А в данный момент я бы предпочел поговорить о вас, – продолжал таинственный незнакомец. – Похоже, вы тут всем заправляете. Вы друг семьи?

Тедди кивнула.

– Да, так и есть. Младшая сестра невесты Ди… То есть Делайла, леди Харгейт… Так вот, она моя самая давняя и близкая подруга. Мы с матерью часто организуем светские приемы, в том числе и свадьбы. Но сегодня моей матери тут нет – эту свадьбу я устраивала сама.

– Похоже, вы прекрасно потрудились, – заметил американец.

– Да, все получилось замечательно.

– Значит, для вас это… гм… коммерческое предприятие?

– Нет-нет. – Тедди покачала головой. – Видите ли, когда умер мой отец, мы с матерью не знали, чем заняться. – Хорошо отрепетированный рассказ лился без запинки. – Маму все хорошо знали благодаря ее прекрасным званым вечерам, и меня она тоже вышколила. Так что это у нас… в каком-то смысле хобби. Устройство всевозможных светских мероприятий спасает от безделья. Хотя за свои услуги мы берем деньги. Ведь в светском обществе человек считается преуспевающим только в том случае, если платит несусветные суммы за то, что без труда может сделать и сам.

Джек кивнул.

– Да, конечно.

Какое-то время они танцевали молча, и он обдумывал слова рыжеволосой красавицы. Наконец заметил:

– Должно быть, это сложная работа.

– Вовсе нет. Очень даже приятная. – Тедди едва заметно улыбнулась. – Мы с мамой очень любим развлекаться, но ведь не станешь постоянно устраивать у себя званые приемы. А организация светских мероприятий для других дает нам возможность насладиться разнообразием и обеспечивает дополнительными деньгами «на булавки».

– Понятно, – отозвался партнер, и в его голосе прозвучало некоторое неодобрение…

– А вы думаете, мы должны заниматься этим бесплатно?

– Нет-нет, просто это несколько… – Американец замялся.

– Несколько – что?

– Ну… не совсем достойно. Вам так не кажется?

Тедди пристально взглянула на партнера.

– Что же делает это занятие недостойным?

– Вы берете за это плату, что сразу переводит вашу деятельность в сферу бизнеса.

– Да, полагаю, можно на это посмотреть и так, – проговорила Тедди. Конечно, она и раньше сталкивалась с подобной точкой зрения, но сейчас ей почему-то стало немного не по себе. Заставив себя улыбнуться, она заявила: – Но я предпочитаю смотреть на это как на помощь тем леди, которые с трудом справляются с ведением домашнего хозяйства. А уж если говорить о балах на две сотни человек, или музыкальных вечерах с игрой в карты, или же грандиозных свадьбах… С этим далеко не всякая хозяйка справится.

– Возможно. Однако же…

– А если бы мы не брали деньги за свои услуги, то их просто перестали бы ценить. Наверное, вам, как американцу, это не очень-то понятно, но таковы уж нравы у нашего светского общества. – Одарив собеседника чарующей улыбкой, Тедди сменила тему. – А вы занимаетесь общим бизнесом с мистером Элиотом? Ведь вы – предприниматель, не так ли?

– Не совсем. – Джек покачал головой. – Я служу в банке – в банковской и трастовой компании, основанной моим прадедом.

– Мне никогда еще не доводилось танцевать с банкиром. – Тедди снова улыбнулась.

– И это обстоятельство также превращает наш с вами вальс в приключение, – заявил партнер. – Хотя банкиры, конечно же, вовсе не авантюристы.

– Однако у вас вид человека… вполне подходящего для всевозможных приключений.

– Правда? – Джек совершил очередной сложный поворот. – Почему вы так думаете?

Тедди внимательно на него посмотрела.

– Начать с того, что вы прямо-таки излучаете уверенность… Да-да, у вас вид человека, абсолютно уверенного в себе. Я бы даже сказала – самоуверенного.

– Да ведь всего несколько минут назад я сообщил вам, что чувствую свою полную здесь неуместность.

– Однако вы ловко это скрываете. И не скажи вы об этом, ни за чтобы не догадалась. Держитесь вы совершенно непринужденно. Подозреваю, что и остальные свои тайны вы скрываете так же ловко. Что, пожалуй, особенно шокирует… – Джек усмехнулся, а Тедди с улыбкой добавила: – И это делает вас человеком тайн и интриг.

Джек весело рассмеялся.

– Впервые слышу о себе такое.

– А меня никто еще не называл приключением, – не удержавшись, проговорила Тедди.

– Значит, все ваши знакомые – слепые болваны. – Американец привлек к себе партнершу чуть ближе, чем считалось приличным. – И я уверен, вы женщина… полная тайн и секретов.

– Нет-нет. Разумеется, нет, – возразила Тедди. Тут она посмотрела в его бездонные голубые глаза – и у нее перехватило дыхание. – Ну, может быть… – пробормотала она, смутившись. Американец же широко улыбнулся, и в этой его улыбке, совершенно неотразимой… в ней был некий тайный смысл, возможно – какое-то обещание или, может быть, какое-то удивительное приключение…

Внезапно оркестр смолк, и они остановились, по-прежнему глядя друг другу в глаза.

– Значит, я был прав, – сказал он. – Вы и есть приключение.

Тедди молчала – просто смотрела на него, чувствуя, что тонет в его чудесных глазах, не обращая внимания на тоненький голосок в голове, кричавший о том, что ей пора образумиться. Да и не так-то просто было образумиться, потому что в этих синих глазах, пристально смотревших на нее, таилось что-то неизведанное, что-то необыкновенное – таилось что-то такое…

За спиной у нее кто-то кашлянул и тотчас раздался голос:

– Прошу прощения, миледи…

Тедди резко развернулась.

– Да, я слушаю.

Стоявший перед ней Клемент, дворецкий Милверта, почти шепотом проговорил:

– Виноват, что помешал вам, но вы нужны в кухне.

– Сейчас же иду. – Тедди кивнула дворецкому и обернулась к незнакомцу.

– Простите, сэр, но мне нужно заняться делами.

– Да, конечно. – Он поднес к губам ее руку. – Спасибо за то, что пришли на помощь к несчастной камбале. – Он улыбнулся. – А также – за самое приятное в мире приключение.

Тедди улыбнулась, кивнула и поспешила на кухню, стараясь не обращать внимания на жар, хлынувший в лицо. «Конечно, это нелепо, – говорила она себе. – То был просто танец с незнакомым джентльменом, не более того. И нечего думать, что за этим кроется что-то особенное». Кроме того, у нее сейчас были совсем другие заботы…

Но через несколько минут, разобравшись с проблемой (требовалось лишь найти затерявшиеся ящики с шампанским) и вернувшись в бальный зал, Тедди вдруг поймала себя на том, что высматривает привлекательного американца. Но где же он? Как будто испарился… Наверное, именно этого и следовало ожидать от столь таинственного незнакомца. Ах, она ведь даже имени его не знает! И как же тогда можно навести о нем справки? А впрочем… Может, это и к лучшему. Зачем ей этот мужчина?

Тедди снова и снова оглядывала гостей, и тут ей в голову вдруг пришла не очень-то приятная мысль… Она подумала о том, что эта свадьба очень походила на ту, которую она когда-то планировала для себя. Тедди собиралась выйти замуж за мужчину с громким титулом и порядочным состоянием – именно для этого и была рождена дочь графа Солуика.

Возможно, американец сказал что-то особенное, а может, это было в принципе неизбежно, – но тут Тедди вдруг впервые осознала: то, чего она ожидала от жизни, скорее всего, никогда не исполнится. И если так, то ей пора наконец признать: их с матерью нынешнее занятие – вовсе не временное решение проблемы, а самая обычная жизнь, которая никогда уже не изменится.

Да, американец прав. Она, Тедди, деловая женщина, которая отлично справляется со своей работой. И ей, наверное, пора принять себя такой, какая она есть. Надо смириться с тем, что у нее никогда не будет свадьбы, о которой она мечтала. И она никогда не найдет подходящего мужчину – такого, за которого хотела бы выйти. И уж если начистоту, то она уже вообще не хотела выходить замуж. Ведь можно вполне обойтись без этого, не так ли? И разве теперь, на заре нового столетия, так уж обязательно быть замужней женщиной? Нет, главное теперь – независимость. И пусть она не объявит светскому обществу, что стала независимой деловой женщиной, – все равно давно уже настало время принять это в себе и не оглядываться назад, на ту жизнь, которая ей когда-то предназначалась. Уж лучше жить настоящим. А еще лучше – будущим.

Тедди вскинула подбородок и, вглядываясь в свое будущее, сказала себе: «Пусть леди Теодоусия Уинслоу родилась и воспитывалась не для того, чтобы стать независимой деловой женщиной, но именно ею она и стала». При этой мысли Тедди невольно улыбнулась и прошептала:

– И мой таинственный американец может оказаться прямо-таки грандиозным приключением…

Полковник Бэзил Чаннинг всегда считал себя человеком действия, к тому же очень храбрым. Да и как же иначе? Разве во время своих путешествий он не столкнулся однажды с разъяренным носорогом? Разве не сумел вырваться из лап кровожадных аборигенов в Южных Морях? И разве не его представили потом Ее Величеству? Однако все его приключения, за исключением, пожалуй, беседы с королевой, не могли сравниться по сложности со стоявшей перед ним сегодня задачей.

Полковник снова окинул взглядом своих родичей, собравшихся в огромной столовой особняка; именно здесь всегда делались самые важные объявления – то есть те, которые обязательно должны были самым серьезным образом повлиять на жизнь семьи. Такова была давняя традиция их семейства, и сейчас все понимали: речь пойдет о деле чрезвычайной важности.